- То, чего вы хотите, господин президент, просто невозможно, - в который
раз устало повторил адвокат Фэлд. - Отвоевать приоритет идеи Бифуркации -
это для нас совершенно нереально!

Лицо Статтама исказилось - гнев слился с презрением. Ноздри президента
раздулись, складки прорезали обрюзгшие щеки, глаза исподлобья сверкнули
белками:

- Ваше зюйдлендовское благородство не стоит и выеденного яйца. Вы не свободный
адвокат, а шелудивая подобострастная собака, которая не смеет тявкнуть на
своего сурового хозяина.

Фэлд поморщился:

- Сэр, я не скрою - мне, как и всем новакам, действительно нелегко разговаривать
с людьми. Но если полное взаимопонимание невозможно из-за видовых различий, то
это вовсе не значит, что я недостаточно квалифицированный юрист. Вот уже более
месяца мы с вами пытаемся выработать стратегию судебного процесса и до сих пор
не сумели даже сформулировать суть вашего иска. Ну скажите же наконец - чего вы
хотите от магистрата Зюйдландии?

Статтам закурил и откинулся на спинку низкого кресла:

- Да, я не могу найти хорошего адвоката среди моего, - на этом слове он сделал
ударение, - вида. Но вы прекрасно знаете, что всех вас я считаю уродливыми
мутантами, и потому - оставьте ваш апломб! - он возбужденно ударил ладонью
по колену и пепел сигареты осыпался на дорогой ковер. - Этот сопляк пришел в
мою фирму распоследним голодранцем. Да! И я взял его лишь из-за того
пресловутого "блеска глаз", к которому потом так ревностно аппелировали ваши
драные комиссии. О, глупец, я думал сэкономить на пройдохе-Лиссе пару тысяч
долларов! И он так легко согласился на предложенную ставку. Влетели ж мне
эти тысячи, на которые я тогда раскатал губу!..

* * *

- Познакомьтесь - это новый сотрудник вашего русского отдела, - представил
Лисса коллективу пожилой референт президента.

Лисс коротко кивнул.

Его с интересом изучало около дюжины молодых людей. Толстяк, чье рабочее
место было у дальнего окна, весело крикнул:

- Виват, еще одним шизиком больше! Нас теперь двенадцать!

Заведующий отделом, который по возрасту не отличался от своих подчиненных,
положил Лиссу руку на плечо:

- Да, теперь нас, как апостолов, двенадцать. Я твой шеф. Можешь звать меня
Максом.

* * *

Статтам раскачивался в кресле:

- И ведь я собственной рукой подписал приказ о его первом повышении!.. Фэлд,
не обижайтесь на меня - мне трудно не чертыхаться, вспоминая начало каръеры
магистра Лисса. Представьте - ведь он тогда действительно заслужил повышение.
Когда мне сообщили, что ему удалось выйти на компьютерные сети архивов русской
службы безопасности, я расхохотался. Странный, нервозный, щуплый мальчик с
характерными признаками шизофреника - и вдруг!..

* * *

- Поздравляю, Лисс, - Макс искренне пожал руку герою дня. - Теперь мы сможем
подготовить к печати новое издание энциклопедии аномальных личностей по той
шестой части света, которая в наших информационных банках была белым пятном!

* * *

Изданный том впечатлял: не отличаясь от своих старших братьев по оформлению,
которое было традиционным, он ошеломлял объемом.

- В структуре тома было что-то новое? - поинтересовался адвокат Фэлд.

- Нет, конечно - нет! - возмутился Статтам. - Для фирмы "Статтам и все звезды"
традиции были священны. Схема подачи материалов была давным-давно обкатана.
Да что вы привязались ко мне с расспросами?! Соль была вовсе не в этом томе.
Просто он стал стартовой площадкой для корабля бредовых идей Лисса. Доход -
миллионные тиражи, его тридцать процентов прибыли - дали в руки этому безумцу
необходимый начальный капитал...

* * *

Вечером смертельно уставший адвокат Фэлд закрыл бюро и поднялся в гараж. Черт
бы побрал этого Статтама!

Автопилот гнал катер по снежной пустыне. В Земле Королевы Мод был разгар зимы,
и зенит полыхал переливами сияния.

Витальдина предложила на ночь помассировать ему виски. Она знала, что гость
Зюйдландии окончательно измучил мужа.

- Все-таки - что ему надо?

- Ах, Таль, нам этого уже не понять, - вздохнул Фэлд и зажмурился как сытый
кот - прикосновение холодных пальцев жены к гудящей голове было очень
приятным. - Ты ведь знаешь - для людей очень важен престиж. А то, что Статтам в
самом начале невольно помог делу магистра Лисса, может дать и неплохую
рекламу. Кстати, я пытался склонить его к эмиграции, к переезду в Зюйдландию -
у него ведь, если честно, есть кое-какие данные для того, чтобы быть
инициированным в новака. Но все безуспешно... А позвоню-ка я все-таки
магистру!..

* * *

- Да, Фэлд, я отлично вас помню! Ведь вы во время Бифуркации помогли нам
выкупить Новолазаревскую, - голос магистра был по-прежнему молод.

Выслушав короткий рассказ адвоката, Лисс поблагодарил:

- Спасибо, мне это небезразлично. Жаль старину Статтама. Если понадобится
помощь - звоните. Я не посягаю на тайны вашего клиента. Напротив - возможно,
что нам удастся сделать нечто такое, что позволит Статтаму счесть свое
самолюбие удовлетворенным. В этом отношении личный фонд магистра к вашим
услугам...

* * *

Лисс отлично помнил, как в один из весенних дней, когда план операции "Эгрегор"
еще не был доверен даже бумаге, ему через Макса передали вызов к президенту.

- Молодой человек, - высокомерно начал глава фирмы "Статтам и все звезды", -
я кое-что услышал о вашем интересе к архивам смежных отделов. Зачем вам
понадобился допуск в британский и французский информационные банки?

Время открытия карт еще не пришло, и Лисс выложил заранее продуманную
заготовку:

- Происхождение "звезд", и вообще генезис аномальных личностей, во всех
странах имеет близкие тенденции. Независимо от характера политического
режима, "звезды"
искусства, науки, культуры и прочих высших сфер восходят похоже. Русский массив
для нас слишком свеж и потому экзотичен. С европейцами мы обращаемся не как
с инопланетянами из-за недавно спущенного железного занавеса, а как с
привычным материалом. Мне были нужны классификационные наработки по популяциям
Европы - чтобы попытаться приложить их к восточным славянам.

- А что за дела появились у вас с "Дженерал моторс"?

- О, господин президент, это сущие пустяки. Меня, как психолога, просто
попросили охарактеризовать тип человека, влюбленного в автомашину.

- И для этого вас приглашают в Детройт?

- Сэр, это всего три дня, и два из них - мои выходные...

* * *

- Значит, у вас кембриджский диплом психолога? - испытующе взглянул
на Лисса управляющий одним из заводов автоимперии. - Так кого же вы
пригласите на намеченное шоу?

- Сэр, я счел нужным несколько осложнить работу ваших парней, занятых
подготовкой приглашений. Было бы лучше, если бы на шоу присутствовали не только
нынешние владельцы ваших машин, но и те, кто владел ими в прошлом.

- Разумно, мистер Лисс, разумно,..- довольно проворковал зубр автобизнеса.

"Еще бы!- ухмыльнулся про себя Лисс. - Еще бы это было не разумно! Чем шире
возрастной спектр - тем проще сделать так, чтобы на шоу попали только те
автолюбители, которые хоть когда-то лечились от алкоголизма. Тем более - среди
тех, кто машинами уже не владеет, пьющих и эксалкоголиков будет значительно
больше..."

* * *

Шоу получило известность как "детройтская попойка".

Пресса, телевидение и радио состязались в остроумии. Случай в Детройте был
отличным оселком для острых языков и перьев. В самом деле - где было видано,
чтобы тысячи мужчин, собравшихся на респектабельное рекламно-коммерческое шоу,
вдруг бросили клич:

- А давайте, парни, врежем!

Этот призыв прозвучал с эстрады, на которой микрофоном завладел широкоплечий
усач, явно успевший отметиться в ближайшем баре.

И парни врезали. В Детройте было выпито все, что могло гореть. Всякий, кто
еще мог шевелиться, стремился хотя бы доползти до первого попавшегося кабака
и врезать окончательно.

Макс, который уже был посвящен в далекоидущие планы Лисса, ошеломленно шептал:

- Лисс, неужели это получилось?!.

- Все очень просто. Про так называемый "сдвиг к риску" ты должен был слышать -
в компании человек способен решиться на поступок, на который никогда бы не
осмелился, если бы принимал решение наедине. У русских есть поговорка - "на
миру и смерть красна". И в этом есть нечто схожее. Тут очень близкий
механизм. Когда пространство вокруг тебя перенасыщено биополями лиц,
неравнодушных, в нашем случае, к алкоголю, то суммарное биополе
твоему подсознанию приказывает: "Упейся!"

- А совесть тебя не мучает? Вдруг уже излечившиеся снова запьют?

- Макс, вот мой последний секрет: приглашенные отбирались по пересечению не
двух списков, а трех. Список владельцев машин компании "Дженерал моторс",
список неравнодушных к выпивке и - список "звезд" из нашей программы. То есть
каждый из участников детройтских событий имел отношение к машинам этой
фирмы, был забулдыгой и - яркой, талантливой, в чем-то неординарной
личностью.

- Ну и что?

- А то, что в ходе операции "Эгрегор" все эти мужики получат новую доминанту,
которая в творчестве заменит им виски.

* * *

Фэлд проснулся среди ночи и позвал:

- Витальдина!

Она привыкла к тому, что мужа по ночам посещают неожиданные мысли:

- Что, дорогой?

- Что ты знаешь о "детройтской попойке"?

- Только то, что писали газеты. А почему ты вдруг об этом?

- Да просто вспомнил, что Статтам крепко поддает. Не знаю почему, но об этом
я вспомнил в связи с одной мыслью, которая уже давно не дает мне покоя. Почему
Статтам при Бифуркации не перешел в наш вид, почему он не стал новаком и почему
остался среди людей?

- Я думаю, что здесь свою роль сыграло его личное знакомство с магистром.
Вернее - память о том, что Лисс когда-то был ниже его, ниже хотя бы в служебной
иерархии. Трудно согласиться с неожиданным взлетом, озарением человека, от
которого такого не ждал. И тут все равно - то ли он психолог, то ли плотник...

- Возможно, ты права. Кстати - о плотнике: я полагаю, что Благая Весть в чем-то
перекликается с триумфальным шествием Бифуркации. Только Плотник не готовил
свое дело в такой тайне, как Лисс...

Если бы Фэлд знал полную историю Бифуркации, то он помнил бы слова Лисса,
сказанные им перед принятием магистерской присяги: "Если мне и есть в чем
покаяться, то лишь в том, что шел к намеченному так долго и столь скрытно. Но
те, кто шел более прямой дорогой, до сих пор кончали жизнь в желтых домах..."

* * *

- А ведь я был свидетелем первой инициации, - горько и задумчиво сказал
следующим утром Статтам. - Знаете, Фэлд, меня теперь часто мучает бессонница,
и вот сегодня ночью я тоже вспоминал...

Фэлд молчал.

- Затея была, как минимум, странной. Я почувствовал, что Лисс работает уже не
на меня, а на самого себя и решил поглядеть на его очередную проделку. Конечно -
инкогнито. Весенний Париж, сумасбродство Монмартра и в унисон - этот конгресс
чудаков. Сколько было тогда вам?

- Я заканчивал колледж.

- Простите за нескромный вопрос - а как потом перенесли инициацию вы?

- О, тот месяц был последним трагическим этапом моих взаимоотношений с
семьей. Мы ведь прошли эту процедуру одновременно - и, наконец, поняли друг
друга...

* * *

- Прости, сынок, - сказал старик-Фэлд молодому сыну-адвокату. - Прости за все.
Все твои двадцать три года были для меня сплошной мукой - я считал тебя
просто ненормальным. И ведь так было на протяжении всей человеческой истории.
Сколько жизней, сколько судеб... Только знаешь, о чем я все-таки жалею? О том,
что мы уже не человеки. Все-таки в этом слове было что-то,..- старик покрутил
в воздухе рукой с растопыренными пальцами, - что-то зовущее...

- Папа, новаки - это не так уж плохо. То, как называют нас люди - "мутанты" -
не только неблагозвучно, но еще и нелепо...

* * *

Париж потешался. О, как только газеты не называли акцию, готовящуюся на новом
Булонском стадионе! Конгресс чудаков, шабаш идиотов, фестиваль придурков...

Лисс, Макс и их сподвижники в момент начала конгресса были нищими - все свое
состояние каждый из них вложил в то действо, которое сейчас еще повиновалось
их трибуне. Полмиллиона людей, которые вчера были для организаторов конгресса
только карточками гигантского архива, съехались сюда со всех континентов за
счет организаторов. Теперь гости сливались в сплошное пестрое кольцо,
окаймлявшее футбольное поле. На карту было поставлено все.

Лисс подошел к микрофону.

Боец, вышедший на спарринг с тучей вселенского зла... Хотя нет, скорее -
гонец, посланный ратью в незнакомый город за подмогой. Да и это неверно...

Он расправил плечи и тяжело возложил руки на поручни трибуны. Гул стих, а
для Лисса зазвучала в душе какая-то трубная музыка...

Лишь несколько дней спустя он смог познакомиться со своей собственной речью.
А до тех пор его мучило - с чем же он обратился к этому малому отряду
человечества, который застыл перед трамплином в будущее?

Какими простыми оказались слова, толкнувшие цивилизацию на новую орбиту!..

* * *

Статтам прикуривал от сигареты сигарету.

- Фэлд, я глядел на сидевших рядом со мной, и не понимал - что за дух вселился
в них? Чем так взволновал полмиллиона человек мой старший эксперт-психолог?
Фэлд, потом я согласился с оригинальностью идеи эгрегориальной инициации, но
там, на стадионе, я был просто зол. Ну, съехались тысячи живописцев, поэтов,
рядом сели философы и бродяги, преступники и ученые, отцы церкви, члены
правительств и последнее отребье - и что им до этого парня? Вообще - что общего
между всеми ними?

- Сэр, а я вот не помню - идея создания эгрегора аномальных личностей была
заявлена непосредственно накануне или задолго до конгресса?

- Лисс о сути своей акции объявил утром того дня. Утренние газеты не успели дать
эту сенсацию. Я узнал об этом заявлении из радиорепортажа уже на стадионе.
Многие гости прямо тут давали интервью, которые с колес шли в эфир. Все
склоняли выплывшее из забвения слово - эг-ре-гор... У всех на устах были
слова о крупнейших эгрегорах, которые когда-либо были на Земле. Да, чувство
причастности к одному делу, к одной идее, к одной доктрине помогало многим
союзам, религиям, идеологиям. Христианство, буддизм, коммунизм, экологические
партии, клубы по интересам... Предложение о создании союза тех, кто несет
в себе искру божию или отметину дьявола, короче - союз аномальных личностей,
вызвало шквал споров. Многие оскорбились. Сразу удалились евангелисты и
староверы. Но большинству показалосб, что это - единственный способ отвоевать
для добра тех, кто отдал свой талант, свое творчество на служение злу. И ведь
как заманчиво было создать некое новое общество людей, пропитанных рвением к
творчеству. Казалось, что родись такое - мир переменится, восторжествует
гуманизм, тот самый - все никак не досягаемый...

- Но ведь биополевую роль эгрегоров тогда мало кто понимал...

- Да, большинство считало, что дальше надо действовать обычными путями -
пропаганда, миссионерство и так далее... Кто мог предположить, что суммарное
биополе полумиллиона аномальных индивидуумов может породить не только
бурю в сознании каждого, но спровоцирует и качественный скачок, то есть
образует некую сверхобщность, связанную воедино какой-то новой духовностью,
не кровным, но духовным родством, невероятной готовностью к самопожертвованию.
И ведь ничего особенного там заявлено не было! Выступавшие толкли воду в
ступе - какой-то бред о новом человеке, о человеке-творце... А все
собравшиеся постепенно впадали в какой-то экстаз, каждый получил свой лучик их
общего просветления. Ведь именно тогда и прозвучало впервые это
homo satoris - "человек просветленный"...

- Сэр,- лукаво взглянул на клиента Фэлд, - мы несколько отвлеклись...

- А-а, - безразлично и мечтательно махнул рукой Статтам...

* * *

Булонский стадион стал местом паломничества - всем хотелось проверить враки о
том, что за несколько часов газон футбольного поля покрылся травами
необычайной силы и сочности, что некоторые доски стадионных скамеек
пустили зеленые побеги. Но скоро интерес к травам и доскам вполне естественно
трансформировался в интерес к тем, кто стал новым побегом древнего древа
человечества.

Первыми преобразились средства массовой информации. Когда новаки, испытавшие
просветление, оправились от духовной мутации и вернулись в редакции и
телестудии, тиражи газет выросли в десятки раз, с экранов временно сошли
развлекательные программы, в эфире высохла грязь политических дрязг.

В женевский банк, в котором был открыт счет Новак-Фонда, хлынули колоссальные
суммы.
1 2