Шекспир добродушно улыбнулся:
— Справедливо, мой юный друг. Мне нравятся люди, в которых столько мужества и решимости.
Заметив во главе колонны Тянущего Лассо и его пятерых приятелей, Нат вспомнил прекрасное мгновение с Уиноной и вздохнул.
— Мне нужен совет, Шекспир.
— Я так и думал.
— Мне действительно нравится Уинона…— начал было Нат.
— Надо бы купить тебе словарь, — перебил его старый траппер.
— О чем ты?
— Мужчина должен всегда говорить что хочет и хотеть, что говорит. Сказать, что Уинона нравится тебе, так же просто, как шошону признаться, что он не в восторге от черноногих.
— Не вижу связи, — пожал плечами Нат.
— Увидишь. Просто ты надеешься, что кто-то сделает выбор за тебя, и сам себя обманываешь…
— Ты дашь мне совет или нет? — нетерпеливо перебил Нат.
— Для того я и здесь, — успокоил его Шекспир.
Кинг рассеянно смотрел на долину, через которую лежал их путь, размышляя над тем, как понятнее объяснить свою проблему. Он проследил за вороном, парящим над лесом, и, будто поймав мысль, сказал:
— Не буду больше ходить вокруг да около…
— Не стоит из-за меня отказываться от своей любимой привычки.
— Пожалуйста, перестань, — серьезно попросил Нат. Старый охотник перестал улыбаться:
— Хорошо, Нат, буду серьезным. Так чем я могу тебе помочь?
— Думаю, что я влюблен.
Наставник хотел было что-то ответить, но передумал и просто кивнул:
— Продолжай.
— Я по уши влюбился в Уинону и вовсе не понимаю почему. Прекрасная девушка ожидает моего возвращения в Нью-Йорке. По крайней мере надеюсь на это. Или надеялся, пока не встретил Уинону. Теперь я думаю только о ней, все время хочу быть рядом. Но как мне сблизиться с Уиноной, если мое сердце в Нью-Йорке, с Аделиной?
— Прежде чем ты увязнешь в этом, давай проясним несколько моментов. Когда мужчина влюблен, он теряет голову. Или, как говорил старик Уильям, когда пылает кровь, как щедр бывает язык на клятвы. Вот что объясняет твою страсть.
— Страсть?
— А как еще это назвать? Я точно знаю — невозможно, чтобы мужчина, находясь с одной девушкой, сердцем тянулся к другой. Возможно, мысленно ты еще в Нью-Йорке и память дергает за твои душевные струны, но уверяю тебя, что сердце твое уже поддалось чарам дочери вождя.
Нат кивнул, соглашаясь, но по-прежнему пребывал в растерянности:
— Что же я наделал?
— Все произошло само собой.
— Я не об этом. Как я мог пойти на свидание и едва не потерять голову?
Шекспир хмыкнул:
— Слишком поздно, дружок. Ты ее уже потерял. Надо было отказаться от прогулки прошлой ночью.
— Но я не хотел обидеть Черного Котла, — оправдывался Нат.
— Кого ты пытаешься обмануть? Я не буду давать тебе советов, если ты и дальше будешь недооценивать меня. Никогда не считай человека глупым, если он носит штаны из оленьей кожи или его волосы длиннее твоих. Всегда помни, что опыт, благодаря которому я слыву одним из мудрейших людей в округе, многим прочистил мозги.
— Ты считаешь, что я уже как бы обручен с ней, хочу я этого ли нет? — спросил Нат.
— Ты пошел на свидание и подогрел ее надежду, так? Ты говорил ей приятные вещи и стоял с нею под одной шкурой, так? Она не скрывала, что ты ей нравишься, и ты воспользовался этим, ведь так? Потому Уинона вправе думать, что вы непременно поженитесь. Да, считай, что ты обручен с ней.
— Но я честно не знаю, хочу ли на ней жениться.
— Не поздновато ли впрягать лошадь в повозку, а?
— Не знаю, что и думать, — вздохнул Нат.
Чувства были в полнейшем смятении. С одной стороны, Аделина Ван Бурен, с другой — Уинона. С одной стороны, женщина, которая занимает высокое социальное положение, чей отец знатен и богат, с другой — девушка, которая скитается со своим племенем и чей отец хвастает перед гостями скальпами своих врагов. День и ночь. И Нат в ловушке между ними. Поправочка — он сам загнал себя в эту ловушку. В его раскаленной голове маячил последний, решающий вопрос.
— Так что же мне делать?
— Ты должен решить это сам, — твердо сказал Шекспир и замер в седле, напряженно вглядываясь в лес.
Нат тоже посмотрел туда:
— Что ты там увидел?
— Я не уверен, — траппер наморщил лоб, — мне показалось, что-то мелькнуло между деревьев.
Нат, как ни пытался, не увидел ничего. Старый охотник немного успокоился:
— Может, олень или лось.
— Чего ты такой нервный?
— Кто нервный?
— Ты.
— Объелся, должно быть, вчера вечером.
Нат фыркнул:
— У тебя железный желудок, сам говорил.
— Доверяй только трети того, что слышишь, и половине того, что видишь, тогда у тебя будет правильное представление о действительности.
— Твой девиз? — усмехнулся Нат.
— Делай так… — начал было Шекспир и внезапно остановился, глядя на деревья. Он придержал поводья, правую руку положил на «хоукен», перекинутый через седло. — Теперь я уверен.
Нат замер, вглядываясь в окутанные тенью деревья, и опять не заметил ничего необычного.
— Подъедем поближе, — предложил траппер и, не дожидаясь ответа, направился к лесу.
Смущенный необычной нервозностью старика, Нат догнал его, тоже изготовив карабин. Черный Котел и другие воины остановились и теперь следили за ними. Женщины, лошади с поклажей и дети все еще продолжали двигаться.
— Я могу ошибаться, — сказал Шекспир. — Такое случается уже не в первый раз и, сомневаюсь, что в последний раз. Но проверить стоит.
От леса их отделяли ярдов двадцать.
— Думаешь, черноногие? — спросил Нат.
— Некоторые из них ускользнули вчера, помнишь? Не удивлюсь, если они обошли нас и устроили впереди засаду.
— Откуда они могли узнать, какой путь мы выберем?
— Они не так глупы. Черноногие уже поняли, что Черный Котел со своим племенем отправился на встречу, а это — самый короткий путь, — пояснил Шекспир.
— Надеюсь, ты ошибаешься.
— Я тоже.
Но Шекспир не ошибся.
С криками и воплями дюжины три черноногих появились из укрытия в подлеске. Потрясая оружием, они мчались галопом прямо на колонну.
— Надо их отвлечь на себя! — воскликнул Шекспир и направил своего белого скакуна наперерез индейцам. — Оставь вьючную лошадь здесь!
Нат пришпорил свою лошадь и бросился за траппером. Уже слышались крики женщин, лай собак, ржание.
— Они хотят разогнать лошадей! — догадался старый охотник.
Нат понимающе кивнул.
— И захватить женщин! — добавил он.
Нат вскинул «хоукен» к плечу и прицелился в скачущего впереди черноногого. В последнюю секунду юноша передумал, решив сохранить пулю для более важного случая.
Женщины пытались отогнать животных подальше, в то время как воины сбегались и съезжались с разных сторон колонны, чтобы устроить заслон.
Пригнувшись в седле, Нат обогнал Шекспира. Он слышал, как тот звал его, но не остановился, думая только об Уиноне и высматривал ее в колонне. Девушка пыталась развернуть лошадей и отъехать на безопасное расстояние. Во всеобщей панике животные не слушались. Нагруженные шестами, шкурами и прочим добром, они цеплялись волокушами и натыкались друг на друга.
Один из черноногих, вооруженный копьем, отделился от основной группы и направлялся прямо к Нату, завывая, словно койот. Нат решил позволить ему приблизиться, прежде чем выстрелить.
Сзади грохнул карабин, и черноногий, раскинув руки, слетел с лошади.
«Шекспир!» — понял Нат, но его радость была недолгой — теперь уже пятеро всадников с криками и улюлюканьем неслись прямо на него.
ГЛАВА 12
Нат рискнул бросить взгляд на Уинону и увидел, что девушка едва справляется с лошадьми. Он также успел заметить, что воины шошоны мчатся на помощь к женщинам с разных сторон, но они все еще слишком далеко. Черноногие были уже футах в двадцати, когда Нат поднял карабин, прицелился и выпустил пулю в одного из них, вооруженного луком и уже натягивающего тетиву.
Выпущенная стрела угодила в шею лошади скачущего рядом врага, раненое животное отшатнулось вправо, столкнувшись с третьей лошадью. Два же воина, охваченные яростью, продолжали скакать во весь опор.
Поскольку Нат уже не мог выстрелить из карабина, он, прижав приклад левой ногой к седлу, вытащил оба пистолета. Черноногие приближались, у одного в руке был томагавк, у другого — копье.
Нат, намеренно направляя лошадь между ними, выжидал, пока один из черноногих поднимет копье, тогда юноша прицелился сразу в обоих и нажал на спуск.
Раздался двойной щелчок, и в облаке дыма Нат увидел, что воины, не издав ни звука, свалились на землю.
Рослый воин с томагавком, которому удалось успокоить свою лошадь после столкновения с раненым животным, уже кричал что-то нечленораздельное и мчался к Нату.
Юноша понимал, что не успеет перезарядить оружие, а черноногий наверняка искусно владеет томагавком, так что шансов выжить у Ната почти нет. Если только он не придумает какую-нибудь хитрость.
Нат выпрямился в седле, крепко сжав оба пистолета. Черноногий уже замахнулся на него томагавком — их разделяло футов пятнадцать. Кинг резко наклонился вперед к нападающему и… швырнул один из пистолетов в его размалеванное лицо!
Тот инстинктивно увернулся. Тогда, приблизившись еще, теперь уже другим пистолетом Нат что есть силы ударил черноногого в переносицу. Хлынула кровь, воин закачался, юноша ударил еще и еще. Черноногий зашатался, но все же удержался на лошади. Нат выдернул у него томагавк и замахнулся изо всех сил.
Острое лезвие вонзилось в лицо воину.
С широко раскрытыми от ужаса глазами черноногий, тщетно пытаясь зажать рану руками, рухнул в траву.
Почувствовав опасность, Нат оглянулся. И вовремя! Воин на лошади, у которой в шее торчала стрела, скакал к нему во весь опор, размахивая томагавком. Времени, чтобы развернуть скакуна и встретить нападавшего, почти не оставалось. Черноногий занес томагавк над головой Ната, но юноше удалось отразить удар своим томагавком. Воин не сдавался. Нат опять отвел удар, ему пришлось делать это снова и снова, поскольку попытки черноногого становились все более отчаянными.
Юноша слышал выстрелы, крики, вопли, ржание, но не мог оторвать взгляда от противника ни на секунду. Беспокоясь за Уинону и Шекспира, Нат хотел поскорее отделаться от врага, чтобы прийти им на помощь, если это необходимо.
Но у черноногого были свои намерения.
Нат снова отразил удар своим томагавком. Мгновение его рука оставалась вытянутой, и юноша потерял равновесие. Мускулистые руки врага схватили его и сбросили наземь. Черноногий прыгнул следом и снова замахнулся томагавком.
Нат сумел отвести удар. Лезвие скользнуло по руке, и юноша отскочил, чтобы избежать последующей атаки.
Воин, однако, удвоил усилия.
Скрипя зубами от боли, Нат лихорадочно соображал, как бы обхитрить черноногого. Должна же быть какая-то уловка! Неожиданно юноша оступился и упал на колено.
Вопя от радости, индеец занес над ним томагавк.
Нат сумел увернуться, томагавк просвистел прямо у него над ухом.
И вот, находясь теперь рядом с врагом, поддавшись неосознанному желанию, Кинг с жестокостью, которая в другое время удивила бы его, вонзил свой томагавк в ногу противника. Воин закричал, попятился и, высвобождая ногу, замешкался. Нат тотчас поднялся и со всей силы вонзил лезвие воину в живот, прежде чем тот успел что-либо сделать. Черноногий согнулся, глаза его расширились. Нат выдернул томагавк. Раздался хлюпающий звук — враг с трудом дышал. Но лицо его выражало не страх, не признание поражения, а дерзкий вызов.
Где-то поблизости закричала женщина.
Уинона! Может, это она? Чтобы наконец закончить затянувшуюся схватку, Нат нанес последний удар. Острое как бритва лезвие рассекло индейцу горло, кровь брызнула во все стороны, и Нату пришлось протереть глаза от липкой жидкости.
С проклятием на устах воин завалился вперед и стал недвижим.
Нельзя было терять ни минуты!
Нат огляделся, пытаясь отыскать Уинону. Основное действие разворачивалось в стороне от него: отряд черноногих добрался до колонны и теперь там шла жестокая битва. Воины шошоны заслонили женщин и детей и, даже оказавшись в меньшинстве, не уступали врагам. Черный Котел был в самой гуще сражения, поразительно легко и точно орудуя томагавком.
Улюлюканье, крики, вопли, выстрелы, ржание лошадей и бешеный лай шошонских собак — шум стоял невероятный!
Уиноны нигде не было видно. Шекспира тоже.
Зато Нат заметил свою лошадь и побежал к ней. По пути юноша поднял свой карабин, нашел пистолет и засунул его вместе с томагавком за пояс. Разрываясь между желанием принять участие в битве и мыслью, что не иметь при себе заряженного оружия опасно, Нат перезарядил «хоукен» и один из пистолетов, да так быстро, как никогда прежде. Уже через минуту оружие было готово к бою, Нат вскочил на коня и помчался в гущу событий.
Четверо шошонов сражались против семерых черноногих, прикрывая женщин, которые уводили на восток лошадей, запряженных в волокуши.
Там была и Уинона!
Кровь застыла в жилах, когда Нат увидел, как один черноногий, оттеснив Уинону от других, пытается поймать ее.
У девушки была лишь короткая палка в руках, она старалась ударить воина, но это только злило его.
Нат поскакал туда, не видя никого и ничего, кроме той, чьи губы были слаще меда, чьи объятия сулили неземное блаженство. Стрела просвистела у юноши над головой, но Нат даже не обратил внимания.
Уинона в опасности! Все остальное не имело значения.
Черноногие не заметили появления Ната, и ему удалось приблизиться ярда на два, прежде чем один из воинов, почувствовав его присутствие, обернулся. Почти касаясь стволом индейца, Нат выстрелил. Пуля мигом сбросила воина с коня, а стрелок сам едва удержался в седле из-за отдачи, поскольку держал карабин в одной руке. Перекинув оружие в левую руку, Нат протянул правую Уиноне.
— Залезай ко мне! — крикнул он. Догадавшись, что нужно делать, девушка быстро взобралась на лошадь позади Ната.
— Держись крепче! — посоветовал он, и Уинона обняла его за талию.
Нат хотел отвезти девушку в безопасное место, но услышал крик Уиноны и увидел ее отца.
Неподалеку трое черноногих окружили Черного Котла. Вождь сопротивлялся отчаянно, но уже сдавал, и нападавшие предвкушали победу. К тому же помощи не предвиделось — рядом не было ни одного шошона.
Девушка что-то кричала на ухо Нату и показывала на отца.
Надо было действовать!
Нат пришпорил коня и достал оружие, пожалев, что не успел зарядить пистолеты.
Между тем Черный Котел поверг на землю одного из нападавших, ударив его изо всех сил томагавком по голове, но пока поворачивался к другому, третий, взмахнув тонким копьем, вонзил его прямо в грудь вождя.
Уинона закричала.
ГЛАВА 13
Нат быстро приближался, держа наготове пистолет. Черноногий выдергивал копье из тела Черного Котла, лежащего на земле. Уинона до боли вцепилась в Ната.
Другой воин, тоже с копьем, подъехал к распростертому шошону и поднял руку для удара, чтобы окончательно разделаться с вождем.
Уинона зарыдала.
Действуя спонтанно, Нат направил на черноногого пистолет и выстрелил футов с двадцати пяти. К своему удивлению, с такого расстояния, да еще на скаку и почти не целясь, он попал. Черноногий выронил копье.
Нат засунул пистолет за пояс и вытащил было томагавк, но оружие не понадобилось. Раненый повернул коня и поскакал прочь, не оглядываясь. Нату очень хотелось броситься вдогонку и прикончить его, но он остановился рядом с Черным Котлом.
Спрыгнув на землю, Уинона встала на колени возле отца, чтобы осмотреть рану.
Беспокоясь, что они на открытом месте, Нат спешился и начал заряжать оружие. Потом огляделся, оценивая ситуацию.
Повсюду валялись тела: мужчины, женщины, дети, тут же лошади и даже собаки. Имущество шошонов было в полном беспорядке: шесты для типи сломаны; бизоньи шкуры порваны; корзины, чаши, одеяла валялись в грязи.
Группа черноногих удалялась на восток, уводя с собой большую часть шошонских лошадей. Нат сделал вывод, что нападавших все-таки прогнали. Обезумевшая от горя женщина бежала к ним — Нат узнал в ней мать Уиноны.
Сзади раздался стук копыт. Нат, только что закончив перезаряжать карабин, обернулся и поднял его.
— А вот и Убивающий Гризли! Я опять с тобой!
— Шекспир! — воскликнул Нат, радуясь тому, что траппер остался в живых. Но все же умерил свое возбуждение, отошел в сторону, указывая на Черного Котла. — Он получил удар копьем.
— Черт! — досадливо воскликнул Шекспир и, спрыгнув на землю, сел на корточки рядом с Уиноной, чтобы осмотреть рану. — Плохо, очень плохо. Нужна немедленная медицинская помощь.
Нат показал на убегающих черноногих.
— Все-таки мы победили.
— Боюсь, ты ошибаешься, — сказал траппер, подняв глаза. — Мы все еще в опасности.
— Ты думаешь?
— Черноногие вернутся.
— Неужели вернутся? — переспросил Нат, посмотрев им вслед.
Подбежала мать Уиноны и тоже опустилась на колени, не сдерживая рыданий.
Шекспир медленно встал, морщинистое лицо его было печальным.
— Эти дьяволы так просто не отпустят Черного Котла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13