Неосознанная тревога заставляет человека проявлять необъяснимую осторожность там, где она казалась бы совсем не нужна. Слабее всего интуиция такого рода сохранилась у потомственных горожан, привыкших верить, что милиция бережет их покой и безопасность и потому чаще других попадающих в чрезвычайные ситуации. Сильнее всего это чувство присуще путешественникам, охотникам, пограничникам, сыщикам. У Ярощука оно развилось за годы службы в разведке и не оставляло его до сих пор.
Убедительно объяснить даже себе, чем его насторожила женщина, которая спросила дорогу и которую он сам вызвался проводить к нужному месту, Ярощук не смог бы. Она выглядела обычной горожанкой, попавшей в чужой и совсем незнакомый ей район, в меру растерянной, но в то же время в её поведении прочитывалось желание обратить на себя внимание.
Произойди такая встреча на Тверской, где проститутки разной цены - от дорогих валютных до самых дешевых, готовых последовать за мужчиной за пол-литра водки сомнительного происхождения - прогуливались и без лишних слов одним своим видом предлагали себя, и когда видели, что клиент созрел позволяли ощупать и огладить себя на предмет проверки телесного качества, Ярощук вряд ли насторожился. Но в спальном районе поведение женщины, подчеркнуто выставлявшей свою привлекательность, показалось ему подозрительным.
Они дошли о нужного места довольно быстро.
- Вам дом девятнадцать? - спросил Ярощук деловым тоном, чтобы показать отсутствие у него интереса к разговорам а отвлеченные темы.
- Да, - ответила его спутница и, как показалось Ярощуку, с некоторым разочарованием. Женщину, особенно красивую, броско одевающуюся, стремящуюся быть замеченной, больно задевает, когда мужчина, к которому она обращается, не расплывается, не начинает таять как масло на солнце и не выражает вслух своего восхищения.
- Вон он, - сказал Ярощук. - Простите, а мне в семнадцатый.
Он качнул головой, показывая, что они расстаются и шагнул к двери подъезда. Потянул дверь, вошел, прошел к лифту, нажал кнопку вызова, но тут же, движимый необъяснимым чувством, вернулся к выходу. Осторожно приоткрыл дверь и вышел из дома.
Женщина быстрым шагом шла по асфальтированной дорожке. Она уже приблизилась к соседнему дому, но почему-то ни в один из подъездов входить не стала. Когда она поравнялась со стоявшим у обочины джипом "Патруль", дверца машины широко распахнулась и женщина скользнула внутрь. Тут же, полыхнув ярким светом фар, джип тронулся с места и покатил в сторону улицы Народного Ополчения.
Вторая встреча произошла через два дня. Он увидел женщину в подземном вестибюле метростанции "Пушкинская". Увидел её и узнал, но тут же отвел глаза, чтобы не встретиться с ней взглядом. Женщина пробиралась через толпу с целеустремленным видом, какой бывает у людей, торопящихся по своим делам и не желающих пропускать подошедший поезд, хотя следующий обязательно подойдет минуту спустя.
В таком огромном мегаполисе как Москва случайные встречи, которые часто меняют судьбы людей - одних неожиданно сближают, других разводят происходит почти ежедневно и редко кто относится к подобным фактам с настороженностью, а уж тем более с подозрением. Ярощук относился именно к этой редкой категории людей. Нелегальная деятельность за рубежом, потом служба в криминальной милиции выработали в нем твердую привычку "проверяться", с тем чтобы своевременно заметить проявление чужого интереса к себе.
За границей такой интерес к сотрудникам иностранных посольств - без различия представляют ли те дружественные, нейтральные или откровенно враждебные страны - постоянно проявляют службы безопасности. В Москве личный состав криминальной милиции, особенно её руководители, находятся в зоне пристального внимания организованных преступных структур и теневого бизнеса.
Уезжая на работу или возвращаясь с неё общественным транспортом, Ярощук часто встречал знакомые лица и без ошибки узнавал тех, кто были его попутчиками в силу одного времени выезда на работу.
Поведение незнакомки, которой он показывал девятнадцатый дом на улице Тухачевского, но которая подошла к зданию, однако в подъезд не вошла, а тут же села в поджидавшую её машину и уехала, показалось Ярощуку странным, но особых подозрений не вызвала. Разве не могли люди договориться о том, что сразу уедут куда-то, встретившись в определенном месте? Могли.
Но Ярощук строго исповедовал правило, привитое ему в разведке: первая встреча с одним и тем же человеком может быть случайной, при повторении её можно объяснить обычным совпадением, а вот третья случайная встреча таит в себе закономерность, смысл которой необходимо выяснить.
Конечно, встреча с женщиной - со знакомой старой или недавней в городской спешке Ярощука ничему не обязывала. Милая улыбка, слова: "Ах, а мы ведь не так давно встречались" и все. В случае, если к тебе не проявят интереса можно спокойно сделать ручкой и уйти без какого-либо конфуза. Но во втором появлении на его пути случайной знакомой Ярощук ощутил нечто настораживающее. Он видел, что женщина его заметила и даже сделала непроизвольное движение ему навстречу, но вдруг отвернулась и остановилась в раздумье. Почему?
Ярощук решил это выяснить.
Вместо того, чтобы сесть в подошедший поезд, он вместе с толпой выходивших из вагона людей прошел под лестницей перехода на станцию "Чеховская" вернулся в вестибюль.
Женщина по прежнему стояла у колонны, но тут словно бы случайно возле неё задержался проходивший мимо мужчина. Со стороны легко было подумать, что человек, не знавший как ему найти дорогу, решил спросить об этом у прохожих. Но Ярощука сразу насторожило то, что подошедший взял женщину за руку так, как позволительно хорошему знакомому, а может быть только мужу: выше локтя, крепко и властно. Они обменялись фразами и тут же разошлись. Мужчина двинулся к эскалатору; женщина пересекла платформу и села в поезд, который шел в направлении, противоположным тому, откуда она только что приехала.
Третья их встреча снова произошла в метро, на этот раз на "Октябрьской".
Незнакомка вышла вслед за Ярощуком из вагона, задела его плечом, и тут же обернулась, чтобы извиниться.
- Здравствуйте, - сказал Ярощук столь буднично, словно они были невесть как давно знакомы.
- Здравствуйте, - ответила женщина и расцвела улыбкой.
Он заметил, как из уголков глаз к вискам разбежались тоненькие лучики, но взгляд при этом оставался настороженным и в глубине зрачков таилась тревога. - Вы меня узнали?
Она замолчала и в голливудской улыбке открыла ровные белые зубы.
- Да, конечно, - сразу став улыбчивым, признался Ярощук. - Рад видеть вас. - Не сдержался и по инерции отпустил стандартный для таких случаев комплимент. - А вы ещё больше похорошели... Мы встречались на улице Демьяна Бедного.
Радостный блеск в её глазах потух.
- Я не это имело в виду.
- А что?
- Ладно, не будем, - в её голосе звучала либо усталость, либо безразличие.
- И все же?
- Я привыкла к тому, что меня узнают как актрису.
Ярощук смущенно улыбнулся.
- Простите великодушно! Так вы актриса? К сожалению, я не театрал и не хожу в кино...
- Нет, ничего, - женщина снова повеселела. - Это даже хорошо. Если честно, поклонники мне надоели своей назойливостью.
- Разве слава надоедает?
- Еще как! Вам это трудно представить.
Ярощук понимал, что она лукавила. Люди, считающие себя известными, болезненно переживают, когда прохожие не узнают их на улице или в транспорте, не оборачиваются во след, не шепчут друг другу: смотри кто пошел!
Нет способа действеннее, чтобы оскорбить и довести до белого каления человека, который претендует на всеобщую известность, чем сделать вид, будто он тебе не знаком.
Однажды Ярощуку представилась возможность проверить это при общении с публичным политиком. Тот лично явился в милицию, чтобы попросить прекратить уголовное дело, касавшееся его нештатного помощника. Ярощук без труда узнал вошедшего. Это был известный своим нахальством и скандальным характером депутат Государственной думы. Он прошел в кабинет, не снимая фуражки, не спрашивая разрешения и не ожидая приглашения, с грохотом вытащил стул из-под стола и сел, демонстративно заложил ногу на ногу.
- Я к тебе, полковник.
Политик, повысив подполковника в звании на одну ступень, считал, должно быть, что уже это компенсирует его нахальство во всем остальном.
Ярощук политика недолюбливал, а хамства не терпел вообще.
- Будьте добры, гражданин, предъявите документы.
Сказал и встал, показывая, что лучше ему подчиниться.
Нервно вскочил и незваный гость.
- Ты... ты что? Охренел?! Какие документы? Не узнаешь меня в лицо?!
- Гражданин, - Ярощук сделал шаг вперед. - Будьте добры. Я просил документы.
Он взял с тумбочки, стоявшей за его спиной, резиновую дубинку и постучал ею по открытой ладони левой руки.
Политик, обычно наглый, но как часто бывает достаточно трусоватый, сбавил тон. И перешел на "вы".
- Неужели вы меня не узнали? А ведь народных законодателей стоит знать в лицо.
- Когда эти народные законодатели примут закон, отменяющий документы, мы будем им руководствоваться. А пока...
- Я не беру с собой документы. Меня везде узнают и так... Что вы сделаете?
- Задержу до выяснения личности.
- У меня, между прочим, в коридоре вооруженная охрана...
Ярощук нажал клавишу внутрипереговорного устройства..
- Дежурный? Группу немедленного реагирования к моим дверям. В коридоре вооруженные люди. Брать осторожно. Проверить документы на оружие, составить акт.
- Вот, - политика трясло от бешенства, но держался он корректно. - Вот мои документы.
Подрагивавшей рукой он протянул удостоверение Ярощуку.
Тот взял, просмотрел документ.
- Прошу, Владимир Вульвович. Садитесь. Итак, что у вас?
- У нас ничего, - политик сунул документ в карман. - Это теперь у вас. Я сейчас еду прямо к министру внутренних дел. Пусть он лично займется вами...
Трудно сказать, ездил ли законодатель к министру или нашел какие-то другие пути, но уже к вечеру сверху прошла команда помощника депутата отпустить и расследование о его хулиганстве прекратить.
Так что поверить в безразличие актрисы к известности Ярощук не мог. А она тем временем, вдруг так просто, словно они были век знакомы, спросила:
- Вы меня не проводите? Здесь недалеко. Я приглашаю вас на чай.
- Почему нет? - ответил Ярощук. Он ни мгновения не колебался. Он был готов услышать нечто подобное, хотя и не знал где, когда и в какой форме предложение будет сделано. Он слишком долго в своей жизни занимался тем, что отсеивал случайное от закономерного и старался предугадать обстоятельства, которые порождают те или иные явления. Три встречи с незнакомой женщиной, происходившие в трех разных районах города в самый короткий срок, он уже не мог квалифицировать как случайные. Скорее всего они были запланированными, неплохо организованными и срежиссированными. А коли так, значит ещё кто-то, чье присутствие рядом с собой он не замечает, водит его по городу, заранее зная, где он может оказаться. Однако этот неведомый кто-то не очень высокий профессионал, поскольку не учитывает, что случайность и закономерность в подобных обстоятельствах неплохо просчитываются. Ко всему он либо наивно верит, что Ярощук беспредельно сластолюбив, что тут же прилипнет к бумаге, намазанной медом, либо обстоятельства вынуждают его торопиться, и он во чтобы то ни стало торопится организовать сближение с красивой женщиной.
- Тогда пошли, - она явно обрадовалась. - Я Валентина. А вы?
- Алексей, - темнить в этом случае, чтобы не вызвать её настороженности, если она знает кто он, было неразумно. - Алексей Вадимович.
- Можно, я буду называть вас Ал?
- Пожалуйста, при условии если мне будет разрешено называть вас Аля...
Они проехали две остановки на троллейбусе, прошли к кирпичному дому, которые в московском просторечии называются "сталинскими", поднялись на лифте на шестой этаж.
Квартира, в которой они оказались, поражала размерами - просторная прихожая, три огромные комнаты, широкая светлая кухня, большой балкон.
В гостиной был накрыт стол. Заметив, с каким интересом на него посмотрел гость, Валентина изобразила смущение.
- Ой, не обращайте внимания, - она кокетливо улыбнулась и легким движением руки поправила и без того прекрасно лежавшую на голове прическу. - У нас вчера с подружкой был междусобойчик. Сейчас я уберу.
Она взяла со стола фужер и тонконогую рюмку и, элегантно покачивая бедрами, вышла на кухню. Быстро вернулась, сдвинула стеклянную створку серванта, вынула чистый фужер и рюмку, поставила на столик.
- Присаживайтесь, Алексей Вадимович. Прошу вас.
Коньяк, кисти винограда, живописно свисавшие с краев вазы. Лососинка, аккуратно разложенная на удлиненном рыбном люде, красная икорка в икорнице, прикрытой серебряной крышкой - все это выглядело чрезвычайно заманчиво и вряд ли осталось после какого-то "междусобойчика". Здесь явно ждали гостя, но хотели создать вид, что угощение приготовлено случайно.
- Спасибо, Аля, у меня вечером много дел. И вообще я на службе...
- Вы меня обижаете.
Сделав вид, что уступает просьбам, Ярощук сел за стол.
- Поухаживайте за мной, - кокетливо предложила Аля. - Вино должен разливать мужчина. Разве не так?
Ярощук налил коньяк в благородные хрустальные рюмки. Предложил тост:
- За вас!
Но Аля перебила его.
- Сперва за наше знакомство.
Они выпили.
- У вас прекрасная квартира, - сказал Ярощук, которому нужно было сориентироваться в обстановке. - Куда выходит балкон?
- На проспект, - ответила хозяйка. - Можно взглянуть, если хотите.
Она вышла на балкон и встала у парапета. Внизу в быстро густевшей синеве лежал город. Словно разрубая его на две части вдаль тянулась прямая линия проспекта, с обеих сторон обозначенная сверканьем огней.
Ярощук стоял позади её, и она ждала что он её обнимет. Не мог мужчина не воспользоваться таким моментом. Даже если он сомневается в своей обольщающей силе и не знает - выйдет у него что-то из это затеи или нет он должен, нет, коли следовать психологии самца, он просто обязан попытаться её облапить и проверить свои шансы на успех действием.
Время шло, а гость ничем себя не проявлял. Он так и стоял за её спиной, совершенно не выказывая никаких желаний.
- Здесь прохладно, - сказала она.
После таких слов самый тупой ухажер должен был сделать что-то, чтобы женщине стало теплее.
- Принести платок? - спросил он. - Можно?
Его предложение заставило её обернуться. Он стоял на пороге и его мощная фигура атлета закрывала почти весь свет, падавший на балкон из комнаты.
"Дура, - подумала она. - Вот дура!" Надо было вести себя более вызывающе. А ей показалось, что мужчина, так легко и охотно принявший приглашение зайти к ней на чашку чая, окажется человеком более зрелым и опытным, которому будет не так уж трудно понять, зачем и почему одинокая женщина зовет в гости незнакомца. Теперь приходилось быстро менять тактику.
- Зачем платок? - сказала она с улыбкой и озорной ноткой в голосе. Обнимите меня.
"Ну, вахлак, обними же, рискни", - собрав всю свою волю, она попыталась мысленно отдать ему тот же приказ. И сделала шаг навстречу.
Он неожиданно отступил, не оборачиваясь перешагнул порог и вернулся в комнату.
- Заходите, здесь теплее.
Она подошла к нему вплотную и положила обе руки на его плечи.
- Вы меня боитесь?
Ярощук осторожно отстранился.
- Аля, вы угадали. Простите, но я старый трусливый и не раз битый бабник. Как святой апостол Павел я не раз спускался из чужих окон на веревке, спасаясь от ревнивых мужей...
Она не приняла его тона.
- У меня нет мужа. Зря вы испугались.
Но Ярощук видел - она нервничает. Вот прошла, взяла с серванта пачку сигарет. Руки её подрагивали. Прикурила и хотел подойти к окну, но он преградил ей путь.
- А к окну не надо. Сядьте, пожалуйста. Я гарантирую вам безопасность, если сумею обеспечить свою. Кстати, у вас есть оружие?
Она посмотрела на него с нескрываемым презрением.
- Что хотите найти? Гексоген или тротил?
- Не надо шутить. Я спросил серьезно. Чтобы вы это поняли, вот...
Ярощук вынул из кармана удостоверение и положил перед ней на стол.
- Прочитайте внимательно, оно подлинное. И поймете, почему встречаться даже с вашим ревнивым поклонником мне совсем не с руки.
- У меня нет ни мужа, ни поклонника.
Она повторила это с упрямой настойчивостью.
- Значит, мне показалось, что за вами следят. Если это так, я признаюсь, что поддался приступу трусости, извинюсь и с позором исчезну с ваших глаз. А пока - сядьте. Мы подождем моих друзей.
Он вынул из кармана трубку мобильного телефона, отстукал номер, приложил к уху.
- Василий, - сказал он спокойно. - Бери двух ребят. Запомни адрес. Ленинский проспект. Да, Ленинский. Дом... корпус первый. Шестой этаж, квартира двадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35