Вымытый и заправленный «Понтиак» был готов к дальней дороге. Андрей повернул ключ стартера и слегка утопил педаль акселератора. Машина легко тронулась.
Он любил ощущение мощи, которое приходило всякий раз, когда он садился за руль.
Полосатые столбики дорожного ограждения набегали один за другим, бетонка серой лентой скользила под колеса.
Выехав на Северное шоссе, Андрей включил приемник. Шкала осветилась зеленоватым таинственным светом. Полилась тихая плавная мелодия.
На шестнадцатой миле, как и было условленно, он свернул с шоссе и, не заметив подозрительного, повел машину по белой известковой дороге, которая причудливо извивалась между колючих кустарников. У кучи камней с воткнутой в нее палкой Андрей притормозил. Теперь ему предстояло пройтись пешком.
Сначала он шагал по заброшенной проселочной дороге, поросшей по обочинам чапаралем, потом свернул на тропинку, вившуюся по полю. Высокая трава была мокрой от росы, и Андрей с досадой поглядывал на ботинки, которые тут же промокли. Вскоре он очутился в лесу. Пахло смолой и хвоей. Под ногами потрескивали сухие сучья, подошвы скользили по маслянистому настилу сосновых игл. Шум деревьев, напоминавший приглушенное шипение электробритвы, забивало звонкое журчанье ручья.
Андрей подошел к площадке, на которой виднелись остатки старого костра, постоял, оглядываясь, ничего не заметил и повернул обратно. Часы показывали ровно девятнадцать. Дальше ждать не имело смысла.
Возвращаясь к машине, Андрей подивился непрактичности тех, кто назначал свидание в котловине, густо поросшей кустарником. Здесь легко было укрыться тем, кто пожелал бы выследить его встречу с Великим Командором.
Вернувшись к машине, Андрей на всякий случай посидел в ней еще пятнадцать минут.
Уже стемнело, и только на западе еще светилась полоска гаснущей зари.
Ветер усилился. Машина вздрагивала под его ударами, и Андрей поеживался, ощущая уютную теплоту закрытого пространства.
Он взялся за ключ зажигания. Мотор завелся сразу, и его рокот слился с дыханием ветра. Колеса машины пробуксовывали на глинистой обочине, и было приятно чувствовать, как мощный двигатель одолевает сопротивление сырой земли.
Выбравшись на шоссе, машина покачнулась иначала набирать скорость. На стекле засеребрились мелкие капли мороси. Андрей включил дворники и сразу увидел туго натянутую ленту дороги. За горизонтом, подсвечивая плотную завесу облаков, колебалось сиреневое зарево далекого города.
На сороковой миле Андрей остановился у бензоколонки. Из призрачно-прозрачного, залитого ярким светом домика выскочил заправщик в оранжевом комбинезоне. Андрей машинально выключил фары и в гаснущем свете отчетливо увидел номер «Кадиллака», стоявшего у колонки впереди. То была машина Мейхью. Возле ее стекла с тряпкой в руках трудился второй заправщик.
Открытие было далеко не из самых приятных.
Что это могло значить? Случайность, выпадающая раз в десять лет? Как хотелось в это верить! И все же Андрей порадовался, что предугадал все возможные ходы в истории с Командором и оставил письмо на имя Диллера у садовника. Встреча с Мейхью на трассе далеко не случайна.
Пока машину Андрея заправляли, вишневый «Кадиллак» умчался по направлению к городу. Андрей был уверен, что Мейхью не заметил его у колонки. Может быть, стоило его догнать?
Дождь усилился. В свете фар перед машиной, как стальные туго натянутые между землей и небом проволочки, поблескивали струи воды. Они мелодично тарабанили по кузову, заливали стекло так, что дворники еле успевали сгонять прозрачную муть в стороны. Черные щетки мелькали перед глазами, как велосипедные спицы.
Андрей жестко придавил педаль газа к полу. Фосфоресцирующая стрелка спидометра перекатилась за цифру «70». Машина шла легко, казалось, еле касаясь бетона. Она как снаряд врезалась в туман, разрывала его космы в клочья, сминала серую вату, наползавшую на шоссе со стороны моря. Думать в такой момент, стараясь предугадать, какой ход сделает противник, Андрей не мог. Да и зачем гадать? Что он, собственно, узнал о Мейхью такого, чего не знал до сих пор? Да ничего!
Еще в детстве Андрей научился снимать нервное напряжение, убеждая себя, что ничего плохого с ним не случилось, хотя двойка по математике записана в дневник и мать непременно узнает о ней, жизнь на этом не оканчивается, и надо смотреть по сторонам веселее. По склоненной голове и дурак ударит, а до поднятого подбородка еще попробуй дотянись!
Чтобы отвлечься, Андрей включил приемник. Рваные ритмы рока наполнили салон пульсирующим электричеством. Он с неудовольствием повернул ручку настройки. Нежный женский голос объявил по-французски:
— Чайковский. Итальянское каприччио.
Первые такты музыки плавно вплыли в машину.
Каприччио… Каприз музыканта. Только почему он итальянский? Почему? Это была музыка о его, Андрея, родине. Не итальянскую, русскую ширь расстилал оркестр. Грусть и задумчивость березовых звонких перелесков, медь кленовых рощ слышалась в пении труб.
Нет, это не был итальянский каприз! Нет и нет! Каприз, может быть, и был, но совсем другой — чисто русский. Каприз волжских ключей, каприз Ильмень-озера. Каприз валдайских лесов. И не было для Андрея в ту минуту ничего понятней и ближе. От волнения мурашки бежали по спине, и сердце, тоскуя, сжималось. Но вместе с тем крепла холодная уверенность в себе, в своих силах.
Он вжимал акселератор в пол, подгоняя и подгоняя машину.
Впереди показались красные светляки задних фонарей. Еще мгновение, и Андрей узнал «Кадиллак» Мейхью. Он шел спокойно и ровно. Андрей уравнял скорости. Теперь обе машины неслись, не сближаясь и не удаляясь одна от другой.
Так они мчались миль пять, и вдруг на глазах Андрея произошло неожиданное. Он увидел, как машина Мейхью без видимой причины рванулась вправо, врезалась в придорожное ограждение, затем взлетела над кюветом, перевернулась в воздухе через крышу и опрокинулась.
Забыв об осторожности, Андрей нажал тормоз. Запела резина, прикипая к мокрому бетону. Тяжелый груз навалился на водителя, прижимая его к рулю. Вильнув несколько раз, машина остановилась. Андрей бросил руль и выскочил на дорогу.
В грязи обочины виднелись следы шин и блестели осколки стекла. «Кадиллак» лежал на траве за дорожной канавой. Из открытой и смятой ударом дверцы наружу свешивались ноги человека. Андрей посветил фонариком. Голова Мейхью была свернута набок, лицо выглядело неестественно бледным, как бумага. Остекленевшие глаза смотрели на Андрея в упор.
В момент, когда Андрей собирался нагнуться, чтобы проверить, нет ли с Мейхью его папки, где-то под сдавленным капотом раздался тяжелый вздох, и яростное пламя охватило машину.
Андрей отскочил в сторону и с неприятной дрожью в ногах вернулся к своей машине. Ни сзади, ни спереди не было видно никаких огней. Тогда он взял с места полную скорость и погнал «Понтиак» к городу.
Машина летела так быстро, что порой Андрею казалось, будто она вот-вот вырвется из-под него самого. Стрелка спидометра, слегка вздрагивая, рывками уходила вправо. Семьдесят миль. Семьдесят пять… На восьмидесяти она задержалась, напряженно подрагивая. Даже на поворотах Андрей не сбрасывал газ, и стонущий визг колес холодком отзывался в груди.
Дома, бросив машину, Андрей первым делом помчался к садовнику. Сдерживая волнение, вошел в маленький домик. Андрей понимал, сколь печально могла окончиться его предусмотрительность в отношении Мейхью, если бы письмо ушло по адресу утром. Тогда нечем будет опровергнуть свое участие в гибели этого типа, гибели, к которой он не имел отношения.
Вздох облегчения вырвался из груди, когда заспанный садовник протянул ему конверт.
— Признаться, сэр, — сказал он, позевывая и поглаживая волосатую грудь, — я уже думал, что придется идти на почту…
25
— Можете меня поздравить, — произнес Янгблад с порога. — Я получил повышение.
— Искренне рад за вас, — Андрей потряс руку детективу. — Кем же вы теперь стали?
— На меня возложено все, чем раньше занимался Мейхью. — Янгблад выпятил грудь, как солдат, получающий медаль. Как и всякий военный, новое назначение он рассматривал очередной ступенью на лестнице восхождения к высотам карьеры и не сомневался в том, что любой шаг вперед — это счастье. — Как вы думаете, мистер Стоун, я справлюсь с этим?
— Нет сомнений, дорогой Янгблад! Нет сомнений! Я вас еще раз искренне поздравляю. А что же, собственно, случилось с Мейхью?
— Скорее всего шефа подвела жадность, — ответил Янгблад, и лицо его стало суровым. — Я был уверен, что он кончит именно так. Мейхью потерял меру в своем аппетите и получил по зубам, когда разинул рот на еще больший кусок. Так, во всяком случае, думает мистер Диллер.
По всему чувствовалось, что Янгблад отнесся к гибели шефа совершенно спокойно. Чтобы перевести разговор в другую плоскость, Андрей сказал:
— Мир праху его. И не будем тревожить память погибшего разговорами.
Янгблад сходил к бару, плеснул в стакан джину. Поморщившись, выпил острую, пахнущую можжевельником жидкость. Повернулся к Андрею.
— Вам его смерть ничего, кроме облегчения не принесет.
— Вы так думаете?
— Уверен.
Янгблад прошел на свое место, предварительно заглянув через плечо художника на свой портрет. Усевшись и приняв важную позу, продолжил:
— Мейхью вас очень не любил.
— Он вряд ли кого любил вообще.
— Святая правда. Но вас — больше других. Он даже завел досье на художника Стоуна и собирал все, что предлагала секретная служба.
— За мной следили? — спросил Андрей с видом наивным и удивленным. — Разве я в чем-то провинился?
— В порядке вещей, сэр. Вас, как того требует закон, проверяла «Ай Си» — иммиграционная служба полиции. Потом вас под подозрение взяли нарки. Это было связано с покупкой дома на Оушн-роуд. Вести расследование поручили Розите Донелли. Знакомство с вами она обставила как случайность…
— А если бы я его не принял?
Янгблад весело хмыкнул.
— Простите, сэр. Ребята из «Ай Си» все делают по науке. Расчет строился на вашем джентльменстве и красоте приманки.
— Это у вас так называют?
— Ребята из «Ай Си» именно так и зовут подобных женщин.
— И приманки оправдывают надежды?
— Когда как. Розита, насколько мне известно, оправдывала.
— Со мной тоже?
— В определенной мере.
— Почему только в определенной?
— Эта дура, сэр, влюбилась в вас.
— Разве это плохо?
— Хуже некуда, мистер Стоуи. Это прокол в работе. Положено было влюбиться вам, а не ей. Последнее для вас таило самую большую опасность.
— Удивлен, — сказал Андрей искренне. — Влюбленная женщина даже в случае моей вины встала бы на мою сторону. Разве не так?
— Только на первый взгляд, сэр. К сожалению, когда Розита ощутила влечение к вам, ей захотелось оставаться рядом с вами подольше. И она начала помаленьку клепать на вас всякую всячину.
— О ля-ля! — воскликнул Андрей изумленно. — Что-нибудь серьезное?
Он едва сдерживал тревогу, внезапно охватившую его. Вот уж поистине не знает человек, где следует подстелить солому, чтобы, упав не удариться больно. Казалось бы: что может быть вернее, чем защита любящей женщины? А в жизни все может оказаться куда сложнее и неожиданней.
— Привирала она по пустякам, — сказал Янгблад. — И в этом можно было легко разобраться, если подходить без предвзятости. Мейхъю так не мог. Его подозрения пробуждались от любых пустяков.
— При чем Мейхью? Вы говорили о «Ай Си».
— Мейхъю хорошо знал систему иммиграционной службы и сразу понял, какую роль играет Розита находясь рядом с вами.
— И что?
— То, что он сумел получить от нее сведения о вас за некоторую приплату. Его поначалу очень интересовало, не связаны ли вы с Хупером.
— Что интересовало его потом?
— Трудно сказать, что и когда начинает беспокоить недомерков. — Янгблад произнес эти слова, брезгливо скривив губы. — В жизни, мистер Стоун, нужно бояться коротышек. Быка остерегаются спереди, жеребца — сзади. Коротышки опасны со всех сторон. Природа всем нам отпустила тщеславия и зависти в равной мере. Но у такого большого объемом, как я, на каждый килограмм веса этой гадости приходится ничтожная доля. А у недомерков типа Мейхью зависти на каждый фунт тела во много раз больше, чем у других. В сто раз больше. Вы замечали, что толстяки добродушнее тощих? А коротышки, даже толстенькие, всегда переполнены завистью и жаждой власти. Это верно, как дважды два — четыре.
Андрей улыбнулся, открыв неожиданно для себя, что Янгблад ко всему и юморист и философ.
— В чем Мейхью мог завидовать мне?
— Вам? Ни в чем. Ему только хотелось доказать, что вы подсадная утка Хупера. Это утвердило бы его проницательность в глазах сэра Генри.
— Разве не видно, что это чепуха?
— Чтобы оклеветать и очернить человека, всегда достаточно чепухи. Пыль на лице меньше бросается в глаза, чем явная грязь, но пыль и остается дольше, потому что на нее не обращают внимания. Вы не разведчик, мистер Стоун, и вам трудно представить, как легко строить обвинения в измене на едва уловимых подозрениях. А таких мало уловимых подозрений в жизни каждого из нас можно накопать сколько угодно. Вы помните наш разговор о контрольных вопросах, которые во вторую мировую войну использовала американская контрразведка? Так вот, был случай, когда наши молодцы прихватили не кого-нибудь, а самого генерала Бредли, посчитав, что он немец. И вышло так, что генерал не ответил на некоторые вопросы правильно…
— Если я так понял, Розита снабжала сведениями и тайную полицию, и Мейхью одновременно. Верно?
— Да, — ответил Янгблад и улыбнулся. — Здорово, не так ли? Птичка по зернышку собирает, глядишь — уже фунт набрался.
— Разве это не считается нарушением закона?
— В какой-то мере. Только в какой-то. И то для особых обстоятельств. Она ведь сообщала в полицию одно, Мейхью — другое. А полиция и сэр Генри — столпы общества. Их интересы — интересы нации. Какое тут нарушение, если ты укрепляешь основы? Доносительство только в глазах дряблых интеллектуалов, — сэр, к ним я вас не отношу, — является делом предосудительным. Власти охотно его поощряют в интересах стабильности и процветания.
— Неплохой бизнес на процветании.
— Точно. Я думаю, Розита на вас заработала неплохо. А сколько могла заработать еще, если бы не влюбилась.
— Но ведь посылают не доносить, а выяснить истину?
— Фъ-ю! — присвистнул Янгблад. — На истине много ли заработаешь? Сказать «нет» — значит перекрыть кран для себя же. Куда выгоднее для агента говорить: «что-то есть». Тогда можно дольше снимать пыльцу с одного цветка.
— Значит, все дело в заработке?
— Именно так. В них, в зелененьких дело…
Янгблад выразительно пошевелил пальцами в воздухе, будто пересчитывал пачку купюр.
— Где Розита сейчас? Я ее потерял из виду.
— Ее отозвали, и, надеюсь, у нас с вами трений не будет.
— Я тоже надеюсь. Сегодня мы кончим ваш портрет. Это точно.
Вечером Андрею позвонили. Он снял трубку, не представляя, кому понадобился.
— Это Дебре, — раздался знакомый голос. — Прошу прощения за то, что встреча не состоялась. Виноват, как вы, наверное, догадались, ваш бывший доброжелатель и опекун. А с нашей стороны все было в порядке. Потому вас просят повторить все сначала. Завтра в одиннадцать. В этот час вы должны быть на шестнадцатой миле. У дорожного знака вас встретят на синем «Рамблере». Надо проехать за ними. Когда «Рамблер» покажет правый поворот, вы свернете на боковую дорогу. Вот и все. Вы согласны?
— Да, — подтвердил Андрей. — Завтра. Одиннадцать.
26
Все было как в прошлый раз. Андрей вывел «Понтиак» на Северное шоссе и включил приемник. Только чувствовал он себя в этот раз немного иначе, чем тогда, когда ехал на встречу впервые. То, что произошло на его глазах с Мейхью, перестало выглядеть случайностью. Дотошного расследователя мгновенно взяла за горло опытная и сильная рука Легиона. Выходит, слишком высокую ставку кто-то собирался поставить на него, на художника Стоуна. К чему это и по какой причине?
Мысли одна беспокойнее другой обуревали Андрея. Он думал о том, что Западное побережье страны — далеко не такой благословенный и счастливый край, каким его рисует навязчивая реклама. Даже самый невнимательный взгляд, брошенный по сторонам, мог заметить следы неравенства и несправедливости. Милях в десяти от города кончалась зона вилл и особняков. Теперь мимо проплывали нагретые зноем поля. То там, то здесь виднелись покинутые людьми полуразрушенные домишки. Их хозяева ушли отсюда в поисках лучшей жизни и большей справедливости. Кое-где на крылечках покосившихся развалюх, прямо под палящими лучами солнца, в одиночку и семьями сидели старые люди. Вдоль обочин стояли огромные щиты, призывавшие покупать бензин «Эссо», страховать жизни и автомобили. На некоторых щитах кто-то черной краской намалевал слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25