- Только вход во двор чуть подальше. Войдете вон в ту арку. Завернете налево и сразу увидите. Вторая с краю.
Вышедший было водитель пригнулся:
- Братва... насчет четвертака не обманете?
Сашка достал двадцатипятирублевку:
- Держи.
Посмотрев бумажку на свет, таксист спрятал ее в карман:
- Другой расклад. Ждите, я быстро.
Пройдя по улице, он исчез в арке, и примерно через две минуты оттуда выехала моя шестерка. Остановившись рядом, водитель вышел, сел на свое место в такси, отдал мне ключи. Кивнул:
- Ваша?
- Наша, - сказал Сашка. - Как там - тихо? Жены не видно?
- Никакой жены. Тишина.
- Ну, шеф, спасибо. Век не забудем.
- Да ладно... - Он выключил счетчик, на котором значилось восемьдесят копеек.
Мы вышли, и такси тут же уехало. Сашка поморщился, глянув вслед, сказал:
- Кажется, здесь чисто.
- Могло быть нечисто?
- Могло быть все. А теперь садись и гони машину ко мне. Встречаемся у моего гаража.
Во двор дома на Садовой-Сухаревской я подъехал раньше Сашки. Остановился перед окрашенным суриком ангарчиком - и почти тут же сзади затормозила девятка. Выйдя из машины, Сашка открыл двери гаража.
- Серега, скорей. Учти: зрителей хватает.
Завел машину в гараж. Здесь было полутемно, и все же я сразу заметил на верстаке две таблички с номером "я 26-14 МШ".
Сашка закрыл и запер изнутри дверь. Зажег стосвечовую лампу, скомандовал:
- Бери плоскогубцы. Чем скорее мы сменим номер, тем лучше. Остальное мелочи.
Таблички с другим номером поставили быстро. Вышли из гаража и, усевшись в девятку, подъехали к стоявшему рядом Сашкиному дому.
Примерка
Сашка, как и я, живет один в однокомнатной квартире. Обстановка у нас примерно одинаковая: стенка, тахта, два кресла, телевизор, мохнатый напольный ковер. Единственное: в отличие от моего жилища, забитого холстами на подрамниках, здесь всего одна картина, да и то мой подарок, и чуть больше порядка - каждую неделю Сашкину квартиру по очереди убирают то мать, то сестра.
Войдя, я поставил сумку в угол, посмотрел на часы на стене - показывают полпятого. Сашка поймал мой взгляд, спросил:
- Во сколько мы должны быть у твоей Алены?
- В семь.
- И сколько до нее отсюда?
- Если постараться, полчаса езды. Ее дом на Вернадского.
Кивнув, Сашка стал рыться в секретере. Достал две книжечки, протянул:
- Твои документы. Чистая книжка технического паспорта. И чьи-то старые права. Техпаспорт мы сейчас заполним. Посмотри права. Посмотри, посмотри... А я сварю кофе.
Усевшись в кресло, я принялся изучать затертую красную книжечку. Права были выписаны четырнадцать лет назад на имя некоего Семенова Игоря Кирилловича, жителя города Москвы. По дате рождения владельцу прав сейчас исполнилось сорок девять, на фотографии же он выглядел лет на тридцать пять.
Вышедший из кухни Сашка встал сзади - и некоторое время мы рассматривали документ вместе.
- С правами ясно, - наконец заметил он. - Завтра ты будешь выглядеть как раз лет на пятьдесят. Насчет же фотографии... Сам видишь, она сделана лет пятнадцать назад. Да и гаишники обычно на фото не смотрят.
- А техпаспорт?
- Техпаспорт, естественно, заполним на имя Семенова. С новым номером. Только номера шасси и кузова оставим твои, мало ли. Бывает, проверяют. Но вообще желательно, чтобы тебя не останавливали. Постараешься?
- Постараюсь.
- Давай техпаспорт. Заполним новый и полетим, как ветерок.
Взяв у меня техпаспорт, Сашка заполнил аккуратным ученическим почерком чистую книжечку. Номера шасси и кузова были оставлены прежними, номер же машины стал новым - "я 26-14 МШ". Владельцем Сашка записал Семенова Игоря Кирилловича. Закончив работу, потянулся:
- Все. Пьем кофе, моемся, бреемся и мчимся.
Сбросив кроссовки, стянув с себя носки, джинсы и рубашку, я уселся вместе с Сашкой на кухне. Выпил кофе, съел бутерброд и, достав из сумки электробритву, тщательно выскоблил подбородок. Спрятав бритву, остановился было перед зеркалом в прихожей, и в это время Сашка протянул нечто, напоминающее спасательный пояс:
- Держи... Вдень руки вот сюда. В ремни. Вдень, вдень...
- Что это?
- Накладной живот. Для завтрашней поездки.
- Накладной живот? - Я вдел руки в ременные лямки, Сашка застегнул сзади застежки - и под моей грудью вырос набитый чем-то мягким пологий холщовый пузырь. Сашка подал старую футболку. Когда я надел ее, посмотрел прищурившись:
- А что... Полная натуральность, - сказал он. - Конечно, будет жарковато. Ничего, потерпишь.
Я погладил себя по животу:
- Сань, а не слишком? Зачем все это?
- Затем, чтобы тебя не узнали.
- Ну, а джинсы? Как я их натяну? И рубашку?
- У меня все есть. Рубашка, брюки от пижамы "Адидас", с резинкой. Ладно, снимай и мыться. Я за тобой.
Я стянул футболку, осторожно снял накладной живот и пошел под душ. Вымывшись, взял в руки утюг.
В девятку мы сели в двадцать минут седьмого - переодетые, в галстуках и идеально отглаженных рубашках.
Банкет
Без десяти семь наша машина остановилась у подъезда Алены. Дом у Алены был добротным - трехподъездная кирпичная шестнадцатиэтажка.
Выключив мотор, Сашка спросил:
- Как думаешь, они сильно опоздают?
- Минут на десять. От силы на пятнадцать.
- Ты вообще продумал, что сказать Алене?
- Что я ей должен сказать?
- Тебя ведь день-два не будет в Москве.
- Я разве обязан отчитываться?
- Нет. И все же?
- Скажу... еду на халтуру. В другой город. Сойдет?
- Сойдет. И все, о делах больше ни слова! Алена говорила, что из себя представляет ее подруга? Наверное, страшнее атомной войны?
- Наоборот. Сказала, у тебя глаза на лоб полезут. От ее красоты.
- Будем надеяться, - скептически заметил Сашка.
- Будем.
- Хорошо бы она еще жила в этом доме.
- Почему?
- Все-таки первая категория. И жильцы соответствующие.
- Где живет, ничего не знаю.
Мы сидели, изредка перебрасываясь короткими замечаниями. Наконец Сашка не выдержал, возмутился:
- Мы ждем уже полчаса!
- А что делать?
- Действительно, нечего.
В конце концов я облегченно вздохнул: из подъезда вышли Алена и стройная светловолосая девушка. Сашка присвистнул:
- Неужели наши?
- Наши.
- Люблю, когда девушки знают, что у них хорошие фигуры, и не собираются это скрывать.
Алена меня не обманула. Ее подруга была очень мила. Впрочем, я смотрел лишь на Алену. На ее темно-каштановые волосы, нежное лицо с широко расставленными серыми глазами. Подумал: она действительно очень красива, и не только с точки зрения художника. Насчет же фигур Сашка сказал из-за коротких платьев, напоминающих не доходящие до колен облака. Платье Алены было дымчато-серым, подруги - бледно-бирюзовым.
- Со своей Аленой сядешь сзади, - распорядился Сашка. - Хорошо?
- Ладно. - Я вышел и открыл дверцу, усадил Алену на заднее сиденье, ее подругу на переднее.
Алена улыбнулась:
- Мы не очень опоздали? Сережа, Саша, это моя подруга Жанна.
У Жанны были столь редкие зеленые глаза, изящный вздернутый носик и пышные рыжеватые волосы.
- Очень приятно... - Сашка чопорно поклонился. - Вы вместе учитесь?
- Мы вместе живем, - сказала Алена. - В одном подъезде.
- Но учитесь отдельно?
- Жанна учится в школе-студии МХАТ. На актерском.
- О-о... Потрясающе!
Чуть помедлив, Жанна спросила:
- Почему?
- Потому что я бешеный поклонник искусств.
- Тогда кто вы? Чтобы я знала, кто мой бешеный поклонник? Художник?
Сашка включил магнитофон, притворно вздохнул:
- Увы, всего лишь хирург-косметолог. - Стал осторожно разворачиваться. - Как поедем? С ветерком или медленно? Жанночка, как вы любите?
- С ветерком. Только хотелось бы знать, куда мы едем?
- Жанночка, сейчас я вам все объясню. Все, все, все...
Выехав на трассу, Сашка прибавил скорость. Проскочив несколько светофоров, сказал:
- Мы едем в Совинцентр. В ресторан "Континенталь". На банкет. Не против?
- Кто же будет против "Континенталя"? Только что за банкет?
- Некая наша знакомая, которую, скажем так, знает пол-Москвы, собирает своих друзей. Посидеть, поболтать, потанцевать. Только и всего.
- А... как зовут вашу знакомую? Если ее знает пол-Москвы?
- Вера Новлянская. Слышали?
- Знаете, Саша, нет.
- Тогда... - Он что-то сказал Жанне на ухо. Она рассмеялась. Сашка же, выпрямившись, продолжил рассказ о Вере Новлянской. Поскольку меня больше занимало то, что рядом со мной сидит Алена, половины того, что он говорил, я уже не слышал. К тому же я точно знал: главного о Вере Новлянской Сашка все равно не расскажет. Вообще Вера считается одной из известных московских красавиц, хотя ей около пятидесяти. Последний ее муж, заместитель министра, умер два года назад - и по этому случаю Вера сделала у Сашки очередную пластическую операцию. Не знаю, насколько искусны были врачи, работавшие над ней раньше, но теперь Вера, конечно в гриме, выглядит тридцатилетней женщиной. Сашка, понятно, рассказывал совсем о другом - о широте Вериной натуры. А также о тонком вкусе, любви к искусству и поклонниках. Изредка он оборачивался в нашу сторону, понимая, что Алена тоже его слушает.
Наконец девятка остановилась у Совинцентра. Поскольку здесь все швейцары хорошо знали и меня, и Сашку, мы были пропущены без звука. В ресторане метрдотель сообщил: банкет дается во втором банкетном зале. Как только мы вошли в помещение, представляющее что-то среднее между маленьким залом и огромной комнатой, раздались оглушительные аплодисменты. Девушки смутились, но мы с Сашкой знали: на таких банкетах по привычке хлопают всем опоздавшим. Впрочем, может быть, сигнал к аплодисментам подала Вера, ослепительно царственная Вера, разместившаяся во главе П-образного стола. Мы посмотрели в ее сторону. Она тут же послала мне и Сашке воздушный поцелуй.
Администратор показал на свободные места, мы сели, и стоявший поблизости официант откупорил бутылку и разлил в бокалы шампанское. Сразу вслед за этим тамада провозгласил тост. Во время тоста оркестр из пяти человек несколько раз грянул "К нам приехал наш любимый".
Выпив и поставив бокал, я огляделся. Стол был богатым, публика же самой разношерстной, чего и следовало ожидать. Вера, как всегда, производила впечатление. Она почти не говорила, лишь выслушивала, улыбаясь, развлекавших ее наперебой гостей. Ее платье, безусловно, стоило огромных денег, но в то же время как будто ничем особенным не выделялось. То же можно было сказать о бриллиантовых серьгах и ожерелье, обращавших на себя внимание главным образом тонкой работой.
Банкет катился по накатанной колее. Вскоре тосты кончились, заиграла музыка, и мы вчетвером пошли танцевать. В том, что Алена прекрасно танцует, я мог убедиться раньше. Жанна ей не уступала, Сашка же был просто в ударе. За стол мы вернулись, когда оркестр ушел отдыхать. Настроение было отличным, мы смеялись и разговаривали, перебивая друг друга. Нам никто не мешал, остальные, как водится, тоже разбились на группы. Лишь однажды Вера, подойдя, сказала:
- Не обращайте внимания - я на секунду. Девушки, я рада, что вы пришли. Сергей, насчет вашей картины, она здесь?
- Здесь. В багажнике у Саши.
- Я завезу ее завтра? - сказал Сашка. - В середине дня?
- Хорошо. Больше не буду вас мучить. Девушки, запомните: вы здесь самые красивые. - Улыбнувшись, ушла.
- Милая женщина, - сказала Алена.
- Очень, - согласилась Жанна. - Саша, я ее представляла другой.
Сашка поднял обе ладони:
- Ради бога, Жанночка, лишь бы вам понравилось.
Вернулся оркестр, и мы снова пошли танцевать. В середине танца Сашка выразительно глянул на часы. Я посмотрел на свои: без пяти одиннадцать.
Алена подняла брови:
- Спешишь?
- Аленка, через час у меня поезд. Я уезжаю.
- Куда?
- На так называемую халтуру.
- Это нечестно. Мог бы сказать раньше.
- Зачем портить вечер? И потом, я ведь приеду через день-два.
- Откуда?
- Неважно. Из областного города со скучным названием.
Танец кончился. Я осторожно обнял Алену. Она прижалась губами к моему уху:
- Я буду скучать. Вспомнишь в своем скучном городе?
- Вспомню.
После того, как мы сели в машину, Алена уткнулась носом в мое плечо. Так мы просидели до самого ее дома. Выпрямилась она, когда Сашка, выключив мотор, повернулся к Жанне:
- Ну как? Есть претензии? Пожелания?
Жанна улыбнулась. Опустила ресницы:
- Саша, вы прелесть. Спасибо за чудесный вечер.
- Не стоит. Можем повторить. Жанночка, вы как насчет совместных встреч? Не против?
- Я, как Алена...
Сашка посмотрел на Алену, та вздохнула:
- Саша, естественно, я не против.
- Отлично. Проводить? Или дойдете сами?
- Сами. - Жанна выскользнула из машины.
Алена поцеловала меня, тихо сказала:
- Понимаю, у тебя не будет времени. Но если будет, позвони. Хорошо?
- Хорошо. - Я был почти уверен, что не позвоню, ведь я даже не представлял, куда поеду.
Кивнув Сашке, Алена вышла и догнала Жанну. Дождавшись, пока девушки скроются в подъезде, Сашка стал разворачиваться. Я же остро пожалел, что не могу остаться с Аленой.
Перевоплощение
Когда мы поднялись в квартиру, было пять минут первого. Себе Сашка постелил в комнате, мне на кухне. Подождал, пока я разденусь. Протянул небольшую баночку с бледно-желтой мазью:
- Обмажься. Причем хорошенько. Втирать надо до покраснения.
- Куда?
- Сначала обмажь руки до запястий. А я посмотрю. Давай.
Подцепив мазь пальцем, я начал обмазывать руки. Мазь втиралась хорошо, сразу же впитываясь в кожу. Минуты через три началось легкое жжение.
Сашка спросил:
- Чувствуешь что-нибудь?
- Чуть-чуть жжет.
- Так и должно быть. Притерпишься. Давай на лицо. По порядку: лоб, нос, щеки, уши, шея, грудь. Давай... Мази не жалей, пусть находит на волосы...
Тщательно втирая мазь во все эти места, я почувствовал: лицо, шею и грудь будто обложили перцовым пластырем.
- Терпимо? - поинтересовался Сашка.
- Терпимо. Может, хватит?
- Ладно, хватит. - Взял баночку, завинтил крышку. - Ложись. Встаем в полпятого. Я поставлю свои часы. Ты - свои. Будит тот, кто раньше проснется. Все, спокойной ночи.
- Спокойной ночи. - Я поставил часы на полпятого. Выключил свет. Натянул простыню, попробовал понять, мешает ли мне жжение... И почти тут же заснул.
Меня разбудили легкие толчки в плечо. Спать хотелось безнадежно. Но поскольку толчки продолжались, заставил себя приоткрыть глаза. Сашка... В неясном свете белело его лицо.
- М-мм, Сашка... Я сейчас, - промычал я.
- Серега, пора. Вставай.
- Ага... - Сделав усилие, я сел на кровати. Взялся ладонями за лицо. Что у меня с ним?.. Вспомнил: мазь. Интересно - подействовало? Посмотрел на Сашку. Он кивнул:
- Порядок. Посмотри в зеркало.
В ванной, еще не очухавшись от сна, я долго всматривался в себя. Точнее, в кирпично-бурую маску, которой стало теперь мое лицо. Эффект был потрясающим: я действительно стал старше лет на двадцать. Причем действие мази было неодинаковым - в одном месте кожа пошла пупырышками, в другом казалась обожженной, в третьем покрылась неровными, типично старческими пятнами. Изменились и некоторые черты лица. Нос от общей припухлости казался еще меньше, губы - толще. Плеснул в лицо водой и снова посмотрел в зеркало. Сейчас я похож на крепкого загорелого старика. Поднял руки - кожа до запястий тоже побурела, съежилась.
В ванную заглянул Сашка, спросил:
- Не очень испугался?
- Да нет. Это точно сойдет?
- Точно. Идем стричься. Давай-давай. Времени нет.
Я уселся на кухне. Сначала Сашка действовал ножницами. Потом, намылив голову, тщательно выбрил остатки моих волос безопасной бритвой. Смочил одеколоном. Протянул парик. Я повертел его - волосы были седыми и короткими.
- Надевай осторожней, - предупредил Сашка. - Виски и затылок на липучке. Вообще же это - вершина искусства. Можешь убедиться.
Натянул на голову легкую шапочку. Разгладил. Места у висков и затылка сразу же прилипли к коже. Подошел к зеркалу. Сашка прав, парик можно смело считать вершиной искусства. У меня на голове топорщился самый натуральный седой бобрик. Сколько я ни вглядывался, так и не мог понять, где кончается моя кожа и начинается парик.
Сашка подал накладной живот:
- Последнее усилие... И учти, из гаража нужно выехать в полшестого. Кивнул на сложенные вместе белую рубашку и синие с тройными лампасами брюки от пижамы "Адидас", сверху лежали очки в черепаховой оправе.
- Для солидности. Не бойся, они без диоптрий. Обычные стекла...
Накинув рубашку, я с сомнением взял брюки. На живот они налезли с трудом, резинка натянулась до предела. Мой собственный пиджак на животе, конечно, теперь не сходился.
Взглянул в зеркало. Оттуда на меня смотрел не имевший со мной ничего общего человек лет пятидесяти. Такой человек мог быть начальником отдела снабжения. Или, допустим, директором кинокартины. Впрочем, он мог быть кем угодно.
- Есть хочешь? - спросил Сашка.
- Поем в дороге.
- В машине. Кстати, я тебе заварил чай в термосе. Надень кроссовки. Когда я надел кроссовки, сказал: - И послушай. Из моей квартиры выйдешь один. Выведешь машину, гараж запри. Ключ от гаража останется у тебя.
1 2 3 4 5