Если хочешь, иди к ним.Тоби отрицательно покачала головой.— Нет! Это сорвет все мои планы. Веди уж, соблазнитель.Удар по укрепрайону «Детройт» пока отменялся, но смерть еще придет в этот город. Глава 7 Яхт-клуб «Сыновья Колумба» представлял собой зону стихийного бедствия. Полицейские машины с включенными мигалками полукругом оцепили здание. Несколько машин «скорой помощи» стояли у обочины тротуара и принимали раненых. Пожарные работали на крыше здания, отрывая дымящийся кровельный гонт и сбрасывая его вниз.На северной лужайке складывали трупы. Им уже не нужна была ни медицинская, ни какая иная помощь. Они представляли лишь статистический интерес для полицейского в штатском, который медленно двигался вдоль ряда лежащих тел и пристально вглядывался в лица погибших.Он прекратил осмотр и остановил носилки, которые санитары торопливо несли к машине «скорой помощи».— Эй, Фаворини, кто тебя подстрелил? — спросил он у счастливчика, оставшегося в живых.Чарли Фивер с трудом повернул бледное лицо в сторону детектива, молча посмотрел на него, а затем прошептал:— Как Сал?— Ему делают переливание крови. Может, выживет. А теперь ответь на мой вопрос. Кто это тебя?— Парень не оставил визитки, Холзер, — ответил Чарли Фивер, отворачиваясь с гримасой боли на лице.Детектив что-то шепнул на ухо санитару и продолжил работу. Какие к черту визитки! Парень оставил нечто более существенное... В это время полицейский принес Холзеру любопытный предмет.— Нашли возле тела в цокольном помещении, лейтенант, — доложил патрульный, подавая ему залитый еще не запекшейся кровью снайперский значок. — Там два трупа. Кажется, Тони Квазо и Пит Дилани, но они так обезображены, что трудно точно установить личность. С полной уверенностью об этом можно будет говорить после идентификации трупов по отпечаткам пальцев.— Убиты выстрелами в голову, — пробормотал лейтенант Холзер. Он не задавал вопрос, а лишь констатировал факт.— Да, сэр. Разрывными пулями.Все точно. Парню незачем оставлять свою визитку. Это уж точно. За ночь в аду прибавится грешников, и Джон Холзер точно знал, кто их отправил туда. Он положил значок в конверт, пометил его и включил в растущую коллекцию вещественных доказательств.Полицейский ушел передать приказание лейтенанта грузить тела убитых, а детектив снова вернулся в мыслях к событиям этой ночи.Болан стоил того, что о нем говорили, и он лишний раз подтвердил свою мрачную репутацию. Не секрет, что этот мафиозный «клуб» охранялся лучше федеральной тюрьмы. Его система обороны считалась неприступной, но Палач с легкостью преодолел ее и уложил всех, кто оказал ему сопротивление или просто мешал.И при этом — никаких хитроумных вывертов и уловок! Он даже не собирался скрывать, что штурм клуба — его рук дело. Черт возьми! Напротив, он делал все возможное, чтобы в авторстве преступлений не возникало никаких сомнений. Как раз этой цели служили снайперские значки, которые Палач оставлял на местах своих разборок с мафиози. Но чаще — на их трупах.Парень действовал нахально, на виду у всех. Бросил якорь, дождался ночи и открыл огонь из мощной винтовки, прикончив троих гангстеров прямым попаданием в голову. И это в темноте, с расстояния, превышающего несколько сотен метров!Затем он пробрался на берег. Один Бог знает, как ему это удалось. Ведь охрана заведения ни много, ни мало — пятьдесят человек. Но факты — вещь упрямая: Болан оказался на берегу и, очевидно, протащил с собой целый арсенал, что подтверждалось сбивчивым рассказом потрясенного Билли Кастелано, который не знал, кого ему благодарить за свое чудесное спасение. Кастелано сидел на траве и стонал. Пока санитар обрабатывал его кровоточащую рану на голове, Билли бормотал что-то бессвязное о гранатах и о том, как «он» внезапно появился «будто из ничего».Холзер не верил в сверхъестественную силу Мака Болана и, тем не менее, что-то жуткое было в этом парне. Сперва обнаружили мертвого часового в развилке дерева, затем Холзер определил наиболее вероятное место высадки Палача на берег. Через несколько минут в кустах был обнаружен резиновый мешок, в котором находились баллистические таблицы, графики траекторий и таблицы начальных скоростей полета пули для определения поправок для снайперской стрельбы из карабина «уэзерби .460». Находка подтвердила предварительные выводы Холзера о том, что первые три жертвы были убиты с большого расстояния при помощи мощного крупнокалиберного оружия.Сверхъестественными способностями Палач не обладал, а вот талантом мастера-оружейника — несомненно!Винтовка была оснащена великолепным оптическим прицелом, но Холзер даже приблизительно не мог сказать, каким именно. Таких он раньше просто не видел. Изучая таблицы, найденные в мешке, лейтенант понял, что Болан добился улучшения характеристик винтовки, и делал это целенаправленно, имея перед собой определенную цель. Оружие принадлежало человеку, который немало поработал, чтобы добиться таких поразительных результатов.Конечно. Джон Холзер в душе не мог не уважать человека, который в борьбе с мафией переступил практически через все законы... Но, в то же время, в своде законов ничего не говорится о том, что такого парня надо ненавидеть. В глубине сознания Холзер даже завидовал Маку. А что? Как было бы здорово покончить с бюрократической путаницей и официальной законностью... и просто взять в руки оружие и открыть охоту на этих подонков!Да-а. Но он не мог этого себе позволить. Он стоял на страже закона.Холзер вернулся к автомобилю, уселся за руль и со вздохом включил рацию.— Говорит «Отель-1». Объявите тревогу по городу и соедините меня с центральным полицейским управлением Детройта. А также вызовите на связь федеральное спецподразделение.— Ждите, «Отель-1», — мгновенно ответил дежурный.Холзер выглянул в окно машины и заметил, что количество носилок на лужайке продолжает увеличиваться.— Жду, черт возьми, жду, — прошептал детектив.Его соединили с начальником полиции, и он доложил ему свои выводы, которые дали толчок приведению в действие всех полицейских сил штата, ФБР, а также канадской полиции.Тревога была объявлена, и охотник превратился в дичь. И вряд ли стоило ему сейчас завидовать... Бюрократии и волокиты на сей раз не предвидится. План действий был предельно ясен. При обнаружении Мака Болана надлежало застрелить как бешеного пса, даже не вступая с ним в переговоры. Глава 8 Тоби даже себе боялась признаться, что рядом с Боланом чувствует себя значительно лучше. Мак был тверд как скала, о которую можно опереться и уже ни о чем не беспокоиться. А Тоби в тот момент необходимо было на кого-то опереться... и осознание этого факта доставляло ей ни с чем не сравнимое удовольствие.Идя следом за Палачом, Тоби видела, как он бесшумно расправился с охранником на южной границе территории яхт-клуба, а затем стремительной тенью помчался вперед, да так, что она с трудом поспевала за ним. В таком изнуряющем темпе они прошли не меньше мили, что никак не способствовало ведению светской беседы, да и говорить-то было не о чем. Время от времени Болан оглядывался и поддерживал Тоби взглядом, дважды останавливался, ожидая, пока она поправляла не соответствующую таким марш-броскам одежду.Когда Тоби уже начала подумывать о том, что им, видимо, до самого города придется идти пешком, Болан внезапно развернулся на девяносто градусов и повел ее прочь от озера по неосвещенной территории какого-то крупного частного владения.Место было безлюдное. Где-то здесь Болан припрятал автомобиль, и Тоби выпала еще одна возможность наблюдать Палача за работой, которую в двух словах можно назвать стремлением выжить.Неподалеку от автомобиля Мак прижат ее к земле рядом с колючим кустарником, прошептал «лежать и не двигаться», а затем попросту исчез. Какое-то мгновение она еще видела, как он по широкой дуге направился в сторону деревьев, росших по обеим сторонам дороги, а потом его вдруг не стало — он словно растворился в ночной темноте. Шло время, Тоби уже начала беспокоиться, когда наконец уловила присутствие человека, а затем увидела смутную тень неподалеку от дороги и поняла, что там происходит.На языке военных это означало вести разведку.Мак Болан назвал бы свои действия проще — борьбой за выживание.Через несколько минут Мак вновь появился возле Тоби, блеснул глазами и взмахом руки велел следовать за собой.Когда они подошли к машине, Болан сперва галантно распахнул перед ней дверцу, затем открыл багажник. По тому, как машина начала проседать, Тоби почувствовала, что Мак укладывает туда что-то тяжелое. Только теперь она поняла, что этот атлетически сложенный молодой мужчина нес на себе большой дополнительный груз. Прошли они немало: Тоби только-только успела отдышаться после ночной «прогулки», а ведь весила она всего пятьдесят килограммов и поддерживала спортивную форму профессиональной танцовщицы. В какой же спортивной форме был этот парень?Она взглянула в зеркало заднего вида, увидела его обнаженный торс и сообразила, что получила исчерпывающий ответ на свой вопрос. Мак уже заканчивал переодеваться. Тогда Тоби поспешно повернула зеркальце и начала наводить марафет, стараясь забыть о взгляде, украдкой брошенном на «красавчика». Сейчас совсем не подходящий момент, чтобы так много внимания уделять достоинствам тела мужчины. Даже такого, как Мак Болан.«Спокойно, Тоби, только спокойно», — уговаривала она себя. — «Ты на другой стороне баррикады. Мак Болан — беглец, за которым идет безжалостная охота. Это страшный человек. Ты должна рассчитывать только на сосуществование, чтобы выжить обоим — это одно дело, но не стоит тешить себя сумасшедшими иллюзиями насчет совместного пути. У этого типа только одна дорога — в ад. И тебе с ним не по пути...»Болан сел рядом с ней, разом прервав поток ее мыслей. Он был одет в темную, открытую на груди рубашку и широкие брюки. На плечах белело полотенце, которым он стирал с лица черную краску.— Давай я вытру, — предложила Тоби.Он бросил ей полотенце, завел двигатель и потихоньку тронулся в сторону улицы Лейк Шор.— Да... хороший вечер. Куда теперь, сержант? К тебе или ко мне? — спросила она.Он бросил на нее беглый взгляд и ответил:— Я отвезу тебя, куда пожелаешь. Ну, говори.Тоби молчала. Она с усердием вытирала полотенцем лоб Мака, не удержалась и поцеловала его. Затем обтерла ему лицо и пылко поцеловала еще раз.— Считай поцелуи моей благодарностью, — прошептала она. — Я попала в серьезный переплет. Спасибо, Мак, ты меня выручил.— Забудь об этом.Она повесила полотенце ему на плечо и добавила:— Итак, я расстроила твои планы на сегодняшний вечер. Но я же ни о чем тебя не просила. Почему ты всегда так груб со мной?Болан выдавил из себя улыбку, голос его несколько смягчился.— Извини. Я ничего не имею против тебя, Тоби.Она все поняла: ничего против. И ничего личного — у него одни дела на уме! А она так надеялась, что он хоть на короткое время забудет о них. Ни с того, ни с сего ей захотелось просто зарыдать от обиды. Она забилась в угол сиденья.— Какая же у тебя гнусная жизнь, Мак Болан.— Твоя не лучше, — бесстрастно парирован он.Вот этого только ей не хватало. Она не плакала, но слезы все же навернулись на глаза. Мак услышал подозрительные всхлипывания и хлюпанье носом.Он протянул к Тоби руку, но она отбросила ее в сторону. Тогда Болан обнял ее за плечи и прижал к себе: голова девушки оказалась у него на груди.— Пошел вон, Болан, — заплакала она навзрыд и растаяла в его объятиях, позволив ему успокаивать себя, как случается иногда с каждой женщиной.— Ну вот, все в порядке, — произнес Болан тихим и мягким голосом.— Да, черт возьми, все в порядке, — ответила Тоби сквозь слезы. — Да, я фараон! Скольких полицейских ты довел до такого состояния, как меня?— Все люди плачут, Тоби, — в спокойном заявлении Болана не было ничего грубого, личного, направленного против нее. Это было признание ее равенства с ним. Мак не успокаивал ее — он просто констатировал факт.И тогда Тоби увидела в нем мужчину, настоящего мужчину, и к ней пришло понимание его сути. Трагедия жизни Болана помогла ей понять его. Маку приходилось противопоставлять личное безличному, и в этом заключался парадокс. Мужчине, чью душу переполняли истинные человеческие чувства, приходилось скрывать свое истинное "я" за холодной маской равнодушия и циничности. Он нес смерть и разрушение в крестовом походе, в котором не осталось больше ничего личного. И все же он сумел сохранить свой внутренний мир, который не мог не восставать против окружающей его грязи и крови. В то же время, человек, стоящий на пороге смерти, начинает абстрагироваться от жизни, воспринимать ее как нечто не имеющее к нему никакого отношения.И напротив, жестокий человек, подлец и негодяй, лишенный даже намека на человеческие эмоции, может прикинуться достойным человеком, принося горе окружающим, не чувствуя при этом никаких угрызений совести. Люди плачут, Тоби. Да, действительно, настоящие люди плачут.Мак Болан был настоящим человеком — это Тоби наконец-то поняла. Слезы ее высохли, она приняла его таким, как он есть и сохранила ярость и возмущение для тех, кто того действительно заслуживал.В молчании они поехали дальше. Через несколько минут езды машина подъехала к современному зданию в северной части города. Болан загнал автомобиль в подземный гараж. Все так же молча Мак помог Тоби выйти из машины и повел к лифту. Кабина остановилась на двенадцатом этаже и Мак провел ее в хорошо обставленную квартиру, из окон которой открывался восхитительный вид на город.— Кого ты пришиб, чтобы получить квартиру? — поинтересовалась Тоби.— Снял на одну неделю. Никаких вопросов — были бы деньги.Она с интересом осмотрелась, пытаясь в обстановке найти нечто такое, что помогло бы ей понять этого человека... но ничего, конечно, не нашла. Здесь уже жил воин-одиночка, а не человек.Практически невидимые ниточки на полу и окнах указывали на то, что новый хозяин уже принял кое-какие меры безопасности от вторжения непрошеных гостей.Мак включил свет.В шкафу на полке лежала одна пара белья. В ванной комнате было только самое необходимое: зубная щетка, паста, бритвенный прибор, расческа, кусочек мыла и полотенце.Мак прошел на кухню и занялся приготовлением кофе.Тоби еще какое-то время помолчала, затем спросила:— Ты приглашаешь меня остаться? Или я не так тебя поняла?Наливая воду в кофейник, Болан ответил:— Предлагаю остаться.— Но почему?— Потому, что свалял дурака: позволил Чарли Фиверу уйти живым. Теперь он будет думать о тебе и обо мне. И может сделать кое-какие выводы. — Он поднял голову и пристально взглянул на девушку. — Правда, если ты выйдешь из подполья и нацепишь полицейский значок... Нет, даже тогда он может решиться убрать тебя. Эти парни на все готовы.Она прикусила губу и задумалась:— Я остаюсь и позволю себе первой принять душ.— А я надеялся, что мы сможем организовать совместное предприятие.Она сложила руки на груди и внимательно рассматривая что-то на полу, поинтересовалась.— Что ты имеешь в виду?— Ладно, забудем. Я думал, что мы оба «профи», больше ничего.— Да?Он отвернулся.— Извини. Давай не будем.Послушай, сержант... — начала она сердито.— Пошла ты к черту.— Ну, уж нет. Ты начат этот разговор, тебе и продолжать его.— Ты — полицейский, вот ты и продолжай.Она отстранилась от стены.— Так какие мы «профи»?Болан прикурил.— Я сказал, давай забудем.Но она уже не могла остановиться.— Если это намек, то я жестоко разочарована.— Никаких намеков.— Ну, хорошо. Да, я"профи". Я проститутка со значком. Ты это имел в виду? Весь прошлый месяц я спала с Тони Квазо. Если ты думаешь, что я сейчас буду за это извиняться, то, как ты говоришь, давай не будем.Мак улыбнулся.— Тоби, я убил больше мужчин, чем ты имела за всю жизнь. И у меня нет значка. Поверь, я не собираюсь бросать в тебя камни.— Ну-и ну...Мак некоторое время молча наблюдал за ней, затем бросил сигарету в раковину и открыл кран.— Послушай, — произнес он наконец, — у меня просто возникло внезапное желание потереть тебе спину. Понятно? Давай побудем просто мужчиной и женщиной. Давай хоть на немного забудем обо всем остальном. А то, что я сказал насчет профессионалов, не имеет никакого отношения ни к проституции, ни к убийствам. Просто я хотел сказать, что такие люди, как ты и я, ведут совсем другую жизнь. У нас нет времени и возможности разводить сантименты, танцевать до утра, смотреть друг другу в глаза и многозначительно вздыхать. Мы не такие как все, но и мы должны находить время для любви. Вот и все, что я имел в виду.— Ты говоришь о любви?— Да. Помнишь, что это такое?— Помню. А ты меня любишь?— Сегодня вечером, Тоби, я могу любить даже маму Дракулы, — тут Болан спохватился, что говорит не то. — Ой, нет! Извини, я не хотел сравнивать...Она тихо засмеялась и сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14