Полицейский отвел взгляд в сторону и, как бы невзначай, спросил:— Вас не интересует, кто такой Браддок?— Я знаю Браддока, — спокойно ответил Пойнтер.— А я знаю, кто вы. Вы — Мак Болан.— Вы сошли с ума, — с коротким смешком возразил Болан.— Должен признать, что операция удалась на славу, Болан. Никогда бы не подумал, что ее можно сделать так быстро. Какое у вас прикрытие? Может быть, я могу вам чем-то помочь?— Спасибо, но вы все же заблуждаетесь на мой счет.Болан приоткрыл дверцу и Лайонс смог как следует разглядеть его в свете верхнего плафона.— Я сообщу, когда вы должны быть готовы к следующему рейду, — сказал Болан.— Хорошо. Кстати, один из членов нашей команды хотел бы знать подробности столкновения в Палм-Вилледж. Он бы очень высоко оценил любую информацию по этому делу. Он сам просил меня передать вам это.— Кто он?— Гарольд Броньола, шишка из министерства юстиции. Его интересует все, что связано с рэкетом.— В наше время всех интересует рэкет. Броньола, вы говорите? Мне не нравится это имя.— О! Он абсолютно надежен. То, что у него итальянская фамилия, еще не значит...— Знаю, знаю, — смеясь, перебил его Болан. — Кое у кого из моих лучших друзей тоже итальянские имена.Он бесшумно покинул машину и растворился в темноте. * * * С широкой ослепительной улыбкой и распростертыми объятиями Диджордже шел навстречу Фрэнки Счастливчику.— Садись, садись. Выпьем по стаканчику? Тебе, как всегда, скотч?Фрэнки устало улыбнулся и опустился в кресло с незажженной сигаретой в руке.— Да. Благодарю, Дидж.Фил Мараско наклонился к нему и щелкнул зажигалкой. Диджордже подал стакан скотча со льдом и уселся в кресло напротив. Знаки такого горячего гостеприимства не остались незамеченными Боланом. Он чувствовал, что создание непринужденной обстановки стоило его хозяевам больших трудов. Внешне Мак выглядел вполне непринужденно, но про себя он терялся в догадках, какое же направление примет разговор.— Ты плохо выглядишь, Фрэнки, — заметил Диджордже. — Ты слишком изматываешь себя. Бьюсь об заклад — за день ты ни разу не присел.— Ничего, бывает и хуже. Я привык рассчитывать только на свои силы. Как-то забывается, что вокруг меня целая организация.— Ты считаешь, что нашел след Болана? — ненавязчиво поинтересовался Мараско.— Да, и не только, — быстро ответил Мак, пристально глядя на телохранителя. — Это правда, что я слышал о налете полиции в Мексике?— Такое иногда случается, Фрэнки, — вмешался Диджордже. — Ничего страшного не произошло. Выбрось эту историю из головы. Э! Так ты все время работал в одиночку? Разве ты никогда не служил в армии или в морской пехоте?Болан рассмеялся и обернулся к Мараско, одарив его широкой улыбкой.— Смотри-ка, Фил! Босс всерьез принимает меня за дурака.Диджордже коротко хохотнул и спрятал взгляд на дне своего стакана. Он отпил глоток виски и снова поднял глаза на Болана.— Только ослы позволяют надеть на себя форму, разве не так? Ты сжег свою повестку, а?— Только ослы сжигают свои повестки, — дружелюбно заметил Болан. — Есть способы и получше. Я слышал, что кое-кто покупал себе замену.Брови Диджордже поползли вверх и он вопросительно посмотрел на Мараско. Казалось, он глубоко задумался.— Ты прав, я об этом тоже слышал.— Не может быть и речи о том, чтобы напялить форму на Фрэнки Ламбретта, — сухо отрезал Болан. — Форма и тюрьма для меня — одно и то же. Спасибо, но я как-нибудь обойдусь.Он взмахнул рукой, словно отметая от себя саму тему подобного разговора.— Послушайте, Дидж, сегодня я наткнулся на одну вещь, о которой вы обязательно должны знать. Особенно после этого нашумевшего рейда мексиканской полиции, о котором все только и говорят.— А! В чем же дело?Диджордже многозначительно улыбнулся в адрес Мараско, затем его взгляд снова обратился к Болану.— Где ты сегодня был, Счастливчик?— Именно об этом я бы и хотел поговорить с вами. Я был в Палм-Вилледж и слышал разговоры ребят про этого Скрюи Луи Пена. Так вот! Думаю, что он сидит сейчас в золотой клетке.Рука Мараско молнией скользнула к карману. Нервным движением он вытащил смятую пачку сигарет. У Диджордже от такой новости сперло дыхание.— Что ты хочешь этим сказать?— А то, что Скрюи Луи покорешился с Фараонами из Палм-Вилледж. С тех самых пор, как исчез. И еще: я понял так, будто он сам попросил, чтобы его посадили.Сигарета в пальцах Мараско переломилась пополам и упала на ковер. Он подобрал половинки и швырнул в пепельницу.— Черт!— Ну, что я говорил тебе пару часов тому назад, Фил? — торжествующе спросил Диджордже. — Нужно, чтобы кто-нибудь поговорил со Скрюи Луи.— Что это на него нашло? — недоуменно спросил Мараско.— Вопрос, скорее всего, надо ставить иначе: кто займется его лечением?— А он нуждается в лечении, Дидж? — невозмутимо поинтересовался Болан.Диджордже снова бросил быстрый взгляд на Мараско.— Несомненно, Фрэнки.— Я лучше работаю в одиночку, — заявил Болан.— Мне нравится, как ты работаешь, Счастливчик.Болан встал с кресла и осторожно поставил свой стакан на стол.— Спасибо. По утрам у меня зрение лучше.— Каждый человек имеет право выбирать место и время для выполнения своей работы, — торжественно произнес Диджордже.— Пойду лягу, а то я под собой уже ног не чую.— Иди, Фрэнки, отдыхай.Диджордже вперил в Мараско мрачный взгляд.— Продолжай работать в том же духе, Счастливчик, и у тебя скоро появится крестный отец. Что ты на это скажешь?— Это было бы просто здорово! — выпалил Фрэнки.Он извинился и вышел из кабинета. Диджордже и Мараско остались наедине. Первым заговорил Фил:— Ну, что?— Все логично. Такой парень, как он, не колеблясь, подставит за себя другого.— Он из породы тех, кто в один прекрасный день становится капо. — С улыбкой заметил Мараско. — Держи с ним ухо востро, Дидж.— Еще бы! За это я тоже несу ответственность. После себя нужно оставить наследника. Давай трезво смотреть на вещи, Фил. То, что я говорю, вовсе не направлено против тебя, но кому я оставлю все то, что имею, а? Кому?— Уж точно не мне, Дидж, — честно признался Мараско.— Скажи ребятам, чтобы по Лу поставили свечку.— Хорошо, Дидж.— Интересно... — чуть слышно произнес капо, — как ты думаешь, Андреа не разочаровалась во Фрэнке Счастливчике?Мараско расплылся в улыбке.— Я смотрю, ты рассчитываешь стать не только крестным отцом, а, Дидж?— Возможно. Да, вполне возможно. Вот было бы смешно, правда? Глава 17 Тим Браддок подался вперед, сидя на скрипучем стуле.— Не понимаю, как вы могли допустить такое! Так себя скомпрометировать, Чингиз!Канн сохранял олимпийское спокойствие.— Я не был по уши в дерьме до тех пор, пока не вмешались вы, Браддок. Я держал этого типа у себя и об этом не знала ни одна живая душа. Он никому не мешал и, к тому же, собирался заговорить. Вы же его перепугали до смерти, и теперь он требует, чтобы я либо предъявил ему обвинение, либо выпустил на свободу.Шериф встал, сплюнул на пол табачные крошки и добавил:— Кстати, я не видел вашего ордера, Тим.— Этим как раз сейчас занимаются.— Какие мотивы? — с нескрываемым отвращением спросил Канн.— Выбор богатый. Для начала могу предложить преступный сговор, затем запугивание и, наконец, умышленное убийство.— И в каком же городе произошли эти гипотетические преступления, Браддок?Капитан безмятежно улыбнулся.— Сговор имел место в Лос-Анджелесе, и мы можем это доказать. Преступления были совершены в трех, если не четырех графствах. Сакраменто сотрудничает с нами по этому делу. В этом штате мы уничтожим Синдикат, Чингиз, независимо от того, будут нам помогать провинциальные полицейские или нет.На лице Канна не дрогнула ни одна жилка.— Мне сообщили, что операция "Тяжелый случай" отменена.— Верно. Специальным приказом я был прикомандирован к окружному прокурору. Мы начинаем чистку отсюда, Чингиз, с вашего маленького, мирного и спокойного городка. И вы, перво-наперво, должны объяснить мне, почему укрыли у себя опасного преступника, находящегося в розыске.— Кто сказал, что он в розыске?— Давайте оставим эти семантические тонкости!Шериф Канн сдвинул шляпу на затылок и потер лоб.— Нет никаких доказательств, что Пена каким-то образом связан с кошмаром, разразившимся в городе, и вам это известно. Можете не сомневаться, если бы такие доказательства существовали, Пена уже давно сидел бы в камере в ожидании суда. А факты таковы, Браддок, что я принимаю у себя человека, который либо состоит, либо не состоит в организации, о которой вы говорили.Канн резко сорвал с головы шляпу и со злостью швырнул ее на пол.— Черт побери, в конце концов! Мне надоело нести чушь! Давайте поговорим по-мужски, Браддок!Капитан изобразил на лице улыбку и, в свою очередь, запустил шляпу в противоположный угол кабинета.— Хорошая мысль!— Пена страшно напуган. Он сорвал порученное ему дело и, что хуже всего, понимает, что ему никогда не справиться с таким парнем, как Мак Болан. Пена испытывает страх, он честолюбив, но стареет и знает это. К тому же он не хочет возвращаться домой, попав в опалу. Так обстоит дело. Он вполне может показаться симпатичным. Я мог бы запросто с ним договориться, если бы не знал, кто он. Хотите знать, какую сделку он мне предложил? Я помогаю ему покончить с Боланом, он, вновь обретает доверие и, в свою очередь, устраивает дело таким образом, что я получаю премию в сто тысяч долларов. Именно это и привело его ко мне.— Ну, и что вы решили? — ехидно спросил Браддок.Канн высокомерно процедил:— Не пытайтесь оскорбить меня, капитан. Вы знаете, что я думаю о полицейских, замешанных в темных делишках. Двадцать лет тому назад я засадил бы Пена за решетку и сделал бы все возможное, чтобы добиться вынесения обвинительного приговора. Как вы хотите сделать сейчас. Но, если в пустыне и можно чему-либо научиться, то это терпению.Здесь нет разницы между месяцем и годом. Я все еще не дал Пена свой ответ и держу его на коротком поводке. На нем он и останется.А пока Лу лег на дно. Он бы и дальше вел себя смирно, если бы вы не устроили весь этот бордель.— Каким образом вам удается держать его на привязи? — спросил Браддок, проявляя замечательное самообладание.— А мы с ним торгуемся. Он понимает, что деньги меня не интересуют. Но существует одна вещь, крайне привлекательная для меня, и об этом ему очень хорошо известно. Поймите меня, Браддок, эти подонки нарушили покой моего города, а этого я не могу спокойно переварить. Я хочу добраться до них всех, до единого.— Ну, и как же выглядят ваши торги?— Очень похоже на мирные переговоры в Париже. Я, например, говорю ему: "Значит так, Лу, я даю тебе два пальца Болана за три головы мафиози". А он отвечает: "Я подумаю об этом, Чингиз". День или два он размышляет, затем делает мне контрпредложение, а поскольку оно меня, ясное дело, не устраивает, я поднимаю ставки.— Вы это серьезно, Чингиз?— Абсолютно.— Почему Пена так уверен, что у вас есть интересующий его товар?Канн пожал плечами.— Я вожу его за нос. Послушайте, Браддок, я уже сказал вам, что этот тип боится возвращаться к себе. Чем больше времени он проводит вдали от дома, тем сложнее ему будет предстать перед боссом с пустыми руками. Я же даю ему надежду.Браддок задумчиво смотрел в окно.— Это опасная игра, Чингиз. Разве что вы, действительно, имеете объект торгов.— Имею, — ответил Канн, опуская глаза.— Нужно было бы сказать об этом мне...— А не пошел бы ты, Браддок!..Капитан глубоко вздохнул.— На протяжении пяти минут наша беседа будет носить официальный характер. Затем... в общем, я надеюсь, что вас не в чем будет упрекнуть, Чингиз. Но, если вы где-то припрятали и Болана, тогда...— Это похоже на угрозу, капитан.— Она самая и есть.Канн нагнулся и поднял свою шляпу. Нахлобучив ее по самые брови, он откинулся на спинку вращающегося кресла. Шериф бросил в рот щепотку табаку и яростно заработал челюстями. Повисла тишина, которую нарушил протяжный вздох Канна.— Я думаю, что в Палм-Вилледж Болан сделал себе пластическую операцию и получил новое лицо.У Тима Браддока начался нервный тик, и он ошалело уставился на Канна.— Где? Кто делал операцию?— В "Новых горизонтах", хирург Брантзен.— Там есть специалист по эстетической хирургии? Ах, черт! Чингиз! "Новые горизонты"! Вы хотите сказать, что в этой клинике делают пластические операции?— Я думал, вы знали об этом, — ответил Канн, не переставая жевать.Браддок чуть не задохнулся от ярости.— Вы за это заплатите, Канн!Глаза шерифа хитро блеснули.— Мои пять минут еще не истекли.— Пять минут! — взорвался Браддок. — Я постараюсь сделать так, чтобы вам дали все пять лет!— Да, но вы мне уже дали пять минут, — заметил Канн.Он погладил свежий шрам на боку, еще глубже надвинул на лоб шляпу и пристально взглянул на капитана:— А я вам даю пять секунд, чтобы поднять свою толстую задницу с этого кресла и очистить мой кабинет от вашего присутствия... И без ордера не возвращайтесь. * * * Отказавшись от предложения поселиться у Диджордже, Болан сохранил за собой номер в отеле, где он жил с самого приезда в Палм-Спрингс, а вместе с ним полную свободу передвижений, в том числе и на вилле. Он знал, конечно, что за всеми его перемещениями по дому тщательно следили с помощью фальшивых зеркал и всевозможных отверстий, хитро устроенных в потолке. Мак нашел микрофоны даже в своем номере в отеле. Но, не смотря ни на что, ему удалось собрать обширные сведения о структуре Синдиката, наподобие тех, которые он передал Карлу Лайонсу для проведения операции "Наводчик".Встречи с Андреа Д'Агоста стали редкими. Итальянка демонстрировала по отношению к нему ярко выраженную враждебность. Из бесед с охранниками Болан узнал, что ей исполнилось всего двадцать лет, когда ее муж — он был моложе ее на год — утонул в море на рейде Сан-Педро. Эта трагедия произошла за два года до того, как в жизни Андреа появился Болан. Охрана виллы терпеливо сносила все ее выходки и относилась к ней с должным почтением, но люди, в общем-то, не считали ее своей. Просто она была "дочкой капо" и не могла обидеть даже мухи. Ее с безразличием называли "американской розой", "маленькой чертовкой" и "горьким урожаем Диджа". Само собой разумеется, эти прозвища не предназначались для ушей хозяев дома.Болан без проблем влился в среду простых "солдат"; хотя большинство из них прекрасно понимали, что среди них он только проходил стажировку — по всей видимости, его ожидал какой-то важный пост или даже территория. "Солдаты" говорили в его присутствии совершенно открыто. Болан мог бы даже похвастаться, что за неделю общения с ними приобрел немало сторонников, готовых последовать за ним хоть на край света. Общее мнение было единодушным: Фрэнки Счастливчик получит свою территорию. Вот потому-то вся мелкая сошка, которая не могла похвастать высокими доходами, надеялась урвать свой кусок, когда наступит Великий День. Болан ненавязчиво поощрял их и брал на заметку "солдат", которые могли бы ему пригодиться в экстренном случае.Вечером 21 октября он шел через патио, направляясь к стоянке, где оставил свою машину. Тут-то он и столкнулся с Андреа Д'Агоста, лежавший в шезлонге у самого бассейна. Пытаясь укрыться от свежего вечернего ветерка, она набросила поверх купальника яркий цветастый плед. Болан остановился над ней.— Как поживаешь, Андреа?— Наслаждаюсь жизнью, как приговоренный к смерти перед казнью, — мрачно ответила она, взглянула на Болана и, вдруг, оживилась:— А вам разве не сказали, что вход в патио для подонков запрещен?Болан улыбнулся.— Должно быть, я забыл... А в общем-то, нет, конечно. Я рассчитывал найти тебя здесь.— Ваше внимание представляется мне несколько навязчивым, мистер Ламбретта, — холодно ответила девушка.— Мне очень жаль, Андреа, — Болан повернулся, чтобы уйти.— Вы пожалеете еще больше, когда Виктор Поппи вернется из Флориды! — она произнесла эту фразу шепотом, и не столько сами слова, сколько интонация, с которой они были произнесены, заставили Болана остановиться. Он неторопливо вернулся к шезлонгу.— Что ты хочешь этим сказать? — негромко спросил он.Андреа украдкой оглядела внутренний дворик, подняла руки и потянулась к Болану губами. Мак нагнулся, чтобы поцеловать ее, но девушка чуть отвернула голову и зашептала ему на ухо:— Они думают, что вы не тот, за кого себя выдаете. И я готова держать пари, что они правы... Откуда вы?.. ФБР или Казначейство?Болан вытащил ее из шезлонга и обнял, ища губами нежную теплую кожу под ухом.— Ты что-то говорила про Флориду, — прошептал он.— Фил Мараско отправил туда своего человека, чтобы повидать в тюрьме какого-то типа. Он якобы знает тебя по старым делам в Нью-Джерси.Мак поцеловал ее в губы. Андреа застонала и вцепилась ему в волосы обеими руками.— Вытащи меня отсюда, Фрэнки!— Я тебе обещаю это, не беспокойся. Но ты не должна ни во что вмешиваться. Понятно?Она кивнула и тихонько заплакала.— Это ужасно, но я ненавижу своего отца! Я его ненавижу!— Лучше сохрани свою ненависть для того, кто ее заслуживает, — посоветовал Болан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16