Сегодня вышли из дела сухими, завтра их замочили. Нормальный процесс. Месть тут ни при чем. Или, может, они хотят показать всем: так случится с каждым, кто встанет на нашем пути?
– А если посмотреть на ситуацию с другой стороны, – заговорил Мякишев. – Банды, как таковой, не существует. Есть один очень умный и расчетливый человек, в руки которого стекается много секретной информации. У него обширные связи с местным криминалитетом. Не у самого лично, а, скажем, у его ближайшего помощника. Костяк банды составляет не более трех человек и одного посредника, который держит связь с наемными бандитами. Посредник находит налетчиков и нанимает их на одно дело. Только на одно.
– Зачем же такие сложности? – спросил Громов. – Всегда надежней иметь слаженный коллектив, а не подбирать сброд на улице.
Подполковник не согласился.
– Банда – это коллектив. Добыча делится на доли, каждый получает свою. Представим себе общую картину. Четверо налетчиков, наводчик, главарь… Ну, пока хватит. Как минимум пятеро. За полгода они добыли больше трех миллионов. Тут надо заметить, что бандиты берут только валюту и знают, какими маршрутами ее возят. Хочу оговориться, отморозков валюта не интересует, с ней можно засветиться. А с рублями все гораздо проще, да и рублевых маршрутов в десяток раз больше. Зарплаты, сберкассы, выручки магазинов, ресторанов – рубли. Нет, этим нужна валюта! Зачем? Она нужна шефу. Человеку, связанному с валютными оборотами: нефть, никель, золото, платина, камни. Вот почему вдохновителем и разработчиком планов должен быть человек, стоящий на высокой ступени. Теперь поговорим о наемниках. В нашем случае они удобны. Рубли могли бы стянуть, то есть сработать на себя. А валюту не возьмут. Особенно если их пугнуть тем, что купюры переписаны. Куш они принесут в зубах и отдадут. Возможно, получат мизерный аванс. Нанимателя, то есть посредника, они знают и считают, что никуда он от них не денется. Посредник обещает перевести валюту в рубли в течение нескольких дней, у него есть связи. Налетчики соглашаются подождать, и ждать приходится недолго. Вечером того же дня они превращаются в трупы, а трупы доли не требуют.
– Это ваши домыслы или есть факты? – спросил Громов.
– Идея принадлежит Илье Алексеевичу, я тоже ее не сразу принял. Но вот что мне удалось установить. Девятое сентября – первый налет. Удачный и без крови. Унесли девятьсот сорок две тысячи евро. Десятого сентября на станции Сосенки банда Косого попадает в ловушку, и все восемнадцать человек превращаются в трупы. Диагноз стандартный: конкуренты сражались за сферы влияния. Следов не нашли. Пять машин были расстреляны из пулеметов с трех сторон. Выжить при таком свинцовом граде никому не удалось. Конкуренты в них стреляли или кто-то другой, мы не знаем. Но у конкурентов находятся другие враги. Их перебили через месяц, четырнадцатого октября, а тринадцатого был совершен второй налет на инкассаторов. И так до сегодняшнего дня.
– Идея мне понятна, – согласился Громов. – Главное, что вы, господа менты, не суете свой нос в бандитские разборки. За полгода четыре банды уничтожены без вреда для здоровья мирных граждан и государства. А на деле оказывается, что каждая потасовка стоит почти миллион евро.
– Деньги не государственные, они принадлежат частным банкам и к тому же застрахованы. Опять же в частных страховых компаниях.
– Еще бы! Стоит у государства украсть копейку, из вас душу вытрясут. А тут разгуливаете по парку, заложив руки за спину, рассуждаете и философствуете. За пропажу государственных денег видел бы я вас сейчас загнанными, с высунутыми языками.
Мякишев взглянул на Вербицкого, он не привык к такому тону. Вербицкий тихо сказал:
– Не бери в голову, Сережа.
– Но как ни крути, вы правы! – продолжил Громов. – Налеты отличаются один от другого. Они меняют детали, чтобы заморочить нам голову. Налетчики смеются над сыскарями. Похоже, они вышли из-под контроля хозяина. Двоим удалось уйти. Покушение на жизнь майора Гордеева могли устроить только они. Рисковали своей шкурой вторично, значит, один из убитых был им чем-то дорог. Так мстят за брата.
Вербицкий продолжил:
– Одного из убитых налетчиков звали Федором Кочергиным. У него два брата. Никита отбывает десятилетний срок в зоне. Тот еще фрукт. Леонид – бизнесмен. Женат, имеет детей. Он стыдится своих братьев и даже сменил фамилию. Папаша Кочергин в свое время тоже совершил немало дел. Что касается второго убитого налетчика, то он одинок, как бездомный шакал. Злобная тварь. Ни друзей, ни близких. За таких не мстят. Мы возвращаемся к твоему первому предположению. Убийство в больнице не месть, а акт устрашения. «Никакой пощады тем, кто стоит на нашем пути!» Они не станут уточнять, в того они попали или нет. Важна сама акция. Вот для чего нам нужна твоя статья и фотография в газете.
– Сделаю. И это сработает, если майор Гордеев появится на публике живым и здоровым в ближайшие дни: человек вернулся из вашей мифической командировки и понятия не имеет, что здесь произошло.
– Гордеев – мужик сильный, – сказал Мякишев. – Выкарабкается. Но на ближайшие дни я бы не рассчитывал.
– Значит, нам понадобится его двойник. Нужен снимок, на котором я беру интервью у Гордеева. Вот, мол, браток, извини, объявили тебя героем вместо постового милиционера. Поспешность горе-репортеров, безответственность.
– Идея не лишена смысла, – согласился Вербицкий, и Громов, пробормотав: «Надо это дело обмозговать» – пошел прочь, что-то насвистывая.
– Никогда не понимал репортеров, – сказал ему вслед Мякишев.
– Этот хамоватый тип лично раскрыл десяток преступлений, когда прокуратура безрезультатно билась о глухую стену.
– Вот уж не подумал бы. Меня удивила ваша откровенность с ним.
Вербицкий засмеялся.
– Это один из талантов Громова – выкачивать нужную ему информацию. Маленькая поправка, Сережа: я молчал, говорил только ты.
Мякишев снял шапку и почесал затылок.
– Да-с!
– Ладно. Ты мне что-то хотел сказать, но нам все время мешали. Что-то важное?
– Очень. В хранилище только три человека знают о поступлении денег в конкретный день. Информацию они получают за банкиров. Причем знают сумму каждой доставки.
– Ты был в хранилище? – насторожился Вербицкий.
– Был, хотя его сотрудники и не входят в число подозреваемых в причастности к ограблению. Им не известно, какая бригада, на какой машине, в какое время и каким маршрутом повезет деньги. Те трое, что знают сумму и день доставки, – управляющий хранилищем Скороспелов Эраст Петрович, главный бухгалтер Сумской Андрей Григорьевич и Руденко Виталий Семенович – начальник отдела индивидуальных сейфов спецхранилища. Все люди с безукоризненным прошлым, отличными характеристиками и многолетним опытом в банковской сфере.
– Но они тебе по каким-то причинам не нравятся.
– Нравиться или нет может женщина, Илья Алексеич. Они опытные финансисты. Старше нас и умнее. В своей сфере, разумеется. А мы занимаемся их делом.
– Но своими методами. Не тяни кота за хвост.
– Вчерашнее ограбление вывело нас на следы, которые в остальных случаях были скрыты: деньги уносили всегда. Вчера майор Гордеев помешал этому. Я заглянул в подшивки старых газет. После каждого налета печаталась сумма украденого. С каких небес ее брали?
– Небеса тут ни при чем, Сережа. Деньги уносили, а папки с накладными грабителям не нужны, документы оставались в машине. В них все указано. Сумма, валюта, фамилии ответственного кассира и прочее. Что дальше?
– Там так же указано количество инкассаторских сумок и их номера. Сумки, понятное дело, запломбированы, инкассатор рубля из нее не украдет. Все совпадает. И вчера все совпало. Шесть сумок, все шесть мы нашли. Вот только сумма не совпадает. Деньги пересчитывали трижды. Не хватает двухсот тысяч ровно. Чуть меньше третьей части от суммы, указанной в накладных.
Вербицкий закурил и сел на заснеженную скамейку.
– Управляющий, главбух или начальник хранилища. Кто-то из трех или все трое вместе.
– Вы правильно меня поняли, Илья Алексеевич.
– Деньги в банках застрахованы, банкир свое вернет. А в этой афере отложит пару сотен тысяч в карман и выпишет накладную на нужную ему сумму. За мзду он за сутки докладывает святой троице из хранилища все детали перевозки. Банде дается время на подготовку. Вот почему ей с такой легкостью удавалось потрошить инкассаторов. Налетчики с самого начала были приговорены, их уничтожали. Банкир получал свою долю, а страховая компания ему компенсировала потери. Троица из хранилища либо кто-то один из них пускали деньги в оборот. Кому, как не им, отмывать грязные деньги. Мы тем временем ищем несуществующую супербанду, терроризирующую банковский бизнес. Гоняемся за миражом, а наши жалобщики пинают нас ногами, доказывая полную несостоятельность правоохранительных органов.
– Нам нужен капкан, Илья Алексеич. Согласен на браконьерские методы. С хищниками такого уровня чистыми руками не справиться.
– Есть одна мыслишка.
– Дать маршруту доехать до конца и накрыть их с недостачей?
– Пострадает банкир, а нам нужен получатель, главный механик хитроумной игры. Будем копать глубже.
3
Ради трех-четырех снимков в один из корпусов больницы привезли декорации, воспроизводящие уголок центрального парка города. На пол постелили целлофан грязного цвета и залили его водой – получилось вроде как лужи на асфальте. Осталось поставить скамеечку, присыпанную стружкой пенопласта, изображающего снег.
Тяжелее всего было бедолаге Гордееву. Майора одели и усадили на скамейку. Громов наблюдал за приготовлениями и поражался воле человека, перенесшего тяжелую операцию. Осветители установили свет, операторы приготовились к съемке. Олег Громов подсел к Гордееву:
– Привет, Антон. Извини, но, сам понимаешь, я тут ни при чем.
– Не бери в голову, Олег. Надо улыбаться, значит, будем веселиться. Расскажи мне пару свежих анекдотов, и я буду готов хоть Берлин брать по второму разу.
Интервью с «вернувшимся из командировки» живым и здоровым майором прошло блестяще. Недовольным остался только звукооператор – звук получился студийный, а не уличный, придется накладывать шумы и приглушать голоса.
– Ты отлично прошел испытание, Антон, – сказал Олег, когда съемка закончилась.
– Мне бы лечь. Не ровен час, сковырнусь с этой лавки.
Подошли врач, медсестры положили Гордеева на носилки и сделали обезболивающий укол. В палате тут же подсоединили капельницу.
Громов не отходил от раненого, несмотря на возражение врачей. От таких типов не просто избавиться, в конце концов на него махнули рукой.
– Что я хочу тебе сказать, Антоша…
– Лучше бы еще пару анекдотов. Не очень смешных. Когда гогочешь, живот трясется и больно до слез, – признался Гордеев.
– Тогда поговорим о грустном. Есть тихий мирный обыватель. Он поверит лабуде, только что отснятой. В принципе, мы этого и добивались. Бандюки, пришедшие добивать тебя в больнице, тоже могут поверить в нашу сказку, но есть люди, которых на мякине не проведешь. О том, что происходит на самом деле, знают Вербицкий и Мякишев. Фээсбэшники не в курсе, в управлении тоже. История заключается в следующем. Всех налетчиков после завершения дела убирали, свидетели никому не нужны. Покойники требований не выдвигают, им не надо выплачивать их долю. Есть босс, некто главный, он заправляет всем процессом. Пока я не вижу возможности выйти на него, но все стрелки указывают на Центральное хранилище банковских ресурсов. В определенных кругах полагают, что ты работаешь на босса, вычищаешь мусор. Ликвидатор или чистильщик, как ни назови, суть та же.
– Нет, Олег. Твоя теория не проходит. Зачем убивать налетчиков, пока они не закончили работу? Деньги никто не унес.
Громов встал, подошел к окну, приоткрыл фрамугу и закурил.
– Хранилище засветилось. Оно попало в поле зрения прокуратуры и валютного отдела ФСБ. Как и каким образом отвести от себя подозрение? Свалить все на банкиров, которые работают в сговоре. Они не докладывают деньги в мешки, а документы выписывают на полную сумму. Ни одна машина до хранилища не доехала, их опустошили по пути. Банкам возмещают ущерб страховые компании – сговор банкиров очевиден, а хранилище вроде бы ни при чем. Так вот, умные головы решили, что ты работаешь по наводке босса из хранилища.
– Красиво, черт побери, Олег! – Потрескавшиеся губы Гордеева растянулись в улыбке. – Но в твоих выводах зияет огромная дыра…
Вошла медсестра с миской горячей воды, салфетками и вазелином. Громов едва успел спрятать сигарету.
– Очередная экзекуция? – спросил майор.
– Я хочу смыть грим. Вас перемазали до неузнаваемости.
– Оставьте поднос, я сам этим займусь, – сказал Олег. – Вам же лучше, я быстрей уйду да еще что-то полезное сделаю.
Медсестра поставила поднос и вышла. Громов выбросил сигарету в окно и принялся за работу.
– О какой дыре ты говорил?
– Если банкиры возвращали свои деньги назад, то клали бы в сумки всю сумму, а они забирали свою долю, остальное шло, как вы говорите, боссу. И если налет лишь цирковой фокус, то автоматы не обязательно заряжать боевыми патронами. И главное. Зачем в сумки класть настоящие деньги? Глупый неоправданный риск. Блатные могут стянуть бабки, ищи их потом… Идея со сговором банкиров не проходит.
Слушая Гордеева, Олег не мог скрыть удивления.
– Для майора ты слишком умный.
– Принять твои слова как комплимент или недостаток?
– Я слышал, Антон, что у тебя два высших образования. А почему в майорах ходишь до сих пор?
– Мне нравится оперативная работа. Командовать и стучать кулаком по столу не в моем характере.
– А деньги?
– На шее жены сижу. Сначала переживал, даже сопротивлялся, но потом свыкся. Она юрист, у нее своя фирма, а папочка заправляет бюджетом области. Я бы его посадил, но тогда всех пришлось бы сажать. На себя я махнул рукой, только ради жены и живу.
– Она в роддоме. Когда узнала, что с тобой случилось, начались схватки.
– Я в курсе. Удачи мне в жизни не видать, Бог меня не любит. Я много глупостей наделал, теперь расплачиваюсь. Ради Елены бросил первую жену, а через три месяца она умерла. Скрывала от меня свою болезнь, но мой уход добил ее. Никогда себе этого не прощу.
– Ты же понимаешь, Антон, в ментуре твоя карьера кончилась. Ты инвалид.
– Жаль, что не сдох. Теперь обо мне тесть позаботится, пристроит в теплое местечко.
– Я знаю одно такое местечко. Там ты нужен больше, чем кто-либо другой.
Гордеев через силу улыбнулся.
– Центральное хранилище коммерческих банков? Я уже думал об этом.
– На ходу подметки рвешь. Только не считай начальников хранилища дураками. Несомненно, они сочтут тебя «кротом», ну и пусть считают. Работай на совесть и не суй нос, куда не следует. Их задача – выглядеть чистыми и пушистыми. Твоя задача – преуспевать по службе. У тебя глаз наметанный, сам увидишь все, что тебе надо увидеть.
– Как на это посмотрят Вербицкий и Мякишев?
– Все, что они хотели от тебя услышать, уже услышали. Для них ты пройденный материал. Пенсионер. Задачи у вас одинаковые, подход разный. Будут результаты, ты с ними свяжешься. Нет – на нет и суда нет. Зачем тебе нужно испытывать чье-то давление? Живи как живется и привыкай к новым условиям.
– Ты сказал, что я попал под подозрение? Каким боком?
– За тобой не приехала машина. Тебе позвонил дежурный и велел срочно приехать в райотдел. Ты пошел к метро проходными дворами и вляпался в передрягу.
– Все так.
– Дежурный тебе не звонил и никто в управлении в тебе не нуждался.
– Тогда кто же звонил?
– Тот, кто хотел втянуть тебя в это дело. И у них все получилось. Но Вербицкий видит картинку по-своему. Тебе надо самому разобраться в сложившейся ситуации. Крапленая колода, которой играют со следствием в преферанс, в хранилище, по-другому быть не может.
– Я подумаю.
– Конечно, старина. Я на стреме и всегда готов помочь, возможностей у меня не меньше, чем у Вербицкого.
– Наслышан. Увидимся, когда я встану на ноги. Громов закончил процедуру снятия грима и ушел, оставив на тумбочке гору грязных салфеток.
4
Дверь открыл мужчина лет тридцати пяти, вполне пристойного вида – интеллигентное лицо, приветливая улыбка.
– Вы, очевидно, ошиблись квартирой? – спросил он.
– Если вы Леонид Постников, то я к вам.
– Да, это я. С кем имею честь?
– Следователь Вербицкий.
– Прошу, заходите.
Хозяин проводил гостя в кабинет. По обстановке было понятно, что здесь живет состоятельный человек. Книги на полках говорили о широте его интересов. Похоже, они приобретались не для интерьера.
1 2 3 4
– А если посмотреть на ситуацию с другой стороны, – заговорил Мякишев. – Банды, как таковой, не существует. Есть один очень умный и расчетливый человек, в руки которого стекается много секретной информации. У него обширные связи с местным криминалитетом. Не у самого лично, а, скажем, у его ближайшего помощника. Костяк банды составляет не более трех человек и одного посредника, который держит связь с наемными бандитами. Посредник находит налетчиков и нанимает их на одно дело. Только на одно.
– Зачем же такие сложности? – спросил Громов. – Всегда надежней иметь слаженный коллектив, а не подбирать сброд на улице.
Подполковник не согласился.
– Банда – это коллектив. Добыча делится на доли, каждый получает свою. Представим себе общую картину. Четверо налетчиков, наводчик, главарь… Ну, пока хватит. Как минимум пятеро. За полгода они добыли больше трех миллионов. Тут надо заметить, что бандиты берут только валюту и знают, какими маршрутами ее возят. Хочу оговориться, отморозков валюта не интересует, с ней можно засветиться. А с рублями все гораздо проще, да и рублевых маршрутов в десяток раз больше. Зарплаты, сберкассы, выручки магазинов, ресторанов – рубли. Нет, этим нужна валюта! Зачем? Она нужна шефу. Человеку, связанному с валютными оборотами: нефть, никель, золото, платина, камни. Вот почему вдохновителем и разработчиком планов должен быть человек, стоящий на высокой ступени. Теперь поговорим о наемниках. В нашем случае они удобны. Рубли могли бы стянуть, то есть сработать на себя. А валюту не возьмут. Особенно если их пугнуть тем, что купюры переписаны. Куш они принесут в зубах и отдадут. Возможно, получат мизерный аванс. Нанимателя, то есть посредника, они знают и считают, что никуда он от них не денется. Посредник обещает перевести валюту в рубли в течение нескольких дней, у него есть связи. Налетчики соглашаются подождать, и ждать приходится недолго. Вечером того же дня они превращаются в трупы, а трупы доли не требуют.
– Это ваши домыслы или есть факты? – спросил Громов.
– Идея принадлежит Илье Алексеевичу, я тоже ее не сразу принял. Но вот что мне удалось установить. Девятое сентября – первый налет. Удачный и без крови. Унесли девятьсот сорок две тысячи евро. Десятого сентября на станции Сосенки банда Косого попадает в ловушку, и все восемнадцать человек превращаются в трупы. Диагноз стандартный: конкуренты сражались за сферы влияния. Следов не нашли. Пять машин были расстреляны из пулеметов с трех сторон. Выжить при таком свинцовом граде никому не удалось. Конкуренты в них стреляли или кто-то другой, мы не знаем. Но у конкурентов находятся другие враги. Их перебили через месяц, четырнадцатого октября, а тринадцатого был совершен второй налет на инкассаторов. И так до сегодняшнего дня.
– Идея мне понятна, – согласился Громов. – Главное, что вы, господа менты, не суете свой нос в бандитские разборки. За полгода четыре банды уничтожены без вреда для здоровья мирных граждан и государства. А на деле оказывается, что каждая потасовка стоит почти миллион евро.
– Деньги не государственные, они принадлежат частным банкам и к тому же застрахованы. Опять же в частных страховых компаниях.
– Еще бы! Стоит у государства украсть копейку, из вас душу вытрясут. А тут разгуливаете по парку, заложив руки за спину, рассуждаете и философствуете. За пропажу государственных денег видел бы я вас сейчас загнанными, с высунутыми языками.
Мякишев взглянул на Вербицкого, он не привык к такому тону. Вербицкий тихо сказал:
– Не бери в голову, Сережа.
– Но как ни крути, вы правы! – продолжил Громов. – Налеты отличаются один от другого. Они меняют детали, чтобы заморочить нам голову. Налетчики смеются над сыскарями. Похоже, они вышли из-под контроля хозяина. Двоим удалось уйти. Покушение на жизнь майора Гордеева могли устроить только они. Рисковали своей шкурой вторично, значит, один из убитых был им чем-то дорог. Так мстят за брата.
Вербицкий продолжил:
– Одного из убитых налетчиков звали Федором Кочергиным. У него два брата. Никита отбывает десятилетний срок в зоне. Тот еще фрукт. Леонид – бизнесмен. Женат, имеет детей. Он стыдится своих братьев и даже сменил фамилию. Папаша Кочергин в свое время тоже совершил немало дел. Что касается второго убитого налетчика, то он одинок, как бездомный шакал. Злобная тварь. Ни друзей, ни близких. За таких не мстят. Мы возвращаемся к твоему первому предположению. Убийство в больнице не месть, а акт устрашения. «Никакой пощады тем, кто стоит на нашем пути!» Они не станут уточнять, в того они попали или нет. Важна сама акция. Вот для чего нам нужна твоя статья и фотография в газете.
– Сделаю. И это сработает, если майор Гордеев появится на публике живым и здоровым в ближайшие дни: человек вернулся из вашей мифической командировки и понятия не имеет, что здесь произошло.
– Гордеев – мужик сильный, – сказал Мякишев. – Выкарабкается. Но на ближайшие дни я бы не рассчитывал.
– Значит, нам понадобится его двойник. Нужен снимок, на котором я беру интервью у Гордеева. Вот, мол, браток, извини, объявили тебя героем вместо постового милиционера. Поспешность горе-репортеров, безответственность.
– Идея не лишена смысла, – согласился Вербицкий, и Громов, пробормотав: «Надо это дело обмозговать» – пошел прочь, что-то насвистывая.
– Никогда не понимал репортеров, – сказал ему вслед Мякишев.
– Этот хамоватый тип лично раскрыл десяток преступлений, когда прокуратура безрезультатно билась о глухую стену.
– Вот уж не подумал бы. Меня удивила ваша откровенность с ним.
Вербицкий засмеялся.
– Это один из талантов Громова – выкачивать нужную ему информацию. Маленькая поправка, Сережа: я молчал, говорил только ты.
Мякишев снял шапку и почесал затылок.
– Да-с!
– Ладно. Ты мне что-то хотел сказать, но нам все время мешали. Что-то важное?
– Очень. В хранилище только три человека знают о поступлении денег в конкретный день. Информацию они получают за банкиров. Причем знают сумму каждой доставки.
– Ты был в хранилище? – насторожился Вербицкий.
– Был, хотя его сотрудники и не входят в число подозреваемых в причастности к ограблению. Им не известно, какая бригада, на какой машине, в какое время и каким маршрутом повезет деньги. Те трое, что знают сумму и день доставки, – управляющий хранилищем Скороспелов Эраст Петрович, главный бухгалтер Сумской Андрей Григорьевич и Руденко Виталий Семенович – начальник отдела индивидуальных сейфов спецхранилища. Все люди с безукоризненным прошлым, отличными характеристиками и многолетним опытом в банковской сфере.
– Но они тебе по каким-то причинам не нравятся.
– Нравиться или нет может женщина, Илья Алексеич. Они опытные финансисты. Старше нас и умнее. В своей сфере, разумеется. А мы занимаемся их делом.
– Но своими методами. Не тяни кота за хвост.
– Вчерашнее ограбление вывело нас на следы, которые в остальных случаях были скрыты: деньги уносили всегда. Вчера майор Гордеев помешал этому. Я заглянул в подшивки старых газет. После каждого налета печаталась сумма украденого. С каких небес ее брали?
– Небеса тут ни при чем, Сережа. Деньги уносили, а папки с накладными грабителям не нужны, документы оставались в машине. В них все указано. Сумма, валюта, фамилии ответственного кассира и прочее. Что дальше?
– Там так же указано количество инкассаторских сумок и их номера. Сумки, понятное дело, запломбированы, инкассатор рубля из нее не украдет. Все совпадает. И вчера все совпало. Шесть сумок, все шесть мы нашли. Вот только сумма не совпадает. Деньги пересчитывали трижды. Не хватает двухсот тысяч ровно. Чуть меньше третьей части от суммы, указанной в накладных.
Вербицкий закурил и сел на заснеженную скамейку.
– Управляющий, главбух или начальник хранилища. Кто-то из трех или все трое вместе.
– Вы правильно меня поняли, Илья Алексеевич.
– Деньги в банках застрахованы, банкир свое вернет. А в этой афере отложит пару сотен тысяч в карман и выпишет накладную на нужную ему сумму. За мзду он за сутки докладывает святой троице из хранилища все детали перевозки. Банде дается время на подготовку. Вот почему ей с такой легкостью удавалось потрошить инкассаторов. Налетчики с самого начала были приговорены, их уничтожали. Банкир получал свою долю, а страховая компания ему компенсировала потери. Троица из хранилища либо кто-то один из них пускали деньги в оборот. Кому, как не им, отмывать грязные деньги. Мы тем временем ищем несуществующую супербанду, терроризирующую банковский бизнес. Гоняемся за миражом, а наши жалобщики пинают нас ногами, доказывая полную несостоятельность правоохранительных органов.
– Нам нужен капкан, Илья Алексеич. Согласен на браконьерские методы. С хищниками такого уровня чистыми руками не справиться.
– Есть одна мыслишка.
– Дать маршруту доехать до конца и накрыть их с недостачей?
– Пострадает банкир, а нам нужен получатель, главный механик хитроумной игры. Будем копать глубже.
3
Ради трех-четырех снимков в один из корпусов больницы привезли декорации, воспроизводящие уголок центрального парка города. На пол постелили целлофан грязного цвета и залили его водой – получилось вроде как лужи на асфальте. Осталось поставить скамеечку, присыпанную стружкой пенопласта, изображающего снег.
Тяжелее всего было бедолаге Гордееву. Майора одели и усадили на скамейку. Громов наблюдал за приготовлениями и поражался воле человека, перенесшего тяжелую операцию. Осветители установили свет, операторы приготовились к съемке. Олег Громов подсел к Гордееву:
– Привет, Антон. Извини, но, сам понимаешь, я тут ни при чем.
– Не бери в голову, Олег. Надо улыбаться, значит, будем веселиться. Расскажи мне пару свежих анекдотов, и я буду готов хоть Берлин брать по второму разу.
Интервью с «вернувшимся из командировки» живым и здоровым майором прошло блестяще. Недовольным остался только звукооператор – звук получился студийный, а не уличный, придется накладывать шумы и приглушать голоса.
– Ты отлично прошел испытание, Антон, – сказал Олег, когда съемка закончилась.
– Мне бы лечь. Не ровен час, сковырнусь с этой лавки.
Подошли врач, медсестры положили Гордеева на носилки и сделали обезболивающий укол. В палате тут же подсоединили капельницу.
Громов не отходил от раненого, несмотря на возражение врачей. От таких типов не просто избавиться, в конце концов на него махнули рукой.
– Что я хочу тебе сказать, Антоша…
– Лучше бы еще пару анекдотов. Не очень смешных. Когда гогочешь, живот трясется и больно до слез, – признался Гордеев.
– Тогда поговорим о грустном. Есть тихий мирный обыватель. Он поверит лабуде, только что отснятой. В принципе, мы этого и добивались. Бандюки, пришедшие добивать тебя в больнице, тоже могут поверить в нашу сказку, но есть люди, которых на мякине не проведешь. О том, что происходит на самом деле, знают Вербицкий и Мякишев. Фээсбэшники не в курсе, в управлении тоже. История заключается в следующем. Всех налетчиков после завершения дела убирали, свидетели никому не нужны. Покойники требований не выдвигают, им не надо выплачивать их долю. Есть босс, некто главный, он заправляет всем процессом. Пока я не вижу возможности выйти на него, но все стрелки указывают на Центральное хранилище банковских ресурсов. В определенных кругах полагают, что ты работаешь на босса, вычищаешь мусор. Ликвидатор или чистильщик, как ни назови, суть та же.
– Нет, Олег. Твоя теория не проходит. Зачем убивать налетчиков, пока они не закончили работу? Деньги никто не унес.
Громов встал, подошел к окну, приоткрыл фрамугу и закурил.
– Хранилище засветилось. Оно попало в поле зрения прокуратуры и валютного отдела ФСБ. Как и каким образом отвести от себя подозрение? Свалить все на банкиров, которые работают в сговоре. Они не докладывают деньги в мешки, а документы выписывают на полную сумму. Ни одна машина до хранилища не доехала, их опустошили по пути. Банкам возмещают ущерб страховые компании – сговор банкиров очевиден, а хранилище вроде бы ни при чем. Так вот, умные головы решили, что ты работаешь по наводке босса из хранилища.
– Красиво, черт побери, Олег! – Потрескавшиеся губы Гордеева растянулись в улыбке. – Но в твоих выводах зияет огромная дыра…
Вошла медсестра с миской горячей воды, салфетками и вазелином. Громов едва успел спрятать сигарету.
– Очередная экзекуция? – спросил майор.
– Я хочу смыть грим. Вас перемазали до неузнаваемости.
– Оставьте поднос, я сам этим займусь, – сказал Олег. – Вам же лучше, я быстрей уйду да еще что-то полезное сделаю.
Медсестра поставила поднос и вышла. Громов выбросил сигарету в окно и принялся за работу.
– О какой дыре ты говорил?
– Если банкиры возвращали свои деньги назад, то клали бы в сумки всю сумму, а они забирали свою долю, остальное шло, как вы говорите, боссу. И если налет лишь цирковой фокус, то автоматы не обязательно заряжать боевыми патронами. И главное. Зачем в сумки класть настоящие деньги? Глупый неоправданный риск. Блатные могут стянуть бабки, ищи их потом… Идея со сговором банкиров не проходит.
Слушая Гордеева, Олег не мог скрыть удивления.
– Для майора ты слишком умный.
– Принять твои слова как комплимент или недостаток?
– Я слышал, Антон, что у тебя два высших образования. А почему в майорах ходишь до сих пор?
– Мне нравится оперативная работа. Командовать и стучать кулаком по столу не в моем характере.
– А деньги?
– На шее жены сижу. Сначала переживал, даже сопротивлялся, но потом свыкся. Она юрист, у нее своя фирма, а папочка заправляет бюджетом области. Я бы его посадил, но тогда всех пришлось бы сажать. На себя я махнул рукой, только ради жены и живу.
– Она в роддоме. Когда узнала, что с тобой случилось, начались схватки.
– Я в курсе. Удачи мне в жизни не видать, Бог меня не любит. Я много глупостей наделал, теперь расплачиваюсь. Ради Елены бросил первую жену, а через три месяца она умерла. Скрывала от меня свою болезнь, но мой уход добил ее. Никогда себе этого не прощу.
– Ты же понимаешь, Антон, в ментуре твоя карьера кончилась. Ты инвалид.
– Жаль, что не сдох. Теперь обо мне тесть позаботится, пристроит в теплое местечко.
– Я знаю одно такое местечко. Там ты нужен больше, чем кто-либо другой.
Гордеев через силу улыбнулся.
– Центральное хранилище коммерческих банков? Я уже думал об этом.
– На ходу подметки рвешь. Только не считай начальников хранилища дураками. Несомненно, они сочтут тебя «кротом», ну и пусть считают. Работай на совесть и не суй нос, куда не следует. Их задача – выглядеть чистыми и пушистыми. Твоя задача – преуспевать по службе. У тебя глаз наметанный, сам увидишь все, что тебе надо увидеть.
– Как на это посмотрят Вербицкий и Мякишев?
– Все, что они хотели от тебя услышать, уже услышали. Для них ты пройденный материал. Пенсионер. Задачи у вас одинаковые, подход разный. Будут результаты, ты с ними свяжешься. Нет – на нет и суда нет. Зачем тебе нужно испытывать чье-то давление? Живи как живется и привыкай к новым условиям.
– Ты сказал, что я попал под подозрение? Каким боком?
– За тобой не приехала машина. Тебе позвонил дежурный и велел срочно приехать в райотдел. Ты пошел к метро проходными дворами и вляпался в передрягу.
– Все так.
– Дежурный тебе не звонил и никто в управлении в тебе не нуждался.
– Тогда кто же звонил?
– Тот, кто хотел втянуть тебя в это дело. И у них все получилось. Но Вербицкий видит картинку по-своему. Тебе надо самому разобраться в сложившейся ситуации. Крапленая колода, которой играют со следствием в преферанс, в хранилище, по-другому быть не может.
– Я подумаю.
– Конечно, старина. Я на стреме и всегда готов помочь, возможностей у меня не меньше, чем у Вербицкого.
– Наслышан. Увидимся, когда я встану на ноги. Громов закончил процедуру снятия грима и ушел, оставив на тумбочке гору грязных салфеток.
4
Дверь открыл мужчина лет тридцати пяти, вполне пристойного вида – интеллигентное лицо, приветливая улыбка.
– Вы, очевидно, ошиблись квартирой? – спросил он.
– Если вы Леонид Постников, то я к вам.
– Да, это я. С кем имею честь?
– Следователь Вербицкий.
– Прошу, заходите.
Хозяин проводил гостя в кабинет. По обстановке было понятно, что здесь живет состоятельный человек. Книги на полках говорили о широте его интересов. Похоже, они приобретались не для интерьера.
1 2 3 4