И лицо симпатичное. Полные, красиво очерченные губы, широко распахнутые глаза, роскошные брови. Только все это какое-то грубое. Но с каких пор грубость портит мужчин?..
Но не это главное. Есть в нем мужская сила, этот природный магнит.
Но никогда она не будет с ним. Никогда!
Вадим – вот за кем она пойдет хоть на край света. Она любит только его и никогда не полюбит другого...
Ей уже шестнадцать, а она все еще девочка. Но никому, кроме Вадима, она не отдастся. Только вот не зовет он ее за собой. Не любит ее. Но уважает, в его глазах она стоит наравне с тем же самым Усиком, его лучшим другом.
Не любит... Ничего, скоро все будет по-другому. Изменится она сама. Хватит быть похожей на мальчишку. Хочешь завоевать мужчину, обретай женственность, походку меняй, волосы отращивай, за лицом ухаживай. И за языком следи. Так она и поступит. Не за горами тот час, когда он увидит в ней женщину...
Итак, ей предложили кока-колу.
– Ну что, хозяин, веди гостей. – Иринка беззастенчиво глянула на Артема.
А квартирка у него просто шик! Дорогая мебель, ковры. Чистота идеальная.
Своя комната у него, светлая, просторная. И в ней тоже хорошая мебель, ковры, золоченые обои. Никаких излишеств в виде голых женщин на стенах. Все строго, по полочкам. А может, он зануда непроходимый?
Впрочем, какая ей разница? Ей с ним не жить. Хотя, если честно, неплохо бы пожить в этой роскоши хоть немного. Даже видак у этого Артема есть, японский, как и телевизор. Полеживала бы себе на кожаном диванчике, потягивала бы пивко импортное да боевички бы целыми днями смотрела.
Но нет, ей здесь не жить. Даже если Артем позовет. А такая возможность, как ей кажется, не исключена...
Как смотрит он на нее, как смотрит!
А парень, стоит признать, он хоть куда. Волосы черные как смоль, гладко причесаны, широкие надбровные дуги, глаза синие – обалдеть, волевой подбородок...
Но она не будет с ним, имей он хоть сто таких квартир!..
И вообще, с чего это она взяла, что с Вадимом, если все у них сладится, они будут жить в бедности. Не сомневайтесь, от этой жизни они возьмут все!
– Ты о чем-то думаешь? – спросил ее Артем.
Он протянул ей баночку с кока-колой.
Такую же баночку он дал и Усику, но при этом даже не взглянул на него.
Ирина не ответила на вопрос. Плюхнулась в свободное кресло, повертела в руках банку.
Как же она открывается?
– Открой! – Она протянула банку обратно.
– Не умеешь?
– А что, если впервые вижу эту дребедень, значит, не человек? – сверкнула она ледяным взглядом.
В глазах Артема отразилась растерянность.
– Ты не думай, я не хотел тебя обидеть.
Иринка криво усмехнулась. И промолчала.
Он откупорил жестянку и протянул ее Иринке.
Сема справился с банкой своими силами. Он также не был спецом в этих делах. Но внимательно следил за действиями Артема и быстро смекнул, что к чему.
– А кто у тебя предки? – вяло спросил он.
– Отец в загранку ходит. Капитан дальнего плавания. Мама универмагом заведует... Но они в разводе.
Возможно, последняя фраза сама по себе слетела с его уст. А может, это был просто ход. Хотел выставить себя ущербным, таким же, как и она, Иринка. Понял, что между ними пропасть, и захотел перепрыгнуть через нее.
Да только ошибся, дружок. Уж кто-кто, а она ущербной себя не чувствует!
Кажется, она засиделась в гостях. Пора уходить. Надоел ей этот чистоплюй с его стерильными хоромами. Иринка уже собралась подняться, чтобы уйти, когда дверь в комнату отворилась. На пороге нарисовалось хрупкое юное существо.
Среднего роста, тонкая и стройная как стебелек, большими красивыми глазами на них смотрела девушка, нет, скорее девочка равного примерно с ней возраста. Только Ирина по сравнению с этим чудом в пышном платьице выглядела чуть ли не старухой.
– Артемчик, у тебя гости?.. – спросила девушка. И тут же с испугом: – Ой, что это с ним?
Она смотрела на Сему.
Иринка также взглянула на него. Чего это она так испугалась? Ах да, есть от чего прийти в ужас этому тепличному растению. Щека Усика была располосована цепью, рана кровоточила. Но никто не обращал на это внимания, и прежде всего он сам.
– У вас рана, – озабоченно проговорила девушка и подошла к нему. – Вас что, не пугает заражение крови?
Она взяла его за руку.
– Пойдемте, я обработаю вашу рану, пока не поздно.
– Да ладно, не надо, – засмущался вдруг Усик. – Это пустяк...
– Только не нужно спорить! – мягко, но в то же время требовательно сказала она.
– Прошу любить и жаловать, моя сестра! – улыбнулся Иринке Артем. – И спорить с ней, скажу я вам, бесполезно. Вы не смотрите, что она такая маленькая...
– Помолчал бы ты, Артемчик... – даже не глянув на него, журчащим как ручеек голосом сказала ему сестра.
– Молчу, Леночка, молчу!
* * *
Что это с ним? Почему у него распорота щека? Наверное, дрался с кем-то?.. Ой, как интересно!
Леночку не пугал вид крови. Напротив, она даже находила какое-то удовольствие, когда ей доводилось перевязывать раны. Возможно, именно поэтому она и собиралась стать врачом.
Не спрашивая его согласия, она отвела парня в ванную, где находилась домашняя аптечка. Ей нравилось ощущать власть над этим крепышом, все естество которого лучилось скрытой в нем внутренней энергией. Ей вообще нравилось ощущать власть над мужчиной.
Парень послушно снял с себя грязную майку.
– Как тебя зовут? – официально, сухо – как-никак, а для него она уже врач – спросила Леночка.
– Семен, – буркнул он.
Он что, стесняется ее? Наверное, так... Ее охватило вдруг странное возбуждение.
– Семен, вам придется немного потерпеть, – тихо сказала она.
Рана оказалась не такой уж страшной, как ей подумалось вначале. Неглубокая, совсем не обязательно накладывать швы...
Наверное, достаточно будет обработать ее йодом...
Губы Леночки скривила демоническая улыбка. Ей вдруг так захотелось сделать ему больно...
Смочив йодом тампон, она мягко коснулась им раны.
Семен поморщился от боли, но не издал ни звука. Жаль. Ей так хотелось видеть его страдания...
* * *
Лена ушла и увела за собой этого полудурка с рассеченной щекой. Артем оторвал взгляд от двери, за которой скрылась сестра, и перевел его на сидевшую напротив девушку.
Дикая она какая-то. Уличная девчонка. И красивая, необычно красивая. В ней много мальчишеского – манеры, одежда, прическа. Но за всем этим женщина, настоящая красавица. А глаза у нее волшебные. Большие, зеленые.
Артема одолевали незнакомые чувства.
Любовь. Любовь с первого взгляда... Неужели это произошло с ним? Неужели он влюбился в эту пацанку с пшеничными волосами?..
– Как же тебя все-таки зовут? – спросил он.
– Ириха, – по-будничному просто назвалась она. И даже улыбнулась ему. Хотя глаза по-прежнему смотрели с отчуждением. Ну чужой ты, чужой, говорили они. Чистенький, ухоженный, не из нашего, уличного мира.
– Ты, наверное, думаешь, что я маменькин сыночек? – Это в нем заговорила обида.
– Да нет, – пожала плечами она. – Маменькины сынки так не дерутся... Кстати, а где ты этому научился?
В ее вопросе почти отсутствовал всякий интерес. Так, для поддержания разговора, из вежливости спросила.
– Это карате-до. Отец мой им «болеет». И меня заразил. С пяти лет дрессирует. Вот уже пятнадцать лет занимаюсь...
– Пятнадцать лет? Это круто... Выходит, тебе сейчас уже двадцать?
Быстро подсчитала. Значит, разговор с ним уже начинает захватывать ее. Это хорошо.
– С небольшим...
– Учишься или работаешь?
О, да она уже по-настоящему интересуется им. Артем повеселел.
– Учусь.
– Где? В институте каком?.. Ну да, конечно, в институте. И в армии, наверное, еще не служил...
– А вот тут ты не угадала. Я в военном училище учусь. В Рязанском десантном. Может, слышала о таком?
– Так ты что, военным будешь?
В глазах Ирины вспыхнул живой интерес. Сейчас она явно видела в нем не маменькиного сыночка, а мужчину, выбравшего суровый жизненный путь.
– А я уже военный. Три года таскаю солдатские сапоги. Еще год, и офицером-десантником стану.
– Ништяк, – ее голос наполнился восхищением.
Но тут же она снова заползла в свою раковину. Ее взгляд потух.
Странная все-таки девчонка. Но в этом и вся ее прелесть.
– Между прочим, я сейчас в отпуске. А он скоро заканчивается. Через неделю, – осторожно начал Артем.
– И что дальше? – Ирина даже не глянула на него.
– Три недели я уже в этом городе. Квартиру отец получил совсем недавно. А потому я никого здесь не знаю... В общем, я рад, что узнал тебя... И хочу продолжить наше знакомство.
Квартиру в Краснинске, в этом небольшом подмосковном городе, отец Артема получил полгода назад. Деньги у него водились, и до очередного выхода в море он успел сделать в жилище ремонт и обзавестись дорогой мебелью.
Его бывшая жена жила в Москве со своим новым мужем, которого Артем не больно-то жаловал. Поэтому он с удовольствием принял предложение отца провести отпуск в его пустующей квартире. Время от времени его навещала сестра, а так он жил здесь один.
Ему было скучно. Но ему нравилась такая жизнь. Сам себе хозяин, лежи весь день на диване, смотри видак. О такой жизни в училище он мог только мечтать.
Без женского тепла, конечно, плохо. Но о рязанских подругах уже не хотелось и думать. Ирина затмила всех. И он будет полным идиотом, если не попытается удержать ее возле себя.
– А как это – продолжить знакомство? – усмехнулась Ирина. – Дружить или трахаться?
У Артема перехватило дыхание. Ее слова шокировали его. Но она, видно, этого и добивалась. В ее глазах светилась ирония.
– Я бы хотел с тобой дружить, – он быстро пришел в себя. – А если ты не прочь, я был бы рад с тобой переспать...
– Переспи сам с собой. А обо мне забудь. Я не сплю с кем попало. Вернее, я вообще ни с кем не сплю... Да, я уличная девчонка, у меня плохие манеры. – Ирина начала заводиться. – Мне глубоко плевать на общественное мнение. Но это не значит, что я только и мечтаю лечь под мужика... Я не шлюха, запомни это!
– Да я знаю, что ты не шлюха!
Артем уже жалел о своей глупой смелости. И кто его только за язык дернул...
В это время в комнату вошел Семен.
– Короче, дядя, нам пора, – сказала Ирина, глянув на него. – Мы пойдем.
Она встала, скользнула по Артему насмешливым взглядом и направилась к выходу.
– Где я могу найти тебя? – шепнул он ей на ухо, когда Семен не мог этого слышать. Цеплялся за последнюю возможность удержать ее.
– Вот, блин, прилип, – развеселилась она. – Ты, дядя, симпатичный малый, есть в тебе что-то, – казалось, она хочет хотя бы напоследок загладить свою грубость. – Но я твоей не буду, и не жди. Забудь обо мне... Пока, голубь!
– Слушай, отвали от нее! – насупился Семен. – Не то худо будет. Пожалеешь!
– Да пошли вы знаете куда! – разозлился Артем и с силой захлопнул за ними дверь.
У него, между прочим, тоже гордость есть!
2
– Вадим, сегодня первое сентября, – рука матери тронула его за плечо.
Вадим открыл глаза и рывком поднялся с кровати. Посмотрел на мать.
Десяти ему не было, когда погиб отец. На заводе он работал, мастером в цехе. Где-то что-то загорелось. Требовалось обесточить конвейерную линию. Вот он ценой своей жизни и обесточил. Герой!
После его гибели мать получила однокомнатную квартиру. Живи да радуйся. Да какая радость растить сына одной.
Первое время она держалась. А потом пить начала. Какие-то мужики появились. Пока был мал, терпел. А злость копилась. Когда подрос, окреп, злость наружу вылилась. Одному ухарю морду в кровь, другому...
Скоро мать поняла, кто в доме хозяин. Почувствовала крепкое мужское плечо. И как будто мозги ей подменили. На работу после долгого перерыва устроилась. Почти не пьет. Мужиков в дом приводить и не пытается. Может, и есть у нее, но он об этом не знает.
Раньше он не больно-то жаловал ее, даже брезговал порой. Но сейчас, когда мать изменилась, стала прежней, заботливой и ласковой, дремавшая любовь к ней воскресла.
Хорошо, когда есть мать. Особенно такая, которая не забывает о начале нового учебного года и сообщает об этом сыну... Вадим не смог сдержать улыбку.
Первое сентября, крен бы его побрал. Так неохота тащиться в школу...
– Уже десять часов, – словно оправдывалась мать. – Я не хотела тебя будить...
А она у него понятливая.
– Но учиться все одно надо...
– Надо, – хоть и неохотно, но согласился он.
– Кстати, тут друзья твои заглядывали. Но в школу они тоже, похоже, не собираются...
– Ясное дело, – буркнул Вадим. – Первого сентября в школу – это все равно что с ходу в ледяную воду... Я, наверное, тоже повременю...
– И повремени. Отдохни еще пару деньков, – улыбнулась мать. И тут же нахмурилась: – Но не больше!
* * *
Как на вражескую крепость смотрел Вадим на белые корпуса школы. Красивые нарядные здания, светлые с телевизорами кабинеты, приветливые учителя. Таких школ в Союзе раз, два и обчелся. Он слышал об этом от знающих людей и даже в чем-то соглашался. Но все равно на уроки шел как на каторгу...
– Может, в сквере на лавочке перекантуемся? – с кислым видом спросил у него Сема.
Давно он уже не видел его таким убитым. И ему школа – как нож к горлу.
Учиться они с Семой начали в один год. Затем Сема вырвался вперед, а он застрял во втором классе. Но скоро догнал его, когда тот «не захотел» переходить в четвертый. Вот так и дотянули вместе до десятого.
Их, конечно, могли бы выпроводить из школы после восьмого. Учитесь, мол, пацаны, в пэтэу и не морочьте учителям голову. Да только до «бурсы» далековато, да еще в «бурсу» навострили лыжи почти все окрайнинские, их заклятые враги. Пришлось бы начинать войну за «место под солнцем». И неизвестно еще, кто бы победил.
Словом, дабы продолжать учебу, пришлось идти на сговор с директором, брюхатым Ермолаем. В обмен на «путевку» в девятый класс Вадим обещал ему тишину и спокойствие в старших классах.
«Ну ты и штучка, Ящуров, – сказал директор напоследок. – Хулиган ты, грубиян и двоечник. Но голова у тебя варит. Далеко пойдешь... если не остановят».
Год назад, чуть больше, случился этот разговор. И директор, похоже, пока о нем не жалеет.
В девятый класс Вадим пришел совсем иным человеком. На уроках сам не шумел и другим не давал. Курил строго в отведенных местах – иногда даже не взатяжку. Драк не устраивал – ну, подумаешь, кое-кому пришлось рога поотшибать, так это ж для порядка, чтоб на уроках не выстегивались. И воцарился в школе порядок...
И только в одном не изменился он. Как был двоечником, так и остался. И уроки частенько прогуливал. Ну не нравится ему учиться, хоть убей! А надо... Аттестат бы получить, пусть там хоть одни тройки будут.
Последние три года Вадим всерьез занимался культуризмом. Разве плохо быть крепким и сильным? И пацанов из своей команды к этому делу пристроил. Это лучше, чем водку жрать да «травку» шмалить. «Качались» до одурения все лето напролет. В подвале у них прохладно, хорошо. Уж куда лучше, чем во всяких там трудовых лагерях. Пусть дураки туда ездят... А результаты... Вон у него самого какие плечи, какие бицепсы. И у Семы, и у Вована, и у Беса. А Гирла с Веслом, так эти вообще шкафообразные монстры, людей ими пугать. Но те после армии, им такими быть можно. Чиж, Комар и Лазарь, правда, подкачали. Но и у них тоже есть сдвиги, задохликами не назовешь.
Короче, команда у него сильная. Удержит школу в кулаке и в этом году. И сплоченная. Каждый за другого глотку перегрызет. Тронешь одного, получишь от всех – таков у них закон.
– А учиться когда? – невесело вздохнула Ириха.
– Слушай, что говорят умные люди, – хмыкнул Вадим, подмигнув Ирихе. – Четвертое сентября как-никак, а мы все на каникулах. Непорядок! Школу по частям разнесут, мы и знать не будем...
– А Бес, Вован, Лазарь... Они на какой ляд с первого числа по классам околачиваются? – Сема, казалось, цепляется за последнюю возможность отгулять еще хотя бы день.
– Да не гони ты, Сема, – хлопнула его по плечу Ириха. – Пару деньков поучишься, а там в колхоз загонят... Не нас, других...
– В кайф это тебе, брат Сема, или нет, а давай-ка двигай вперед, за знаниями. – Вадим первым набрался решимости и зашагал к главному учебному корпусу. Сема с Ирихой поплелись за ним.
* * *
– Слушай, Ящер, тут у нас борзые одни нарисовались. – Голос Семы дребезжал от возмущения. Глаза светились кровожадным блеском.
Он подошел к Вадиму, едва прозвенел звонок на третий урок.
– О чем ты?
– Да о том... Пятеро их, козлов этих. Все из девятых классов. Крепкие на вид пацаны, скажу тебе. Но мы их в порошок сотрем, только свистни.
– А за что в порошок-то их стирать, ты хоть намекни? Что они, борзые эти, натворили?
– Совсем оборзели. На переменах у малолеток при входе в буфет бабки сшибают...
Вадим задумался.
Город Краснинск не очень большой. Но про такие говорят – мал, да удал. Детище развитого социализма, он задумывался как образцово-показательный рабочий городок. Собирались возить сюда на экскурсии «загнивающих капиталистов».
1 2 3 4 5 6 7
Но не это главное. Есть в нем мужская сила, этот природный магнит.
Но никогда она не будет с ним. Никогда!
Вадим – вот за кем она пойдет хоть на край света. Она любит только его и никогда не полюбит другого...
Ей уже шестнадцать, а она все еще девочка. Но никому, кроме Вадима, она не отдастся. Только вот не зовет он ее за собой. Не любит ее. Но уважает, в его глазах она стоит наравне с тем же самым Усиком, его лучшим другом.
Не любит... Ничего, скоро все будет по-другому. Изменится она сама. Хватит быть похожей на мальчишку. Хочешь завоевать мужчину, обретай женственность, походку меняй, волосы отращивай, за лицом ухаживай. И за языком следи. Так она и поступит. Не за горами тот час, когда он увидит в ней женщину...
Итак, ей предложили кока-колу.
– Ну что, хозяин, веди гостей. – Иринка беззастенчиво глянула на Артема.
А квартирка у него просто шик! Дорогая мебель, ковры. Чистота идеальная.
Своя комната у него, светлая, просторная. И в ней тоже хорошая мебель, ковры, золоченые обои. Никаких излишеств в виде голых женщин на стенах. Все строго, по полочкам. А может, он зануда непроходимый?
Впрочем, какая ей разница? Ей с ним не жить. Хотя, если честно, неплохо бы пожить в этой роскоши хоть немного. Даже видак у этого Артема есть, японский, как и телевизор. Полеживала бы себе на кожаном диванчике, потягивала бы пивко импортное да боевички бы целыми днями смотрела.
Но нет, ей здесь не жить. Даже если Артем позовет. А такая возможность, как ей кажется, не исключена...
Как смотрит он на нее, как смотрит!
А парень, стоит признать, он хоть куда. Волосы черные как смоль, гладко причесаны, широкие надбровные дуги, глаза синие – обалдеть, волевой подбородок...
Но она не будет с ним, имей он хоть сто таких квартир!..
И вообще, с чего это она взяла, что с Вадимом, если все у них сладится, они будут жить в бедности. Не сомневайтесь, от этой жизни они возьмут все!
– Ты о чем-то думаешь? – спросил ее Артем.
Он протянул ей баночку с кока-колой.
Такую же баночку он дал и Усику, но при этом даже не взглянул на него.
Ирина не ответила на вопрос. Плюхнулась в свободное кресло, повертела в руках банку.
Как же она открывается?
– Открой! – Она протянула банку обратно.
– Не умеешь?
– А что, если впервые вижу эту дребедень, значит, не человек? – сверкнула она ледяным взглядом.
В глазах Артема отразилась растерянность.
– Ты не думай, я не хотел тебя обидеть.
Иринка криво усмехнулась. И промолчала.
Он откупорил жестянку и протянул ее Иринке.
Сема справился с банкой своими силами. Он также не был спецом в этих делах. Но внимательно следил за действиями Артема и быстро смекнул, что к чему.
– А кто у тебя предки? – вяло спросил он.
– Отец в загранку ходит. Капитан дальнего плавания. Мама универмагом заведует... Но они в разводе.
Возможно, последняя фраза сама по себе слетела с его уст. А может, это был просто ход. Хотел выставить себя ущербным, таким же, как и она, Иринка. Понял, что между ними пропасть, и захотел перепрыгнуть через нее.
Да только ошибся, дружок. Уж кто-кто, а она ущербной себя не чувствует!
Кажется, она засиделась в гостях. Пора уходить. Надоел ей этот чистоплюй с его стерильными хоромами. Иринка уже собралась подняться, чтобы уйти, когда дверь в комнату отворилась. На пороге нарисовалось хрупкое юное существо.
Среднего роста, тонкая и стройная как стебелек, большими красивыми глазами на них смотрела девушка, нет, скорее девочка равного примерно с ней возраста. Только Ирина по сравнению с этим чудом в пышном платьице выглядела чуть ли не старухой.
– Артемчик, у тебя гости?.. – спросила девушка. И тут же с испугом: – Ой, что это с ним?
Она смотрела на Сему.
Иринка также взглянула на него. Чего это она так испугалась? Ах да, есть от чего прийти в ужас этому тепличному растению. Щека Усика была располосована цепью, рана кровоточила. Но никто не обращал на это внимания, и прежде всего он сам.
– У вас рана, – озабоченно проговорила девушка и подошла к нему. – Вас что, не пугает заражение крови?
Она взяла его за руку.
– Пойдемте, я обработаю вашу рану, пока не поздно.
– Да ладно, не надо, – засмущался вдруг Усик. – Это пустяк...
– Только не нужно спорить! – мягко, но в то же время требовательно сказала она.
– Прошу любить и жаловать, моя сестра! – улыбнулся Иринке Артем. – И спорить с ней, скажу я вам, бесполезно. Вы не смотрите, что она такая маленькая...
– Помолчал бы ты, Артемчик... – даже не глянув на него, журчащим как ручеек голосом сказала ему сестра.
– Молчу, Леночка, молчу!
* * *
Что это с ним? Почему у него распорота щека? Наверное, дрался с кем-то?.. Ой, как интересно!
Леночку не пугал вид крови. Напротив, она даже находила какое-то удовольствие, когда ей доводилось перевязывать раны. Возможно, именно поэтому она и собиралась стать врачом.
Не спрашивая его согласия, она отвела парня в ванную, где находилась домашняя аптечка. Ей нравилось ощущать власть над этим крепышом, все естество которого лучилось скрытой в нем внутренней энергией. Ей вообще нравилось ощущать власть над мужчиной.
Парень послушно снял с себя грязную майку.
– Как тебя зовут? – официально, сухо – как-никак, а для него она уже врач – спросила Леночка.
– Семен, – буркнул он.
Он что, стесняется ее? Наверное, так... Ее охватило вдруг странное возбуждение.
– Семен, вам придется немного потерпеть, – тихо сказала она.
Рана оказалась не такой уж страшной, как ей подумалось вначале. Неглубокая, совсем не обязательно накладывать швы...
Наверное, достаточно будет обработать ее йодом...
Губы Леночки скривила демоническая улыбка. Ей вдруг так захотелось сделать ему больно...
Смочив йодом тампон, она мягко коснулась им раны.
Семен поморщился от боли, но не издал ни звука. Жаль. Ей так хотелось видеть его страдания...
* * *
Лена ушла и увела за собой этого полудурка с рассеченной щекой. Артем оторвал взгляд от двери, за которой скрылась сестра, и перевел его на сидевшую напротив девушку.
Дикая она какая-то. Уличная девчонка. И красивая, необычно красивая. В ней много мальчишеского – манеры, одежда, прическа. Но за всем этим женщина, настоящая красавица. А глаза у нее волшебные. Большие, зеленые.
Артема одолевали незнакомые чувства.
Любовь. Любовь с первого взгляда... Неужели это произошло с ним? Неужели он влюбился в эту пацанку с пшеничными волосами?..
– Как же тебя все-таки зовут? – спросил он.
– Ириха, – по-будничному просто назвалась она. И даже улыбнулась ему. Хотя глаза по-прежнему смотрели с отчуждением. Ну чужой ты, чужой, говорили они. Чистенький, ухоженный, не из нашего, уличного мира.
– Ты, наверное, думаешь, что я маменькин сыночек? – Это в нем заговорила обида.
– Да нет, – пожала плечами она. – Маменькины сынки так не дерутся... Кстати, а где ты этому научился?
В ее вопросе почти отсутствовал всякий интерес. Так, для поддержания разговора, из вежливости спросила.
– Это карате-до. Отец мой им «болеет». И меня заразил. С пяти лет дрессирует. Вот уже пятнадцать лет занимаюсь...
– Пятнадцать лет? Это круто... Выходит, тебе сейчас уже двадцать?
Быстро подсчитала. Значит, разговор с ним уже начинает захватывать ее. Это хорошо.
– С небольшим...
– Учишься или работаешь?
О, да она уже по-настоящему интересуется им. Артем повеселел.
– Учусь.
– Где? В институте каком?.. Ну да, конечно, в институте. И в армии, наверное, еще не служил...
– А вот тут ты не угадала. Я в военном училище учусь. В Рязанском десантном. Может, слышала о таком?
– Так ты что, военным будешь?
В глазах Ирины вспыхнул живой интерес. Сейчас она явно видела в нем не маменькиного сыночка, а мужчину, выбравшего суровый жизненный путь.
– А я уже военный. Три года таскаю солдатские сапоги. Еще год, и офицером-десантником стану.
– Ништяк, – ее голос наполнился восхищением.
Но тут же она снова заползла в свою раковину. Ее взгляд потух.
Странная все-таки девчонка. Но в этом и вся ее прелесть.
– Между прочим, я сейчас в отпуске. А он скоро заканчивается. Через неделю, – осторожно начал Артем.
– И что дальше? – Ирина даже не глянула на него.
– Три недели я уже в этом городе. Квартиру отец получил совсем недавно. А потому я никого здесь не знаю... В общем, я рад, что узнал тебя... И хочу продолжить наше знакомство.
Квартиру в Краснинске, в этом небольшом подмосковном городе, отец Артема получил полгода назад. Деньги у него водились, и до очередного выхода в море он успел сделать в жилище ремонт и обзавестись дорогой мебелью.
Его бывшая жена жила в Москве со своим новым мужем, которого Артем не больно-то жаловал. Поэтому он с удовольствием принял предложение отца провести отпуск в его пустующей квартире. Время от времени его навещала сестра, а так он жил здесь один.
Ему было скучно. Но ему нравилась такая жизнь. Сам себе хозяин, лежи весь день на диване, смотри видак. О такой жизни в училище он мог только мечтать.
Без женского тепла, конечно, плохо. Но о рязанских подругах уже не хотелось и думать. Ирина затмила всех. И он будет полным идиотом, если не попытается удержать ее возле себя.
– А как это – продолжить знакомство? – усмехнулась Ирина. – Дружить или трахаться?
У Артема перехватило дыхание. Ее слова шокировали его. Но она, видно, этого и добивалась. В ее глазах светилась ирония.
– Я бы хотел с тобой дружить, – он быстро пришел в себя. – А если ты не прочь, я был бы рад с тобой переспать...
– Переспи сам с собой. А обо мне забудь. Я не сплю с кем попало. Вернее, я вообще ни с кем не сплю... Да, я уличная девчонка, у меня плохие манеры. – Ирина начала заводиться. – Мне глубоко плевать на общественное мнение. Но это не значит, что я только и мечтаю лечь под мужика... Я не шлюха, запомни это!
– Да я знаю, что ты не шлюха!
Артем уже жалел о своей глупой смелости. И кто его только за язык дернул...
В это время в комнату вошел Семен.
– Короче, дядя, нам пора, – сказала Ирина, глянув на него. – Мы пойдем.
Она встала, скользнула по Артему насмешливым взглядом и направилась к выходу.
– Где я могу найти тебя? – шепнул он ей на ухо, когда Семен не мог этого слышать. Цеплялся за последнюю возможность удержать ее.
– Вот, блин, прилип, – развеселилась она. – Ты, дядя, симпатичный малый, есть в тебе что-то, – казалось, она хочет хотя бы напоследок загладить свою грубость. – Но я твоей не буду, и не жди. Забудь обо мне... Пока, голубь!
– Слушай, отвали от нее! – насупился Семен. – Не то худо будет. Пожалеешь!
– Да пошли вы знаете куда! – разозлился Артем и с силой захлопнул за ними дверь.
У него, между прочим, тоже гордость есть!
2
– Вадим, сегодня первое сентября, – рука матери тронула его за плечо.
Вадим открыл глаза и рывком поднялся с кровати. Посмотрел на мать.
Десяти ему не было, когда погиб отец. На заводе он работал, мастером в цехе. Где-то что-то загорелось. Требовалось обесточить конвейерную линию. Вот он ценой своей жизни и обесточил. Герой!
После его гибели мать получила однокомнатную квартиру. Живи да радуйся. Да какая радость растить сына одной.
Первое время она держалась. А потом пить начала. Какие-то мужики появились. Пока был мал, терпел. А злость копилась. Когда подрос, окреп, злость наружу вылилась. Одному ухарю морду в кровь, другому...
Скоро мать поняла, кто в доме хозяин. Почувствовала крепкое мужское плечо. И как будто мозги ей подменили. На работу после долгого перерыва устроилась. Почти не пьет. Мужиков в дом приводить и не пытается. Может, и есть у нее, но он об этом не знает.
Раньше он не больно-то жаловал ее, даже брезговал порой. Но сейчас, когда мать изменилась, стала прежней, заботливой и ласковой, дремавшая любовь к ней воскресла.
Хорошо, когда есть мать. Особенно такая, которая не забывает о начале нового учебного года и сообщает об этом сыну... Вадим не смог сдержать улыбку.
Первое сентября, крен бы его побрал. Так неохота тащиться в школу...
– Уже десять часов, – словно оправдывалась мать. – Я не хотела тебя будить...
А она у него понятливая.
– Но учиться все одно надо...
– Надо, – хоть и неохотно, но согласился он.
– Кстати, тут друзья твои заглядывали. Но в школу они тоже, похоже, не собираются...
– Ясное дело, – буркнул Вадим. – Первого сентября в школу – это все равно что с ходу в ледяную воду... Я, наверное, тоже повременю...
– И повремени. Отдохни еще пару деньков, – улыбнулась мать. И тут же нахмурилась: – Но не больше!
* * *
Как на вражескую крепость смотрел Вадим на белые корпуса школы. Красивые нарядные здания, светлые с телевизорами кабинеты, приветливые учителя. Таких школ в Союзе раз, два и обчелся. Он слышал об этом от знающих людей и даже в чем-то соглашался. Но все равно на уроки шел как на каторгу...
– Может, в сквере на лавочке перекантуемся? – с кислым видом спросил у него Сема.
Давно он уже не видел его таким убитым. И ему школа – как нож к горлу.
Учиться они с Семой начали в один год. Затем Сема вырвался вперед, а он застрял во втором классе. Но скоро догнал его, когда тот «не захотел» переходить в четвертый. Вот так и дотянули вместе до десятого.
Их, конечно, могли бы выпроводить из школы после восьмого. Учитесь, мол, пацаны, в пэтэу и не морочьте учителям голову. Да только до «бурсы» далековато, да еще в «бурсу» навострили лыжи почти все окрайнинские, их заклятые враги. Пришлось бы начинать войну за «место под солнцем». И неизвестно еще, кто бы победил.
Словом, дабы продолжать учебу, пришлось идти на сговор с директором, брюхатым Ермолаем. В обмен на «путевку» в девятый класс Вадим обещал ему тишину и спокойствие в старших классах.
«Ну ты и штучка, Ящуров, – сказал директор напоследок. – Хулиган ты, грубиян и двоечник. Но голова у тебя варит. Далеко пойдешь... если не остановят».
Год назад, чуть больше, случился этот разговор. И директор, похоже, пока о нем не жалеет.
В девятый класс Вадим пришел совсем иным человеком. На уроках сам не шумел и другим не давал. Курил строго в отведенных местах – иногда даже не взатяжку. Драк не устраивал – ну, подумаешь, кое-кому пришлось рога поотшибать, так это ж для порядка, чтоб на уроках не выстегивались. И воцарился в школе порядок...
И только в одном не изменился он. Как был двоечником, так и остался. И уроки частенько прогуливал. Ну не нравится ему учиться, хоть убей! А надо... Аттестат бы получить, пусть там хоть одни тройки будут.
Последние три года Вадим всерьез занимался культуризмом. Разве плохо быть крепким и сильным? И пацанов из своей команды к этому делу пристроил. Это лучше, чем водку жрать да «травку» шмалить. «Качались» до одурения все лето напролет. В подвале у них прохладно, хорошо. Уж куда лучше, чем во всяких там трудовых лагерях. Пусть дураки туда ездят... А результаты... Вон у него самого какие плечи, какие бицепсы. И у Семы, и у Вована, и у Беса. А Гирла с Веслом, так эти вообще шкафообразные монстры, людей ими пугать. Но те после армии, им такими быть можно. Чиж, Комар и Лазарь, правда, подкачали. Но и у них тоже есть сдвиги, задохликами не назовешь.
Короче, команда у него сильная. Удержит школу в кулаке и в этом году. И сплоченная. Каждый за другого глотку перегрызет. Тронешь одного, получишь от всех – таков у них закон.
– А учиться когда? – невесело вздохнула Ириха.
– Слушай, что говорят умные люди, – хмыкнул Вадим, подмигнув Ирихе. – Четвертое сентября как-никак, а мы все на каникулах. Непорядок! Школу по частям разнесут, мы и знать не будем...
– А Бес, Вован, Лазарь... Они на какой ляд с первого числа по классам околачиваются? – Сема, казалось, цепляется за последнюю возможность отгулять еще хотя бы день.
– Да не гони ты, Сема, – хлопнула его по плечу Ириха. – Пару деньков поучишься, а там в колхоз загонят... Не нас, других...
– В кайф это тебе, брат Сема, или нет, а давай-ка двигай вперед, за знаниями. – Вадим первым набрался решимости и зашагал к главному учебному корпусу. Сема с Ирихой поплелись за ним.
* * *
– Слушай, Ящер, тут у нас борзые одни нарисовались. – Голос Семы дребезжал от возмущения. Глаза светились кровожадным блеском.
Он подошел к Вадиму, едва прозвенел звонок на третий урок.
– О чем ты?
– Да о том... Пятеро их, козлов этих. Все из девятых классов. Крепкие на вид пацаны, скажу тебе. Но мы их в порошок сотрем, только свистни.
– А за что в порошок-то их стирать, ты хоть намекни? Что они, борзые эти, натворили?
– Совсем оборзели. На переменах у малолеток при входе в буфет бабки сшибают...
Вадим задумался.
Город Краснинск не очень большой. Но про такие говорят – мал, да удал. Детище развитого социализма, он задумывался как образцово-показательный рабочий городок. Собирались возить сюда на экскурсии «загнивающих капиталистов».
1 2 3 4 5 6 7