– Я привез только пять миллионов. Но Золара невозможно было обмануть.
– Сожалею, мой друг, но в таком случае я буду вынужден аннулировать нашу сделку.
– Но я твой лучший клиент, – напомнил Винсенте.
– Не стану отрицать, – согласился Золар. – Мы с тобой как родные братья. Только я знаю о твоих секретных операциях, а ты единственный человек, кроме членов моей семьи, кто знает о моих. Зачем повторять это раз за разом? Ты же знаешь, что этот торг бесполезен.
Неожиданно Винсенте рассмеялся и в типично латиноамериканской манере пожал плечами.
– Ты прав. У меня и так денег больше, чем я могу потратить. Обладание этими сокровищами сделает меня счастливым человеком. Прости мне скверную привычку торговаться. Она у меня в крови.
– Остальные деньги, конечно, еще в самолете.
Не говоря ни слова, Винсенте вышел из шатра и спустя несколько минут вернулся с четвертым чемоданчиком. Он положил его рядом с другими и открыл.
– Всего шесть миллионов пятьсот тысяч долларов. Ты говорил, что у тебя имеются еще редкие ритуальные предметы из Мексики. Надеюсь, их стоимость войдет в общую сумму.
– За пятьсот тысяч долларов они твои, – ответил Золар. – Ты найдешь их в дальнем углу шатра.
Винсенте подошел к стоящему в отдалении столику и откинул крышку ларца. Он увидел несколько грубых фигурок необычной формы, сделанных из корней дерева. Они мало походили на обычных ритуальных идолов, каких в его коллекции было уже достаточно. Хотя казалось, что они сделаны и раскрашены маленьким ребенком, чутьем опытного коллекционера он сразу понял их огромную ценность.
– Хопи? – спросил он.
– Нет, монтоло. Очень древние. Имеют огромное значение в их религиозных церемониях.
Винсенте наклонился, чтобы взять одну из фигурок. В ту же секунду его сердце на мгновение остановилось, и он почувствовал, как тяжелая ледяная пелена опустилась на него. Его пальцы не ощутили соприкосновения с затвердевшей древесиной давно умершего дерева. Идол показался ему теплым и живым, как рука молодой девушки. Винсенте готов был поклясться, что услышал слабый, но отчетливый стон.
– Ты слышал его? – прошептал он, поспешно отдернув руку, словно фигурка обожгла его пальцы.
Золар удивленно уставился на него.
– Я не слышал ровным счетом ничего, – сказал он, пожимая плечами.
Винсенте выглядел как человек, только что увидевший страшный ночной кошмар.
– Пожалуйста, мой друг, давай поскорее покончим с нашей сделкой и прошу: немедленно уезжай. Я не хочу, чтобы эти идолы оставались на моей земле.
– Ты что, не собираешься покупать их? – спросил Золар удивленно.
– Нет и еще раз нет. Старые духи еще живут в этих идолах. Я ощущаю их присутствие.
– Суеверный вздор!
Винсенте схватил Золара за плечи и посмотрел на него умоляющим взглядом.
– Уничтожь их, – тихо произнес он. – Уничтожь их немедленно, или они уничтожат тебя.
32
Двести главных экспонатов выставки старых автомобилей, размещенные на зеленой лужайке Восточного парка у Потомака, сверкали под лучами ласкового солнца бабьего лета, как блестки на костюмах актеров в свете театральных юпитеров.
Выставка, задуманная ее организаторами для сбора средств в пользу реабилитационных центров детей с нарушенной психикой, неожиданно имела шумный успех, и только за воскресные дни ее посетили свыше пятидесяти тысяч любителей старины. Здесь царила атмосфера ностальгии. Стариков сюда влекли воспоминания о давно ушедшей молодости, молодежь – либо простое любопытство, либо честолюбивое желание стать со временем обладателем одного из выставленных раритетов.
В отличие от консервативно одетых владельцев большинства машин, Питт сидел на брезентовом раскладном стуле, облаченный в яркую гавайскую рубашку, белые шорты и легкие сандалии. Позади него стоял «пирс арроу», модель 1936 года – главная жемчужина его коллекции.
Большую часть времени, свободного от бесед с любопытными туристами, он проводил за изучением путеводителя по морю Кортеса. Изредка он делал пометки в лежащем рядом с ним на траве блокноте, скорее из чувства ответственности, чем из убеждения, что он напал на верный след.
Лорен и Джиордино, нагруженные корзинкой с бутербродами и закусками, контейнером со льдом, в котором лежали бутылки шампанского, с трудом пробрались к нему сквозь густую толпу.
Питт поднялся им навстречу и указал в сторону древнего трейлера, стоявшего поблизости.
– Нет смысла завтракать под солнцем на глазах туристов, уединимся лучше под кровлей этого ветерана, – предложил он.
Войдя внутрь, Лорен начала раскладывать принесенные с собой закуски на кухонном столике.
– Откуда шампанское? – поинтересовалась она.
– Из Нью-Мексико, – ответил Питт. – Отличное вино. Мы с Алом набрели на винный завод, когда плыли на каноэ вниз по Рио-Гранде.
– О'кей, налей мне бокал на пробу.
Джиордино кивнул в сторону путеводителя:
– Нашел что-нибудь подходящее, Дирк?
– Здесь около сотни островов. Я сократил их число до шести, четыре из них весьма проблематичны. Все остальные не подходят по своему геологическому строению.
– Все они в северной части залива?
– Я даже не рассматривал те, что южнее двадцать восьмой параллели.
– Могу я посмотреть, где вы собираетесь искать сокровище? – спросила Лорен.
Питт открыл стенной шкафчик и извлек из него длинный рулон бумаги.
– Я обвел кружочками острова, более или менее подходящие под описание кипу.
Лорен и Джиордино отставили в сторону бокалы и склонились над картой. Питт вручил Лорен увеличительное стекло.
Закончив изучение островов, отмеченных на карте, Лорен подняла глаза на Питта.
– Насколько я понимаю, вы собираетесь провести визуальную разведку с воздуха?
– Естественный следующий шаг в наших поисках.
– С самолета?
– Нет, с вертолета.
– Мне кажется, что для разведки с вертолета вы наметили слишком большую территорию. Где собираетесь базироваться?
– На старом пароме.
– На пароме? – удивилась Лорен.
– Точнее, на пароме, первоначально предназначенном для транспортировки автомобилей. До 1957 года он плавал по заливу Сан-Франциско, затем был продан в Мексику и до 1962 года перевозил местных жителей из Гуаймаса на Санта-Розалии, а потом был поставлен на прикол. Руди Ганн арендовал его почти что даром.
– Надо благодарить за это адмирала, – фыркнул Джиордино, – старик оказался прижимист.
– Такая древность, – покачала головой Лорен. – Да ему место на свалке или в музее.
– По словам Руди, он еще в рабочем состоянии и даже иногда используется на местных линиях, – сообщил Питт, – и самое главное – его верхняя палуба достаточно велика и может быть использована как вертолетная площадка.
– Когда дневные полеты будут заканчиваться, – объяснил Джиордино, – паром будет перебазироваться к новой группе островов. Это сбережет нам немало часов летного времени.
– Звучит многообещающе, – согласилась Лорен. – И что дальше, когда вы найдете остров, подходящий для поисков сокровищ?
– Решим, когда изучим местные геологические условия, а потом перейдем к раскопкам.
– Обслуживайте себя сами, мальчики, – предложила Лорен, – все перед вами.
Джиордино не стал ждать второго приглашения и немедленно принялся сооружать себе бутерброд исполинских размеров.
– Похоже, у вас все просчитано, – задумчиво продолжала Лорен, – а с разрешением мексиканских властей? Как-никак это их территория.
– Адмирал думает, что с этим можно и подождать, – сообщил Питт, положив себе на тарелку кусок копченой рыбы, – в противном случае, по его мнению, мы привлечем излишнее внимание к своим работам. Прослышав про сокровища, тысячи любителей приключений отправятся на поиски. Мексиканские власти попросят нас убраться с их территории в надежде самим ухватить лакомый кусок. Но главное, Конгресс устроит старику чудовищный разнос за то, что НУМА тратит деньги налогоплательщиков на поиски сокровищ на территории другого государства.
– Мы не можем позволить себе лишних неприятностей, пока не попробуем добиться успеха, – добавил Джиордино с необычной для него серьезностью.
Лорен положила ложку салата из помидоров и задала следующий вопрос:
– Почему бы вам тогда не иметь на борту кого-то, кто оградит вас от излишнего любопытства местных властей?
– Ты имеешь в виду эксперта по связям с общественностью? – осведомился Питт.
– Нет, черт побери, я имею в виду члена Конгресса Соединенных Штатов.
– Тебя? – удивился Питт, пытаясь заглянуть в ее фиалковые глаза.
– Почему бы и нет? Спикер палаты сообщил о перерыве в заседаниях на всю следующую неделю. С мелочами справятся мои помощники. Я с удовольствием сбегу из Вашингтона на несколько дней, а заодно и увижу Мексику.
– На мой взгляд, – вступил в разговор Джиордино, незаметно подмигнув Лорен, – это весьма здравая идея. Дирк всегда выглядит умнее, когда ты находишься рядом.
Питт нежно обнял подругу за плечи:
– А что, если возникнут осложнения? Подумай о своей политической карьере.
– Ты хочешь спросить, что случится, если избиратели выбросят меня на улицу? Тогда у меня не останется другого выбора, как выйти за тебя замуж.
– Это будет, пожалуй, похуже, чем выслушивать речи президента, – заметил Джиордино, – но сама по себе идея неплохая.
– Мне трудно представить нас выходящими из кафедрального собора в Вашингтоне, а затем занимающимися домашним хозяйством где-нибудь в Джорджтауне, – признался Питт.
В душе Лорен надеялась на иную реакцию, но она прекрасно понимала, что Питт был незаурядным человеком. Она припомнила их первую встречу десять лет назад на приеме, который устраивал сейчас уже забытый секретарь по вопросам окружающей среды. Питт не был красив, как звезда Голливуда, но в нем был особый мужской магнетизм, пробудивший в ней чувства, которых она никогда не испытывала с другими мужчинами. Как конгрессмен, она знала многих богатых и могущественных мужчин, некоторые из них были весьма привлекательными. Питт всегда оставался только искателем приключений, одинаково безразличным к власти и славе. У них не было никаких обязательств друг перед другом. Он встречался с другими женщинами, она знала других мужчин, но старая связь оказалась куда более крепкой, чем представлялось с первого взгляда. Мысли о совместной жизни не посещали никого из них. У каждого была своя работа. Но как женщина Лорен прекрасно понимала, что, если она хочет иметь детей, ей пора задуматься об этом.
– Не уверена, что это должно происходить только таким образом, – заметила она, чтобы сказать хоть что-нибудь.
Питт понял ее чувства и улыбнулся ей.
– Конечно нет, мы внесем ряд существенных усовершенствований.
Она бросила на него странный взгляд:
– Следует ли мне принимать твои слова как предложение руки и сердца?
Зеленые глаза Питта показались ей особенно глубокими, когда он спокойно произнес:
– Допустим, что я просто высказал только предположение о том, что может произойти.
33
– Сможешь подлететь поближе к тому высокому пику? – спросил Сарасон брата Чарлза, сидевшего за штурвалом небольшого гидросамолета. Меньшая вершина кажется слишком острой, это нам не подходит.
– Ты видишь что-нибудь?
Сарасон, наблюдавший в бинокль за ландшафтом, простирающимся внизу, неуверенно пожал плечами:
– Пока не уверен. Шансы невелики, скажу, когда увижу вершину с более близкого расстояния.
Оксли развернул самолет в нужном направлении, и остров предстал перед ними как на ладони.
Это был скалистый островок южнее популярного курорта Лорето площадью около пяти квадратных километров, с обрывистыми берегами и узкой полоской пляжа. Двуглавая вершина скалы возвышалась более чем на четыреста метров на уровнем моря Кортеса.
Оксли тоже посмотрел вниз.
– На мой взгляд, ничего примечательного, – заметил он. – Два небольших пляжа. Годятся разве что для вытаскивания на берег рыбацких лодок. Склоны, изрытые пещерами. Что думаешь, братец?
Сарасон обернулся и бросил взгляд на человека, сидевшего позади него в кресле пассажира.
– Только то, что глубокоуважаемый профессор Мур продолжает играть с нами втемную.
Антрополог пренебрежительно отмахнулся от него:
– Я поставлю вас в известность, когда увижу то, что надо.
– Рекомендую выбросить ублюдка в люк и посмотреть, умеет ли он летать, – предложил Сарасон.
– Останетесь ни с чем, – высокомерно произнес Мур.
– Я устал слушать, как вы без конца повторяете одно и то же.
– Меня интересует, что мне делать дальше? – рявкнул Оксли. – В конце концов, я хочу знать, тот это остров или нет.
Мур вырвал бинокль из рук Сарасона и бросил беглый взгляд вниз. Через несколько секунд он вернул бинокль и, откинувшись на спинку кресла, потянулся к шейкеру с охлажденным мартини.
– Летите дальше, – приказал он.
Сарасон сжал кулаки, сдерживая желание схватить профессора за горло. Немного успокоившись, он потянулся к путеводителю, такому же, как и тот, что изучал Питт.
– Дальше остров Кармен, – прочитал он. – Площадь сто пятьдесят квадратных километров, длина около тридцати. Имеет несколько изолированных вершин высотой до трехсот метров.
– Не подходит, – оборвал его Мур, – слишком велик.
– Благодарю за быстрый ответ, – проворчал Сара-сон. – Остров Чольа, маленький, практически плоский. На нем маяк и несколько рыбацких хижин.
– Пропускаем и этот.
– О'кей. Теперь Сан-Илдефонсо.
– Площадь?
– Два с половиной квадратных километра. Пляжей нет.
– Пляжи должны быть, – сказал Мур, делая еще один глоток из шейкера. – Иначе инки не смогли бы причалить к острову и разгрузить плоты.
– К северу от Сан-Илдефонсо лежит Байя Койоте, – раздраженно продолжал Сарасон. – Шесть островов, каждый размером чуть больше обычной скалы.
– Остров Гуапа и остров Барго кажутся мне подходящими, – заметил Сарасон. – Острова круто поднимаются из воды, и на обоих имеются небольшие горы.
Мур резко повернулся в кресле и посмотрел вниз.
– На мой взгляд, оба бесперспективны, – начал было он, но тут же остановился на середине фразы и выхватил бинокль из рук Сарасона. – Снижайтесь!
– К какому? – раздраженно переспросил Сарасон. – Их здесь шесть штук.
– К тому, что напоминает плавающую утку с головой, повернутой назад.
– Остров Барго соответствует вашему описанию. Обрывистые берега с трех сторон, невысокая гора, маленький пляж.
– Это он! – крикнул возбужденно Мур. – Это должен быть он.
– Почему вы так уверены? – спросил недоверчиво Оксли.
– Не ваше дело, – оборвал его Мур, – выполняйте приказание.
Сарасон снова завладел биноклем и внимательно осмотрел островок.
– На вершине горы имеется нечто, напоминающее скульптуру из камня, – сообщил он.
– Не обращайте на нее внимания, – пробормотал Мур, вытирая капельки пота со лба. – Сама по себе она ничего не значит.
Сарасон был далеко не дурак и не мог не заметить волнения профессора.
Он подумал, что эта скульптура, может быть, высечена инками и служит указателем дороги к сокровищам.
Мур снова откинулся на спинку кресла и не произнес больше ни слова.
– Я посажу гидроплан на воду и причалю к берегу в этом маленьком заливе, – предложил Оксли, указывая вниз. – На мой взгляд, во всяком случае с воздуха, нам не трудно будет подняться на вершину.
Сарасон согласно кивнул:
– Поступай, как считаешь нужным.
Оксли сделал два круга над морем, чтобы убедиться в том, что поблизости нет подводных камней, способных повредить днище гидроплана, и уверенно повел самолет на посадку. Он аккуратно посадил машину на голубую воду и сбросил обороты двигателя. Две минуты спустя поплавки гидроплана мягко коснулись песка и машина причалила к берегу.
Двое рыбаков вышли из убогой хижины и направились к ним. Сарасон открыл дверь кабины и первым ступил на белый песок пляжа, за ним спустился Мур и наконец Оксли, который прикрыл за собой дверь и запер ее на ключ. Чтобы еще больше обезопасить машину от возможного посягательства со стороны местных жителей, Сарасон попросил рыбаков присмотреть за гидропланом, щедро оплатив их услуги. После чего все трое начали подниматься по узкой тропинке, ведущей к вершине горы.
Вначале подъем не вызвал никаких затруднений, но чем ближе они подходили к вершине, тем круче становился склон. Стервятники медленно проплывали над их головами, наблюдая за действиями людей, осмелившихся вторгнуться в их владения.
Антрополог шел в нескольких шагах позади братьев, тяжело дыша и пошатываясь от усталости. Наконец, обогнув последнюю скалу, братья оказались на вершине горы, и их взорам открылись голубые воды залива.
В нескольких шагах от вершины Мур остановился, не в силах двигаться дальше. Он был на грани обморока и, возможно, упал бы, если бы Оксли, поспешивший ему на помощь, не схватил его за руку.
– Разве вам неизвестно, что прогулки по горам и алкоголь несовместимы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54