Глава V 1 Усидчивостью Сергей не отличался. Покопался в папках, поболтал с Симочкой, полистал журналы.Заказчики не появлялись, дальнейшее дежурство казалось бесцельным. Зряшная потеря дорогого времени!Из головы не выходило странное поведение подполковника Серегина. Вот чем надо заниматься вплотную. Правда, расследование предстоит не заказное, деньги за него не получишь, но, возможно, добытые сведения пригодятся позже.В конце концов, Фомин плюнул на нудное дежурство.— Симочка, побудь в офисе, никуда не отлучайся… Я пройдусь по делам…— Не беспокойся, Сереженька, все будет нормально. Погуляй, милый, позагорай…Загорать и купаться Сергей не собирался. Равно, как и прогуливаться в одиночестве. Мысль о Серегине зудела надоедливой мухой и будет зудеть до тех пор, пока он не займется подполковником вплотную.Из окружения Серегина ему был близко знаком один лишь человек — старший лейтенант Николай Гошев. Оба — костромичи. Учились в одной и той же школе. Вместе с Гришей Греминым. После получения аттестата зрелости Фомин поступил в школу КГБ, Гошев пошел работать в милицию. Встретились в Москве. Сергей был уже капитаном, служил в центральном аппарате госбезопасности. Николай — по-прежнему в милиции, в уголовном розыске.Виделись редко — встречаться чаще не позволяла служба. Ограничивались телефонными беседами, краткими, как телеграммы. Типа — что нового, как семья?… В норме. А у тебя?… Без изменения. И — молчание. Растерянное, продолжительное. Когда не знаешь, что говорить, а бросать трубку не хочется. Будто эта обычная телефонная трубка — ниточка из детства, которую порвать легко, а восстановить почти невозможно.С Колей Гошевым и решил встретиться Фомин.Трубку сразу же взял Серегин. Хрипловатый голос подполковника Фомин может легко отличить от сотен других голосов. Пришлось отключиться. Разговаривать с таинственным Петром Васильевичем — зря терять время.Выждал несколько минут и снова набрал номер.— Вас слушают.Глуховатый, немного вибрирующий женский голос. Курит, видно, много, поэтому иногда подкашливает… В отделе появились женщины? Очередная новость.— Мне нужен старший лейтенант Гошев.— Кто спрашивает?— Не имеет значения… Скажем, школьный приятель.Девица хихикнула. Что смешного она нашла в его ответе? Разве у Гошева не может быть школьных друзей?Послышалось — Коленька, тебя из школы требуют!… Остроумно, ничего не скажешь. Первобытные люди животы бы надорвали от хохота… А вдруг в отделе Серегина собрались одни «первобытные»?Старший лейтенант взял трубку. Не успел Сергей назваться, только поздоровался, как Гошев узнал, кто звонит. Хорошо еще, догадался не назвать по имени. Небось начальник навострил уши, скосил глаза.— Меня не называй, — на всякий случай предупредил Сергей. — Мне необходимо с тобой встретиться…— Когда?— Желательно немедленно.— Заметано… Где?Сергей с ответом замешкался. О месте встречи он не подумал. Оно должно быть обязательно многолюдным — трудней вычислить беседующих при возможной слежке.— Знаешь кассы предварительной продажи билетов напротив Курского вокзала?— Через час буду… Подожди минутку…Слышно, как Гошев обратился к подполковнику с просьбой отпустить его по срочному делу… Просит знакомая девушка — что-то произошло неприятное, требуется помощь… Ответ подполковника — ладно, беги, при необходимости отработаешь…В помещение касс Фомин не пошел — устроился неподалеку, возле подземного перехода. Стоял и фиксировал взглядами многочисленных прохожих…Жизнь пошла — не позавидуешь! В родном городе, в мирное время приходится опасаться слежки. И от кого? От охранителей правопорядка. Такое в дурном сне не приснится. На старости лет поведаешь внукам — за фантазера посчитают, деда-враля, ни за что не поверят.— Коля, — тихо окликнул он Гошева, который чуть ли не бегом устремился в открытую дверь кассового зала. — Притормози…— Ты же сказал — в кассах…— Встретимся, но не поговорим… Завернем за угол, отыщем в палисаднике скамейку под деревьями. Может, повезет — мамаши раскатывают детей, старички судачат… Сойдем за пенсионеров…Скамейку, окруженную мамашами и старичками, так и не нашли. Насколько Фомин помнит, в давние времена их было множество. К услугам влюбленных и пенсионеров… На дрова пустили, что ли?Разговаривать пришлось на ходу.— Моим вопросам не удивляйся, какими бы глупыми они тебе ни показались… Речь пойдет о… твоем начальнике…— О Серегине? — удивился Гошев. — Он что, стал тебе поперек дороги?— Не то, Коля… Скажи, у него случайно крыша не поехала?Николай не удивился. Помолчал, размышляя, взвешивая, что ответить. Он еще в школе отличался осторожностью в оценках и высказываниях.— Подозреваю — поехала, — скупо улыбнулся старший лейтенант. — Многое в его поведении, мягко говоря, настораживает… Учти, говорю это тебе, как другу…— Можешь не сомневаться… Что именно настораживает?— К примеру, вчерашний разговор. Докладывал по делу о гибели автослесаря. Все — чин по чину. Мужик из «жигулей», говорю, погиб не при столкновении с деревом. В голове — дырка, застрелили его… А Серегин — не выдумывай сложностей, не фантазируй. Какие могут быть фантазии, если в голове — пуля?— Да, непонятно, — протянул Фомин, хотя ему все это было предельно ясно. До такой степени ясно, что в горле запершило. — Может быть, твой «батя» перед работой хлебнул лишнего?— Не то слово! По утрам иногда так разит — закусить хочется… Представляешь?— И как дальше развивался разговор?— После упрека во вредной фантазии Петя-Петушок выдает еще один перл. Ежели обратятся к тебе, говорит, частные детективы — пошли их на три буквы. Ни единой подсказки, ни одного совета… Как прикажешь понимать? Тайна следствия?… Глупо… Но и это далеко не все. Серегин упирается взглядом в бумаги и бурчит: дело простое, обычное дорожное происшествие. Лучше списать его в архив или подвесить гаишникам. Пусть их шерстят на совещаниях. Мы — в стороне. Нет преступления, нет и уголовного дела. Всё шито-крыто… А как же быть с застреленным мужиком? Тоже списать в архив?Гошсв горячился, размахивал руками. Это при его обычной сдержанности? Видимо, достал его Серегин, расковырял до самой печенки!— Поспокойней говори, Коля, не привлекай внимания прохожих. А то вон те бабушки уже насторожились — не произойдет ли сейчас бандитская разборка, не прольется ли кровушка?… Ничего нового ты мне не открыл — подтвердил неясные подозрения…— Подозрения? Неужели ты думаешь, что Серегин… Нет, нет, ты не прав… Просто с психикой у него не все в порядке. Как и у всех оперативников, долгое время контактирующих с преступным миром…— Дай Бог, чтобы поступки Петра были связаны с поехавшей крышей. Ведь в соответствии с должностью ему известно много, слишком много… В том числе имена агентов, засланных в банды… Ведь на секреты опирается не только КГБ — ФСК, вам без них тоже не прожить…Гошев наклонил голову, скрывая насмешливую улыбку. Что-то часто он улыбается, дела, видимо, не радуют.— Есть такие, — признался он. — От такого волка, как ты, все равно не укрыться… А почему тебя, частного детектива, так интересует наша кухня и… погреб?— Дело в том, что волей или неволей мы с Гришкой повязаны с вашей фирмой. Приходится и придется впредь обращаться. Вот и желательно знать, кто такой Серегин… Он знает всех ваших тайных агентов?Николай некоторое время молчал. Видно, ему не хотелось откровенничать. Школьный приятель хорош за столом, в беседе, в семейных делах, но не по службе. С другой стороны, он не мог не оценить открытости Фомина. Плюс — оправданности, странного интереса к личности начальника отдела.— Всех, конечно… Но после того как подполковник начал пить сверх меры, пришлось кое-кого затаить. Ведь в отделе я занимаюсь агентурой… Вот и решил… Конечно, кодовые клички не скрыть, но действительные имена и места, где действуют, — можно. И — нужно!— И много таких?— Нет, мало… Всего двое…— Значит, ты все же не полностью доверяешьСерегину, если решился на такое?Гошев молчал. Даже не улыбался.Незаметно друзья вышли на Старый Арбат. Остановились на углу. Пора прощаться. Долгое отсутствие старшего лейтенанта может насторожить Серегина.— Хочу узнать еще одно. Если мне понадобится твоя помощь. Не сведениями и не советами — действием. Поможешь?— Помогу. Только сообщи заранее… 2 Запретить себе думать о странной автомастерской — легче легкого. А вот воплотить в жизнь это запрещение значительно трудней. Ибо из головы не выходит происшествие на улице рядом с институтом.Конечно, целесообразней отремонтировать «жигуленок» в автосервисе неподалеку от офиса. Так нет, черт потащил Гремина на другой конец Москвы.Ехал и твердил себе: еду не для того, чтобы покопаться в мастерской Столярова — там лучше ремонтируют, сделают по блату и качественней и быстрей.Улицы столицы переполнены автотранспортом. Здесь опасно быть рассеянным — угодишь в еще одну аварию. А как можно быть собранным, когда из головы не выходит погибший автослесарь и непонятный человечек в углу кабинета Столярова.Спрашивается, что Гремину до всего этого? Заниматься расследованием он не собирается. Прибыли все равно никакой. Разве получит тот же Серегин еще одну звездочку на погоны и орден на выпяченную грудь.И все же Григорий ехал ремонтироваться именно к Столярову. Не мог пересилить любопытство… «Ничего страшного нет, — убеждал он сам себя. — Обычный азарт профессионального охотника, не больше…»Постарался переключиться на другие проблемы. Семейного плана…Отношения с женой напоминали мелкий осенний дождик. То прекратится, на несколько минут проглянет солнце, то зарядит на неделю, без перерыва. Скандал следует за скандалом, будто альпинисты в связке.Поэтому Григорий старался больше времени проводить в офисе или разъездах. Дома — молчит, невидяще глядя на экран телевизора или в книгу.Мальчишки поутихли, часто плакали, испуганно смотрела на маму и отца.Что же делать?Пойти на развод не позволяли дети. Григорий просто не мог представить себе пацанов полусиротами. Позже они, конечно, поймут и оправдают отца, но сейчас…В начале лета на трудное объяснение решилась Людмила.— Нам нужно поговорить, — приступила она к мужу, уложив мальчишек спать. — Дальше так продолжаться не может. Я не выдержу…Григорий угрюмо молчал. Если он и ночевал дома, то приходил, когда жена и дети уже спали. Потихоньку снимал обувь и крался к дивану в гостиной. Утром уезжал пораньше, не дождавшись завтрака.Сегодня появился в семь вечера, решил отвести душу с пацанами… И вот — отвел…— Давай сделаем так, — не дождавшись ответа, продолжила Людмила. — Я с ребятами уеду на лето к маме… А ты — решай… Решишь — напиши…— Делай как знаешь…И — все. В этот вечер не было произнесено ни слова.Утром Гремин отвез семью на вокзал. Билетов в кассе не было — обратился к перекупщикам, переплатил уйму денег…Снова — один. Как полтора года тому назад, когда он охотился за бандой Матвеева…О происшедшем Симе — ни слова. Узнает о трагедии — засыплет жалостливыми словечками, обольет слезами, примется горестно вздыхать. Развалила семью, человеку принесла несчастье. Но одиночества не утаить. Оно проявляется в мелочах, в тех же нестираных носовых платках или в болях в желудке, требующем систематического питания.— Ты живешь один, — грустно вымолвила Симочка. — Совсем один…Интересно, откуда она узнала? Фомин проговорился или сработала женская интуиция?… Кстати, Сергею Гремин тоже ничего не сказал — незачем выносить свои невзгоды на всеобщее обсуждение.— Почему один? — лихо отпарировал Григорий. — Кошка Машка не покинула хозяина, ласкается, требует любимых яиц вкрутую…— Дай мне ключ от квартиры, — тихо, почти шепотом потребовала девушка. — Уберу, постираю, кушать наготовлю… Небось, пробавляешься чайком с бутербродами…Гремин машинально отдал запасной ключ. Позже, вечером, спохватился. Что же он наделал, чурбан березовый! Приживется Симочка, потихоньку вещи свои принесет, приучит его к своему присутствию…Тогда сама собой решится на первый взгляд неразрешимая семейная проблема. Вместо Людмилы — Симочка. Спать на одной кровати, кушать за одним столом, стирать, гладить, убирать.Только одного не будет — мальчишек…Но Симочка перебираться на новое место жительства не торопилась. Мало того, Гремин ни разу не застал ее в своей квартире. О том, что она навещала холостяцкое жилье, свидетельствовали чистые, блестящие полы, отсутствие пыли на мебели и окурков в пепельницах, выстиранное и выглаженное белье, обязательный букетик цветов на кухонном столике…Когда же она успевала? В офисе его всегда встречает предупредительная секретарша. Когда бы он ни появился. Неужели посещает квартиру по ночам? Потихоньку убирает, пылесосит, стирает, а под утро исчезает…Фантастика, да и только!Со временем Григорий привык к одиночеству. Мало того, оно пришлось ему по душе.Этому «привыканию» способствовала Симочка. Не только мгновениями любви в ночном офисе, но и своим постоянным присутствием. Днем и ночью.Как бы вся эта фантастика не превратилась в реальность!… Странное дело, Гремин и хотел этой реальности, и отвергал ее……Раненый «жигуль» вел себя вполне прилично. Можно было и не подвергать его «лечению». Но, во-первых, ездить без одного заднего фонаря по улицам Москвы — опасно. И, во-вторых, не мешает совместить приятное с полезным: огтремонтировать машину и еще раз присмотреться к подозрительной мастерской.Возле бывшего лабораторного корпуса — очередь страдающих иномарок. Казалось, они слетелись сюда на лечение со всех концов света. «Японцы» мирно соседствовали с «итальянцами», «немцы» благожелательно взирали на «американцев».Полный интернационал!— — Зря потеряешь время, — доброжелательно посочувствовал владелец «ауди», пренебрежительно глядя на «жигуленка». — Берут только иномарки.Григорий ответил многозначительной улыбочкой. Дескать, знаю, все знаю, и все же не уеду…— Блат имеешь? Ну, тогда, конечно…Оставив запертую машину рядом с «ауди», Гремин принялся бесцельно прогуливаться вдоль фасада, оглядывая въездные ворота, немногочисленные окна и двери.Знатно устроились новые владельцы лабораторного корпуса!Забор с колючкой и сигнализацией отодвинут, выгородив сданное в аренду здание. Перед фасадом — забетонированная площадка ожидания машин. От площадки к улице, где был сбит автослесарь — неширокая асфальтовая дорога. Виляет между деревьями, будто ручеек, стремящийся к более полноводной реке.Ворота закрыты. Откроются, вытолкнут отремонтированную машину, загонят новую и снова закроют.По площадке расхаживает мастер-приемщик. Ставит на глазок диагноз, называет приблизительную стоимость ремонта.Гремин несколько раз прошелся по окраине лесопосадки. Подходить ближе к воротам опасался — заметят, передадут Столярову. Встречаться с ним вторично не хотелось.Завернул за угол, туда, где корпус примыкал к железобетонному забору института.Ничего особенного — глухая стена, без окон и дверных проемов. Лишь ближе к забору — неприметная дверь. Давно не крашена, филенки потрескались, притворы подгнили… Интересно, куда она ведет, в какое помещение?Гремин взялся за погнутую ручку, подергал.Неожиданно замок заскрежетал, дверь приоткрылась. Выглянул человечек с острым, будто отточенным на наждаке, личиком… Ба, старый знакомец! Это ведь он сидел в углу кабинета и покашливал!— Зачем лэзыш? Чаго надо? Мастерский — другой сторона…Григорий извинился — заблудился, дескать, думал здесь вход в автосервис. Повернулся и медленно пошел прочь. На углу посмотрел назад. Острый человечек следил за ним…Странный корпус, странные люди. Начиная с погибшего автослесаря и кончая неприветливым человечком явно кавказской национальности… Впрочем, почему именно кавказской? Человечек похож и на туркмена, и на казаха, и на таджика… Неопределенная внешность, непонятный акцент…Очередь двигалась медленно.Гремин присел на пенек рядом с площадкой. Сидел и думал. Обо всем понемногу. О мальчишках, о Симочке, о дежурящем сейчас в офисе Фомине.Поднялся ветер. Путался в кронах деревьев, гонял облака над Москвой, подметал пыль на площадке.Минут через тридцать появился владелец автосервиса. В сопровождении «острого» человечка медленно прогулялся вдоль строя машин-калек.Понятно. Столярову доложили о появлении частного детектива. Таиться — усилить подозрение. Они с Фоминым и без того «наследили» в офисе автохозяина…Гремин подошел к своему «жигуленку», смахнул пыль с ветрового стекла.— Здравствуйте, Григорий Ефремович!Ишь ты, даже имя-отчество запомнил! Либо по причине неожиданно возникшего уважения, либо из-за опасения.— Добрый день, Ефим Петрович… Как видите, последовал вашему совету — пригнал машину в ремонт…— Правильно сделали! В государственный сервис лучше не соваться — сделают на рубль, напортят на на тысячи… Зря вы стали в очередь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21