— Боже…— У меня нет детей, жен, я не скрываюсь от алиментов. У меня высокая зарплата, говорят, что я не жадина и вроде бы неплох в постели. Что еще? Да, мне кажется, я тебя люблю. Это все.Вика не страдала излишней сентиментальностью. Она почти не знала, как это — по-женски всплакнуть. Но в последнее время она с трудом сдерживала слезы.А тут не выдержала, и слезы потекли по ее щекам. Леха, глядя на нее, подумал, что только сейчас ему ответила согласием самая прекрасная женщина на земле. * * * Лидия Максимовна приоткрыла дверь и немедленно ее захлопнула.Они целовались… Уже больше десяти минут. А это неспроста! Алексей Игоревич так себя не вел никогда. И если разобраться, то эта кобылка очень даже неплоха. И она не кобылка вовсе. А весьма милая молодая женщина.Господи, как она влепила ему! Алексею Игоревичу… Видать, было за что.И потом пора, ему тридцать семь лет, сколько можно в бобылях-то ходить?— Ну можно, что ли, пройти? — произнес кто-то.— Нельзя, — строго ответила Лидия Максимовна.— Да что там происходит?!— Когда надо будет знать, тогда и узнаешь. * * * Они вернулись в зал заседаний. С обоими что-то случилось.— Мы не подписываем этот договор, — произнес Алексей Игоревич.Андрей в упор посмотрел на него, потом на Вику. Что-то произошло?Что-то сорвалось? Оба были похожи на лунатиков.— Готовьте другие документы, — произнес Алексей Игоревич. — О слиянии компаний…— Засранец, — прошипела Вика, — ты у меня хоть спросил?— По законодательству имущество супругов принадлежит им в равных долях. — Леха тихо рассмеялся. — А жена вообще должна следовать за своим мужем, и все такое, — добавил он. Она тоже смеялась.Что происходит? Они действительно походили на двух лунатиков.— Все понятно? — спросил Алексей Игоревич. — Надо подготовить документы о слиянии. Да, еще. Мы решили пожениться.Наступила гробовая тишина.— Вы удивлены? — спросил Алексей Игоревич. — Мы решили, что это самый эффективный способ нашего взаимодействия. Заканчивайте дела без нас.Паузу нарушил Виноградов. Он начал хлопать в ладоши. Через несколько секунд аплодисменты и поздравления неслись со всех сторон. * * * Они действительно взяли очень большую скорость, эти беспечные ездоки.Так или иначе, в деловом мире Москвы появилась самая красивая и самая влюбленная пара. Через несколько месяцев Алексей ввел Вику в совет директоров «Континента».— Когда Александр Македонский был ребенком, подростком, отец подарил ему на день рождения великолепного коня, — объяснил Леха свое решение. — Укротить его никто не мог. Именинник смог. «Македония для тебя слишком мала», — с грустью сказал папа, царь Филипп.— Что ты хочешь сказать? — спросила Вика.— Пора тебе выходить на более широкий оперативный простор. Я ввел тебя в совет директоров. Кстати, коня звали Буцефал.Виноградов и еще несколько человек были против, однако они признали компетентность Вики и ее умение очень быстро обучаться.А потом у Вики начались самые чудесные изменения, которые могут произойти в жизни женщины, — она была беременна.— Решили завести ребенка? — как-то поинтересовался Андрей. И, помедлив, добавил:— Это так чудесно.— Полагаю, что двух, — улыбнулась Вика.— Станешь кормящей Мадонной?— Все же ты у меня балда.— Как же с американским путем? До тридцати пяти лет карьера, а только потом — дети. Сама мне говорила. Как же с американцами?— Пошли они к черту!Ровно через девять месяцев после свадьбы, и это уже отдавало какой-то народной патриархальностью, в семье Вики и Лехи появились два чудесных близнеца — девочка и мальчик. Вика и Леха маленькие. Мальчик оказался старшим.Вика кормила близнецов полгода. Малышам было по восемь месяцев с небольшим, когда Вика и Леха поехали в горы кататься на сноубордах — зимних досках, в местечко Сан-Антон, западный Тироль, Австрия. Детки отправились в путешествие вместе с родителями. Беременность, роды и материнство сделали Вику краше, но мягче. Однако после восемнадцати дней, проведенных в горах, вернулась прежняя Вика. Та, о которой Андрей говорил: «Самая сумасшедшая и самая лучшая».А Виноградов понял, что в руководстве компании появился еще один, и очень перспективный, топ-менеджер. Правда, очень похожий на топ-модель.Примерно в это же время к «Континенту» начал присматриваться Лютый.Ему было что предложить «Континенту».— Послушай, он же бандюга, — сказала Вика о Лютом.— Бывший бандюга, — уточнил Леха. — Он человек жесткий, но умный. И по большому счету порядочный.— Твоя страсть к аферам уже вышвырнула тебя однажды из страны.— И очень хорошо. Из-за этого некая креветочная обжора стала моей женой. Злые языки говорят, что дама эта очень даже ничего.— Ага! Новая афера — новая жена… Вот что ты задумал!— О нет, еще раз я всего этого не переживу.— Что?!— А ты думала, купание в фонтанах, секс на пляже… Или это уже название какого-то коктейля?— Поцелуй меня.— Так. Секс не на пляже, а в кабинете президента? Это очень возбуждает, сеньорита. А как вы?— Я люблю тебя, — неожиданно сказала Вика.— Так-так-так. — Он по-прежнему улыбался губами, но его глаза стали нежными и теплыми, впрочем, ненадолго, в них опять вернулся лихой блеск поножовщика. — Если не учитывать того, что ты кричишь в постели, ты мне это сказала в первый раз. Ты это знаешь? Ты, мать двоих детей?!— Балда…— Да только из-за одного этого я пойду на альянс с Лютым! Нормальный папка. И имя отличное — Лютый.— Говорю же — балда!— Послушай, мать двоих детей, у нас есть два выбора, и оба связаны с моим столом. Либо мы занимаемся работой, либо мы занимаемся любовью.— Не будь провокатором. Ты же знаешь, что я выберу.— Я так и знал, что работа для тебя дороже. Что ж, надо назначить встречу с Лютым, пора вас знакомить.— Ты не очень ли?— Что?— С карьера в брод? Или как там это величать?— Это дело долгое, Вика. Я просто хочу, чтобы мы пока втроем пообедали. А потом хочу тебя послушать. У него толковые мысли.— А я хочу, чтобы мы вдвоем поужинали. Причем в постели. И чтобы была уже ночь. Вот чего я хочу.— Вы пристаете к женатому мужчине.— Знаю.— Он президент крупной компаний…— Знаю.— Он сексуальный маньяк.— А вот это я знаю лучше, чем кто-либо другой.— Тогда — сдаюсь…Они были счастливы. И ночи Вики были единственными и настоящими ночами в ее жизни. Люди могут быть богаты, здоровы. И влюблены. Но разве люди могут быть настолько счастливы? Небо тоже обладает завистью. Не говоря о тех, кого вы порой считаете близкими друзьями.Однако это продолжалось еще долго. По крайней мере некоторое время.До того рокового дня, когда все неожиданно изменилось. 2. Часы Вещи говорят о себе больше, чем кажется. Этот старый урок Учителя Цоя Ворон усвоил очень хорошо. И сейчас он вдруг понял, почему часы, золотые часы «Longines», подарок Лютого, расплющенные и остановленные выстрелом омоновца, не давали ему покоя. * * * Они выбрались из больницы, как Ворон и планировал, на машине «скорой помощи». Только когда достигли поворота с Рублевского шоссе, того самого поворота, который оказался роковым для менеджера фирмы «Сладкий мир» Савелия Башметова, Ворон позволил Лютому позвонить его переполошившимся людям и сообщить, что «хозяин уже рядом» и с ним все в порядке.Они подъехали к дому Лютого, который еще совсем недавно был местом свадьбы, местом прибежища счастливых людей, с их планами и надеждами, а теперь выглядел пустынным и трагичным, словно затонувший «Титаник». Великолепный дом с ползающим по стене лифтом, дом о пяти этажах, много стекла и ломаных линий — отличный проект; теперь этот дом был холодным и чужим, и никто не смог бы поручиться, что его скоро удастся кому-нибудь обжить. Теперь Лютый знал, почему в тот роковой день отверстия трубки телефона, отверстия, в которые надо было говорить, показались ему черными пустотами, бездонными зловещими провалами.— Я найду их, — проговорил Лютый. — Я обязательно их найду.Между тем прошлое все больше становилось прошлым, а их ждало еще очень много дел. Вряд ли кого-либо могла интересовать (в том смысле, что ей угрожает опасность) оставшаяся в реанимации Марина, юная вдова, для которой все закончилось в день свадьбы, но Лютый приказал все же усилить ее охрану.Это было первое его распоряжение.Второе — он приказал разыскать по телефону Монгольца. Он будет говорить с ним сам. Если они не собираются добить друг друга — пора говорить.Третье — он видел Вику на похоронах, и когда, прощаясь, она принесла ему свои соболезнования, то… что-то показалось Лютому странным. С ней он тоже будет говорить сам.Он не даст покоя никому из этих людей. До тех пор, пока не поймет, что же все-таки произошло и что происходит. И еще Лютый наблюдал за Игнатом. Он думал о том, что его одноклассник, друг детства, с которым их развела в разные стороны судьба, да вот беда свела вновь вместе, сделал несколько часов назад с людьми Монгольца. Практически голыми руками. Но удивительно, как Игнат все продумал. Он ведь был готов к чему-то подобному. Оказался готов к такому развитию событий. Он, подобно мальчишке, крал в больнице скальпели и складывал их в своей тумбочке для личных вещей.— Игнат, ты чего, — спросил, увидев это, Лютый, — решил поупражняться?— Так, на всякий случай, — сказал тот небрежно.На всякий случай. Такой, как сегодня. Стилет… Лютый вдруг с каким-то холодным ужасом осознал, что, несмотря на внешнее спокойствие, Игнат всегда находится в готовности. Жизни почти не удается застать его врасплох. Что творится в голове у этого человека? Что творится в его сердце? Он был верен своей работе, фанатично предан своему делу. И ушел. Что-то произошло, и он ушел. И никому ничего не рассказывает. Он одинок, как Робинзон Крузо на своем острове. Он мог бы очень дорого продавать свое умение. И жить безбедно. Но тогда бы это стало предательством дела, от которого он все равно ушел.Ушел. Но не предал.Как-то тот же Игнат сказал Лютому, что прочитал на досуге рассказ, хороший рассказ. Он назывался «Победитель не получает ничего». Лютому тогда это показалось удачной игрой слов. Победитель — это тот, кто получает все! Лютый умел получать все. И он умел много терять. Но наверное, он не был готов терять так много. Почти все. Теперь название этого рассказа больше не казалось ему лишь удачной игрой слов.И еще: с глухим гневом, с черной изматывающей тоской Лютый думал, что если б Игнат был с ним с самого начала, то, возможно, случившегося на свадьбе удалось бы избежать. Но Лютый прекрасно знал, куда ведет подобный путь, и отгонял от себя эти мысли. А потом Игнат прервал его тяжелые раздумья.— Мне нужен хороший секундомер, — сказал он. — Срочно.— Что случилось?— Пока не знаю… Вернее, пока рано говорить. Ну-ка, бомби свою коллекцию часов, мне нужен самый лучший секундомер. — Игнат отрешенно покачал головой. А потом посмотрел на Лютого — в его взгляде сейчас совсем не было той холодной выцветшей синевы. — Мне кажется, я… я кое-что понял. Начинаю понимать. * * * — С этой стороны? Да?— Да. Они шли оттуда. Разбились на два отряда. Одни — через главные ворота, другие — через ограду поперли.— Вон из того леса? Правильно?— Где мы их и видели. — Рыжий водитель указывал рукой на сосновый бор. — Да. Вот до этой части ограды.— Все правильно. Ближе они бы подойти не смогли. Их стало бы видно из дома, прямо со двора, со свадьбы. А не только с верхнего этажа, из библиотеки.Правильно?— Да. Они укрывались там, в лесу. Все правильно.— Как ты, рыжий, выразился?..— «В нашем бору — сто ОМОНу»… Полный лес ментов.— ОМОН находился там, в лесу. А киллеры уходили вот через эту часть ограды. Вот здесь. Они собирались уходить через реку. По крайней мере предварительное следствие…— Ладно, подожди. Секунду подожди.Хотя Лютый уже вставал и пользовался костылями, передвигаясь на небольшие расстояния, сюда, за ограду дома, его выкатили в коляске. С ним были охрана, рыжий водитель и, конечно, Игнат. Тот пока ничего не объяснял. Он был странно задумчивым, но Лютый его просьбу выполнил, и сейчас швейцарский хронограф «Омега» находился у него в руках. Это был лучший секундомер, оказавшийся в доме. Игнат направился к лесу. Туда, где в день свадьбы укрывались бойцы ОМОНа и их командир, Павел Лихачев, которого сначала не очень радовала перспектива охранять бандитскую сходку, а потом……Стилет дошел до леса. До соснового бора, где в день свадьбы укрывался ОМОН. Внешне все походило на какие-то сумасшедшие соревнования. Лютый сидел в кресле у ограды собственного дома с секундомером в руке. Рыжий водитель стоял поодаль со стартовым пистолетом, поднятым вверх. Да, это были странные соревнования, только их аналог некоторое время назад унес очень много жизней.«Мы проведем небольшой следственный эксперимент» — так Стилет назвал то, что они сейчас делали. Расплющенные пулей часы, давний подарок Лютого, покоились в его кармане.Игнат вошел в молчаливую прохладу соснового бора. Он пытался отвлечься, придумывая себе диалог с несуществующим собеседником, — эксперимент должен быть чистым, никаких натяжек. Игнат коснулся рукой сухой коры дерева, увидел выступающие капли густой и пахучей смолы.— Канифоль, — пробормотал Игнат. — Полезна для струн, также можно паять. Оловянная проволока, канифоль, радиодетали… А это настоящая смола.Лес был полон скрытой жизни, которую вели его подлинные хозяева. Они знали безжалостные и прагматичные законы этой жизни, они следовали им уже триста миллионов лет. Игнат смотрел, как несколько муравьев пытались справиться с трупом стрекозы, как мощные челюсти перегрызли тельце пополам и работа пошла — то, что когда-то было стрекозой, двинулось сейчас в свое последнее путешествие в сторону муравейника. И тогда прозвучал хлопок выстрела стартового пистолета.— Взрыв, — произнес Игнат. Помедлил еще секунду. — Так, пошли…Вперед.И Игнат побежал. Сначала он двигался вдоль кромки леса, потом оказался на открытом участке, на секунду остановился, словно отыскивая глазами тот участок в ограде дома Лютого, где появился ОМОН. Хотя он уже прекрасно понимал, что им не надо было искать этот участок. Он вдруг вспомнил их первый визит в деталях, тот визит, после которого Лютый сделал необходимые звонки и ОМОН ушел. А потом появился снова. Вот как получилось — этот подлинный рисунок, прятавшийся под верхним слоем краски, нравился Игнату все меньше. Уже в свой первый визит они «развели» их. Игнат с каким-то странным ощущением опустошенности понял, что они приходили вовсе не для того, чтобы предложить Лютому свои услуги. Кто там был? Командир отряда, парочка «искусствоведов в штатском» — скорее всего это были они — и ребятки в масках. Три, нет, четыре бойца. И если предположить, только предположить, что это и были те самые снайперы, то…Рисунок выглядел уж очень зловещим. Снайперам кого-то показывали?Кого? Кого-то из гостей или…Это, конечно, мысль дикая, это уже слишком, однако… Можно предположить и такое. Игнат вдруг почувствовал что-то, словно он увидел такую темную точку, что лучше сделать шаг назад. Да, похоже, в дело включилась команда тех еще игроков. Но сейчас Ворон бежал. И ограда дома была уже близко.Игнат был один. Омоновцы, разумеется, перебрались через ограду парами, помогая, выступая в качестве трамплинов друг для друга, а это быстрее. Значительно быстрее. К тому же Игнат был ранен. Он быстро приходил в форму, но все же левая рука не оказалась сейчас надежным подспорьем. Игнат перемахнул через ограду, приземлился на подстриженную траву, подождал немного, тихо комментируя паузу:— Вот мы приземлились. Оружие готово… Вот увидели Стилета…Огонь… — И тут же громко крикнул:— Стоп!В принципе он уже был уверен в результате. Но все-таки сомневался. Не мог позволить себе поверить догадке до конца. Не мог поверить, что удача так близко…— Сорок семь секунд, — сказал Лютый. «Ну вот и все, — мелькнуло в голове у Игната, — нравится, не нравится — спи, моя красавица».— Ну и что., Игнат?— Нормалды, Лютый. Сорок семь секунд — это полный нормалды!— В чем дело?ЧАСЫ.«Золотые, остановленные выстрелом часы, Лютый, вот в чем дело. Твой подарок очень сильно помог нам. И его качество помогло нам. Потому что циферблат оказался абсолютно цел. Вещи действительно говорят о себе больше…»— Часы, Лютый, твои часы, — произнес Игнат, — на них три минуты.— Я тебя не понимаю, не тяни резину.— Часы… Мы нашли ниточку. * * * — Видишь ли, так уж вышло, — произнес Игнат, — что я беседовал с этой актриской, подругой Монгольца. Ты мне еще не советовал, помнишь?— Да. Эта… Маша?— Настя. Но это не важно. Я накануне прилично надрался… Так прилично, в общем — в хлам… Даже не понял, с кем проснулся.— Бывает, брат.— Ладно. Не важно. Это была девочка-подарок… Сослуживцы на день рождения подарили…— Шлюха.— Пусть так, если тебе больше нравится.— Какое это имеет отношение?..— Послушай все, что я рассказываю… Словом, чтобы ты понял — я ничего не притягиваю за уши. Я восстанавливаю весь этот день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32