Также боевой пловец обязан знать устройство всех судов планеты, начиная от парусной рыбачьей лодки и кончая авианосцем.
Отряд именно таких боевых пловцов служил на гидрографическом судне Северного флота. Теперь, когда это судно готовилось вместе со всеми пришвартоваться в родном порту, его команда, согласно морской традиции, выстраивалась на верхней палубе. И стоящий на берегу наблюдатель мог видеть ряд ничем, может быть, и не выделяющихся внешне, но очень крепких парней в форме Военно-морского флота России.
Белокурая девушка не отрываясь смотрела на медленно маневрирующие корабли, причем ее взгляд был прикован к самому малому из них. Как и положено по рангу, оно шло последним и было дальше всех от причала. Девушка смотрела во все глаза на знакомый ей силуэт судна. И вот ей показалось, что она разглядела кого-то на палубе. Тогда она робко и смущенно улыбнулась и, подняв правую руку, неловко махнула ею.
ГЛАВА 2
— Разрешите, товарищ старший лейтенант?
Командир группы боевых пловцов, приписанных к гидрографическому судну, старший лейтенант Сергей Павлов оглянулся, увидел веселое, задорное лицо матроса, участвующего в швартовке судна, и поспешил посторониться.
Хотя в Северный флот не брали совсем уж хлипких парней на срочную службу, однако Павлов даже на фоне крепкого и рослого личного состава гидрографического судна казался великаном. Его высокую, широкоплечую, ладно скроенную фигуру атлета плотно облегала надетая по случаю возвращения в порт приписки парадная офицерская форма — черный китель с золотым шитьем на рукавах и погонами старшего лейтенанта.
— Ну, как настроение, Полундра? — спросил, подходя и хлопая Сергея по плечу, мичман Виктор Пирютин. — Как будто нам не весело?
Витька был весельчак и балагур, его любили на гидрографическом судне, тем более всех удивляла его дружба с несколько сумрачным и молчаливым по характеру Серегой Павловым по кличке Полундра.
— Главное, чтобы любимая нас ждала, верно? — продолжал, сияя улыбкой, мичман. — А все остальное — трын-трава…
— О любимой-то и речь, — басовитым, немного глухим голосом отозвался старлей, хмуро глядя на приближающийся берег.
— Да ладно, Серега, не бери в голову! — Мичман беспечно хлопнул Полундру по плечу. — Не слушай ты, что там болтают. Все нормально.
— Нормально? — Полундра мгновение смотрел на улыбающееся, освещенное солнцем лицо своего друга. — Думаешь, про то, что она с кем-то новым ходит, это все бабья брехня?
— Да ты спятил, что ли? — возразил ему мичман. — Ты лучший подводник на нашем Северном флоте. Какая дура баба променяет тебя на какую-то береговую крысу?
— Береговая крыса каждый день с ней рядом, — возразил Полундра, — а я неделями в плавании. Черт возьми, кому-то же надо было посылать на судно радиограмму, чтобы я последил за своей девушкой!
— Сволочь какая-то это сделала! — убежденно сказал Виктор. — Не расстраивайся, старлей, все будет хорошо! Сойдешь на берег, поговоришь с ней. Подарок-то купил для нее, как я советовал?
Полундра молча кивнул, продолжая рассеянно глядеть на приближающийся берег. Да, он и подарок ей купил, вложив в это дело значительную часть своего скудного денежного довольствия офицера ВМФ. Ведь цены — там, за границей — почище, чем даже в Мурманске.
— Ну вот видишь! — воскликнул мичман, снова хлопая своего друга по богатырскому плечу. — Теперь перед тобой ни одна девчонка не устоит!
Полундра ничего не ответил, напряженно всматриваясь в толпу за бетонным ограждением на берегу. Однако люди стояли слишком тесно и до них было пока еще слишком далеко, чтобы отчетливо различить лица.
— Разрешите, товарищ старший лейтенант…
Матросы снова попросили офицеров посторониться.
— Слышь, старлей, пошли на мостик поднимемся, — сказал мичман. — Что мы здесь стоим, всем мешаем? Кстати, кавторанг тебя спрашивал.
Ни слова не говоря, Полундра повернулся и направился к командному мостику, где расхаживал взад и вперед командир корабля. Мичман Витька Пирютин последовал за ним.
— Ну что, старлей, нервничаешь? — Командир гидрографического судна приветствовал появление на мостике своего подчиненного. — Ничего. Все будет нормально.
С мостика берег был виден лучше и казался словно ближе, несмотря на маячившие впереди грозные силуэты эсминцев.
— Вон, смотри, какая силища! — с усмешкой сказал кавторанг, указывая на боевые корабли. — Гордость нашего Северного флота!
— А мы ходили ее, эту гордость, демонстрировать, — негромко процедил сквозь зубы мичман. — Демонстрировать, что мы еще курс держать не разучились и в случае чего в Баренцевом море не потеряемся. А вот как насчет остальных морей, тут что—либо гарантировать трудно.
— Это точно, — кивнул кавторанг, оглядываясь на вдруг ставшего серьезным мичмана. — Только с дружескими визитами во вражеские порты мы и можем ходить. А дойдет дело до боевого столкновения, не знаю, что с нами станет…
— На собственных торпедах подорвемся, — сказал мичман. — Наши же ракеты на нас посыпятся. Правда, Полундра?
Но старлей, казалось, не слышал раздававшихся вокруг него голосов. Его взгляд был прикован к берегу, где все отчетливее проступали лица встречавших корабли людей.
— Вон она, вон, — усмехнулся кавторанг, кивая в сторону толпы. — Твоя Наташка. Вон, видишь, пробирается? Ее белоснежную головку издалека видно.
На самом деле Полундра давно уже заметил белокурую девушку, пробиравшуюся сквозь толпу. Его лицо приобрело жесткое выражение, он смотрел в ее сторону, не сводя глаз.
— Вон, смотри, смотри! Она машет тебе! — подтолкнул в бок своего друга мичман.
Но Полундра и сам уже видел это. Несколько секунд он пристально всматривался в очертания толпы, наконец губы его тронула суровая улыбка, и он махнул рукой в ответ.
* * *
— Ребята, удачи на берегу. — Кавторанг по очереди пожал руки всем офицерам с гидрографического судна, затем пошел дальше.
Полундра рассеянно смотрел ему вслед.
— А вон и моя Оксанка. — Мичман весь так и засиял от радости, замахал обеими руками. — Ну, я пошел, Серега. Вечером встретимся в клубе!
И он поспешил навстречу своей девушке. Полундра не без зависти смотрел на него.
Белокурая девушка стояла возле бетонного парапета и ждала его. Старлей на мгновение растерялся, смутился, ему показалось, что взгляды всех остальных устремились на него. Но, оглядевшись вокруг, он увидел обалдевшую от радости, веселую, целующуюся, что-то орущую толпу людей. Звуки маршей «Прощание славянки» и «Марша североморцев», что играл флотский духовой оркестр, в этом шуме, гаме и всеобщем веселом одурении казались излишними и никому не нужными. Тогда и Полундра осмелел. Он бережно взял за локти, крепко прижал к себе Наташку и осторожно поцеловал ее прямо в губы. Девушка послушно прижалась к нему всем телом, но на мгновение Полундре показалось, что ее ласки как-то странно холодны, бездушны и сдержанны.
* * *
— Сережка, я так по тебе соскучилась!
Они не спеша шли вдвоем, в обнимку, по разбитому асфальту тротуара родного военного городка. Солнечные лучи, словно вместе с людьми праздновавшие возвращение кораблей из похода, пусть недолгого и неопасного, приятно ласкали, отчего в воздухе вдруг возникло ощущение весны. Полундра был бы рад вовсе не думать о тех странных слухах, что бродили вокруг его девушки и настигли его даже в море. Однако сомнение не давало ему покоя…
— Ну, рассказывай, — начал он своим низким, немного глуховатым голосом. — Как жила тут без меня?
— Нормально, — проговорила девушка. — У нас тут все было хорошо…
— Правда? — Внезапно он резко обернулся, взял девушку за плечи и попытался заглянуть ей в глаза. Однако она осторожно, но уверенно высвободилась, отвела глаза в сторону. Ее смущенный вид очень не понравился старлею. Некоторое время они шли молча.
— Ну а как дядя Саша? Не лучше ему?
Казалось, девушка была рада поговорить о своем отце.
— Ты знаешь, он держится, — торопливо сказала она. — Каждое утро аккуратно на улицу выходит, иногда даже до причала добирается…
— Что же сегодня его не было? Решил не ходить нас встречать?
— Не пошел. Сказал, на причале много народу будет, в толпе его сомнут… А так он ничего… Только по ночам часто просыпается и стонет жалобно.
Полундра молча кивнул. Когда он слушал рассказ Наташки про ее больного отца, обветренное лицо моряка приняло сосредоточенно-скорбное выражение. Некоторое время они снова помолчали.
— Слушай, я тебе из поездки лекарство привез, — снова сказал он.
В тот момент моряк в душе сильно досадовал, что не имеет такого хорошо подвешенного языка, как у его друга Витьки Пирютина, который, казалось, мог найти темы для беседы когда угодно и с кем угодно.
— Лекарство? — Наташа посмотрела на своего спутника пристально. — Что за лекарство?
— Врачи сказали, что от удушья и болей в груди помочь должно, — ответил Полундра. Он вытащил из кармана и протянул Наташе картонную коробочку с разноцветными надписями на иностранном языке. — И тебе я тоже кое-что привез. Вот…
Он протянул ей пластиковый пакет. Девушка только на мгновение глянула внутрь и торопливо поблагодарила старлея. Тот глядел на нее недоумевающе.
— Не понравилось? — озадаченно спросил он. — Мне сказали, это все хорошие вещи…
— Нет, почему… — Девушка тщательно избегала глядеть своему спутнику прямо в глаза. — Спасибо тебе большое, Сергей…
— Так ты даже толком не посмотрела!
Внезапно девушка остановилась, устремила на старлея растерянный, жалобный взгляд.
— Прости, Сергей, меня дети ждут, — робко сказала она. — Мне надо идти…
— Как идти? — От изумления моряк замер на месте. — Подождет твоя работа. Сейчас в городке все равно никто не работает…
Но девушка только покачала головой и, не глядя на своего спутника, направилась прочь от него.
— Погоди, Наташ. — Тот кинулся за ней, догнал, взял за руку. — Сегодня в клубе у нас вечер по случаю прибытия. Я зайду за тобой. Заодно и дядю Сашу проведаю. Хорошо?
На мгновение девушка замерла с открытым ртом, глядя на моряка широко открытыми глазами. Тому показался в них какой-то совершенно необъяснимый страх и ужас. В конце концов девушка опустила взгляд, отрицательно покачала головой.
— Я не могу сегодня вечером, — едва слышно произнесла она.
— Как не можешь? — опешил старлей. — Меня же два месяца дома не было! Сама говоришь, что по мне соскучилась.
Девушка изо всех сил старалась не встретиться с ним взглядом.
— Ты же знаешь — у меня отец болен, — ответила наконец она. — Кроме меня, о нем некому больше позаботиться. А по вечерам ему обычно делается хуже… Извини, Сергей…
Девушка повернулась и, опустив глаза к земле, торопливо зашагала.
— Да подожди ты! — Старлей кинулся было следом за ней, снова попытался взять за руку. Но белокурая девушка решительно высвободила свою руку и поспешила дальше.
— Я позвоню тебе, Сережа! — на мгновение обернувшись, крикнула она. — Сегодня вечером позвоню…
И она уже спешила дальше по разбитому, ухабистому асфальтовому тротуару. А Полундра остался стоять на месте, с изумлением и обидой глядя ей вслед. Он не знал, что ему теперь и думать.
ГЛАВА 3
— Кушай, сынок!
Пожилая женщина с усталым и озабоченным, но добрым лицом, обрамленным прядями седых волос, поставила перед Полундрой тарелку дымящегося борща, положила рядом большую столовую ложку, стала нарезать ломтями хлеб. Старлей рассеянно смотрел, как поднимается от тарелки пар. Едва окунув ложку, он не спешил почему-то начать трапезу.
— Кушай, сынок! — повторила мать, умильно глядя на Полундру. — Сейчас картошечка будет готова. С печенью. Я знаю, ты любишь такую…
Полундра молча кивнул, послушно зачерпнул ложкой борщ, стал не спеша есть. Рассеянно оглядывал небольшую, с низким потолком, но очень опрятную кухоньку, простую газовую плиту возле стены, неказистый, немного обшарпанный кухонный шкаф в углу.
— Эх, потолок вон как закоптился, — тихо сказал Полундра, глядя наверх. — Побелить бы его давно пора, да все некогда. Я то в море, то на учениях этих…
— Да не расстраивайся, сынок, — возразила ему мать, осторожно гладя его вихрастую голову. — Я еще не совсем одряхлела, шевелюсь потихоньку. Позову соседку, тетю Таню, вместе мы и побелим. А куда ж деваться? У тебя служба, тебе некогда…
— Не звонила она? — вдруг спросил Полундра, поднимая голову от тарелки.
— Наташа? Нет. — Мать грустно покачала головой. — Зачем ей…
Полундра посмотрел на мать с тревогой.
— То есть что значит — зачем?
— Ну, так она же знает, что ты должен вернуться вместе с отрядом, — как-то не совсем уверенно объяснила мать. — Вот и не беспокоится. А я, старуха, зачем ей нужна? Ее дело — молодое…
Полундра еще несколько мгновений напряженно вглядывался в печальное лицо матери, потом продолжил хлебать борщ.
— И встречаться со мной сегодня вечером отказалась, — вдруг сказал он. — Почему это?
Но мать не ответила, как-то странно глядя в сторону. Полундра еще больше нахмурился, с каким-то ожесточением продолжил есть.
— Расскажи хоть, чем вы там занимались, в походе, — умильно глядя на сына, сказала мать. — Столько времени дома не было. Скучал, наверное…
— Скучал, — признался Полундра. — Тем более что в этом походе и заняться-то толком нечем было. Не поход, а прогулка. Дружеский визит в недружественную страну…
— За границей побывал, — сказала мать. — Я уж слышала, мне рассказали…
— Да уж, за границей, — недовольно проворчал Полундра. — Нужна мне она, эта заграница. И как раз тогда, когда у тебя день рожденья! Я уж который раз подряд твой день рожденья в море встречаю!
— Ничего, не расстраивайся, сынок! — Мать снова осторожно, дрожащей старческой рукой погладила старлея по вихрастой голове. — Твой отец тоже так. Почитай ни одного праздника вместе не встретили. Служба! Прикажут ему в последнюю минуту идти в поход, он все бросит, мчится на свою подлодку. Дороже всего на свете она для него была…
— Не говори так, мама! — возразил старлей, бережно обнимая мать одной рукой. — Дороже всего на свете была для него ты. Просто это служба у нас такая: приказ есть приказ. В конце концов, он на страже мирной жизни всей страны, всех людей стоял. И тебя охранял в том числе!
— Да, охранял, — с грустью согласилась мать. — Себя вот, однако, уберечь не смог… — Она тяжело вздохнула. — Хорошо хоть ты не на подводной лодке служишь. Хотя тоже водолаз…
— Я служу в морском спецназе, — сурово возразил Полундра. — Что мне прикажут, то я и делаю. Прикажут жизни своей не беречь, но выполнить задание, значит, выполню!
Мать устало, но счастливо улыбнулась, кивнула.
— Весь в отца! — со вздохом сказала она.
— Кстати, мама, — чуточку оживился старлей. — В море-то мы с ребятами твой юбилей отметили. А здесь, на берегу?
— Здесь тоже, — радостно сообщила она. — Пришли мои подруги, с работы кое-кто. Александр Петрович с Наташей пришел. Представляешь? Как ему сил хватило через весь городок ко мне тащиться!
— И Наташа была? — тихо и как-то робко спросил Полундра.
— Была. — Мать кивнула, лицо ее чуточку омрачилось. — Говорю же, с отцом приходила. Да, кстати. — Она озадаченно покачала головой. — Снова телеграмма из Нарвика пришла.
— Из Нарвика? — переспросил Полундра. — И что, опять поздравления?
— Да, с днем рожденья, как обычно… А подписи нет!
Мать вышла из кухни и вскоре вернулась, держа в руках телеграмму.
— Вот она, — сказала мать, подавая ее Полундре. — Все в точности так, как обычно…
— Да, занятно, — согласился ее сын, рассеянно посмотрев на телеграфный бланк с наклеенными на нем лентами текста. — Какие такие знакомые могут быть у нас в Нарвике?
— Ты знаешь, — продолжала мать, — Александр Петрович говорил, что в Нарвике есть морская база НАТО… Правда, что ли?
— Правда, — подтвердил Полундра. — Только что из того?
— Я подумала: может быть, там есть какой-нибудь знакомый твоего отца, вот он о себе знак и подает, — сказала мать. — Ну, который встречался с ним в бою. Понимаешь?
Полундра одно мгновение смотрел на мать удивленно.
— Ты бог знает что такое говоришь, мама, —
1 2 3 4 5
Отряд именно таких боевых пловцов служил на гидрографическом судне Северного флота. Теперь, когда это судно готовилось вместе со всеми пришвартоваться в родном порту, его команда, согласно морской традиции, выстраивалась на верхней палубе. И стоящий на берегу наблюдатель мог видеть ряд ничем, может быть, и не выделяющихся внешне, но очень крепких парней в форме Военно-морского флота России.
Белокурая девушка не отрываясь смотрела на медленно маневрирующие корабли, причем ее взгляд был прикован к самому малому из них. Как и положено по рангу, оно шло последним и было дальше всех от причала. Девушка смотрела во все глаза на знакомый ей силуэт судна. И вот ей показалось, что она разглядела кого-то на палубе. Тогда она робко и смущенно улыбнулась и, подняв правую руку, неловко махнула ею.
ГЛАВА 2
— Разрешите, товарищ старший лейтенант?
Командир группы боевых пловцов, приписанных к гидрографическому судну, старший лейтенант Сергей Павлов оглянулся, увидел веселое, задорное лицо матроса, участвующего в швартовке судна, и поспешил посторониться.
Хотя в Северный флот не брали совсем уж хлипких парней на срочную службу, однако Павлов даже на фоне крепкого и рослого личного состава гидрографического судна казался великаном. Его высокую, широкоплечую, ладно скроенную фигуру атлета плотно облегала надетая по случаю возвращения в порт приписки парадная офицерская форма — черный китель с золотым шитьем на рукавах и погонами старшего лейтенанта.
— Ну, как настроение, Полундра? — спросил, подходя и хлопая Сергея по плечу, мичман Виктор Пирютин. — Как будто нам не весело?
Витька был весельчак и балагур, его любили на гидрографическом судне, тем более всех удивляла его дружба с несколько сумрачным и молчаливым по характеру Серегой Павловым по кличке Полундра.
— Главное, чтобы любимая нас ждала, верно? — продолжал, сияя улыбкой, мичман. — А все остальное — трын-трава…
— О любимой-то и речь, — басовитым, немного глухим голосом отозвался старлей, хмуро глядя на приближающийся берег.
— Да ладно, Серега, не бери в голову! — Мичман беспечно хлопнул Полундру по плечу. — Не слушай ты, что там болтают. Все нормально.
— Нормально? — Полундра мгновение смотрел на улыбающееся, освещенное солнцем лицо своего друга. — Думаешь, про то, что она с кем-то новым ходит, это все бабья брехня?
— Да ты спятил, что ли? — возразил ему мичман. — Ты лучший подводник на нашем Северном флоте. Какая дура баба променяет тебя на какую-то береговую крысу?
— Береговая крыса каждый день с ней рядом, — возразил Полундра, — а я неделями в плавании. Черт возьми, кому-то же надо было посылать на судно радиограмму, чтобы я последил за своей девушкой!
— Сволочь какая-то это сделала! — убежденно сказал Виктор. — Не расстраивайся, старлей, все будет хорошо! Сойдешь на берег, поговоришь с ней. Подарок-то купил для нее, как я советовал?
Полундра молча кивнул, продолжая рассеянно глядеть на приближающийся берег. Да, он и подарок ей купил, вложив в это дело значительную часть своего скудного денежного довольствия офицера ВМФ. Ведь цены — там, за границей — почище, чем даже в Мурманске.
— Ну вот видишь! — воскликнул мичман, снова хлопая своего друга по богатырскому плечу. — Теперь перед тобой ни одна девчонка не устоит!
Полундра ничего не ответил, напряженно всматриваясь в толпу за бетонным ограждением на берегу. Однако люди стояли слишком тесно и до них было пока еще слишком далеко, чтобы отчетливо различить лица.
— Разрешите, товарищ старший лейтенант…
Матросы снова попросили офицеров посторониться.
— Слышь, старлей, пошли на мостик поднимемся, — сказал мичман. — Что мы здесь стоим, всем мешаем? Кстати, кавторанг тебя спрашивал.
Ни слова не говоря, Полундра повернулся и направился к командному мостику, где расхаживал взад и вперед командир корабля. Мичман Витька Пирютин последовал за ним.
— Ну что, старлей, нервничаешь? — Командир гидрографического судна приветствовал появление на мостике своего подчиненного. — Ничего. Все будет нормально.
С мостика берег был виден лучше и казался словно ближе, несмотря на маячившие впереди грозные силуэты эсминцев.
— Вон, смотри, какая силища! — с усмешкой сказал кавторанг, указывая на боевые корабли. — Гордость нашего Северного флота!
— А мы ходили ее, эту гордость, демонстрировать, — негромко процедил сквозь зубы мичман. — Демонстрировать, что мы еще курс держать не разучились и в случае чего в Баренцевом море не потеряемся. А вот как насчет остальных морей, тут что—либо гарантировать трудно.
— Это точно, — кивнул кавторанг, оглядываясь на вдруг ставшего серьезным мичмана. — Только с дружескими визитами во вражеские порты мы и можем ходить. А дойдет дело до боевого столкновения, не знаю, что с нами станет…
— На собственных торпедах подорвемся, — сказал мичман. — Наши же ракеты на нас посыпятся. Правда, Полундра?
Но старлей, казалось, не слышал раздававшихся вокруг него голосов. Его взгляд был прикован к берегу, где все отчетливее проступали лица встречавших корабли людей.
— Вон она, вон, — усмехнулся кавторанг, кивая в сторону толпы. — Твоя Наташка. Вон, видишь, пробирается? Ее белоснежную головку издалека видно.
На самом деле Полундра давно уже заметил белокурую девушку, пробиравшуюся сквозь толпу. Его лицо приобрело жесткое выражение, он смотрел в ее сторону, не сводя глаз.
— Вон, смотри, смотри! Она машет тебе! — подтолкнул в бок своего друга мичман.
Но Полундра и сам уже видел это. Несколько секунд он пристально всматривался в очертания толпы, наконец губы его тронула суровая улыбка, и он махнул рукой в ответ.
* * *
— Ребята, удачи на берегу. — Кавторанг по очереди пожал руки всем офицерам с гидрографического судна, затем пошел дальше.
Полундра рассеянно смотрел ему вслед.
— А вон и моя Оксанка. — Мичман весь так и засиял от радости, замахал обеими руками. — Ну, я пошел, Серега. Вечером встретимся в клубе!
И он поспешил навстречу своей девушке. Полундра не без зависти смотрел на него.
Белокурая девушка стояла возле бетонного парапета и ждала его. Старлей на мгновение растерялся, смутился, ему показалось, что взгляды всех остальных устремились на него. Но, оглядевшись вокруг, он увидел обалдевшую от радости, веселую, целующуюся, что-то орущую толпу людей. Звуки маршей «Прощание славянки» и «Марша североморцев», что играл флотский духовой оркестр, в этом шуме, гаме и всеобщем веселом одурении казались излишними и никому не нужными. Тогда и Полундра осмелел. Он бережно взял за локти, крепко прижал к себе Наташку и осторожно поцеловал ее прямо в губы. Девушка послушно прижалась к нему всем телом, но на мгновение Полундре показалось, что ее ласки как-то странно холодны, бездушны и сдержанны.
* * *
— Сережка, я так по тебе соскучилась!
Они не спеша шли вдвоем, в обнимку, по разбитому асфальту тротуара родного военного городка. Солнечные лучи, словно вместе с людьми праздновавшие возвращение кораблей из похода, пусть недолгого и неопасного, приятно ласкали, отчего в воздухе вдруг возникло ощущение весны. Полундра был бы рад вовсе не думать о тех странных слухах, что бродили вокруг его девушки и настигли его даже в море. Однако сомнение не давало ему покоя…
— Ну, рассказывай, — начал он своим низким, немного глуховатым голосом. — Как жила тут без меня?
— Нормально, — проговорила девушка. — У нас тут все было хорошо…
— Правда? — Внезапно он резко обернулся, взял девушку за плечи и попытался заглянуть ей в глаза. Однако она осторожно, но уверенно высвободилась, отвела глаза в сторону. Ее смущенный вид очень не понравился старлею. Некоторое время они шли молча.
— Ну а как дядя Саша? Не лучше ему?
Казалось, девушка была рада поговорить о своем отце.
— Ты знаешь, он держится, — торопливо сказала она. — Каждое утро аккуратно на улицу выходит, иногда даже до причала добирается…
— Что же сегодня его не было? Решил не ходить нас встречать?
— Не пошел. Сказал, на причале много народу будет, в толпе его сомнут… А так он ничего… Только по ночам часто просыпается и стонет жалобно.
Полундра молча кивнул. Когда он слушал рассказ Наташки про ее больного отца, обветренное лицо моряка приняло сосредоточенно-скорбное выражение. Некоторое время они снова помолчали.
— Слушай, я тебе из поездки лекарство привез, — снова сказал он.
В тот момент моряк в душе сильно досадовал, что не имеет такого хорошо подвешенного языка, как у его друга Витьки Пирютина, который, казалось, мог найти темы для беседы когда угодно и с кем угодно.
— Лекарство? — Наташа посмотрела на своего спутника пристально. — Что за лекарство?
— Врачи сказали, что от удушья и болей в груди помочь должно, — ответил Полундра. Он вытащил из кармана и протянул Наташе картонную коробочку с разноцветными надписями на иностранном языке. — И тебе я тоже кое-что привез. Вот…
Он протянул ей пластиковый пакет. Девушка только на мгновение глянула внутрь и торопливо поблагодарила старлея. Тот глядел на нее недоумевающе.
— Не понравилось? — озадаченно спросил он. — Мне сказали, это все хорошие вещи…
— Нет, почему… — Девушка тщательно избегала глядеть своему спутнику прямо в глаза. — Спасибо тебе большое, Сергей…
— Так ты даже толком не посмотрела!
Внезапно девушка остановилась, устремила на старлея растерянный, жалобный взгляд.
— Прости, Сергей, меня дети ждут, — робко сказала она. — Мне надо идти…
— Как идти? — От изумления моряк замер на месте. — Подождет твоя работа. Сейчас в городке все равно никто не работает…
Но девушка только покачала головой и, не глядя на своего спутника, направилась прочь от него.
— Погоди, Наташ. — Тот кинулся за ней, догнал, взял за руку. — Сегодня в клубе у нас вечер по случаю прибытия. Я зайду за тобой. Заодно и дядю Сашу проведаю. Хорошо?
На мгновение девушка замерла с открытым ртом, глядя на моряка широко открытыми глазами. Тому показался в них какой-то совершенно необъяснимый страх и ужас. В конце концов девушка опустила взгляд, отрицательно покачала головой.
— Я не могу сегодня вечером, — едва слышно произнесла она.
— Как не можешь? — опешил старлей. — Меня же два месяца дома не было! Сама говоришь, что по мне соскучилась.
Девушка изо всех сил старалась не встретиться с ним взглядом.
— Ты же знаешь — у меня отец болен, — ответила наконец она. — Кроме меня, о нем некому больше позаботиться. А по вечерам ему обычно делается хуже… Извини, Сергей…
Девушка повернулась и, опустив глаза к земле, торопливо зашагала.
— Да подожди ты! — Старлей кинулся было следом за ней, снова попытался взять за руку. Но белокурая девушка решительно высвободила свою руку и поспешила дальше.
— Я позвоню тебе, Сережа! — на мгновение обернувшись, крикнула она. — Сегодня вечером позвоню…
И она уже спешила дальше по разбитому, ухабистому асфальтовому тротуару. А Полундра остался стоять на месте, с изумлением и обидой глядя ей вслед. Он не знал, что ему теперь и думать.
ГЛАВА 3
— Кушай, сынок!
Пожилая женщина с усталым и озабоченным, но добрым лицом, обрамленным прядями седых волос, поставила перед Полундрой тарелку дымящегося борща, положила рядом большую столовую ложку, стала нарезать ломтями хлеб. Старлей рассеянно смотрел, как поднимается от тарелки пар. Едва окунув ложку, он не спешил почему-то начать трапезу.
— Кушай, сынок! — повторила мать, умильно глядя на Полундру. — Сейчас картошечка будет готова. С печенью. Я знаю, ты любишь такую…
Полундра молча кивнул, послушно зачерпнул ложкой борщ, стал не спеша есть. Рассеянно оглядывал небольшую, с низким потолком, но очень опрятную кухоньку, простую газовую плиту возле стены, неказистый, немного обшарпанный кухонный шкаф в углу.
— Эх, потолок вон как закоптился, — тихо сказал Полундра, глядя наверх. — Побелить бы его давно пора, да все некогда. Я то в море, то на учениях этих…
— Да не расстраивайся, сынок, — возразила ему мать, осторожно гладя его вихрастую голову. — Я еще не совсем одряхлела, шевелюсь потихоньку. Позову соседку, тетю Таню, вместе мы и побелим. А куда ж деваться? У тебя служба, тебе некогда…
— Не звонила она? — вдруг спросил Полундра, поднимая голову от тарелки.
— Наташа? Нет. — Мать грустно покачала головой. — Зачем ей…
Полундра посмотрел на мать с тревогой.
— То есть что значит — зачем?
— Ну, так она же знает, что ты должен вернуться вместе с отрядом, — как-то не совсем уверенно объяснила мать. — Вот и не беспокоится. А я, старуха, зачем ей нужна? Ее дело — молодое…
Полундра еще несколько мгновений напряженно вглядывался в печальное лицо матери, потом продолжил хлебать борщ.
— И встречаться со мной сегодня вечером отказалась, — вдруг сказал он. — Почему это?
Но мать не ответила, как-то странно глядя в сторону. Полундра еще больше нахмурился, с каким-то ожесточением продолжил есть.
— Расскажи хоть, чем вы там занимались, в походе, — умильно глядя на сына, сказала мать. — Столько времени дома не было. Скучал, наверное…
— Скучал, — признался Полундра. — Тем более что в этом походе и заняться-то толком нечем было. Не поход, а прогулка. Дружеский визит в недружественную страну…
— За границей побывал, — сказала мать. — Я уж слышала, мне рассказали…
— Да уж, за границей, — недовольно проворчал Полундра. — Нужна мне она, эта заграница. И как раз тогда, когда у тебя день рожденья! Я уж который раз подряд твой день рожденья в море встречаю!
— Ничего, не расстраивайся, сынок! — Мать снова осторожно, дрожащей старческой рукой погладила старлея по вихрастой голове. — Твой отец тоже так. Почитай ни одного праздника вместе не встретили. Служба! Прикажут ему в последнюю минуту идти в поход, он все бросит, мчится на свою подлодку. Дороже всего на свете она для него была…
— Не говори так, мама! — возразил старлей, бережно обнимая мать одной рукой. — Дороже всего на свете была для него ты. Просто это служба у нас такая: приказ есть приказ. В конце концов, он на страже мирной жизни всей страны, всех людей стоял. И тебя охранял в том числе!
— Да, охранял, — с грустью согласилась мать. — Себя вот, однако, уберечь не смог… — Она тяжело вздохнула. — Хорошо хоть ты не на подводной лодке служишь. Хотя тоже водолаз…
— Я служу в морском спецназе, — сурово возразил Полундра. — Что мне прикажут, то я и делаю. Прикажут жизни своей не беречь, но выполнить задание, значит, выполню!
Мать устало, но счастливо улыбнулась, кивнула.
— Весь в отца! — со вздохом сказала она.
— Кстати, мама, — чуточку оживился старлей. — В море-то мы с ребятами твой юбилей отметили. А здесь, на берегу?
— Здесь тоже, — радостно сообщила она. — Пришли мои подруги, с работы кое-кто. Александр Петрович с Наташей пришел. Представляешь? Как ему сил хватило через весь городок ко мне тащиться!
— И Наташа была? — тихо и как-то робко спросил Полундра.
— Была. — Мать кивнула, лицо ее чуточку омрачилось. — Говорю же, с отцом приходила. Да, кстати. — Она озадаченно покачала головой. — Снова телеграмма из Нарвика пришла.
— Из Нарвика? — переспросил Полундра. — И что, опять поздравления?
— Да, с днем рожденья, как обычно… А подписи нет!
Мать вышла из кухни и вскоре вернулась, держа в руках телеграмму.
— Вот она, — сказала мать, подавая ее Полундре. — Все в точности так, как обычно…
— Да, занятно, — согласился ее сын, рассеянно посмотрев на телеграфный бланк с наклеенными на нем лентами текста. — Какие такие знакомые могут быть у нас в Нарвике?
— Ты знаешь, — продолжала мать, — Александр Петрович говорил, что в Нарвике есть морская база НАТО… Правда, что ли?
— Правда, — подтвердил Полундра. — Только что из того?
— Я подумала: может быть, там есть какой-нибудь знакомый твоего отца, вот он о себе знак и подает, — сказала мать. — Ну, который встречался с ним в бою. Понимаешь?
Полундра одно мгновение смотрел на мать удивленно.
— Ты бог знает что такое говоришь, мама, —
1 2 3 4 5