Не прошло и минуты, как он услышал вой милицейской сирены.«Опомнились, гады, — с ненавистью подумал Костыль, вглядываясь в просветы между деревьями. — А сирену-то зачем включили? Лесное зверье пугать?»Милицейский «жигуленок» промелькнул на шоссе, а через минуту затихла и сирена.«Неужели придется возвращаться?» — с тоской подумал Костыль.Он докурил сигарету, вдавил окурок носком ботинка в еще зеленую подушку мха и зло сплюнул.«А, была ни была! Как говорил наш комбат — или грудь в крестах, или голова в кустах».Он развернул машину, выехал на шоссе и рванул туда, где недавно затихла милицейская сирена.Ничего, прорвемся, и не такое бывало.Встречи долго ждать не пришлось. Километров через десять на пустынном участке шоссе Костыль увидел две милицейские машины — уже знакомые «Жигули» и сине-желтый «уазик», из тех, что в просторечии зовутся «луноходами».Они стояли по обеим сторонам дороги, перегородив проезжую часть. «Луноход» стоял первым, чуть поодаль — «Жигули». Один милиционер проверял документы у водителя остановившегося на обочине «Москвича», еще трое покуривали в сторонке. На плечах у них болтались короткоствольные автоматы.«Аксушки», — наметанным глазом определил Костыль тип оружия. Его тут же охватил знакомый с Афгана азарт.Ладно, посмотрим, что вы со своими пукалками сможете сделать.Он рванул вперед, вдавив акселератор до упора. План созрел у него мгновенно. Машины, преградившие ему путь, стоят не одна за другой, а на расстоянии нескольких метров. Между ними виден просвет.«Если правильно рассчитаю, прорвусь».Заметив приближающиеся красные «Жигули», менты побросали окурки и демонстративно рванули с плеч автоматы. Заклацали затворы.— Давайте, давайте, — зло засмеялся Костыль. — Первый выстрел в воздух.Мент, стоявший возле «Москвича», мгновенно швырнул документы в лицо ничего не понимающему водителю и резко махнул жезлом.Костыль решил применить ту же хитрость, что и четверть часа назад, но с небольшой поправкой на ситуацию. Перейдя на низшую скорость, он немного сбавил газ, а для пущей убедительности открыл окно и высунул руку, подняв ее вверх. Обычно таким жестом водители предупреждают о торможении.Под прицелом милицейских «АКСУ-74» он проехал последние пятьдесят метров до заслона, потом убрал руку, резко рванул руль вправо и добавил газу.«Шестерка» послушно мотнулась в сторону, объезжая «уазик». Всем телом налегая на руль, Костыль до предела вывернул его влево, но все-таки зацепил милицейский «жигуленок». Зазвенели разбитые фары, осколки стекла посыпались на асфальт. После удара сине-желтую машину ГАИ отшвырнуло на обочину.Костылю едва удалось удержать руль, иначе его машину могло развернуть.Ошарашенные менты пришли в себя лишь спустя несколько секунд. Костыль услышал за спиной несколько выстрелов, когда заслон остался метрах в пятидесяти за спиной. Оглянувшись, он увидел, как менты бежали к машинам, бессмысленно стреляя в воздух.— Идиоты!Словно услышав его восклицание, один из милиционеров навскидку выпустил очередь из автомата вслед удалявшемуся автомобилю.— Давай, давай, — раззадоренно кричал Костыль, — веером! От бедра!Мимо открытого окна просвистели несколько пуль. У короткоствольной «аксушки» очень низкая кучность, и Костылю даже в голову не могла прийти мысль, что пуля может зацепить его машину.Раздалась еще одна очередь, потом выстрелы затихли.Поняв всю бесполезность такой стрельбы, менты бросились к машинам. Два автоматчика сели в «уазик», сержант-гаишник в «Жигули» с разбитым левым крылом.С завыванием сирен машины бросились в погоню. Конечно, на шоссе у Костыля было преимущество. Ему ничего не стоило оторваться от тихоходного «уазика» и битого сине-желтого «жигуля», но они сейчас из своих долбаных машин наверняка вызывают подкрепление…Костыль принял парадоксальное решение — он свернул на первую же проселочную дорогу, возле которой стоял указатель с названием какой-то деревни. Надпись Костыль прочитать нe успел. Он вел «шестерку» по ухабам и ямам, почти не снижая скорости.Машину трясло и швыряло из стороны в сторону, как во время ралли. Костыль даже пожалел о том, что не пристегнулся. Но сейчас у него уже не было времени.Он ехал через деревню, которая уже проснулась. Несколько стариков во дворах проводили удивленными взглядами несущийся на бешеной для этих мест скорости автомобиль и две милицейские машины, мчавшиеся следом.Костыль увидел перед собой развилку. Дорога прямо вела через поля — выбоины, лужи неизвестной глубины. Дорога направо была получше и, судя по возвышающимся вдали длинным крышам, вела к коровнику.Костыль повернул направо. Он не снижал скорости, и на повороте его занесло. На этом он потерял пару драгоценных секунд. Погоня была уже метрах в ста позади него.Но это только разжигало азарт. Кровь кипела, как в бою. Давно он не испытывал этого пьянящего вкуса жизни. Давя на педаль газа, он словно впрыскивал себе адреналин.Впереди на дороге показался трактор с прицепом.«Дерьмо на поля вывозят, — весело подумалось Костылю. — Сеять скоро… »Но ситуация была вовсе не такой оптимистичной. Трактор занимал всю проезжую часть дороги. Услышав вой сирен и увидев три машины, несущиеся ему навстречу, механизатор ударил по тормозам. Груженный навозом тяжелый прицеп понесло в сторону на покрытом жидкой грязью проселке.Костылю не оставалось ничего другого, как вывернуть руль вправо и швырнуть машину в кювет. Машина грохнулась вниз, по инерции проскочила мимо трактора и вылетела на ближний откос. Скорость была так высока, что автомобиль вышвырнуло на проезжую часть боком. Метров двадцать «Жигули» проехали на двух правых колесах.Костыль судорожно уцепился за руль, чтобы не выпасть из водительского кресла. Наконец правое переднее колесо угодило в какую-то яму, и машина, потеряв равновесие, опустилась на четыре точки. Костыля швырнуло вперед, он больно ударился грудью о рулевую колонку.— Каскадер, бля, — выругался он.Если для Костыля это приключение закончилось почти благополучно (не считая ушибленной грудной клетки), то ментам повезло меньше.Вырвавшийся вперед желто-синий «жигуленок» тоже съехал в канаву. Сидевший за рулем сержант решил повторить тот же трюк. Но он не смог справиться с управлением, и на выезде из кювета машина опрокинулась на крышу.Несколько метров ее несло юзом, пока машина наконец не остановилась. С еще вертящимися колесами милицейские «Жигули» напоминали огромного странного жука, перевернувшегося на спину и беспомощно шевелящего лапками.Со скрипом открылась дверца, и на дорогу вывалился охреневший сержант.Водитель «уазика» затормозил перед трактором, но избежать столкновения не смог. «Луноход» рубанулся в переднее левое колесо трактора и застыл на месте. Из окна высунулся мент в форме сержанта и, в ярости размахивая короткоствольным автоматом, заорал:— Ты, бля, какого хера тут стоишь?— Чего? — по-простому спросил деревенский тракторист, хлопая глазами.— Мать твою, перемать, убирай на хрен свое кадило. Разъездились!Пока непонимающий деревенский тракторист Вася пожимал плечами и заводил трактор, менты отогнали «уазик» назад и аккуратно объехали преграду по самому срезу дороги.Они остановились возле перевернувшихся «Жигулей», рядом с которыми обессиленно сидел водитель.— Сержант, живой?— Э… — Тот едва нашел в себе силы махнуть рукой. — Давай…— Поехали!Набирая скорость, «уазик» продолжил преследование.Тем временем Костыль добрался до коровников. Дорога тремя лучами уходила к длинным полуразвалившимся строениям с черными дырявыми крышами. Костыль остановился и потерял еще несколько секунд, выбирая направление.Он решил ехать по крайней правой дороге, которая показалась ему самой чистой.Он ошибся. Это стало ясно, как только Костыль свернул за коровник. Из широко распахнутых ворот среди строения задним ходом выехал молоковоз. Из раскрытой горловины цистерны плескало через край молоко.— О, мать твою…Костыль успел сбросить скорость и затормозить. Он начал объезжать грузовик справа, когда из-за поворота выскочил милицейский «уазик» и рванулся наперехват.Что, таранить собираетесь?Костыль без особого труда вывернул на дорогу и помчался в направлении ближайшего леса, верхушки которого возвышались в паре километров отсюда. Дорога была чуть получше. «УАЗ» тоже не отставал, держась метрах в ста за спиной.Это начинало действовать на нервы.Эх, сейчас бы «лимонку» под колеса им швырнуть, полетали бы, красавцы. А еще лучше «РПГ»…Однажды разведывательно-диверсионный взвод из состава батальона, в котором он служил в Афгане, двое суток лежал в засаде. Ждали небольшой караван с оружием. В составе каравана было четыре полугрузовых «Тойоты».На одной из них «духи» установили крупнокалиберный пулемет «ДШК», за которым стоял боец. Это оружие могло причинить много вреда, и уничтожить его надо было первым выстрелом.Ефрейтор Панфилов из ручного противотанкового гранатомета «РПГ-22» подорвал «Тойоту» первым же выстрелом, за что, кстати, был представлен к боевой награде. Но представление затерялось где-то, осело в штабных архивах.Конечно, сейчас за спиной были не моджахеды. Может быть, кто-то из этих парней в милицейской форме тоже прошел афганскую школу, но теперь они и Костя Панфилов по кличке Костыль, которая осталась у него еще со школьных лет, были разделены невидимым барьером.Они — охотники, он — жертва. Они ставили ему капканы, старались загнать за флажки, а он смог вырваться, не стать мишенью. После того что произошло с ним за последние два года, он никогда не сможет жить, как прежде.— Едри твою мать… — от неожиданности вырвалось у Костыля.Поначалу он даже не понял, что произошло. Раздался громкий, какой-то чавкающий звук, и половина заднего стекла «Жигулей» разлетелась вдребезги.Он взглянул в зеркало заднего вида. Из «уазика» по нему стреляли — пока из одного автомата.Если бы Костыль мог услышать, что происходит в преследующей его машине, до него донеслись бы отчаянные возгласы:— По колесам стреляй, по колесам!— Какие колеса? Его вообще замочить надо! Сука, мы из-за него себе головы посворачиваем.— Я сказал — по колесам! Я тут старший!Одна очередь, другая. Несколько пуль ударили по задней части корпуса. Звук был до жути неприятный — как будто начало лопаться железо. Очень похоже на звук пуль, стучащих по броне БТРа.Еще одна шальная пуля влетела в салон через разбитое заднее стекло и оставила круглую дырку, покрытую мелкой паутинкой трещин, в лобовом стекле.— Пристрелялись, гады.Костыль только сейчас понял, что сам облегчил ментам жизнь. Стремясь оторваться от них, он вел машину по прямой. А они повисли на хвосте и, тут же воспользовавшись этим, открыли огонь.Поворот руля влево, вправо, еще раз вправо, снова влево. Пусть подергают своими короткоствольными пукалками. Очередь — мимо. Еще очередь — опять в воздух.Вот так-то, знай наших!Впереди лес, куда углубляется проселочная дорога. Уже совсем недалеко. Но впереди на дороге огромная выбоина. Придется снова объезжать по кювету. Чтобы не повторился фокус с двумя колесами, придется сбросить скорость.В тот самый момент, когда Костыль приготовился совершить еще один маневр, сбросил газ — его и подстрелили. Наверное, менты поняли, что и на этот раз ему удастся уйти, и от отчаяния один из них выпустил остаток магазина по красным «Жигулям». Одна пуля угодила в левое заднее колесо, которое грохнуло не хуже, чем граната из «РПГ».Машину занесло, бросило в выбоину и перевернуло на крышу. Кувыркаясь по инерции, она влетела в кювет.У Костыля не хватило времени, чтобы совладать с неуправляемым автомобилем. Единственное, что он успел инстинктивно сделать, — прижался грудью к рулевой колонке. Это было единственно правильным решением, потому что в противном случае при первом же ударе не пристегнутого ремнем водителя рулевая колонка продавила бы насквозь.Ногами Костыль упирался в пол. Все его мышцы буквально окаменели и оставались напряженными до полной остановки машины.Наконец автомобиль ударился в стенку кювета и застыл. Костыль, потерявший при ударе ориентировку, первым делом попытался определить, в каком положении он находится. Судя по всему, «Жигули» лежали на боку.Костыль упал вниз, на дверцу пассажира. Он попробовал пошевелиться. Кажется, все цело. Помогая себе руками, он выпрямил ноги и попытался носком ботинка открыть дверцу. Бесполезно — заклинило.Опершись на руках, он изо всех сил саданул ботинком в растрескавшееся лобовое стекло. Кажется, поддается. Еще удар, еще один — стекло высыпалось наружу.И тут он почувствовал в салоне явственный запах бензина. Похоже, подтекает. Если попадет на разогретый двигатель — крышка!Изгибаясь, словно червяк, он протиснулся наружу и, держась руками за крышу машины, выпал в кювет. При падении что-то хрустнуло. Неудачно упав, он, кажется, вывихнул запястье.Рядом послышался шум тормозов подъезжающего «уазика», менты повыпрыгивали наружу. Потом раздался какой-то неразборчивый возглас и топот милицейских сапог.Но они бежали не к перевернувшимся «Жигулям», а назад.Сейчас п… нет.Костыль попытался встать, но не смог. Все тело болело после аварии. Хотя бы ползком, подальше, пока не взорвалась машина. Он пополз по отвисшему от грязи откосу, и, когда «Жигули» остались метрах в пяти за спиной, раздался взрыв.Над головой просвистели горящие шины. На проезжую часть дороги с грохотом упала искореженная дверца.Костыль едва успел закрыться рукой, и это спасло его от сильных ожогов. От мощного удара пламени загорелся рукав куртки. Пока Костыль успел потушить его, запястье до локтя обгорело. Невезучая все-таки эта рука — и ожог, и вывих.А потом наступило время ментов… ГЛАВА 2 Он очнулся от холода. Странно, однако, именно это ощущение было первым, которое проникло в его сознание.Боль появилась потом. Но, овладев его телом, она уже не отпускала. Так и напоминали они о себе — одновременно боль и холод.Открыв глаза, он увидел перед собой грязную серую плоскость потолка. Плохо выбеленная, в грязных разводах влаги, плита словно дышала, то приближаясь, то отдаляясь. Потом она начала медленно вращаться. Он понял, что это было головокружение.Ощущение было словно после контузии — звон в ушах, головокружение, тошнота подкатывала к горлу. Он снова закрыл глаза, но стало еще хуже.Лучше было бы сразу попасть на тот свет — там хоть тепло. Он снова открыл глаза, чуть приподнял голову, лежавшую на подушке, и глянул по сторонам. На большее сил у него не хватило.— Ты смотри, очухался, — раздался тонкий, почти детский голос.Следом за ним прозвучал другой, ниже и грубее:— А я думал, он коньки откинет. Теперь Панфилов понял, почему ему холодно. Его босые ноги торчали из-под тонкого солдатского одеяла. Посиневшие пальцы с отросшими ногтями казались неестественно большими. Он шевельнул ногами, пытаясь спрятать пятки под одеялом.— Замерз, — снова прокомментировал тонкий голос.— Ничего, — отозвался другой, — не помрет. Слышь, ты, чмошник, живой?Скривившись от боли, Константин повернул голову. Он лежал в довольно просторной комнате с выкрашенными бледнозеленой краской стенами, большим окном со стороны головы и единственной лампочкой под потолком.Комната была начисто лишена мебели, если только не считать двух кроватей с жесткой панцирной сеткой. На одной из них лежал Панфилов.Снизу панцирную сетку прикрывала серая простыня, сверху темно-коричневое одеяло толщиной в газетный лист. Неудивительно, что он замерз. В комнате едва ли было теплее, чем в морге.Повернув голову, Константин почувствовал, что она плотно забинтована.На панцирной сетке без белья, расположенной у противоположной стены, сидели, небрежно развалясь, двое солдат. Они были в расстегнутых на груди шинелях с малиновыми погонами. Их шапки лежали рядом. Один, с погонами без лычек, выглядел совсем юнцом. Похоже, его лицо еще не знало бритвы.Второй, с лычками младшего сержанта, лениво пнул рядового ногой.— Иди, Соломатин, глянь, что с ним. Молодой неохотно поднялся, подошел к Панфилову и, наклонившись, заглянул ему в глаза.— Точно, живой, — сказал он сержанту, а потом обратился к Константину: — Слышишь что-нибудь?Панфилов едва заметно шевельнул головой.— Порядок, — обрадованно закрутил головой рядовой Соломатин, — можно докладывать.— Я тебе покажу докладывать, — беззлобно пробурчал сержант. — В наряд захотел?— А за что в наряд-то?— Первый день замужем? Если не в наряд, то в караул. У тебя сейчас зимняя форма одежды есть? Есть. Тут тепло, светло и мухи не кусают. Сиди, не рыпайся. А будешь перед начальством прогибаться, я сам тебе рыло начищу. Понял?— Так точно, товарищ младший сержант, — пожал плечами рядовой Соломатин.Он вернулся на место и уселся на кровать рядом с сержантом. Ржавая панцирная сетка жалобно заскрипела.
1 2 3 4 5