Пап? расхохотался, качая головой:
– Черноморские акулы, или катраны, как их иногда называют, маленькие, размером с собаку. – Он развел руки в классическом жесте рыбака. – Нет причин для фобии. Скверная водка, смешанная с пивом, – вот что по-настоящему опасно для жизни. Убийственная, ха-ха, смесь.
По привычке Юрьев проанализировал смех, делая это автоматически, как компьютер, настроенный на определенную программу. Когда в хохоте преобладает буква «у», и человек, собственно говоря, «хухучет», а не хохочет, это означает, что он робеет или скрывает страх. Хихиканье скрывает в себе скрытность, злорадство и хитрость. Смех, который можно описать как «хе-хе», говорит о дерзости или завистливости собеседника, а «хо-хо» означает хвастливость, неискренность и высокомерие. Пап? смеялся искренне и открыто, хотя поддержать его Юрьев не сумел.
– Один знакомый, – сказал он, – утверждает, что в Черном море есть рыбы, способные отхватить человеку руку.
– Не имею таких сведений, – пожал плечами Пап?. – Хотя всякое бывает.
Юрьев решил закрыть тему. Про акул он спросил по привычке не отбрасывать ни одну из возможных версий, пока окончательно не убедится в ее несостоятельности. На мужской руке, не дававшей ему покоя, отсутствовали следы зубов.
Юрьев кивнул в сторону яхты:
– Кто владелец?
Тени на лице болгарина словно потемнели, сделавшись черными и контрастными.
– Не знаю, – произнес он.
– Чем можно заниматься на яхте, стоящей на якоре вдали от берега? Пассажиры приплывают в Албену?
– Не знаю, – повторил Пап?.
– Что ж, спасибо за информацию, – сказал Юрьев, свертывая полотенце. – До свиданья. Пойду, пожалуй, перекушу.
– Непременно покушайте горячего, – посоветовал Пап?.
– Да, да, – рассеянно кивнул Юрьев.
Перед его мысленным взором возникла пятерня, лежащая на песке. Вряд ли в глотку полезет хоть горячее, хоть холодное. Не этим утром. Не при столь свежих впечатлениях.
– И не вздумайте похмеляться с утра, по русскому обычаю, – погрозил пальцем Пап?, после чего стало ясно, почему он получил свое уважительное прозвище.
– Есть другие обычаи? – съехидничал Юрьев.
– Непременно, – с достоинством ответил Пап?.
– Разве болгары похмеляются?
– Случается. Даже мне иногда приходится.
– Неужели?
– Я человек, следовательно, ничто человеческое мне не чуждо.
Если бы Карл Маркс, чье высказывание было процитировано, услышал непередаваемую интонацию Пап?, он перевернулся бы в гробу от зависти.
– Ни за что бы не подумал, – заметил Юрьев.
– Тем не менее это так, – сказал болгарин. – Положитесь на мой опыт. Слушайте рецепт. Одна бутылка ледяного пива, плотный завтрак и крепкий сон – вот что возвратит вас к жизни.
«Меня – да, – мысленно согласился Юрьев. – Но не того бедолагу, которому безжалостно оттяпали руку. Готов спорить на что угодно: он тоже покоится на дне морском».
– Спасибо, – произнес он.
– На здравие, – улыбнулся Пап?.
– Еще один вопрос, – улыбнулся в ответ Юрьев.
– Да?
Во взгляде болгарина появилось отсутствующее выражение. Он явно не желал возвращаться к разговору о яхте. Юрьев тоже не собирался этого делать. Он был не из тех людей, которые готовы биться в стену лбом. Жизнь научила его искать обходные пути.
– Я слышал ночью какой-то шум, – сказал он.
Пап? осторожно произнес:
– Я – тоже. Летом у нас всегда шумновато. Нон-стоп музыка.
– Не музыка, – возразил Юрьев.
– О чем тогда?
– Крики.
– Крики?
– Да. И полицейская сирена. – Юрьев притворился озабоченным. – Мне показалось, что случилось какое-то преступление.
– Криминал? – встревожился Пап?.
Учитывая вялотекущую преступную жизнь Болгарии, этому не приходилось удивляться.
– Это происходило где-то рядом. – Юрьев провел перед собой рукой, охватывая жестом ближайший сектор пляжа. – Не подскажете, что здесь произошло? Кого-то ранили? Убили?
– В Албене? – Болгарин огляделся по сторонам, как бы ища взглядом, кого привлечь в свидетели столь странным речам.
Предположение явно показалось ему невероятным. Осторожно, мягко, чтобы не повергнуть его в шок, Юрьев подтвердил:
– В Албене. Если не ошибаюсь, кому-то повредили конечность.
– Простите?
– Руку. Насколько я понял, один из дравшихся был вооружен ножом.
– Ничего не знаю об этом, – насупился Пап?. – Абсолютно.
– Несчастный так вопил от боли…
– Я дал неправильный рецепт. – Болгарин смерил Юрьева оценивающим взглядом и щелкнул языком. – Одна бутылка пива не поможет. Выпейте две. И постарайтесь пробыть в постели как можно дольше.
– Э-э… спасибо.
Благодарить болгарина вроде было не за что, но других фраз не нашлось. Это была та самая ситуация, про которую принято говорить: «Нет слов». Отвесив прощальный полупоклон, Юрьев отправился восвояси.

Глава третья

1

Приближаясь к отелю, Юрьев посмотрел на часы. До завтрака оставалось тридцать минут. Потратить это время на принятие душа? Рассказать о страшной находке администратору? Обратиться в полицию? Оповестить свое руководство? Или хорошенько обдумать ситуацию, не поднимая шума?
Отдав предпочтение последнему варианту, Иван зашел в ближайшее помещение интернет-клуба и занял место перед компьютером.
Как и следовало ожидать, никаких сведений об акулах-людоедах, обитающих в Черном море, во Всемирной сети не было. Тем не менее Иван не поленился просмотреть странички, посвященные катранам, именуемым также морскими собаками или колючими акулами. Последнее прозвище родилось из-за длинного хвостового шипа-стилета, покрытого ядовитой слизью и оставляющего долго не заживающие раны. Что касается собачьих повадок, то на них обратили внимание рыболовы, неводы которых регулярно запутываются, рвутся в клочья и опустошаются прожорливыми, неуловимыми бестиями.
Достигая в длину полутора метров, катраны напоминают издали осетров, однако при ближайшем рассмотрении их хищную натуру выдают острые зубы, конусообразные рыла, свирепые глаза, вертикальные жаберные щели и длинные спинные плавники, скошенные назад. Являясь грозой для ставриды, хамсы, сельди и сардин, черноморские катраны не представляют опасности для человека. Наоборот. Люди азартно охотятся на декоративных акул, вытапливая из их печени рыбий жир, приготавливая из них фальшивый «осетровый» балык, используя их жесткую шкуру для полировки дерева и мрамора.
Прочитав все это, Иван собирался уже отключиться от Интернета, когда на глаза ему попалась любопытная заметка о повадках черноморских акул. Заканчивалась она абзацами следующего содержания:
...
Учитывая вышеизложенное, рекомендуем пловцам и купальщикам не паниковать при столкновении с катранами. Они никогда не атакуют человека и сами стремятся избежать подобных контактов. Точно так же ведут себя мелкие метровые кошачьи акулы, заплывающие в черноморскую акваторию из Мраморного моря и Босфора. «Кошачьими» окрестили их за хитрость, грациозность и яркую пятнистую окраску. Проплывая мимо людей, они даже не смотрят в их сторону, не проявляя ни малейших признаков агрессии. Бывали, правда, случаи, когда эти «кошки» кусали неосторожных пловцов, однако самое опасное увечье, нанесенное ими, это откушенный человеческий палец. Что, согласитесь, тоже не очень-то приятно…
Согласен, подумал Юрьев, открывая свой электронный почтовый ящик. Как обычно, он был полон, чтобы запутать тех, кто мог взломать код и произвести несанкционированную выборку корреспонденции. Отправляя Юрьеву сообщения, коллеги сопровождали их десятками образчиков рекламного и словесного мусора. Так называемый спам. Предложения купить акции, похудеть или провести незабываемую ночь со страстной красавицей, которая мечтает о любви… но и о деньгах мечтает тоже.
В этом месяце реальные сообщения отправлялись ровно в семь утра по московскому времени, так что выбрать нужное не составляло труда. Открыв письмо, Юрьев отбросил все вставленные в текст цифры, географические названия, имена, латинские буквы и прочитал:
...
Ещвфн…Фдд нщг туув шы дщму.
Короткое сообщение занимало примерно четверть общего объема текста, и выудить его непосвященному было крайне сложно. Напечатанное кириллицей, оно на самом деле было составлено на английском языке. В целях маскировки клавиатура отправителя работала в русском режиме, а буквы набирались английские. Сверяясь с клавишами, на которых в Болгарии, как и в России, проставляются две буквы, Юрьев расшифровал сообщение:
...
Today’All you need is love.
Переводилось это как: «Сегодня… Все, что тебе нужно, это любовь», но в данном случае переводу подлежало только первое слово. Юрьева извещали о том, что сегодня его посетит человек, уполномоченный ввести его в курс дела. Фраза про любовь являлась названием старого хита. Кто-то из специалистов по вербальной конспирации управления СВР явно испытывал ностальгию по шестидесятым годам прошлого столетия. По его прихоти, Юрьеву пришлось вызубрить тексты трех английских песен: «All You Need Is Love», «Satisfaction» и «Pretty Woman». Строки из них служили в качестве паролей и отзывов. Оставалось только радоваться тому, что в шифровальном отделе не засел какой-нибудь ценитель японских трехстиший или древнегреческих трагедий.
Мысль родилась и умерла, не оставив следа в мозгу Юрьева, сосредоточившегося на подписи, стоящей под письмом.
Седой!
На самом деле это был не псевдоним автора сообщения, а условная кличка объекта, с которым предстояло работать. В Службе внешней разведки существовала целая категория лиц, настоящие фамилии которых фигурировали лишь в официальных документах, подлежащих обнародованию. В бумагах для служебного пользования такие известные персонажи, как Березовский, Горбачев, Киселев или Саакашвили, выступали под оперативными прозвищами. При этом олигархи, оседлые и беглые, классифицировались по роду деятельности, например: Акционер, Фармацевт, Нефтяник, Рыболов, Металлист. Клички политиков были производными от их отчеств, и если речь заходила о Сереге, то подразумевался, скажем, Михаил Сергеевич. Что касается террористов, то их, не мудрствуя лукаво, награждали всякими уголовными «погонялами»: Мокряк, Туз, Псих, Ворон. И значился в этой теплой компании некто Седой.
Ахмед Казаев, уроженец Казахстана, чеченец по национальности, до сих пор представлявшийся на Западе «чрезвычайным уполномоченным представителем президента Масхадова». В США, Британии, Дании и Польше отчего-то не спрашивали у Казаева верительных грамот и не пытались выяснить, действительно ли президентом республики Ичкерия является Масхадов. Просто жали Седому руку, одаривали улыбками, давали деньги и политическое убежище. Деньги – ладно: в России давно свыклись с мыслью, что все ее враги по странному стечению обстоятельств ходят в друзьях у демократических лидеров планеты. Но обмениваться рукопожатиями с полевым командиром бригады особого назначения чеченских боевиков, по прямым приказам которого пролились потоки крови? Улыбаться преступнику, организовавшему захват заложников на Дубровке? Фотографироваться в обнимку с человеком, провозгласившим события 1 сентября в Беслане актом справедливого возмездия?
Когда после длительных бюрократических проволочек Казаеву было предъявлено обвинение в совершении пятнадцати (!) тяжких преступлений, предусмотренных Уголовным кодексом Российской Федерации, тот стараниями одной из общественных организаций улизнул в Данию, объявил себя жертвой политического произвола и, как следует не смыв с лица боевую раскраску, а с пальцев – пороховую гарь, перелетел в Лондон, где за считаные минуты получил британское гражданство. Как же: политический беженец! А то, что политический беженец собственноручно расстрелял патриархов Грозненской православной церкви, так это недоразумение. То, что под его началом убивала, насиловала и грабила полуторатысячная банда головорезов, так это было давно и неправда. И жертвы «Норд-Оста» – выдумки. И погибшие бесланские школьники – фикция.
Седой… Почему не Кровавый? Бессмысленный вопрос. Ответ на него тоже не имеет смысла, так что и мозги сушить незачем.

2

Бросив рассеянный взгляд на часы, Юрьев прислушался к своим ощущениям. Аппетит отсутствовал, завтракать не хотелось. Не тянуло также ни гулять, ни валяться на кровати с детективом. Хотелось немедленно забить тревогу. Каким-то образом интуиция увязывала воедино утреннюю находку на дне, подозрительную яхту и будущее задание.
«Поскольку оно связано с Казаевым, – размышлял Юрьев, – то, по неизвестным мне причинам, он находится в Болгарии. Не стопроцентная вероятность, но очень большая. И, полагаю, проверить свою догадку я могу, не отходя от компьютера».
Прежде чем ввести фамилию в поисковое окошко «Google», Юрьев на всякий случай окинул взглядом немногочисленных посетителей интернет-клуба. Ничего и никого подозрительного. У входа расстреливал виртуальных злодеев малец интернациональной наружности, весь из себя продвинуто-глобализованный, от кончиков отбеленных волос до сандалий, обутых не на босу ногу, а поверх носков. В углу засела чернявая толстуха, то ли гадающая на картах Таро, то ли раскладывающая пасьянс. Хозяин заведения застыл перед своим монитором, бесстрастный, как Будда, готовый погрузиться в нирвану.
Юрьев набрал на клавиатуре имя и фамилию Ахмеда Казаева, открыл несколько электронных страниц с последними новостями, прочитал первый абзац и едва удержался от желания присвистнуть. Сведения, выуженные из бездонных недр Интернета, оказались прелюбопытнейшими.
Пока Юрьев работал в Каире, а потом бездельничал в Албене, на Британских островах произошли важные события. Несколько английских журналистов, словно сговорившись (возможно, не без материального поощрения российскими спецслужбами), принялись дружно сливать в прессу компромат на обосновавшегося в Лондоне Казаева. Будь это разоблачение его террористической деятельности на прежней родине, жители туманного Альбиона и бровью бы не повели, но журналисты докопались до связей чеченца с лондонскими мусульманскими общинами экстремального толка, и началось!
Мы пригрели на своей либеральной груди международного террориста! Негодующая демократическая общественность требует выдворить из страны человека, подозреваемого в причастности к взрывам в лондонском метро!
Журналисты (опять же не без подсказки ФСБ) получили неопровержимые доказательства того, что отравление полонием Лугового было совершено чуть ли не в присутствии Казаева. Одновременно всплыли факты его тесного сотрудничества с британской разведкой и господином Березовским. Одним словом, тайное стало не просто явным – оно получалось настолько неприглядным и шокирующим, что грозило Британии политическим кризисом.
Спецслужбы, взявшие под крыло Казаева и его теплую компанию, спешно открестились от этой публики. В Верховном суде Лондона началось слушание дела по экстрадиции лидера чеченских сепаратистов. Судья Тимоти Лэйзимен заявил на брифинге, что выдворение Казаева в Россию будет «если не справедливым, то предусмотрительным шагом». Забывчивые власти неожиданно «вспомнили», что он вот уже несколько лет числится в международном розыске с санкцией на арест. Под улюлюканье массмедиа Казаев был действительно арестован, но тут вмешались его адвокаты, предъявившие медицинские справки о подверженности подзащитного припадкам эпилепсии. Самый гуманный суд в мире отпустил Казаева на свободу под залог в 500 тысяч фунтов стерлингов.
Генеральная прокуратура России высказала недоумение по поводу такой лояльности по отношению к террористу и направила в Лондон делегацию, располагающую дополнительными материалами о преступлениях Казаева. Глава делегации созвал иностранных журналистов на пресс-конференцию, где заявил: «В ближайшее время, по договоренности с генпрокурором Англии и Уэльса, мы проанализируем все уголовные дела, по которым были отказы от экстрадиции ряда обвиняемых и преступников. Мы постараемся восполнить существующий пробел и использовать механизм международно-правового сотрудничества, в том числе с учетом национального законодательства Великобритании». Посол России в Лондоне выразил уверенность, что британская сторона пересмотрит свое отношение к вопросу о выдаче эмиссара чеченских сепаратистов. Министерство юстиции пришло к заключению, что требование России о его экстрадиции вписывается в нормы Европейской конвенции.
Не дожидаясь результатов англо-русского сотрудничества, Казаев бросил все свое движимое и недвижимое имущество, нажитое непосильными трудами, и бежал в неизвестном направлении.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''


1 2 3 4 5