Здесь выложена электронная книга Катюша - 02. У смерти женское лицо автора по имени Воронина Марина. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Воронина Марина - Катюша - 02. У смерти женское лицо.
Размер архива с книгой Катюша - 02. У смерти женское лицо равняется 222.29 KB
Катюша - 02. У смерти женское лицо - Воронина Марина => скачать бесплатную электронную книгу
Катюша – 02
OCR Денис
«Марина Воронина. Катюша. У смерти женское лицо»: АСТ; Москва; 2000
ISBN 5-17-003486-5
Аннотация
У Справедливости — много лиц, и одно из них — лицо Смерти. Страшно, когда именно это лицо — женское...
...Она хорошо знает, что большой город не спит никогда. Просто ночами в нем начинается другая жизнь — криминальная. Жизнь, где преступление — норма, а жестокость — право сильного. Она приходит на ночные улицы, чтобы вершить справедливость. Она — судья и палач одновременно. У врагов ее — стволы наемных киллеров, власть, деньги, сотни подручных. А у нее — только отвага, честь и вера в свою правоту. Это — неравный бой. Бой, в котором можно только погибнуть — или победить...
Марина Воронина
У смерти женское лицо
Глава 1
По-настоящему большие города никогда не спят. Конечно, нельзя сказать, что они вовсе не замечают смены дня и ночи — право, это было бы слишком, особенно в нынешние тяжелые времена, от которых устали и сами города, и живущие в них люди. Ночью оживление на их улицах заметно спадает, но факт остается фактом: города, население которых перевалило за миллион, никогда не засыпают до конца.
Стоит ли в таком случае говорить о Москве, чье огромное сердце круглые сутки бьется в лихорадочном ритме, в часы пик достигающем предынфарктной ультразвуковой частоты? Нет, Москва не спит никогда, и длится эта бессонница уже не первую сотню лет. Кровь, нефть, деньги, электричество, кокаин, природный газ — в широких, как тоннели, артериях города с бешеной скоростью струится гремучая смесь, заставляя его веками бессонно таращиться в небо болезненно поблескивающими глазами фонарей. Их миллионы, и их лихорадочный блеск по ночам затмевает даже свет полной луны, не говоря уже о звездах, которые в московском небе может разглядеть только тот, кто ищет их там специально.
Высокий человек с телосложением борца-тяжеловеса и смешной фамилией, которая, сколько он себя помнил, доставляла ему массу неприятностей, остановился на краю тротуара, пропуская какого-то позднего лихача, неторопливо закурил и поднял глаза к небу. Выпуская дым из ноздрей, он невольно поморщился: затекшая за целый день сидения за письменным столом шея отозвалась ноющей болью, а тридцать шестая по счету сигарета казалась отвратительной, словно была набита конским волосом.
Разглядеть звезды ему не удалось: над улицей зависла полная луна, сиявшая, как недавно отчеканенная монета. Некоторое время он разглядывал луну с таким вниманием, словно пытался прочесть надпись, сделанную мелким шрифтом где-нибудь в районе Моря Дождей, потом пробормотал какую-то короткую фразу, в которой можно было разобрать только явственно прозвучавшее слово «дурак», бросил сигарету в случившуюся поблизости урну, огляделся по сторонам и ступил на проезжую часть.
На середине дороги ему пришлось остановиться и даже сделать шаг назад, чтобы не попасть под колеса ржавой «семерки», которая, ревя неисправным глушителем, неожиданно вывернулась из-за угла, бомбой пронеслась мимо и скрылась в плохо освещенном переулке. Человек молча проводил машину взглядом, профессионально отметив про себя, что водитель либо пьян, либо просто очень торопится, пожал плечами и закончил переход улицы, выбросив из головы и «семерку», и возникшие у него подозрения.
Миновав тускло освещенную витрину гастронома, он углубился в мрачные недра старых, затененных высоко поднявшимися деревьями дворов, прошагал мимо мусорных баков, привычно вспугнув пировавших там котов, и вошел в подъезд облупленной хрущевской пятиэтажки. Он поднялся на третий этаж по стершимся бетонным ступеням и отпер одинокий замок, врезанный в обшарпанную дверь справа от лестницы.
Перед тем как повернуть ручку и толкнуть дверь, он снова закурил и глубоко вздохнул.
Входить не хотелось.
Шагнув в пропахшую застоявшимся табачным дымом прихожую, он запер за собой дверь, привычно развернул корпус, чтобы не свалить плечом державшуюся на честном слове вешалку, не включая света, повернул направо и вошел в кухню. Включать свет ему было не нужно: во-первых, он знал каждый уголок квартиры, как свои пять пальцев, а во-вторых, здесь и так было достаточно света — прямо за незанавешенными окнами повисла похожая на мощный прожектор луна, заливая скудное убранство однокомнатной квартирки неприятным серебристо-голубым сиянием. В этом нехорошем свете знакомые предметы неуловимо меняли очертания и словно бы даже начинали исподволь шевелиться, ведя какую-то подспудную, почти незаметную, но явно злонамеренную передислокацию.
Это уже был самый настоящий бред, тем более неприятный, что он был совершенно несвойственным для плечистого хозяина квартиры, вовсе не склонного ко всякого рода оккультным заморочкам и начисто лишенного так называемой романтической жилки. Он всю жизнь считал себя трезвым реалистом и прагматиком, хотя вся его биография и даже обстановка его холостяцкой квартиры, которой постеснялись бы многие из тех, кого принято считать записными алкашами, криком кричали об обратном. Тем не менее, если бы кто-то осмелился сказать ему об этом, наглецу наверняка не поздоровилось бы. Впрочем, никто и не пытался открыть ему глаза — в среде его коллег подобные разговоры не культивировались, а те, кому полагалось знать о нем все по долгу службы, благоразумно помалкивали: если человек в наше время устроен таким образом, что работает не за страх, а за совесть, то его лучше не ставить в известность о том, что он неисправимый романтик — или, выражаясь современным языком, набитый дурак.
По-прежнему не зажигая света, он снял пиджак и аккуратно, так, чтобы, упаси Боже, не помять, повесил его на спинку стула — гладить пиджак было для него сущей пыткой. Двигаясь устало и замедленно, как простенький механизм, в котором наконец-то кончился завод, он расстегнул пряжку наплечной кобуры, стащил с себя опостылевшую сбрую и бросил ее на заваленный ненужными бумагами письменный стол, на полированной поверхности которого красовался большой горелый круг, оставленный не то приземлявшимся здесь НЛО, не то просто горячей сковородой. Пистолет глухо стукнул, улегшись в центр этого круга, и сразу сделался голубым в свете луны.
Тяжело ступая, человек вернулся на кухню, открыл кран и долго пил тепловатую, сильно отдающую хлоркой воду — во рту пересохло от усталости и бесчисленных сигарет, выкуренных на бесчисленных совещаниях. Вода помогала слабо. Говоря по совести, следовало бы основательно перекусить, но сама мысль о еде вызывала отвращение, что было отчасти ему на руку: насколько он помнил, в холодильнике не было ничего, кроме страшноватой бутылки с остатками кефира почти недельной давности и флакона уксусной эссенции — он опять забыл зайти в магазин.
— Мать твою, — без выражения проворчал он, тяжело опустился на табурет у окна и поднес к губам сигарету. Пока он пил воду, сигарета успела потухнуть — это была отечественная сигарета, отвратительная на вкус, но зато экономичная, потухавшая всякий раз, как о ней забывали. Порывшись в кармане, он нашел зажигалку и прикурил, недовольно поморщившись, — прикуренная вторично, сигарета показалась еще более отвратной.
Глаза горели, и он прикрыл их воспаленными веками, но от этого стало только хуже: веки поднимались сами собой, глаза резало, сна не было и в помине.
«Перевозбудился, — подумал он обреченно. — Перевозбудился, перетрудился, переутомился. Перекурил, передумал, переговорил... пропади оно все пропадом, скорей бы в отпуск!»
Он посмотрел на часы, циферблат которых тускло светился в темноте под столом призрачным зеленоватым светом. Половина второго. Ну конечно! Пожалуй, это и к лучшему, что сна ни в одном глазу, иначе на службу раньше обеда не попадешь — будильник опять сдох. «Жениться надо, товарищ капитан», — сказал он себе.
Примерно так же некоторые напоминают себе о том, что надо принять лекарство или бросить курить, или заняться, наконец, спортом — короче говоря, взяться за ум. Капитан вздохнул, с силой вдавил сигарету в переполненную пепельницу и немедленно закурил новую, нимало не заботясь о том, что в пачке осталось всего две штуки, — в конце концов, в квартире было столько окурков, что на них можно было продержаться дня два.
«Насчет жениться — это я зря, — думал он, наблюдая за тем, как причудливо вьется в лунном свете сигаретный дым. — Раньше надо было думать, а теперь, пожалуй, поздновато. Оттуда, как с того света, не возвращаются». Он невольно запустил руку за спину и почесал шрам под левой лопаткой. Голова вдруг ни с того ни с сего разболелась не на шутку, и он принялся осторожно массировать кончиками пальцев начинающие седеть виски. Воспоминания стояли у порога и тихо скреблись в дверь, но он впустил только два: усталое большеглазое лицо с упавшей на правую бровь темной челкой и имя — Катя.
Больше ничего, но этого оказалось вполне достаточно. Теперь капитан точно знал, что уснуть ему сегодня не удастся.
* * *
Большие города никогда не могут уснуть до конца. Это происходит оттого, что в них живет слишком много людей и некоторые из них по тем или иным причинам предпочитают вести ночной образ жизни. Эти «некоторые», которых в каком-нибудь провинциальном городишке может быть не более двух-трех десятков, в многомиллионном мегаполисе превращаются в целую армию, государство в государстве, не самую многочисленную, но очень активную часть населения.
Ржавые «Жигули» седьмой модели, которые едва не сбили переходившего дорогу любителя звездного неба в чине капитана, управлялись одним из рядовых этой ночной армии. Человек, сидевший рядом с водителем, сбил пепел со своей сигареты прямо себе под ноги на резиновый коврик, глубоко затянулся и негромко сказал, не поворачивая головы:
— Не гони, как на пожар. Хочешь, чтобы нас менты зацапали?
Водитель бросил косой взгляд на его острый профиль, освещенный неверным, бегущим светом уличных фонарей и призрачным мерцанием приборной доски, и резко сбросил скорость до шестидесяти километров в час.
— Так мы до утра на место не приедем, — сердито буркнул он.
В чем-то он был прав: машина, казалось, совсем остановилась, чередование светлых и темных полос, пробегавших по спинкам сидений, замедлилось и рев прохудившегося глушителя сделался гораздо более терпимым.
— Тише едешь — дальше будешь, — философски заметил его сосед. — Гляди.
Он указал рукой куда-то вперед, но этот жест был излишним — водитель и сам отлично видел огромный милицейский «Форд», хищно припавший к правой обочине в ожидании добычи. Прохаживавшийся вдоль его борта гаишник был без бронежилета, зато при автомате, а в салоне машины мерно разгорался и потухал красноватый огонек сигареты — там был еще один человек и наверняка еще один автомат.
— Да, — сказал водитель «семерки», — от этого на нашем корыте не уйдешь.
Гаишник равнодушно скользнул взглядом по медлительно протарахтевшей мимо развалюхе и отвернулся.
— Гусеница не может убежать от воробья, — наставительно сказал пассажир, — зато может спрятаться. Прикинется веточкой — вот ее вроде бы и нет.
— Не надо про гусениц, — сказал водитель, и его сильные загорелые руки крепче сомкнулись на рулевом колесе, — и так тошно. Не пойму никак, эта сволочь уже начала вонять, или мне кажется?
— Кажется, — невнятно произнес пассажир, в три жадных затяжки докуривая сигарету и выбрасывая окурок в окно. Окурок запрыгал по асфальту, рассыпая оранжевые искры. — Не может он вонять, — авторитетно продолжал пассажир с видом человека, имеющего большой опыт в такого рода делах, — он же еще свеженький.
— Да они, животные, наверное, с самого рождения смердят, — зло откликнулся водитель. Голос у него срывался, и было непонятно, отчего это происходит: от возбуждения или от обыкновенного страха. — Порода такая, блин.
С заднего сиденья вдруг раздался сдавленный стон. Водитель даже не успел испугаться, как вдруг из темноты позади него протянулись две окровавленных руки и схватили его за горло. Хватка была совсем слабой, но водитель хрипло заорал от страха и неожиданности и, бросив руль, попытался оторвать от своей шеи эти страшные руки. Машина устремилась к бордюру, с грохотом ударилась о него и снова отскочила на середину своей полосы. Ее неудержимо, с нарастающей скоростью понесло на полосу встречного движения — обезумевший водитель продолжал изо всех сил давить на газ.
Пассажир подхватил руль левой рукой и выровнял движение машины. Правая ладонь сомкнулась на лежавшем на коленях электрошокере, но тут же выпустила его — используй он его сейчас, у него на руках оказалось бы не одно, а сразу два бесчувственных тела. Поэтому он перегнулся через спинку сиденья и начал наносить удары кулаком по страшному, залитому черной кровью лицу, целясь в висок. Позиция была неудобной, к тому же сильно мешала запрокинутая голова водителя, который, сообразив наконец, на каком свете находится, убрал ногу с педали газа и так резко ударил по тормозам, что машину занесло и развернуло поперек дороги.
Человек на заднем сиденье не стал терять времени. Он был избит до полусмерти и плохо соображал, но это был профессионал. Одним движением распахнул дверцу, вывалился на дорогу и пустился наутек.
— Вот сука, — раздосадованно сказал пассажир с переднего сиденья и бросился в погоню.
Все еще кашляющий и судорожно хватающий воздух широко открытым ртом водитель устремился за ними. Первый приступ леденящего мистического ужаса прошел, уступив место стыду, ярости и — совсем немного — тягостному недоумению: то, что сейчас происходило на этой пустынной улице, было вовсе не воскрешением остывшего трупа, а результатом небрежной работы в сочетании с удивительно крепким черепом «клиента». Водитель, часто видевший, как легко и безропотно умирали люди на телеэкране, но сам впервые принимавший участие в подобной потехе, мимоходом подивился тому, как крепко, оказывается, жизнь цепляется за бренное человеческое тело, и решил для себя, что в следующий раз — если, конечно, его не повяжут прямо сегодня, повезет «клиента» к месту захоронения по частям.
У него мелькнула соблазнительная идея: свернуть в сторону и бежать, куда глаза глядят, но он тут же отогнал эту заманчивую мысль — поступи он подобным образом, и даже не дни, а часы его будут сочтены. Он был не настолько глуп, чтобы собственноручно подписывать себе смертный приговор.
«Клиента» нужно было догнать во что бы то ни стало.
Беглец свернул с освещенной улицы в черное жерло арки, надеясь, видимо, оторваться от преследователей в темноте. В другое время у него был бы шанс — во дворе действительно было темно, как в угольной шахте, только серебрились далеко вверху под лучами луны кроны деревьев, до половины срезанные глухой черной тенью пятиэтажки, в которой не горело ни одно окно, — но не теперь, когда в голове шумело, а ноги заплетались от потери крови. Он зацепился носком ботинка за выступающий из асфальта край канализационного люка и плашмя упал на дорогу, больно ударившись коленями и локтями. Он уперся ладонями в шершавый пыльный асфальт, ощутив пальцами левой руки податливый цилиндрик брошенного кем-то окурка, и мучительно приподнялся, подтягивая под себя правую ногу. В ушах шумело так сильно, что он не слышал топота настигавших его убийц, и понял, что проиграл, только когда на затылок обрушился тяжелый ботинок. Слепящая вспышка боли пришла одновременно с хрустом сломанного носа, потом он почувствовал на горле ледяное скользящее прикосновение остро отточенного лезвия, и в следующее мгновение боль кончилась.
— Готов? — хрипло, с одышкой спросил подбежавший сзади водитель. В руке у него была длинная отвертка.
— Готов, не готов, а добавить для верности надо, — почти спокойно сказал его товарищ, тщательно вытирая нож об одежду убитого. — Вот сюда давай, в шею.
— Может, ну его на хрен? — с сомнением спросил водитель. — Я же вижу, что он готов.
— Когда в машину его грузил, ты то же самое видел, — непреклонно сказал человек с ножом. — И не надейся, что чистеньким отсюда уйдешь. Давай, бей, я посмотрю. Ну?!
Водитель вздохнул и неохотно присел над трупом, занося отвертку над собой двумя руками, как меч-кладенец. Он неуверенно покосился на своего приятеля, несколько раз примерился и с размаху вонзил отвертку в шею уже начавшего остывать человека. Раздался отвратительный плотный хруст, когда отвертка сломала шейные позвонки. Водитель издал неприятный горловой звук и отскочил от трупа, оставив отвертку в ране и зажимая рот ладонью левой руки.
— Это другое дело, — сказал его попутчик. — Линяем отсюда по-быстрому.
— Погоди, — справившись с приступом тошноты, пробормотал водитель, — нам же велели...
— Мне наплевать, что они нам велели, — жестко сказал второй, убирая нож в карман. — Что ты теперь, будешь этого жмура на себе таскать?
Катюша - 02. У смерти женское лицо - Воронина Марина => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Катюша - 02. У смерти женское лицо автора Воронина Марина дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Катюша - 02. У смерти женское лицо у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Катюша - 02. У смерти женское лицо своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Воронина Марина - Катюша - 02. У смерти женское лицо.
Если после завершения чтения книги Катюша - 02. У смерти женское лицо вы захотите почитать и другие книги Воронина Марина, тогда зайдите на страницу писателя Воронина Марина - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Катюша - 02. У смерти женское лицо, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Воронина Марина, написавшего книгу Катюша - 02. У смерти женское лицо, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Катюша - 02. У смерти женское лицо; Воронина Марина, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн