Глаза его вылезли из орбит, а мышцы дрожали от напряжения. Краем глаза принц заметил скорчившегося над вещами Фуала. Слуга застыл с изумленным выражением лица, по-идиотски разинув рот, — словно на него тоже подействовали чары. Но колдуну было нелегко удерживать Вакара.— Слабаком тебя не назовешь, — проворчал Кертеван, — но пойми, ты мне не соперник. Постой-ка спокойно, я все приготовлю к твоему уходу.Кертеван протянул руку и бросил в кадильницу на треножнике щепотку порошка; повалил дым. Колдун неторопливо нагнулся, подобрал посох и начертил им на полу геометрическую фигуру, а затем заговорил на незнакомом Вакару языке.Принц рвался вперед, как пес с цепи. По его лбу бежал пот, к щекам прилила кровь, зубы блестели в свирепом оскале. Могучим усилием он продвинул правую ногу на дюйм вперед и еще на ширину пальца вытащил клинок из ножен. Только и всего. Он не мог даже голову повернуть, и язык ему не подчинялся.Над рисунком, начертанным Кертеваном, появилось мерцание. Колдун знай себе гнусил заклинание, а мерцание переросло в яркий розовый свет. Сполохи света качались и подрагивали в воздухе, принимали то очертания человека, то извивающейся рептилии. Вакар чувствовал жар кожей лица и рук.Кертеван прервал заклинание и пояснил:— Огненный дух поистине незаменим, когда надо избавиться от мусора. Как жаль, что ты не успеешь оценить его по достоинству... Эй! На место! — прикрикнул он вдруг на языки пламени и пригрозил им посохом. — Эти духи опасны, как пленные львы, за ними нужен глаз да глаз. Глупый мальчишка, ты сам во всем виноват. Надо было уходить по первому моему приказанию.Кертеван снова обратился к пламени на неизвестном языке — очевидно, велел огненному духу разделаться с Вакаром и Фуалом. Вакар рвался из невидимых пут; ужас перед смертью в огне придавал ему сил. Но все было тщетно.Слова заклинания звучали все громче; казалось, от них содрогаются стены башни. Языки пламени неистовствовали, но они были покорны воле колдуна. И тут краем глаза Вакар заметил, как что-то мелькнуло в воздухе, ударило Кертевана в грудь и тихо шлепнулось на пол.Кертеван замер с раскрытым ртом, а затем оглушительно чихнул. Когда он снова широко раскрыл рот, судорожно втягивая воздух, пламя выпрыгнуло из геометрической фигуры на полу и бросилось на своего укротителя. Один-единственный возглас ужаса, и волшебник превратился в огромный факел. Огонь ринулся вверх, лизнул потолок и растекся по потолочным балкам и половицам третьего этажа.От Кертевана осталась лишь дымящаяся кучка пепла. Огонь крушил все на своем пути, разбегался по потолку и проникал в щели между досками.Услышав предсмертный вопль Кертевана, Вакар понял, что вновь обрел способность двигаться. Он взглянул на Фуала — тот сгребал в суму хозяйские сокровища. Вакар задвинул меч в ножны и бросился вперед. Не дожидаясь, пока уляжется пламя, он зарылся обеими руками в открытый сундук рядом с горящим табуретом и выгреб ворох манускриптов, уже затлевших по краям. Держа свитки папируса в одной руке, а другой сбивая огонь, Вакар помчался к выходу.Он скатился вниз по ступенькам винтовой лестницы, Фуал несся вслед. Когда они бежали через комнату, наверху раздался чудовищный треск — это обрушился потолок второго этажа. Между половицами над головой Вакар увидел буйные сполохи.Во дворе он наткнулся на неподвижное тело безголового. Очевидно, смерть Кертевана погубила и его слугу.Вакар с Фуалом выбежали за ворота и помчались к постоялому двору, на котором остановились. Встречные недоуменно озирались, где-то далеко гремел набат, извещая всю округу о пожаре. Вакар несколько раз сворачивал за угол, чтобы сбить со следа возможную погоню. Позади полыхала башня волшебника Кертевана.— Хозяин, эти евскерийские колдуны и впрямь жулики, каких поискать, — проговорил Фуал с трудом переводя дыхание. — Иначе бы им служили нормальные люди, а не безголовые покойники и крабы. Зачем ты украл эту пакость? — Он указал на манускрипты. — Ты что, решил стать магом?— Нет. Но я не могу позволить, чтобы погибли драгоценные знания. К тому же в обмен на эти листки соперники Кертевана помогут нам добраться до Тритонии... Проклятье, где мы?Когда чутье Фуала снова вывело их на верный путь, Вакар угрюмо произнес:— Мне жаль бедного Ничока, но мы бы все-равно не успели его вынести из горящей башни... Чем ты запустил в Кертевана?— Редчайшей пряностью, мой господин. Ее привезли с далекого Востока, из легендарной Тамузейры. Торговец, который мне ее продал, назвал ее «перцем». Глава 10ОЗЕРО ТРИТОН Месяц спустя принц Вакар и Фуал объявились в Хуперее — столице Фаяксии. Они проплыли вверх по реке Байтис на купеческой ладье, затем сушей добрались до истоков Антемии и спустились по ней в Тринаксийское море. Приключений не было, если не считать нападения льва, едва не закончившегося гибелью путешественников, встречи с диким быком, пожелавшим померяться с ними силами, и схватки с отрядом лайстругонийских дикарей. Наконец принц и его слуга пересекли границу Фаяксии — страны дружелюбных и улыбчивых людей, чей язык, сильно отличаясь от евскерийского, состоял в близком родстве с гесперийским. Через несколько дней Вакар уже вполне мог изъясняться на нем, хоть и путался в спряжениях.Там, где полноводная Антемия впадала в Тринаксийское море, раскинулась Хуперея — сонм добротных домов, столь не похожих на привычные глазам Вакара замки, окруженные частоколами и облепленные со всех сторон хижинами. Вакар беспрепятственно миновал ворота и въехал на широкую улицу, по сторонам которой высились дома. Перед каждым домом стояли крашеные мраморные статуи богов и героев, вокруг на аккуратных клумбах росли цветы. Все это привело Вакара в романтическое расположение духа; глядя с коня по сторонам, он распевал: В красном рассвете над грудами недругов мертвыхВрир Сокрушитель стоял, алою кровью испятнан.Крик торжествующий взмыл к небесам, возглашая победу... — У вас в Керусе есть поэты? — спросил он вдруг Фуала.— Да, господин, но наша поэзия сильно отличается от лорской. У нас в ходу рифмованные трехстишья, а не расколотые строки и ритмичная аллитерация. Но я никогда не питал пристрастия к таким вещам. Да и недосуг было — все время приходилось воровать, чтобы не умереть с голода.— Жаль мне тебя. Лично я считаю поэзию одним из самых дешевых и безвредных удовольствий в жизни. А вот и первый встречный горожанин, который, надеюсь, укажет нам путь. — Вакар придержал коня.На скамье перед домом сидел обнаженный коренастый мужчина с пышной бородой, с помощью тесла и пилы мастерил раму кровати.— Эй, добрый человек, где я могу найти кров для себя и слуги? — обратился к нему Вакар. Горожанин поднял голову и ответил:— Чужеземцы, да будет вам известно, здесь нет постоялых дворов, как в Торрутсейше. По обычаю, мы селим приезжих, в зависимости от их положения, в своих домах. Три дня можно жить бесплатно, при условии, что вы расскажете о вашей стране и других государствах за пределами Фаяксии. Потом придется уезжать или платить за постой.— Занятный обычай, — улыбнулся Вакар. — И каково его предназначение?— Благодаря ему мы заранее узнаем об опасностях, которые нам угрожают, а также изучаем зарубежный рынок, что дает большие возможности нашим торговцам. А теперь представьтесь, и я все устрою.Собеседник держался с достоинством, из чего Вакар сделал вывод, что он не раб, как ему показалось сначала, а полноправный почтенный гражданин.Не видя причины скрывать свой титул, Вакар промолвил:— Я Вакар, сын Забутира, престолонаследник из Лорска, что на Посейдонисе.Горожанин задумчиво покачал головой.— Я слышал о Посейдонисе и о Лорске, хотя ни один фаяксиец еще не бывал так далеко на западе. Чужеземец, пожалуй, будет всего правильнее, если я предложу тебе погостить в моем доме.Он накинул плащ, застегнул его на узорчатую золотую пряжку, позвал слугу и велел позаботиться о конях путников. Сначала Вакар рассердился, предположив что хозяин дома ему не поверил, затем его осенило:— Господин, могу я поинтересоваться, кто ты?— Неужто не знаешь? Я Наузишен. — Видя недоумение на лице Вакара, горожанин пояснил: — Король Фаяксии.Вакар почувствовал, что краснеет, и смущенно забормотал извинения, но король Наузишен успокоил его:— Полно, полно, не ты первый совершил такую ошибку. Фаяксия — страна торговцев, мы, в отличие от евскерийцев, не особо кичимся титулами и чинами. А поскольку в Хуперее нет плотника искуснее меня, я предпочел сделать кровать сам, нежели нанимать для этого работника... Ну, добро пожаловать... Вероятно, ты хочешь принять горячую ванну и переодеться в чистое. Сейчас я обо всем распоряжусь, а вечером властители Фаяксии охотно выслушают твой рассказ. Я слышал, как чудесно ты поешь, а у нас считается, что певец с великолепным голосом не может быть злодеем.Вакару было легко и уютно среди добросердечных гедонистов. Впервые после вечеринки во дворце королевы Порфии ему удалось отдохнуть и развеяться. Он внимательно следил за тем, как ест и пьет хозяин, чтобы не допустить оплошности, как тогда в Седерадо. Здесь, например, было принято есть мясо с кинжала, а в Седерадо это считалось верхом неприличия.Бард Дамодокс, пощипывая лиру, спел короткую балладу о похотливых фаяксийских богах, о том, что случилось с Афрадексой, богиней любви и красоты, когда ее муж Гефастес прознал о ее шашнях с богом войны. Вакару объяснили, что в прошлом году Дамодокс победил на состязаниях певцов, которые в Фаяксии пользовались едва ли не большей популярностью, чем атлеты в Лорске. Налегая на яства и вино, принц с любопытством оглядывал убранство зала. Рисунки на стенах показались Вакару очень яркими и реалистичными, он никогда не видел ничего подобного. А чеканные изображения на серебряных блюдах и кубках поражали своим изяществом.Когда песня барда закончилась, Вакар сказал:— Господин Дамодокс, у тебя превосходный голос. Мой не идет с ним ни в какое сравнение, хотя у себя на родине я тоже слыву певцом.Бард улыбнулся.— Я уверен, ты бы с легкостью превзошел меня, если бы упражнялся столько же лет. Но подобное занятие не к лицу наследнику престола, ибо оно свидетельствовало бы о его пренебрежении своими прямыми обязанностями, то бишь военным делом и управлением государством.— А ты не боишься, что ваши боги обидятся на столь откровенные высказывания об их грешках?— О нет, наши боги — народ веселый, они любят добрую шутку. Если уж на то пошло, Афрадекса посетила меня не далее, как этой ночью. Она передала для тебя весточку от одного из западных богов, Акимы, кажется...— Окмы, — поправил Вакар. — Говори.— Трудно вспомнить дословно, ты же понимаешь, это все-таки сон. Если не ошибаюсь, пусадский бог хочет предупредить об опасности, которая преследует тебя уже много миль и скоро настигнет, если ты не поторопишься.— Ого! Я запомню твое предостережение.Принц вернулся к прерванному занятию — дегустации отменных фаяксийских вин. Он по-прежнему считал, что оставил свое сердце в Огуджии, но сейчас подумал, что если когда-нибудь его вынудят расстаться с Лорском насовсем, а Порфия не простит ему смерть Тьегоса, то он, пожалуй, осядег в Фаяксии. Правда, здесь не изучают философию, зато умеют жить со вкусом. Ему нравились эти люди, и он, похоже, нравился им. Вакар Зу не привык к столь лестному отношению к своей персоне и потому мог оценить его по достоинству. А может, войти в милость к королю Наусишену, жениться на какой-нибудь фаяксийской красотке и обосноваться здесь, и катись он, неблагодарный Лорск, в любую из семи преисподних?Но тут Вакар подумал о Порфии и решил воздержаться от скоропалительных решений, пока не выяснит, как королева к нему относится.Из раздумий его вывел голос короля.— Сударь, позволь спросить, куда ты направишься после того, как покинешь нас?— В Тритонию. Это ведь к югу отсюда, не правда ли?— К юго-востоку, так точнее. И какова твоя цель?Будь Вакар трезвее, он бы поостерегся рассказывать о своих поисках Кольца Тритона, но сладкое вино притупило ум и развязало язык.Все заинтересованно слушали и кивали, а потом король сказал:— Я слышал об этом кольце, а еще о том, как дорожит им король Ксименон. Чтобы завладеть Кольцом Тритона, нужны сверхчеловеческая сила, хитрость и способность убеждать.— А что это за кольцо? — поинтересовался Вакар. — Чем оно отличается от остальных?— Говорят, оно надежно защищает от любого волшебства, — ответил король Фаяксии. — Еще говорят, его вырезал тартарский медник из упавшей звезды, которая принадлежала владыке Белема. А это означает, — добавил Наусишен, — что с таким же успехом можно искать кольцо на луне, ибо никто еще не покидал Белем живым, да и Тритония вовсе не сахар...— Чем же она так опасна? — спросил Вакар.— На озере Тритон сложилась очень необычная ситуация. В тех краях соперничают два могущественных народа: амазонки острова Херронекс и тритоны острова Мене. Подвластные им племена обитают вокруг озера. Когда-то тритоны и амазонки принадлежали к одному народу, но в наше время это племя мужчин и племя женщин. При жизни моего отца на остров Херронекс напали с юго-запада грозные атланты, и на той войне погибло так много мужчин, что королю пришлось вооружить женщин. Они помогли разгромить атлантов, но потом многочисленная армия женщин восстала против мужчин. Однако впоследствии женщины, будучи многочисленнее, вступили в заговор против мужчин, разоружили их и тем самым обрекли на порабощение. Матриархат продолжался несколько лет — мужчины выполняли всю работу не только в поле и на пастбище, но и у домашнего очага. В конце концов мужчины подняли мятеж и сбежали на остров Мене. Там они вооружились и построили крепость, чтобы защищаться от женщин. С тех пор война между ними не прекращается, и, если в Тритонии появляется чужеземец, обе стороны спешат захватить его в плен, и тогда его ждет служба в армии или жестокие пытки и смерть.— Так-так, — задумчиво произнес Вакар. — Значит, рискованная предстоит поездка. Если нас поймают мужчины, мы обречены всю жизнь воевать, а если женщины... Что за племена обитают за южными пределами Фаяксии?Наузишен перечислил, загибая пальцы:— На востоке, у берегов Тринаксийского моря, живут лайстругонские дикари. Увы, они нисколько не добреют при сладких звуках наших песен. Их набеги вконец измотали нас, даже пришлось просить защиты у короля Тартессии. К югу от Лайстругонии лежит островное государство Тритония, там люди ездят на лошадях без седел. К востоку от Тритонии — Пеласгийское море, по нему наши торговцы плавают в Херу, Тамузейру и иные дальневосточные страны. А юго-восточнее Тритонии можно найти немало удивительных народов, например атарантов, которые проклинают солнце, вместо того чтобы молиться ему. Еще там встречаются люди, которые отказываются называть свои имена из опасения, что чужеземец наложит на них злые чары. Мне доводилось слышать о народе гарамантов. У них не принято жить семьями, мужчина и женщина просто случаются, как звери, и расходятся, тут же позабыв друг о друге. В одном из тамошних племен есть обычай с ног до головы краситься в алое, жители другой страны знамениты своими невообразимыми прическами. Есть племя, в котором невеста на свадебном пиру ублажает всех гостей мужского пола, тогда как почти во всем мире это исключительная привилегия жениха... К югу от Тритонии лежит овеянная мрачными легендами страна Белем, а за ее роковым кряжем — пустыня Гведулия, где обитают только дикие звери и еще более дикие люди — гведулийцы. Они ездят на верблюдах и промышляют скотоводством и грабительскими набегами на соседей.Вакар понимающе кивнул: на свете нет племен опаснее выносливых, воинственных и алчных кочевников-скотоводов.— Западнее Белема пустыня Гведулия протянула к северу щупальце под названием Таменруфг, отделив Белен от Гамфазантии. Гамфазанты считаются миролюбивым народом, их мораль весьма высока, даже слишком высока для простых смертных, и оттого посещать эту страну, по правде говоря, небезопасно. К северу от них и к западу от нас высится еще одна горная гряда под названием Атлантис... К западу от Гамфазантии лежит вольный город Керне, где такие ушлые купцы, что наши им и в подметки не годятся. А к югу от Керне расположен Тартар, знаменитый своими чернокожими ремесленниками.— А есть ли какие-нибудь страны южнее пустыни Гведулии? — спросил Вакар.— Этого никто не знает. Возможно, за Гведулией находится край земного диска, о котором рассказывают философы, и путешественник, попав туда, видит лестницу, ведущую в семь преисподен. Но так ли это на самом деле, нам не ведомо. А теперь расскажи нам о Посейдонисе.Вакар пустился в описание достоинств Лорска, невольно приукрашивая их из чувства патриотизма. Но тут вошел слуга.— Государь, прибыли чужеземцы, они желают поговорить с тобой.Наузишен проглотил кусок жареной свинины и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24