Подошедшие из глубины обороны резервы были встречены танками маршала Ротмистрова и генерала Бурдейного, а гитлеровская пехота попала под клинки казаков генерала Осликовского.«Наступление русских оказалось настолько организованным и массированным, что мы не знали, как восстановить фронт обороны, — показывал на допросе один из пленных фашистских генералов. — Вначале была нарушена связь между батальонами и полками, а затем и между высшими инстанциями. Многие соединения не могли связаться со штабом армии и не получали приказаний. Не было возможности вызвать авиацию. Куда мы ни бежали, всюду были танки и казаки на быстрых конях».В ночь на 28 июня Буш не мог заснуть: одни тревожные вести сменялись другими. Войска 3-го Белорусского фронта продолжали расширять прорыв и развивать наступление в направлении Минска. Положение войск группы армий «Центр» становилось катастрофическим.28 июня Гитлер снял фельдмаршала фон Буша с поста командующего и отозвал в Берлин. Крах терпела не только немецкая группировка в Белоруссии, но и военная теория и военно-политическая доктрина фашистской Германии. Многие генералы из группы армий «Центр» сдавались в плен, некоторые покидали фронт под разными предлогами. Так, известный военный теоретик, генерал пехоты Курт фон Типпельскирх, командовавший 4-й армией, срочно отправился лечиться.Войска группы армий «Центр» возглавил по совместительству командующий группой армий «Северная Украина» фельдмаршал Модель. Он развернул энергичную деятельность по восстановлению стратегического фронта обороны в Белоруссии. Начал с того, что перебросил сюда несколько танковых дивизий из своей группы, не предполагая, что командование Красной Армии одновременно с такой крупной операцией в Белоруссии готовит и другую — Львовско-Сандомирскую операцию.
Черняховский, выбрав момент, предложил представителям Ставки маршалу Василевскому и генерал-полковнику авиации Фалалееву принять участие в допросе пленных немецких генералов.Василевский жестом указал генерал-полковнику Гольвитцеру, чтобы тот сел на скамейку с другой стороны стола.— Вы лично верили в победу немецких войск в войне с Советским Союзом? — задал вопрос член Военного совета фронта Макаров.— Верил.— И в настоящее время продолжаете верить?— Нет, Гитлер допустил крупные просчеты.— Гитлер был прав или ошибался, когда приказывал вам оборонять Витебск до последнего солдата? — спросил Черняховский.— Да, в данном случае он был прав. Состояние укреплений Витебска позволяло обеспечить неприступную оборону.— Если оборона Витебска действительно была неприступной, как же случилось, что вы сдались в плен советским войскам?— Дивизии вверенного мне корпуса удерживают Витебск, я же попал в плен случайно, в результате неосторожности при посещении пунктов управления подчиненных частей. — Гольвитцер обратил внимание на улыбки советских военачальников. — Впрочем, я прошу проинформировать меня об истинном положении дел в районе Витебска.— Товарищ командующий, выходит, он не знает обстановки и со своими генералами в плену не встречался? — обратился Василевский к Черняховскому.— Да, они содержатся изолированно.— Прикажите привести подчиненных ему генералов, пусть у них узнает подробности.Появление генерала Хиттера, командира 206-й пехотной дивизии, повергло Гольвитцера в уныние.— Генерал Хиттер, подтвердите, что отныне 53-го пехотного корпуса немецкой армии не существует, что он разгромлен и пленен войсками 3-го Белорусского фронта, — потребовал Черняховский.— О да, корпус разгромлен! Вместе со мной в плену начальник штаба корпуса, — с готовностью отвечал Хиттер. — Мы были изумлены силой, наличием боевой техники, а также военным искусством русских под Витебском.От прежнего высокомерия Гольвитцера не осталось и следа. У него стал вздрагивать подбородок.— Генерал Гольвитцер, надеюсь, теперь вы согласитесь, что поражение немецких войск зависело не только от Гитлера? — спросил Василевский.— Я над этим подумаю, — выдавил Гольвитцер.— Молитесь богу, что остались живы. В плену вам больше и нечего делать, как только думать.Да, гитлеровским генералам было о чем поразмышлять.— Генерал Хиттер, скажите, как вы оцениваете события, происходящие на побережье Франции? — спросил Фалалеев.— Англо-американский десант, высадившийся там, не беспокоит немецкий народ и его армию. Мы с большей тревогой наблюдаем за событиями на советско-германском фронте, в частности на Минском направлении.Действительно, немецко-фашистское командование особенно было обеспокоено продвижением соединений 3-го Белорусского фронта на центральном направлении Минск — Варшава. На этот участок оно подбросило семь свежих дивизий, в том числе 253-ю пехотную и 5-ю танковую из района Ковеля, 391-ю и 286-ю охранные, 95-ю и 14-ю пехотные — из оперативного резерва группы армий «Центр», 260-ю пехотную — от соседа слева. Если учесть, что немецкие дивизии по своему составу были в два-три раза многочисленнее наших, то это была внушительная сила. Но и переброска войск, произведенная Моделем, не исправила положения. Армии Черняховского перемалывали по частям прибывающие подкрепления противника и продолжали успешно преследовать разгромленные соединения группы «Центр», Темп наступления нарастал.Операция «Багратион» в целом развивалась успешно.
Маршал Василевский своевременно координировал действия не только войск 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов, но и согласовывал вопросы взаимодействия на флангах между 2-м и 3-м Белорусскими фронтами. В этих целях он по ВЧ попросил маршала Жукова обязать генерала Захарова надежно прикрыть левое крыло войск Черняховского, вырвавшихся далеко вперед на запад. Затем он выслушал доклад Баграмяна и обрадовался тому, что события на правом крыле развертывались благоприятно. Дела торопили маршала, стрелки его часов показывали двадцать три ноль-ноль, когда он позвонил в Ставку и подсказал Антонову, чтобы в Генштабе не медлили с директивой и нацелили штабы фронтов на новые задачи.Главные силы войск 3-го Белорусского фронта вышли на дальние подступы к Борисову, когда в три часа 29 июня офицер связи Генерального штаба доставил пакет. Комаров разбудил командующего. Через минуту тот уже был на ногах. Вскрыв пакет, достал плотный лист бумаги с новой директивой на дальнейшее развитие операции «Багратион». «Лично. Командующему 3-м Белорусским фронтом тов. Черняховскому.Члену Военного совета фронта тов. Макарову.Товарищу Владимирову.Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:1. Войскам 3-го Белорусского фронта с ходу форсировать р. Березину, обходя встречающиеся опорные пункты противника, и развивать стремительное наступление на Минск и правым крылом на Молодечно.Не позже 7—8.7.44 овладеть во взаимодействии с войсками 2-го Белорусского фронта городом Минск и правым крылом занять Молодечно…2. Ставка требует от 5-й гв. танковой армии стремительных и решительных действий, отвечающих сложившейся на фронте обстановке.3. От пехоты потребовать необходимого напряжения сил с тем, чтобы она по возможности не отставала от действующих впереди танковых и кавалерийских соединений.4. Об отданных распоряжениях донести.Сталин,Антонов».
Черняховский был в хорошем настроении: ранее отданные им распоряжения соответствовали полученной директиве. Проект решения у него созрел, когда еще танки Ротмистрова взяли Толочин. Но и тут он не изменил своему правилу: перед тем как окончательно принять важное решение, непременно выслушать мнение своих ближайших помощников. Не допив чая, попросил пригласить Макарова и Покровского.Внимательно выслушав их, Черняховский объявил свое решение:— Противник, используя вновь подошедшие оперативные резервы и остатки разгромленных соединений 3-й танковой армии, пытается задержать наступление частей Красной Армии на Березине. В то время как наша конно-механизированная группа форсировала Березину и успешно развивает наступление, 5-я гвардейская танковая армия и главные силы фронта ведут бои на дальних подступах к Борисову…Изложив обстановку, перешел к приказной части:— Подвижным войскам и авиации фронта в оперативном взаимодействии с 1-м Белорусским фронтом стремительно развивать наступление на Минск и отрезать пути отступления на запад крупной вражеской группировке. Конно-механизированной группе Осликовского наступать с задачей овладеть Молодечно. Танковой армии Ротмистрова, форсировав Березину, овладеть районом Борисова, в дальнейшем развивать наступление в полосе автострады и к исходу дня второго июля овладеть Минском…— Иван Данилович, в директиве Ставки сказано, что мы взаимодействуем со 2-м Белорусским фронтом, и ни словом не упомянуто в отношении 1-го Белорусского, — заметил Макаров.— Указывая на взаимодействие со 2-м Белорусским фронтом, Ставка имеет в виду, что генерал Захаров обеспечит наше левое крыло и тылы, поскольку мы вырвались далеко вперед. С 1-м Белорусским фронтом соприкосновения мы не имеем, взаимодействуем пока с ним оперативно.— 2-й Белорусский фронт сильно отстал, — заметил Покровский. — Видимо, следует обратить внимание на опасность на нашем левом крыле.— Совершенно правильно, Александр Петрович! В соответствии с принятым нами решением отдайте распоряжения войскам, укажите, какими силами обеспечить стык слева. Сосед справа тоже отстает. Крылова и Людникова обяжите прикрыть правое крыло фронта.— Товарищ командующий, в своей директиве армиям мы намного опережаем сроки, указанные Ставкой.— Если мы будем придерживаться сроков, то 4-я немецкая армия выскочит восточнее Минска из подготавливаемого нами окружения.— Согласен. Но и штабу маловато времени, чтобы разработать план операции, довести его до войск.— Александр Петрович, для составления подробных планов у нас просто нет времени. Поэтому разрешаю все расписать на топокарте с короткими распоряжениями. Пригласите к себе командующих родами войск и их начальников штабов, пусть ознакомятся с директивой и моим решением и работают параллельно с вами. Успех операции во многом зависит от того, как вы доведете решение до войск.На улице запели петухи. Иван Данилович открыл окно.
На правом крыле фронта конно-механизированная группа, форсировав Березину, продолжала наступать на Плещеницы. Главные силы фронта 30 июня вышли к Березине. Танки Ротмистрова и передовые отряды генералов Галицкого и Глаголева подошли к Борисову. Черняховский целый день находился в соединениях Галицкого и 5-й гвардейской танковой армии.Войска фронта успешно форсировали Березину и, не ввязываясь в затяжные бои, обходя узлы сопротивления на промежуточных рубежах, продвигались вперед. Главные силы Рокоссовского продолжали развивать наступление в направлении на Барановичи.В результате стремительно проведенной операции с глубоким обходным маневром с флангов соединения Черняховского в ночь на 3 июля сломили сопротивление противника на подступах к Минску. На рассвете первыми ворвались в столицу Белоруссии гвардейские танковые бригады — 4-я под командованием полковника О. А. Лосика и 18-я подполковника В.И. Есипенко.Четырьмя часами позже в город вступили танковые соединения 1-го Белорусского фронта.Наши войска в тот же день полностью очистили Минск от врага.Праздничное настроение царило на командном пункте Черняховского. Вот в эфире послышались позывные Москвы, приказ войскам 3-го Белорусского фронта… Затем долго гремел салют. Когда смолкли звуки гимна, все стали поздравлять командующего фронтом.В громе артиллерийских салютов в честь освобождения Витебска и Минска снова пронеслась боевая слава выдающегося полководца И.Д. Черняховского. Его имя звучало по радио в очередных сводках Совинформбюро. По эфиру как бы передавалось эхо победного шага ведомых им войск.В ходе десятидневного наступления войск Баграмяна, Черняховского, Захарова и Рокоссовского в обороне противника образовалась огромная брешь шириной свыше четырехсот километров, прикрыть которую немецко-фашистское командование было не в силах. Обходными и фланговыми маневрами 1-го и 3-го Белорусских фронтов в сочетании с наступательными действиями 2-го Белорусского фронта советские войска окружили восточнее Минска 4-ю и часть 9-й армии противника общей численностью более ста тысяч человек. Окружение крупной группировки в результате параллельного преследования войсками двух фронтов на такой большой глубине (двести — двести пятьдесят километров) явилось важным вкладом в развитие советского военного искусства.Решающее значение в этой операции имел высокий темп наступления войск 3-го Белорусского фронта, в результате которого соединения Черняховского вырвались к Минску с опережением на трое-четверо суток против запланированного Ставкой срока и этим способствовали окружению крупной группировки противника в лесах восточнее Минска.Войска 3-го Белорусского фронта внесли огромный вклад в разгром группы армий «Центр», а их командующий по праву снискал славу одного из талантливейших советских полководцев. Сам Иван Данилович успех операции, в том числе и войск своего фронта, объяснял хорошо организованным взаимодействием четырех мощных фронтовых объединений, тем, что командиры всех степеней овладели искусством вождения войск, что политработники сумели вдохновить воинов на массовый героизм. Особенно Черняховский был доволен своими ближайшими соратниками — членом Военного совета, начальником штаба, командующими родами войск. Он хорошо понимал, что без их инициативы и помощи невозможно было бы добиться такого твердого и непрерывного управления войсками.Во время торжеств по случаю освобождения столицы Белоруссии Черняховскому передали, что главная группировка 4-й армии гитлеровцев прорвала фронт окружения и устремилась вдоль магистрали к Минску. Основные силы 3-го Белорусского фронта к этому времени продвинулись далеко на запад и втянулись в тяжелые бои. Над освобожденным городом вновь нависла опасность.В действие вступила авиация. Сотни бомб обрушились на врага. Начался окончательный разгром 4-й немецкой армии.Летчикам генерала Хрюкина была поставлена задача задержать продвижение колонн противника, создавая на дороге пробки, а затем нанести массированные удары по его скоплениям. Деморализованную немецкую армию били с воздуха летчики, с фронта — стрелковые соединения, с флангов — бронетанковые войска, с тыла — белорусские партизаны. Противник потерял управление, его колонны разбегались.В целях прикрытия левого крыла фронта и завершения разгрома окруженной группировки Ставка Верховного Главнокомандования переподчинила 3-му Белорусскому фронту 33-ю армию под командованием генерал-лейтенанта В.Д. Крюченкина. Со своей стороны, немецко-фашистское командование стало лихорадочно перебрасывать в Белоруссию крупные резервы с запада. Оно стремилось любой ценой остановить продвижение наших войск. К этому времени тылы 3-го Белорусского фронта отставали. Некоторые армии растянулись, их следовало привести в порядок. Черняховский в этих условиях большие надежды возлагал на конников. И незамедлительно приказал Осликовскому, продолжая стремительно преследовать врага, перерезать железную дорогу Минск — Вильнюс и не допустить подхода резервов к окруженной группировке.Обходя узлы сопротивления, конно-механизированная группа в последующие два дня продвинулась еще на сто километров. 2 июля овладела городом Вилейкой и перерезала железную дорогу. Немецко-фашистскому командованию удалось подбросить сюда из района Нарвы 170-ю пехотную дивизию. 3-й мехкорпус, израсходовав горючее, был вынужден спешиться и принять бой. Кавкорпус Осликовского сохранял свою подвижность. Учитывая это, командующий фронтом решил отдать приказ обоим соединениям действовать самостоятельно.Осликовский вырвался вперед настолько, что его радиостанции не могли поддерживать связь с КП фронта. Не будучи уверен, что приказ будет принят, Черняховский решил отправить к Осликовскому офицера связи.— Пошлите меня, Иван Данилович! — вызвался Комаров.Через несколько минут он был уже на полевом аэродроме, где его ожидал самолет командующего.Долетели удачно. Выйдя из самолета, Комаров услышал частую ружейно-пулеметную перестрелку, потом мощное «ура!». Конники атакуют!Генерал Осликовский, как всегда бодрый, подтянутый, несмотря на жару, в своей неизменной черной бурке, встретил его на КП.— Рассказывайте, товарищ подполковник, чем командующий недоволен?— Напротив, очень доволен! — успокоил его Комаров. — Но приказал: конно-механизированную группу упразднить, корпусам действовать самостоятельно. Рубеж Вилейки (Вильна) передать мехкорпусу, а вам наступать на Лиду.— Так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Черняховский, выбрав момент, предложил представителям Ставки маршалу Василевскому и генерал-полковнику авиации Фалалееву принять участие в допросе пленных немецких генералов.Василевский жестом указал генерал-полковнику Гольвитцеру, чтобы тот сел на скамейку с другой стороны стола.— Вы лично верили в победу немецких войск в войне с Советским Союзом? — задал вопрос член Военного совета фронта Макаров.— Верил.— И в настоящее время продолжаете верить?— Нет, Гитлер допустил крупные просчеты.— Гитлер был прав или ошибался, когда приказывал вам оборонять Витебск до последнего солдата? — спросил Черняховский.— Да, в данном случае он был прав. Состояние укреплений Витебска позволяло обеспечить неприступную оборону.— Если оборона Витебска действительно была неприступной, как же случилось, что вы сдались в плен советским войскам?— Дивизии вверенного мне корпуса удерживают Витебск, я же попал в плен случайно, в результате неосторожности при посещении пунктов управления подчиненных частей. — Гольвитцер обратил внимание на улыбки советских военачальников. — Впрочем, я прошу проинформировать меня об истинном положении дел в районе Витебска.— Товарищ командующий, выходит, он не знает обстановки и со своими генералами в плену не встречался? — обратился Василевский к Черняховскому.— Да, они содержатся изолированно.— Прикажите привести подчиненных ему генералов, пусть у них узнает подробности.Появление генерала Хиттера, командира 206-й пехотной дивизии, повергло Гольвитцера в уныние.— Генерал Хиттер, подтвердите, что отныне 53-го пехотного корпуса немецкой армии не существует, что он разгромлен и пленен войсками 3-го Белорусского фронта, — потребовал Черняховский.— О да, корпус разгромлен! Вместе со мной в плену начальник штаба корпуса, — с готовностью отвечал Хиттер. — Мы были изумлены силой, наличием боевой техники, а также военным искусством русских под Витебском.От прежнего высокомерия Гольвитцера не осталось и следа. У него стал вздрагивать подбородок.— Генерал Гольвитцер, надеюсь, теперь вы согласитесь, что поражение немецких войск зависело не только от Гитлера? — спросил Василевский.— Я над этим подумаю, — выдавил Гольвитцер.— Молитесь богу, что остались живы. В плену вам больше и нечего делать, как только думать.Да, гитлеровским генералам было о чем поразмышлять.— Генерал Хиттер, скажите, как вы оцениваете события, происходящие на побережье Франции? — спросил Фалалеев.— Англо-американский десант, высадившийся там, не беспокоит немецкий народ и его армию. Мы с большей тревогой наблюдаем за событиями на советско-германском фронте, в частности на Минском направлении.Действительно, немецко-фашистское командование особенно было обеспокоено продвижением соединений 3-го Белорусского фронта на центральном направлении Минск — Варшава. На этот участок оно подбросило семь свежих дивизий, в том числе 253-ю пехотную и 5-ю танковую из района Ковеля, 391-ю и 286-ю охранные, 95-ю и 14-ю пехотные — из оперативного резерва группы армий «Центр», 260-ю пехотную — от соседа слева. Если учесть, что немецкие дивизии по своему составу были в два-три раза многочисленнее наших, то это была внушительная сила. Но и переброска войск, произведенная Моделем, не исправила положения. Армии Черняховского перемалывали по частям прибывающие подкрепления противника и продолжали успешно преследовать разгромленные соединения группы «Центр», Темп наступления нарастал.Операция «Багратион» в целом развивалась успешно.
Маршал Василевский своевременно координировал действия не только войск 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов, но и согласовывал вопросы взаимодействия на флангах между 2-м и 3-м Белорусскими фронтами. В этих целях он по ВЧ попросил маршала Жукова обязать генерала Захарова надежно прикрыть левое крыло войск Черняховского, вырвавшихся далеко вперед на запад. Затем он выслушал доклад Баграмяна и обрадовался тому, что события на правом крыле развертывались благоприятно. Дела торопили маршала, стрелки его часов показывали двадцать три ноль-ноль, когда он позвонил в Ставку и подсказал Антонову, чтобы в Генштабе не медлили с директивой и нацелили штабы фронтов на новые задачи.Главные силы войск 3-го Белорусского фронта вышли на дальние подступы к Борисову, когда в три часа 29 июня офицер связи Генерального штаба доставил пакет. Комаров разбудил командующего. Через минуту тот уже был на ногах. Вскрыв пакет, достал плотный лист бумаги с новой директивой на дальнейшее развитие операции «Багратион». «Лично. Командующему 3-м Белорусским фронтом тов. Черняховскому.Члену Военного совета фронта тов. Макарову.Товарищу Владимирову.Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:1. Войскам 3-го Белорусского фронта с ходу форсировать р. Березину, обходя встречающиеся опорные пункты противника, и развивать стремительное наступление на Минск и правым крылом на Молодечно.Не позже 7—8.7.44 овладеть во взаимодействии с войсками 2-го Белорусского фронта городом Минск и правым крылом занять Молодечно…2. Ставка требует от 5-й гв. танковой армии стремительных и решительных действий, отвечающих сложившейся на фронте обстановке.3. От пехоты потребовать необходимого напряжения сил с тем, чтобы она по возможности не отставала от действующих впереди танковых и кавалерийских соединений.4. Об отданных распоряжениях донести.Сталин,Антонов».
Черняховский был в хорошем настроении: ранее отданные им распоряжения соответствовали полученной директиве. Проект решения у него созрел, когда еще танки Ротмистрова взяли Толочин. Но и тут он не изменил своему правилу: перед тем как окончательно принять важное решение, непременно выслушать мнение своих ближайших помощников. Не допив чая, попросил пригласить Макарова и Покровского.Внимательно выслушав их, Черняховский объявил свое решение:— Противник, используя вновь подошедшие оперативные резервы и остатки разгромленных соединений 3-й танковой армии, пытается задержать наступление частей Красной Армии на Березине. В то время как наша конно-механизированная группа форсировала Березину и успешно развивает наступление, 5-я гвардейская танковая армия и главные силы фронта ведут бои на дальних подступах к Борисову…Изложив обстановку, перешел к приказной части:— Подвижным войскам и авиации фронта в оперативном взаимодействии с 1-м Белорусским фронтом стремительно развивать наступление на Минск и отрезать пути отступления на запад крупной вражеской группировке. Конно-механизированной группе Осликовского наступать с задачей овладеть Молодечно. Танковой армии Ротмистрова, форсировав Березину, овладеть районом Борисова, в дальнейшем развивать наступление в полосе автострады и к исходу дня второго июля овладеть Минском…— Иван Данилович, в директиве Ставки сказано, что мы взаимодействуем со 2-м Белорусским фронтом, и ни словом не упомянуто в отношении 1-го Белорусского, — заметил Макаров.— Указывая на взаимодействие со 2-м Белорусским фронтом, Ставка имеет в виду, что генерал Захаров обеспечит наше левое крыло и тылы, поскольку мы вырвались далеко вперед. С 1-м Белорусским фронтом соприкосновения мы не имеем, взаимодействуем пока с ним оперативно.— 2-й Белорусский фронт сильно отстал, — заметил Покровский. — Видимо, следует обратить внимание на опасность на нашем левом крыле.— Совершенно правильно, Александр Петрович! В соответствии с принятым нами решением отдайте распоряжения войскам, укажите, какими силами обеспечить стык слева. Сосед справа тоже отстает. Крылова и Людникова обяжите прикрыть правое крыло фронта.— Товарищ командующий, в своей директиве армиям мы намного опережаем сроки, указанные Ставкой.— Если мы будем придерживаться сроков, то 4-я немецкая армия выскочит восточнее Минска из подготавливаемого нами окружения.— Согласен. Но и штабу маловато времени, чтобы разработать план операции, довести его до войск.— Александр Петрович, для составления подробных планов у нас просто нет времени. Поэтому разрешаю все расписать на топокарте с короткими распоряжениями. Пригласите к себе командующих родами войск и их начальников штабов, пусть ознакомятся с директивой и моим решением и работают параллельно с вами. Успех операции во многом зависит от того, как вы доведете решение до войск.На улице запели петухи. Иван Данилович открыл окно.
На правом крыле фронта конно-механизированная группа, форсировав Березину, продолжала наступать на Плещеницы. Главные силы фронта 30 июня вышли к Березине. Танки Ротмистрова и передовые отряды генералов Галицкого и Глаголева подошли к Борисову. Черняховский целый день находился в соединениях Галицкого и 5-й гвардейской танковой армии.Войска фронта успешно форсировали Березину и, не ввязываясь в затяжные бои, обходя узлы сопротивления на промежуточных рубежах, продвигались вперед. Главные силы Рокоссовского продолжали развивать наступление в направлении на Барановичи.В результате стремительно проведенной операции с глубоким обходным маневром с флангов соединения Черняховского в ночь на 3 июля сломили сопротивление противника на подступах к Минску. На рассвете первыми ворвались в столицу Белоруссии гвардейские танковые бригады — 4-я под командованием полковника О. А. Лосика и 18-я подполковника В.И. Есипенко.Четырьмя часами позже в город вступили танковые соединения 1-го Белорусского фронта.Наши войска в тот же день полностью очистили Минск от врага.Праздничное настроение царило на командном пункте Черняховского. Вот в эфире послышались позывные Москвы, приказ войскам 3-го Белорусского фронта… Затем долго гремел салют. Когда смолкли звуки гимна, все стали поздравлять командующего фронтом.В громе артиллерийских салютов в честь освобождения Витебска и Минска снова пронеслась боевая слава выдающегося полководца И.Д. Черняховского. Его имя звучало по радио в очередных сводках Совинформбюро. По эфиру как бы передавалось эхо победного шага ведомых им войск.В ходе десятидневного наступления войск Баграмяна, Черняховского, Захарова и Рокоссовского в обороне противника образовалась огромная брешь шириной свыше четырехсот километров, прикрыть которую немецко-фашистское командование было не в силах. Обходными и фланговыми маневрами 1-го и 3-го Белорусских фронтов в сочетании с наступательными действиями 2-го Белорусского фронта советские войска окружили восточнее Минска 4-ю и часть 9-й армии противника общей численностью более ста тысяч человек. Окружение крупной группировки в результате параллельного преследования войсками двух фронтов на такой большой глубине (двести — двести пятьдесят километров) явилось важным вкладом в развитие советского военного искусства.Решающее значение в этой операции имел высокий темп наступления войск 3-го Белорусского фронта, в результате которого соединения Черняховского вырвались к Минску с опережением на трое-четверо суток против запланированного Ставкой срока и этим способствовали окружению крупной группировки противника в лесах восточнее Минска.Войска 3-го Белорусского фронта внесли огромный вклад в разгром группы армий «Центр», а их командующий по праву снискал славу одного из талантливейших советских полководцев. Сам Иван Данилович успех операции, в том числе и войск своего фронта, объяснял хорошо организованным взаимодействием четырех мощных фронтовых объединений, тем, что командиры всех степеней овладели искусством вождения войск, что политработники сумели вдохновить воинов на массовый героизм. Особенно Черняховский был доволен своими ближайшими соратниками — членом Военного совета, начальником штаба, командующими родами войск. Он хорошо понимал, что без их инициативы и помощи невозможно было бы добиться такого твердого и непрерывного управления войсками.Во время торжеств по случаю освобождения столицы Белоруссии Черняховскому передали, что главная группировка 4-й армии гитлеровцев прорвала фронт окружения и устремилась вдоль магистрали к Минску. Основные силы 3-го Белорусского фронта к этому времени продвинулись далеко на запад и втянулись в тяжелые бои. Над освобожденным городом вновь нависла опасность.В действие вступила авиация. Сотни бомб обрушились на врага. Начался окончательный разгром 4-й немецкой армии.Летчикам генерала Хрюкина была поставлена задача задержать продвижение колонн противника, создавая на дороге пробки, а затем нанести массированные удары по его скоплениям. Деморализованную немецкую армию били с воздуха летчики, с фронта — стрелковые соединения, с флангов — бронетанковые войска, с тыла — белорусские партизаны. Противник потерял управление, его колонны разбегались.В целях прикрытия левого крыла фронта и завершения разгрома окруженной группировки Ставка Верховного Главнокомандования переподчинила 3-му Белорусскому фронту 33-ю армию под командованием генерал-лейтенанта В.Д. Крюченкина. Со своей стороны, немецко-фашистское командование стало лихорадочно перебрасывать в Белоруссию крупные резервы с запада. Оно стремилось любой ценой остановить продвижение наших войск. К этому времени тылы 3-го Белорусского фронта отставали. Некоторые армии растянулись, их следовало привести в порядок. Черняховский в этих условиях большие надежды возлагал на конников. И незамедлительно приказал Осликовскому, продолжая стремительно преследовать врага, перерезать железную дорогу Минск — Вильнюс и не допустить подхода резервов к окруженной группировке.Обходя узлы сопротивления, конно-механизированная группа в последующие два дня продвинулась еще на сто километров. 2 июля овладела городом Вилейкой и перерезала железную дорогу. Немецко-фашистскому командованию удалось подбросить сюда из района Нарвы 170-ю пехотную дивизию. 3-й мехкорпус, израсходовав горючее, был вынужден спешиться и принять бой. Кавкорпус Осликовского сохранял свою подвижность. Учитывая это, командующий фронтом решил отдать приказ обоим соединениям действовать самостоятельно.Осликовский вырвался вперед настолько, что его радиостанции не могли поддерживать связь с КП фронта. Не будучи уверен, что приказ будет принят, Черняховский решил отправить к Осликовскому офицера связи.— Пошлите меня, Иван Данилович! — вызвался Комаров.Через несколько минут он был уже на полевом аэродроме, где его ожидал самолет командующего.Долетели удачно. Выйдя из самолета, Комаров услышал частую ружейно-пулеметную перестрелку, потом мощное «ура!». Конники атакуют!Генерал Осликовский, как всегда бодрый, подтянутый, несмотря на жару, в своей неизменной черной бурке, встретил его на КП.— Рассказывайте, товарищ подполковник, чем командующий недоволен?— Напротив, очень доволен! — успокоил его Комаров. — Но приказал: конно-механизированную группу упразднить, корпусам действовать самостоятельно. Рубеж Вилейки (Вильна) передать мехкорпусу, а вам наступать на Лиду.— Так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38