Я щажу тебя, чтобы ты не имел хлопот, если недосчитаются твоих постояльцев. Я хочу зараз достичь двух величайших целей: овладеть богатством корабля и вступить в брак с девушкой. Если же я поведу дело на суше, мне придется отказаться от одной из этих целей. Да, впрочем, это и небезопасно, так как, если что-либо подобное случится вблизи от города, тотчас все будет замечено, и начнется погоня.Вполне одобрив его соображения, я расстался с ним и вот сообщаю тебе о подготовляемом этими злодеями нападении. Умоляю тебя хорошенько поразмыслить, чтобы спасти и себя самого, и своих близких.Я ушел, удрученный этим известием. Мысленно перебирал я всевозможные решения, как вдруг мне опять повстречался финикийский купец и разговорами все о том же подал мне удачную мысль. Скрыв, по своему усмотрению, кое-что из рассказа Тиррена, я открыл ему только то, будто кто-то из местных жителей, равняться с которым ему не под силу, замышляет похитить девушку.– Мне больше хотелось бы выдать ее замуж за тебя, – сказал я, – так как с тобою я раньше познакомился, а также ради твоего состояния, но главное – из-за того, что ты сам первый согласился жить в нашей стране, если женишься. Поэтому, если вообще тебе это по сердцу, нужно нам поспешить уехать отсюда, прежде чем придется подвергнуться чему-либо против нашей воли.Он чрезвычайно обрадовался, услыхав это, и сказал:– Отлично, отец!При этом он подошел, поцеловал меня в голову и спросил, когда бы я хотел отправиться в путь; правда, это время года неподходящее для плавания, но все же можно отправиться на стоянку в другую гавань и там, избавившись от угрозы нападения, дожидаться ясной весенней поры.– Итак, – сказал я, – если мое предложение может иметь силу, я желал бы отплыть сегодня, в ночь.– Будет исполнено, – сказал он и удалился.Придя домой, я ни слова не сказал Тиррену, а детей предупредил, что поздно вечером придется снова перейти на корабль. Они удивились такой неожиданности и стали спрашивать о причине, но я отложил объяснение, говоря им: теперь надо поступить так для нашей же пользы.После недолгого ужина мы легли спать. Во сне явился мне некий старец, вообще-то дряхлый, но его бедра под надетым запоном Запон (слово, употребленное Гнедичем в переводе «Илиады») – кожаный передник или набедренник – часть боевого костюма гомеровских героев.
обнаруживали остаток юношеской мощи. Голова его была прикрыта шлемом, он выглядел сообразительным и изворотливым Изворотливый – эпитет Одиссея из стиха I «Одиссеи», не слишком удачно переданный Жуковским как «многоопытный», и в этом виде знакомый всякому русскому читателю.
. Он волочил одну ногу, прихрамывая, словно раненый. Подойдя ко мне, он сказал, как-то презрительно улыбаясь:– Чудной ты человек. Ты один не почтил меня, хотя бы только единым словом. В то время как все проплывающие мимо Кефаллении Кефалления принадлежит к группе островов, называемых Кефалленийскими, куда входят и Итака, родина Одиссея, отделенная от Кефаллении лишь узким проливом, и лежащий несколько дальше остров Закинф, где одно время нашли пристанище герои романа Гелиодора. Каласириду во сне явился Одиссей, которому были подвластны и Итака и Кефалления. Устами Одиссея романист заставляет супругу Одиссея, Пенелопу, прославившуюся своей добродетелью, приветствовать не менее добродетельную Хариклею.
посещают мой дом и прилагают старание узнать мою славу, ты настолько пренебрег мною, что даже попросту не приветствовал меня, хотя и жил по соседству. Так вот за это ты вскоре подвергнешься заслуженному наказанию и испытаешь подобное тому, что я претерпел, ты встретишь врагов на море и на суше. Девушке же, которую ты везешь с собою, поклонись от моей супруги. Она одобряет, что та выше всего почитает целомудрие, приветствует ее и предвещает ей благополучный исход.Я вскочил, дрожа от этого виденья. На вопрос Теагена, что со мною, я ответил:– Мы чуть не опоздали к отъезду, и спросонья я испугался при этой мысли. Вставай-ка и собирай вещи, а я пойду за Хариклеей.Девушка появилась по моему зову. Тиррен, заметив это, тоже встал и начал спрашивать, что тут творится. На это я ему ответил:– Тут творится то, что ты сам посоветовал: мы пытаемся избегнуть преследующих нас. Да сохранят тебя боги: ты был для нас наилучшим из людей. Но сделай нам еще одно последнее одолжение: поезжай в Итаку и принеси за нас жертвы Одиссею, попроси его смягчить свой гнев, которым он воспылал против нас из-за того, что мы пренебрегали им, как он это сообщил, явившись мне нынче ночью.Тиррен обещал исполнить и проводил нас до корабля, проливая много слез, и молил бога, чтобы плавание наше было благополучным, согласно нашему желанию.Но зачем надоедать подробностями? Как только зажглась светоносная звезда Светоносная звезда – утренняя звезда, Венера.
, мы пустились в путь, хотя корабельщики сперва долго противились. Наконец тирский купец уговорил их, сказав, что он желает избежать налета разбойников, о котором его предупредили. Он и не знал, что его выдумка была правдой.Уносимые сильным ветром, мы пережили непреодолимую бурю, неописуемую качку, чуть не погибли, наконец пристали к какому-то мысу на Крите, потеряв одно из кормовых весел и переломав большую часть рей. Было решено провести несколько дней на острове, чтобы починить корабль, а также чтобы самим передохнуть. Все это было выполнено: последовало распоряжение снова пуститься в путь в первый же день, когда засветит луна, после ее соединения с солнцем.И вот мы уже в открытом море, весенние зефиры откликаются нам, и мы несемся ночью и днем по направлению к Ливийской земле, направляемые кормчим. Он говорил, что при столь благоприятном ветре возможно и напрямик пересечь море, но он спешит достигнуть какой-нибудь суши и гавани, так как ему кажется, что показалось с кормы судно пиратское.– С тех пор как мы покинули Критский мыс, оно преследует нас по пятам и неуклонно следует по нашему пути, как будто стремится туда же, куда и мы. И я заметил, что оно часто изменяло свое направление вслед за нами, чуть только я нарочно отклонял корабль от прямого пути.При этих словах некоторые испугались и советовали приготовиться к защите, другие же не обращали внимания, говоря, что на морях существует обыкновение мелким судам следовать за крупными, которые ведут более опытные кормчие.Пока состязались между собой в этом споре, наступило время дня, когда земледелец выпрягает быка из плуга. Ветер, до той поры очень сильный, стал ослабевать и, понемногу затихая, слабо и бездейственно ударял в паруса, более сотрясая полотно, нежели надувая его, и наконец совершенно затих, словно он закатывался вместе с солнцем или, вернее сказать, помогал преследователям: ведь их судно, пока мы плыли полным ветром, естественно, далеко отставало от нашего корабля, своими большими парусами забиравшего больше ветра. Когда же безветрие сгладило море и пришлось пустить в ход весла, преследователи догоняли нас скорее, чем это можно было предполагать. Кажется, все их корабельщики принялись грести, подвигая вперед легкое и более послушное веслам судно.Когда они были уже близко, кто-то, ехавший из Закинфа, воскликнул:– Так оно и есть, друзья, мы погибли! Это шайка пиратов. Я узнаю судно Трахина.Содрогнулся при этом известии наш корабль и во время штиля исполнился волнения, потрясаемый шумом, воплями и беготней. Одни прятались внутри корабля, другие на палубе увещевали друг друга обороняться, третьи хотели вскочить в спасательную лодку и обратиться в бегство, пока наконец война не застала всех их, не желавших биться, колеблющихся или вооружившихся чем попало для защиты. Я же и Хариклея обняли Теагена и еле могли удержать его: он весь кипел и, вне себя, рвался в бой. Хариклею побуждало к этому желание не быть разлученной с Теагеном даже смертью. Она говорила, что хочет разделить его участь, погибнуть от того же меча и того же удара. Я, зная, что нападавший был Трахин, сообразил, что в будущем можно рассчитывать и на кое-что благоприятное. Так оно и произошло. Приблизившись наперерез, разбойники пытались по возможности без кровопролития овладеть нашим кораблем и пока что не нападали. Описывая круги вокруг корабля и этим не позволяя ему куда-либо двинуться, они как бы держали его в осаде и добивались сдачи.– Несчастные, – кричали они нам, – что вы безумствуете, подымаете руки против необоримой, превосходящей вас силы и идете на верную смерть? Пока мы еще человеколюбивы к вам, мы разрешаем вам войти в лодку и искать спасения, где вы хотите.Вот что они предлагали. Находящиеся же на корабле, пока битва была безопасной и шла бескровная война, держались храбро и заявляли, что не уступят.Когда же самый смелый из разбойников вспрыгнул на корабль и, поражая мечом попадающихся ему навстречу, на своем примере показал, что убийство и смерть решают сражение, все остальные разбойники тоже стали прыгать на корабль. Тогда финикийцы одумались и, упав ниц, стали просить о пощаде, обещая выполнить все, что им прикажут. Хотя пираты уже начали резню – вид крови служит ведь закалкой для воинственных наклонностей, – однако по приказанию Трахина, против всякого ожидания, пощадили павших ниц. Наступило перемирие без договоренности: под именем якобы мира продолжалась самая суровая война, так как условия были назначены еще более тяжкие, чем само сражение. Было приказано в одной лишь худой одежде покинуть корабль, и смерть была назначена ослушникам. Но людям жизнь, видно, дороже всего Почти поговорочное выражение, в близкой форме встречается у Еврипида («Алкеста», ст. 301).
. Так было и теперь: финикийцы, лишившись имущества, бывшего на корабле, словно и не понесли утраты, но считали себя в прибыли; каждый спешил опередить другого и первым войти в лодку – все наперерыв старались обезопасить себя.Когда же и мы, послушные приказанию, подошли, Трахин задержал Хариклею.– Ничуть не против тебя, милая, – сказал он, – эта война, а из-за тебя она возникла. Уж давно, с тех пор как вы покинули Закинф, я следую за тобой, из-за тебя пустился я в море и подверг себя такой опасности. Поэтому не бойся, знай, что ты вместе со мной будешь госпожой надо всем этим.Так сказал ей Трахин. Она же, хитрая по природе и к тому же умея пользоваться случаем, да и следуя моим наставлениям, подавила выражение печали в своем взоре, вызванное всем окружающим, и принудила себя выглядеть привлекательной.– Благодарение богам, – сказала Хариклея, – они внушили тебе человеколюбие по отношению к нам. Если же ты хочешь, чтобы я была у тебя в самом деле спокойной и такой оставалась, окажи мне первый знак твоего расположения: спаси вот этого брата моего и отца и не вели им покидать корабля. Я не в силах жить в разлуке с ними.С этими словами она припала к его коленам и долго обнимала их, умоляя о пощаде. Трахин, наслаждаясь этими объятиями, нарочно оттягивал обещание. Растроганный слезами и совершенно покоренный ее взором, он поднял девушку и сказал:– Брата я дарю тебе, и даже очень охотно. Я вижу, что юноша исполнен храбрости и способен разделять с нами наш образ жизни. А старик этот, хотя и будет нам, конечно, в тягость, пусть уж остается ради тебя одной.Между тем как все это говорилось и совершалось, солнце совсем склонилось к закату, распространяя промежуточный между днем и ночью сумрак. Море вдруг забушевало: возможно, время суток вызвало такую перемену, а возможно, это произошло по воле какого-то рока. Послышался глухой рокот нисходящей бури, и следом, с той же стороны, нагрянул порывистый резкий ветер, наполнив нежданным смятением разбойников, – ведь они были застигнуты бурей не на их собственном судне, а на нашем корабле при разграблении груза и совершенно не знали, как справиться с таким большим судном. Всякая часть мореходного дела наудачу исполнялась первым попавшимся, каждый смело брался, не имея никакого навыка, то за одно, то за другое. Кто беспорядочно подбирал паруса, кто неумело возился со снастями. Одному, несмотря на его неопытность, поручалась работа на носу корабля, другому на корме и по бортам.Так-то мы были ввергнуты в крайнюю опасность не силою бури – не так уж сильно нас кидало, – но беспомощностью кормчего; он еще кое-как держался, пока мерцал отблеск дневного света, но совершенно сдал, когда победил мрак. Волны уже начали захлестывать наш корабль, и немногого недоставало, чтобы он пошел ко дну. Некоторые из разбойников собрались было перейти на свое собственное судно, но потом отказались от этого из-за волнения, да и Трахин не советовал, убеждая их, что они могут добыть себе тысячи судов еще получше, если спасут корабль с его богатствами. В конце концов Трахин перерубил канат, которым суденышко было привязано к кораблю, объясняя им, что они волочат за собою еще вторую бурю, и указывая, что следует подумать и о будущей безопасности. Ведь если они прибудут куда-нибудь с двумя кораблями, это покажется подозрительным: у них, во всяком случае, потребуют отчета о мореходах с другого корабля.Его доводы показались пиратам убедительными; оба снискали их одобрение потому, что один из доводов сейчас же оправдал себя: мы почувствовали небольшое облегчение, чуть только избавились от суденышка. Но мы не вовсе освободились от прочих ужасов, и пока волна громоздилась на волну, корабль потерял многие из своих частей, а мы испытали все виды опасности, еле-еле выдержав эту ночь. На следующий день, под вечер, пристали мы к какому-то берегу у Гераклова устья Нила и, злосчастные, против воли ступили на Египетскую землю.Пираты радовались, но мы были удручены и сильно негодовали на море за наше спасение, так как море отказало нам в непостыдной смерти, предало нас суше и ожиданию, еще более страшным, чем оно само, и покинуло на произвол разбойников, беззаконных, как мы вскоре и убедились. Не успели эти нечестивцы выйти на землю, как под предлогом, что желают принести благодарственные жертвы Посейдону, они стали выносить из корабля тирское вино и все прочее и послали людей в окрестные селения для закупки скота, снабдив их в изобилии деньгами и наказав соглашаться на любую цену, какую ни запросят.Посланцы скоро вернулись, пригнав целое стадо овец и свиней, оставшиеся на месте приняли их, развели костер, начали снимать шкуры с жертвенных животных и приготовлять пиршество.Трахин, отведя меня в сторону, чтобы другие не могли слышать, сказал:– Отец, я выбрал себе в жены твою дочь и, как ты видишь, собираюсь сегодня справить свадьбу, соединив с жертвоприношением богам это сладчайшее празднество. Так вот, чтобы ты заранее знал и не был мрачным на пиру, а также чтобы дочь твоя, узнав об этом от тебя, радостно приняла то, что ей предстоит, я и решил сообщить тебе наперед о моих намерениях. Я вовсе не хочу подтверждения с твоей стороны, я обладаю властью, которая служит порукой, что мое желание будет выполнено, но все же ради счастливых предзнаменований и ради приличия пусть невеста от своего родителя узнает о браке и с большею покорностью приготовится к нему.Я одобрил сказанное им и сделал вид, будто радуюсь и воздаю величайшее благодарение богам за то, что мою дочь они дали в супруги ее повелителю.Я удалился на некоторое время и, поразмыслив о том, что надлежит делать, вернулся к Трахину и стал просить его отпраздновать это событие еще более торжественным образом: пусть он отведет для девушки корабль в качестве брачного чертога, пусть запретит всем входить туда и мешать ей, чтобы без помехи можно было позаботиться о свадебном наряде и прочем убранстве: ведь будет в высшей степени странно, если та, которая гордится благородным происхождением и богатством, а главное, собирается стать супругой Трахина, не явится, убранная чем только возможно, если уж время и место мешают нам более блестяще справить брачные обряды.Лицо Трахина при этом расплылось от радости, он обещал все исполнить. Тотчас же отрядил он людей, приказал доставить все, что было нужно, а затем уже не приближаться к кораблю. Те стали исполнять приказание и начали выносить столы, чаши, ковры и занавеси работы сидонских и тирских мастеров Изделия финикийских городов – Тира и Сидона – славились уже во времена Гомера:
…пышноузорные ризы,
Жен сидонских работы…
(«Илиада», VI, 289-290)
…чаши, сидонян искусных изящное дело
(«Илиада», XXIII, 743)
– в изобилии все, что требуется для пиршества, без разбора, взваливая на плечи груз богатств, собранных упорным трудом и бережливостью, а теперь отданных судьбою на поругание пропащим пропойцам.Я, взяв с собою Теагена и придя к Хариклее, застал ее в слезах.– Дочь моя, – сказал я, – плакать для тебя обычное дело, это уж как всегда. О чем же ты горюешь: о прошлом ли или о чем-нибудь новом?Она ответила:– Меня печалит все, но более всего ожидающая меня участь и враждебное благоволение ко мне Трахина, которому, как кажется, благоприятствует случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
обнаруживали остаток юношеской мощи. Голова его была прикрыта шлемом, он выглядел сообразительным и изворотливым Изворотливый – эпитет Одиссея из стиха I «Одиссеи», не слишком удачно переданный Жуковским как «многоопытный», и в этом виде знакомый всякому русскому читателю.
. Он волочил одну ногу, прихрамывая, словно раненый. Подойдя ко мне, он сказал, как-то презрительно улыбаясь:– Чудной ты человек. Ты один не почтил меня, хотя бы только единым словом. В то время как все проплывающие мимо Кефаллении Кефалления принадлежит к группе островов, называемых Кефалленийскими, куда входят и Итака, родина Одиссея, отделенная от Кефаллении лишь узким проливом, и лежащий несколько дальше остров Закинф, где одно время нашли пристанище герои романа Гелиодора. Каласириду во сне явился Одиссей, которому были подвластны и Итака и Кефалления. Устами Одиссея романист заставляет супругу Одиссея, Пенелопу, прославившуюся своей добродетелью, приветствовать не менее добродетельную Хариклею.
посещают мой дом и прилагают старание узнать мою славу, ты настолько пренебрег мною, что даже попросту не приветствовал меня, хотя и жил по соседству. Так вот за это ты вскоре подвергнешься заслуженному наказанию и испытаешь подобное тому, что я претерпел, ты встретишь врагов на море и на суше. Девушке же, которую ты везешь с собою, поклонись от моей супруги. Она одобряет, что та выше всего почитает целомудрие, приветствует ее и предвещает ей благополучный исход.Я вскочил, дрожа от этого виденья. На вопрос Теагена, что со мною, я ответил:– Мы чуть не опоздали к отъезду, и спросонья я испугался при этой мысли. Вставай-ка и собирай вещи, а я пойду за Хариклеей.Девушка появилась по моему зову. Тиррен, заметив это, тоже встал и начал спрашивать, что тут творится. На это я ему ответил:– Тут творится то, что ты сам посоветовал: мы пытаемся избегнуть преследующих нас. Да сохранят тебя боги: ты был для нас наилучшим из людей. Но сделай нам еще одно последнее одолжение: поезжай в Итаку и принеси за нас жертвы Одиссею, попроси его смягчить свой гнев, которым он воспылал против нас из-за того, что мы пренебрегали им, как он это сообщил, явившись мне нынче ночью.Тиррен обещал исполнить и проводил нас до корабля, проливая много слез, и молил бога, чтобы плавание наше было благополучным, согласно нашему желанию.Но зачем надоедать подробностями? Как только зажглась светоносная звезда Светоносная звезда – утренняя звезда, Венера.
, мы пустились в путь, хотя корабельщики сперва долго противились. Наконец тирский купец уговорил их, сказав, что он желает избежать налета разбойников, о котором его предупредили. Он и не знал, что его выдумка была правдой.Уносимые сильным ветром, мы пережили непреодолимую бурю, неописуемую качку, чуть не погибли, наконец пристали к какому-то мысу на Крите, потеряв одно из кормовых весел и переломав большую часть рей. Было решено провести несколько дней на острове, чтобы починить корабль, а также чтобы самим передохнуть. Все это было выполнено: последовало распоряжение снова пуститься в путь в первый же день, когда засветит луна, после ее соединения с солнцем.И вот мы уже в открытом море, весенние зефиры откликаются нам, и мы несемся ночью и днем по направлению к Ливийской земле, направляемые кормчим. Он говорил, что при столь благоприятном ветре возможно и напрямик пересечь море, но он спешит достигнуть какой-нибудь суши и гавани, так как ему кажется, что показалось с кормы судно пиратское.– С тех пор как мы покинули Критский мыс, оно преследует нас по пятам и неуклонно следует по нашему пути, как будто стремится туда же, куда и мы. И я заметил, что оно часто изменяло свое направление вслед за нами, чуть только я нарочно отклонял корабль от прямого пути.При этих словах некоторые испугались и советовали приготовиться к защите, другие же не обращали внимания, говоря, что на морях существует обыкновение мелким судам следовать за крупными, которые ведут более опытные кормчие.Пока состязались между собой в этом споре, наступило время дня, когда земледелец выпрягает быка из плуга. Ветер, до той поры очень сильный, стал ослабевать и, понемногу затихая, слабо и бездейственно ударял в паруса, более сотрясая полотно, нежели надувая его, и наконец совершенно затих, словно он закатывался вместе с солнцем или, вернее сказать, помогал преследователям: ведь их судно, пока мы плыли полным ветром, естественно, далеко отставало от нашего корабля, своими большими парусами забиравшего больше ветра. Когда же безветрие сгладило море и пришлось пустить в ход весла, преследователи догоняли нас скорее, чем это можно было предполагать. Кажется, все их корабельщики принялись грести, подвигая вперед легкое и более послушное веслам судно.Когда они были уже близко, кто-то, ехавший из Закинфа, воскликнул:– Так оно и есть, друзья, мы погибли! Это шайка пиратов. Я узнаю судно Трахина.Содрогнулся при этом известии наш корабль и во время штиля исполнился волнения, потрясаемый шумом, воплями и беготней. Одни прятались внутри корабля, другие на палубе увещевали друг друга обороняться, третьи хотели вскочить в спасательную лодку и обратиться в бегство, пока наконец война не застала всех их, не желавших биться, колеблющихся или вооружившихся чем попало для защиты. Я же и Хариклея обняли Теагена и еле могли удержать его: он весь кипел и, вне себя, рвался в бой. Хариклею побуждало к этому желание не быть разлученной с Теагеном даже смертью. Она говорила, что хочет разделить его участь, погибнуть от того же меча и того же удара. Я, зная, что нападавший был Трахин, сообразил, что в будущем можно рассчитывать и на кое-что благоприятное. Так оно и произошло. Приблизившись наперерез, разбойники пытались по возможности без кровопролития овладеть нашим кораблем и пока что не нападали. Описывая круги вокруг корабля и этим не позволяя ему куда-либо двинуться, они как бы держали его в осаде и добивались сдачи.– Несчастные, – кричали они нам, – что вы безумствуете, подымаете руки против необоримой, превосходящей вас силы и идете на верную смерть? Пока мы еще человеколюбивы к вам, мы разрешаем вам войти в лодку и искать спасения, где вы хотите.Вот что они предлагали. Находящиеся же на корабле, пока битва была безопасной и шла бескровная война, держались храбро и заявляли, что не уступят.Когда же самый смелый из разбойников вспрыгнул на корабль и, поражая мечом попадающихся ему навстречу, на своем примере показал, что убийство и смерть решают сражение, все остальные разбойники тоже стали прыгать на корабль. Тогда финикийцы одумались и, упав ниц, стали просить о пощаде, обещая выполнить все, что им прикажут. Хотя пираты уже начали резню – вид крови служит ведь закалкой для воинственных наклонностей, – однако по приказанию Трахина, против всякого ожидания, пощадили павших ниц. Наступило перемирие без договоренности: под именем якобы мира продолжалась самая суровая война, так как условия были назначены еще более тяжкие, чем само сражение. Было приказано в одной лишь худой одежде покинуть корабль, и смерть была назначена ослушникам. Но людям жизнь, видно, дороже всего Почти поговорочное выражение, в близкой форме встречается у Еврипида («Алкеста», ст. 301).
. Так было и теперь: финикийцы, лишившись имущества, бывшего на корабле, словно и не понесли утраты, но считали себя в прибыли; каждый спешил опередить другого и первым войти в лодку – все наперерыв старались обезопасить себя.Когда же и мы, послушные приказанию, подошли, Трахин задержал Хариклею.– Ничуть не против тебя, милая, – сказал он, – эта война, а из-за тебя она возникла. Уж давно, с тех пор как вы покинули Закинф, я следую за тобой, из-за тебя пустился я в море и подверг себя такой опасности. Поэтому не бойся, знай, что ты вместе со мной будешь госпожой надо всем этим.Так сказал ей Трахин. Она же, хитрая по природе и к тому же умея пользоваться случаем, да и следуя моим наставлениям, подавила выражение печали в своем взоре, вызванное всем окружающим, и принудила себя выглядеть привлекательной.– Благодарение богам, – сказала Хариклея, – они внушили тебе человеколюбие по отношению к нам. Если же ты хочешь, чтобы я была у тебя в самом деле спокойной и такой оставалась, окажи мне первый знак твоего расположения: спаси вот этого брата моего и отца и не вели им покидать корабля. Я не в силах жить в разлуке с ними.С этими словами она припала к его коленам и долго обнимала их, умоляя о пощаде. Трахин, наслаждаясь этими объятиями, нарочно оттягивал обещание. Растроганный слезами и совершенно покоренный ее взором, он поднял девушку и сказал:– Брата я дарю тебе, и даже очень охотно. Я вижу, что юноша исполнен храбрости и способен разделять с нами наш образ жизни. А старик этот, хотя и будет нам, конечно, в тягость, пусть уж остается ради тебя одной.Между тем как все это говорилось и совершалось, солнце совсем склонилось к закату, распространяя промежуточный между днем и ночью сумрак. Море вдруг забушевало: возможно, время суток вызвало такую перемену, а возможно, это произошло по воле какого-то рока. Послышался глухой рокот нисходящей бури, и следом, с той же стороны, нагрянул порывистый резкий ветер, наполнив нежданным смятением разбойников, – ведь они были застигнуты бурей не на их собственном судне, а на нашем корабле при разграблении груза и совершенно не знали, как справиться с таким большим судном. Всякая часть мореходного дела наудачу исполнялась первым попавшимся, каждый смело брался, не имея никакого навыка, то за одно, то за другое. Кто беспорядочно подбирал паруса, кто неумело возился со снастями. Одному, несмотря на его неопытность, поручалась работа на носу корабля, другому на корме и по бортам.Так-то мы были ввергнуты в крайнюю опасность не силою бури – не так уж сильно нас кидало, – но беспомощностью кормчего; он еще кое-как держался, пока мерцал отблеск дневного света, но совершенно сдал, когда победил мрак. Волны уже начали захлестывать наш корабль, и немногого недоставало, чтобы он пошел ко дну. Некоторые из разбойников собрались было перейти на свое собственное судно, но потом отказались от этого из-за волнения, да и Трахин не советовал, убеждая их, что они могут добыть себе тысячи судов еще получше, если спасут корабль с его богатствами. В конце концов Трахин перерубил канат, которым суденышко было привязано к кораблю, объясняя им, что они волочат за собою еще вторую бурю, и указывая, что следует подумать и о будущей безопасности. Ведь если они прибудут куда-нибудь с двумя кораблями, это покажется подозрительным: у них, во всяком случае, потребуют отчета о мореходах с другого корабля.Его доводы показались пиратам убедительными; оба снискали их одобрение потому, что один из доводов сейчас же оправдал себя: мы почувствовали небольшое облегчение, чуть только избавились от суденышка. Но мы не вовсе освободились от прочих ужасов, и пока волна громоздилась на волну, корабль потерял многие из своих частей, а мы испытали все виды опасности, еле-еле выдержав эту ночь. На следующий день, под вечер, пристали мы к какому-то берегу у Гераклова устья Нила и, злосчастные, против воли ступили на Египетскую землю.Пираты радовались, но мы были удручены и сильно негодовали на море за наше спасение, так как море отказало нам в непостыдной смерти, предало нас суше и ожиданию, еще более страшным, чем оно само, и покинуло на произвол разбойников, беззаконных, как мы вскоре и убедились. Не успели эти нечестивцы выйти на землю, как под предлогом, что желают принести благодарственные жертвы Посейдону, они стали выносить из корабля тирское вино и все прочее и послали людей в окрестные селения для закупки скота, снабдив их в изобилии деньгами и наказав соглашаться на любую цену, какую ни запросят.Посланцы скоро вернулись, пригнав целое стадо овец и свиней, оставшиеся на месте приняли их, развели костер, начали снимать шкуры с жертвенных животных и приготовлять пиршество.Трахин, отведя меня в сторону, чтобы другие не могли слышать, сказал:– Отец, я выбрал себе в жены твою дочь и, как ты видишь, собираюсь сегодня справить свадьбу, соединив с жертвоприношением богам это сладчайшее празднество. Так вот, чтобы ты заранее знал и не был мрачным на пиру, а также чтобы дочь твоя, узнав об этом от тебя, радостно приняла то, что ей предстоит, я и решил сообщить тебе наперед о моих намерениях. Я вовсе не хочу подтверждения с твоей стороны, я обладаю властью, которая служит порукой, что мое желание будет выполнено, но все же ради счастливых предзнаменований и ради приличия пусть невеста от своего родителя узнает о браке и с большею покорностью приготовится к нему.Я одобрил сказанное им и сделал вид, будто радуюсь и воздаю величайшее благодарение богам за то, что мою дочь они дали в супруги ее повелителю.Я удалился на некоторое время и, поразмыслив о том, что надлежит делать, вернулся к Трахину и стал просить его отпраздновать это событие еще более торжественным образом: пусть он отведет для девушки корабль в качестве брачного чертога, пусть запретит всем входить туда и мешать ей, чтобы без помехи можно было позаботиться о свадебном наряде и прочем убранстве: ведь будет в высшей степени странно, если та, которая гордится благородным происхождением и богатством, а главное, собирается стать супругой Трахина, не явится, убранная чем только возможно, если уж время и место мешают нам более блестяще справить брачные обряды.Лицо Трахина при этом расплылось от радости, он обещал все исполнить. Тотчас же отрядил он людей, приказал доставить все, что было нужно, а затем уже не приближаться к кораблю. Те стали исполнять приказание и начали выносить столы, чаши, ковры и занавеси работы сидонских и тирских мастеров Изделия финикийских городов – Тира и Сидона – славились уже во времена Гомера:
…пышноузорные ризы,
Жен сидонских работы…
(«Илиада», VI, 289-290)
…чаши, сидонян искусных изящное дело
(«Илиада», XXIII, 743)
– в изобилии все, что требуется для пиршества, без разбора, взваливая на плечи груз богатств, собранных упорным трудом и бережливостью, а теперь отданных судьбою на поругание пропащим пропойцам.Я, взяв с собою Теагена и придя к Хариклее, застал ее в слезах.– Дочь моя, – сказал я, – плакать для тебя обычное дело, это уж как всегда. О чем же ты горюешь: о прошлом ли или о чем-нибудь новом?Она ответила:– Меня печалит все, но более всего ожидающая меня участь и враждебное благоволение ко мне Трахина, которому, как кажется, благоприятствует случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38