— Слушай, Максим, — сказал Владимир, — надо все-таки заняться совершенствованием системы. Я ведь про танк не шутил — там такие перспективы открываются…
— Мне бы эти деньги отработать, — мрачно отозвался Борисов. — Хотя… дело действительно перспективное. И не думал, когда покупал эту идею, во что все выльется.
— Да, перспективное дело. Даже пока не можем танками торговать, все равно здорово нажиться можно. Проект «Исторический спецназ». Прекрасное название, не находишь? Главное — связи там наладить. А тогда все их короли за наш спецназ торговаться будут. Все золото из них высосем.
— Пусть будет «Исторический спецназ», лишь бы деньги приносило, — отмахнулся Борисов и тут же вскинулся: — Слушай, там же еще только-только Америку открыли. Если к тому золоту присосаться… Инки, майя. С Олегом надо проконсультироваться. Вот где перспектива, если…
— Ты насчет танков подумай, — перебил Владимир. — Мне кажется, это куда перспективнее. Все-таки за пределы России выходить не хотелось бы. Это у нас в любом министерстве разве что ценник не вывешен, кто сколько стоит. А там всякие сложности… Так что я бы занялся танками. Напряги Эйнштейна.
— Извините, — вмешался худощавый. — Сигнал. Похоже, возвращаются.
— Странно, — пожал плечами Владимир. — Рано еще. Только что ушли. Ладно, открывай вход.
Сутулый щелкнул тумблером. Контур засветился и спустя несколько секунд через него вошли двое. Но не Доченко с генералом, а странная пара: высокий молодой человек лет тридцати — тридцати пяти, одетый в джинсовый костюм, и невысокий широкоплечий мужчина под пятьдесят в костюме средневекового дворянина, хотя и без оружия.
— Вы кто? — выкатив глаза, произнес Владимир, от удивления роняя сигарету.
— Мы ману, — с мягкой улыбкой произнес молодой человек, — ману того мира, в который вы вторглись.
— Кто?
— Ману, — повторил молодой человек. — По-вашему, боги. Меня зовут Артем, и я — ману Северороссии. А это Генрих, мой друг и учитель; он — ману точных наук того мира. А послал нас верховный ману.
— Ребята, вы чего, белены объелись? — вступил в разговор Борисов.
— Скорее вы, — парировал молодой человек. — Вы что, думаете, ради наживы можно вторгаться в чужие миры, ломать судьбы миллионов людей?
— Господи, я же вас предупреждал, — схватился за голову худощавый.
— Ребята, — грозно надвинулся на пришельцев Владимир, — вы находитесь на территории российской военно-морской базы. Сейчас я вызову патруль…
— Вы очень невежливы, — прервал его молодой человек. — Мы представились. А вы?
— Это, — Владимир указал на партнера, — Максим Викторович Борисов, генеральный директор инвестиционно-брокерской фирмы «Борис». Я — Владимир Георгиевич Беркесов, исполнительный директор «Агентства технологий развития». Это — Семен Михаилович Эйфман, наш инженер. Довольны? А теперь, если вы отсюда не уберетесь, вам будет очень плохо. Мои связи…
— На твои связи мне плевать, — не особо церемонясь, прервал Артем. — Я так понимаю, других участников проекта здесь нет. Семен Михайлович, вы пойдете с Генрихом. К сожалению, мы не можем позволить вам остаться в этом мире. Но обещаю, в обиде не будете. А я должен заняться вашими бывшими хозяевами.
— Что значит — бывшими? — рассвирепел Борисов и тут же прикусил язык, пораженный произошедшей переменой.
Не было больше комнаты — они стояли на берегу океана; под утренним бризом качались пальмы, шелестел прибой.
— Что это?
— Один из островов Карибского моря. Милое, я бы сказал, райское место, — расцвел в улыбке Артем. — Абсолютно ненаселенное. Между прочим, без ядовитых змей, пауков и крупных хищников. Я старался, выбирая его для вас.
— А там? — выдавил из себя вопрос Борисов.
— А там взрыв, — улыбнулся Артем. — Наверное, боеприпасы плохо хранили… Впрочем, для вас это уже не важно. Мы ведь не только в пространстве перенеслись. В этом мире еще идет второй век до нашей эры. Цезарь не воевал в Галлии, а Иисус из Назарета не родился. Ни пиратский, ни круизный корабль вашего покоя не нарушит. У вас будет много времени подумать о судьбах человечества. Жаловаться вам не приходится. Только очень убогий человек не выживет здесь.
— Но как так можно? — вскрикнул Владимир. — Так нельзя!…
— Нельзя нарушать законы Вселенной, нельзя вмешиваться в чужие судьбы ради собственной выгоды, — ответил Артем. — Это всегда наказуемо. Вы еще легко отделались. Тем, кто прошел в мой мир, будет хуже.
— Что с ними будет? — спросил Борисов.
— Я не буду их искать, — серьезно произнес Артем, — спасать, переправлять, карать. Они сами пошли туда и должны до конца изведать все последствия собственной опрометчивости. Пусть живут, как хотят, но дорога назад им закрыта. Это их наказание. А мне пора.
Он улыбнулся напоследок и растаял в воздухе.
Глава 8
ОХОТА НА ДЕВСТВЕННИЦ
Пожилой, морщинистый татарин подкинул на арбе пришельцев из параллельного мира к базару. Получив монетку, он долго кланялся, скалился, благодарил, и Доченко подумал, что, похоже, переплатил. Но что сделано, то сделано. Он подхватил слегка опешившего от людского столпотворения и гама генерала под локоть и потащил в самую гущу торжища.
Часть рынка, где торговали невольниками, они нашли быстро. Вдоль длинных рядов стояли понурые люди, преимущественно с европейскими чертами лица. У мужчин, как правило, связаны руки, а иногда и ноги. Почти все босы и обнажены по пояс. У большинства нательные крестики. Женщины — в основном немолодые, полноватые и большегрудые — укрывались платками, у кого они имелись, или просто сидели, обхватив руками колени. Все они были в домотканых широких крестьянских платьях, многие прижимали к себе детей. Доченко отметил, что невольников-подростков, примерно от одиннадцати до семнадцати лет, среди выставленных на продажу не встречалось. Почти все рабы сидели на земле или на грубо сколоченных дощатых помостах и поднимались, только когда торговец заставлял их сделать это, предлагая очередному покупателю.
— Земляк, ты православный? — прокричал один из невольников, увидев белый ежик волос и европейские черты лица Доченко. — Не погуби, выкупи у поганых.
— Выкупи, выкупи, — застонали в один голос невольники.
— Ай, ага, купи земляк, — подскочил маленький толстый татарин в потертом, заплатанном халате; от него несло потом и какими-то нечистотами. — Хорош цена дам. Три купишь, один ребенка бесплатно бери.
— Не надо, — отрезал Доченко и рукой отстранил перегородившего дорогу татарина.
— Купи, ага, у меня товар лучши! — кричал татарин, еще метров пятьдесят преследуя почти бегущих от него несостоявшихся покупателей.
Доченко заметил, что невольники провожают их кто молящими, кто ненавидящими, а кто и равнодушно-апатичными взглядами.
— Что за дела? — недовольно выпятил губу генерал. — Сколько прошли, ни одной стоящей бабы.
— Терпение, Василий Трофимович, — успокоил Доченко. — Они наверняка продаются где-то в отдельном месте.
— Ну и где?
— Ай, ага! — будто из-под земли вырос перед ними сморщенный татарин, во рту у которого не хватало как минимум половины зубов; впрочем, халат у него был поновее, чем у предыдущего, воняло от него поменьше, а на руке даже поблескивал массивный перстень. Он склонился и подобострастно поинтересовался: — Ага девка хочет?
— Хочет, — напористо рявкнул генерал.
— Ага в мой шатер ходи. Лучший девка, лучший цена, — просиял татарин, ухватил генерала за рукав и потащил куда-то в сторону.
Татарин протащил своих гостей через весь рынок, по дороге злобно отгоняя других торговцев живым товаром, которые пытались предложить услуги его новым клиентам. Они подошли к ряду стоящих друг подле друга шатров. Татарин откинул полог одного из них и затащил генерала с Доченко внутрь. Пол здесь был устлан толстыми коврами, возле одной из стен лежала куча подушек. Почти силой заставив несколько оторопевших покупателей усесться, татарин затараторил:
— Ага, жди чутка, один чутка, сейчас будет. Ага девка хочет? Мальчик хочет?
— Девка, только девка, целка, — загудел генерал.
— Ай, целка дорогой товар, — зацокал языком торговец.
— Давай сюда, сторгуемся, — махнул рукой генерал.
— Моя быстро, моя для ага — все хороший, — расплылся в улыбке татарин и выскользнул через вход, противоположный тому, которым завел покупателей.
Минуту спустя полог откинулся, и девочка лет двенадцати внесла металлический поднос, на котором красовались блюдо с инжиром, кувшин и две пиалы. Одета девочка была как татарка: халатик и шальвары, на ногах — тапки-шлепанцы, а на голове — шапочка, похожая на тюбетейку. Черные волосы ее были заплетены в косу, но черты лица выдавали европейское происхождение. Поставив перед мужчинами поднос, она, потупив глаза, выскользнула из шатра.
— Слушай, — прошептал генерал, — а нет здесь, того, подвоха?
— Не думаю, — тоже негромко отозвался Доченко. — Полагаю, мы попали по адресу.
— А это можно есть? — с недоверием покосился генерал на еду.
— Конечно, — усмехнулся Доченко, разливая содержимое кувшина по пиалам.
Это оказался кумыс, вкусный и освежающий. Довольный генерал откинулся на подушках.
— А сервис здесь ничего, — похвалил он.
— Бизнес — всегда бизнес, главное угодить клиенту, — отозвался Доченко.
— Чтобы облапошить, — загоготал генерал. Полог откинулся, пропустив давешнего татарина, а через несколько секунд в шатер, потупив глаза, стали заходить и выстраиваться перед покупателями девушки. Было их человек десять. Высокие, маленькие, толстушки, худощавые, с лицами круглыми и овальными; веснушчатые и нет, одетые в татарскую, русскую и польскую крестьянскую одежду… С минуту генерал смотрел на них, а потом гаркнул на учтиво склонившегося перед ним торговца:
— Ты что же, сукин сын, за лоха меня держишь? Это не товар, это черт знает что! Пошли отсюда, — повернулся он ко впервые за последние двадцать лет покрасневшему Доченко.
— Стой, ага, стой, — затараторил татарин, — Ахмед глупый, Ахмед хороший покупатель не видит. Ахмед хороший дезка даст.
Последовала какая-то лающая фраза, и девушки испуганной стайкой бросились к выходу. Вслед за ними поспешил и сам Ахмед. Через минуту в шатер вбежала раскрасневшаяся девочка с другим подносом. На нем стояли большая чаша с румяными яблоками и персиками, увенчанная гроздью спелого винограда, и еще один кувшин с двумя пиалами. Девочка плюхнулась на колени, пододвинула поднос к гостям, вскочила и опрометью бросилась вон.
— Вот как с вашим братом бизнесменом надо, — загоготал генерал, разливая содержимое второго кувшина по пиалам.
«Вино, и неплохое. Причем весьма», — отхлебнув, отметил Доченко. Минут через десять полог снова откинулся и торжественный Ахмед объявил:
— Лучши девка, все целка, лучши товар.
В комнату вошли пять девушек в шелковых шальварах и коротких жилетках, открывавших соблазнительные животики. На ногах красовались шитые золотом туфли без задников, а волосы были уложены в сложные прически. И все — красавицы, лет по пятнадцать-шестнадцать на вид. Одна была негритянкой; весь облик другой свидетельствовал о восточном происхождении; третью Доченко определил как молдаванку; четвертая напоминала польку, а пятая, показавшаяся бизнесмену прекрасней остальных, похоже, была русской.
— Хороши, — выдохнул Доченко.
— Хорош девка, нежни, ласкови, звезда ночи, губки бархатни, кожа — шелк, — принялся нахваливать Ахмед.
— Ничего, — протянул генерал. — А как они, э-э-э…
— Все увидишь, увидишь, забыть не сможешь, — причмокнул Ахмед.
Последовала лающая команда, и девушки, потупясь и краснея, скинули жилетки. Глазам Доченко предстало потрясающее зрелище пяти пар упругих, налитых, стоящих влекущими холмиками девичьих грудей. Генерал вскочил и шагнул к рабыням:
— Дай-ка я…
— Нельзя, ага, — склонился в поклоне Ахмед, преграждая дорогу. — Сначала плати, потом бери. Но ты не все видишь.
Новая команда, и смущенные девушки развязывают веревочки, поддерживающие шальвары, и легкий шелк медленно соскальзывает по стройным ногам на ковер. Открыв рот, генерал плюхнулся на подушки. Доченко пересел так, чтобы рвущийся на свободу «старый дружок» не слишком выделялся.
Дождавшись, пока гости оправятся от первого потрясения, Ахмед дал новую команду. Девушки повернулись — сначала боком, а потом и спинами к покупателям, демонстрируя совершенство форм. Разглядывая ряд прекрасных попочек, Доченко почувствовал, что еще чуть-чуть — и он сойдет с ума.
— Неплохо, — произнес генерал. — Называй цену. Ахмед назвал, и как только речь зашла о деньгах.
Доченко разом отрезвел. С ходу поделив цену в десять раз, он приступил к торгу, длившемуся не меньше часа. Ахмед заламывал руки, кричал, что разорен, плакал и орал, как ишак на базарной площади, но бизнесмен был непреклонен. Когда цену удалось снизить вдвое, в торг вступил генерал. В ходе продолжавшегося еще полчаса препирательства он сумел сбить цену еще на треть. Доченко подумал, что генерал, не исключено, лучший торговец, чем татарин и он сам вместе взятые. На бедного Ахмеда было жутко смотреть, но когда покупатели объявили, что выбирают трех, он несколько успокоился. Сделка состоялась.
Солнце уже почти село за горизонт, когда они подошли к месту, где проникли в этот мир. Стоя со связанными руками за их спинами, рабыни — негритянка, полька и русская красавица — недоумевали, что делать тут, посреди степи. И вообще, кто эти непонятные хозяева — странные люди без арбы и юрты, не христиане и не мусульмане, не купцы и не воины, не конны, не пеши.
— Ну что ж, пора домой, — произнес Доченко, доставая дистанционный пульт и нажимая кнопку вызова.
Вместо зеленого огонька на конце металлической палочки загорелся красный.
— Не понял, — буркнул Доченко, со всей силы вдавливая кнопку и обводя пультом горизонт.
— Ты место не перепутал? — с тревогой спросил генерал.
— Нет, вон метка, — бросил Доченко, — холм, который на входе приметили. Все правильно. Не пойму, почему нет контакта…
И тут генералу стало по-настоящему страшно.
Глава 9
ОПЕРАЦИЯ «ЗАХВАТ»
В заданную точку близ Каунаса отряд вышел через три недели. Форсированный марш предельно измотал Петра. Да и остальные, как он видел, устали. Капитан объявил однодневный отдых. Отдыхали, однако, не все: уже через час после подъема старшина и сержант Васильев нырнули в кустарник, прихватив с собой оружие и боекомплект.
Все попытки Петра завести разговор успеха не имели. Оставшиеся на небольшой, укрытой кустарником полянке, выбранной капитаном для привала, молча лежали и смотрели в небо. Изредка кто-то закуривал.
Ближе к вечеру старшина и сержант скользящими тенями появились из кустов и вышли на центр поляны. Остальные военные и Басов подошли к ним и сели кружком. Подчинившись общему импульсу, Петр тоже примкнул к общей группе. Старшина показывал собравшимся фотографии какого-то замка, сделанные «поляроидом», и говорил:
— Все соответствует описанию. Вход один. Подъемный мост, ворота. Стена каменная, метров восемь. Заберемся, нет проблем. Охрану видел только у ворот. Двое — при саблях, с бердышами. Огнестрельного оружия не видел. Можем действовать по первому варианту.
— Добро, — отозвался капитан, поднося руку с часами к глазам. — Выступаем в двадцать три ноль-ноль.
— Стойте, — неожиданно сам для себя вскрикнул Петр. — Куда выступать? Что за замок? Вы о чем?
— У нас приказ командования, — сухо отозвался капитан. — Захватить изменника родины и доставить к Изборску. Сегодня мы намерены его выполнить.
— Какой изменник? — в ужасе вскричал Петр. — Вы что, белены объелись? Это же история! Другой мир! Это же невозможно! Прекратите! Мы не имеем права в это вмешиваться…
— В этом мире есть Россия, а значит, мы не только имеем право, но и обязаны вмешиваться, — отчеканил капитан. — Национальные интересы всегда есть национальные интересы. И если кто-то наносит им ущерб или мешает исполнению нашего долга, он будет уничтожен. Вы поняли меня, Назаров?
— И кого вы собрались брать? — упавшим голосом спросил Петр.
— Перебежчика и предателя Андрея Курбского, — бросил капитан.
— Ребята, вы что, не понимаете? Для Доченко, Беркесова и генерала это бизнес, и плевать им на национальные интересы, — яростно зашептал Петр. — Они хоть черту за деньги служить готовы. Опомнитесь!
— Назаров, — грозно произнес капитан. — Я вам сказал все. Если попытаетесь мешать… Вы меня поняли, Назаров?
— Игорь Петрович, — умоляющим голосом обратился Петр к Басову. — Остановите их. Это же безумие. Так нельзя.
Басов отвернулся, жуя кончик только что сорванной травинки.
— Значит, так, — подытожил капитан, — выступаем через два часа. Всем отдыхать. Назаров остается в базовом лагере, при снаряжении, — он бросил взгляд на Петра. — И не дай тебе бог, Назаров…
Когда стемнело, шесть темных фигур соскользнули в роз и быстро переправились.
1 2 3 4 5 6