головы лисы и оленя, глядевшие на него со стен, легкий запах ружейного масла, буханье еще одних напольных часов.
Он подошел к маленькому бюро, стоявшему у стены, между двумя ружейными шкафами. На бюро лежала большая пухлая книга в кожаном переплете, купленная на Бонд-стрит у «Смитсона». «Книга охотной потехи» – так она называлась. Два года назад Саймон подарил ее папе на Рождество. Дэвид помнил, с каким волнением просил разрешения заглянуть в нее, полагая, что это некое подобие Хойла – энциклопедия или словарь, посвященный карточным играм и прочим увеселениям. Его ожидало разочарование – страницы книги оказались пустыми, всего лишь разбитыми на графы с заголовками «Дата», «Порода», «Ружья», «Сколько добыто» и так далее.
Прямо за книгой помещался маленький ящик. Дэвид выдвинул его и поворошил пальцем содержимое, пока не нашел – среди круглых резинок, блесен и квадратиков корпии – ключ, вокруг которого ладонь Дэвида сомкнулась удовлетворенно и крепко. Можно отправляться на кухню.
Снова пересекая зал, он осторожно обошел елку стороной. Теперь, когда Дэвид знал, что елка здесь, он, разумеется, совершенно ясно видел ее – стоит точно в карауле перед лестницей, похожая на огромного косматого медведя.
Дэвид открыл обитую красным сукном дверь и, вздрогнув от неожиданного дуновения теплого воздуха, направил стопы к кухне.
Лунный свет проливался через высокие полукруглые окна, играл на больших, накрытых крышками плетеных корзинах, уже приготовленных для многолюдного завтрака. Обогнув центральный стол, Дэвид присел в кресло у плиты и обулся. Локоть его коснулся вощеной бумаги, которая покрывала блюдо, стоявшее на столе. Отогнув уголок, Дэвид принюхался: копченый окорок. Горло мальчика сразу же начало судорожно сжиматься. Он отвернулся, глубоко вдохнул – и все равно пришлось уткнуться лицом в сгиб локтя, чтобы заглушить звук сухой рвоты. Спустя недолгое время Дэвид выпрямился и отер с глаз слезы.
Дверь в дальнем конце кухни вела к буфетным и судомойням. Дэвид прошел туда и включил свет.
В холодильной камере что-то негромко урчало, большой черный кот, вытягивая на ходу лапы, устремился к Дэвиду из дальнего конца коридора.
– Чш! – прошептал Дэвид.
Кот потерся о его ноги и замурлыкал.
– Ну ладно, тогда пошли, – сказал Дэвид и направился к кладовке.
На второй полке размещались в строгом порядке сахар, мука, жестянки с содой, пакетики дрожжей, плиточки желатина, пряности, всякая всячина для украшения тортов, картонки с цукатами – все это в больших упаковочных коробках. Были здесь и салфетки для детских пикников, коробки с меренгами, мешочки с конфетти, сделанные из вощанки формочки для желе и жестянки с печеньем «Плэйбокс».
Дэвид вытащил из-под свитера наволочку и принялся наполнять ее. Он бросил коту кусочек засахаренной ангелики, кот понюхал его, перевернул лапой и с отвращением на мордочке удалился.
Когда все, что требовалось, оказалось в наволочке, Дэвид покинул кладовую, выключил в коридоре свет и вернулся в кухню.
Из нее он вышел через заднюю дверь, походя, с набитой наволочкой за плечом, на Деда Мороза.
Дэвид шел в ночи, облачка пара вырывались у него изо рта и ноздрей. Он чувствовал себя счастливым, полным энергии и сил.
Флигель, к которому он направлялся, был некогда частью большой прачечной и располагался между конюшнями и коттеджем егеря. Саймон называл его «Флигель 33», имея в виду загонщиков и заряжающих.
Луна высоко стояла в звездном небе, свет ее серебристо сиял на двери флигеля, на железном висячем замке. Дэвид извлек из кармана ключ и отпер замок.
Далеко, в рощах и перелесках, переступали с ноги на ногу спящие на ветках фазаны. Кролики неслись, спасаясь от тявкающих лис, совы падали на удирающих полевок, а во дворе черный кот, незаметно для Дэвида выскользнувший за ним из кухни, перебрасывал с лапы на лапу умирающую мышь.
Дэвид уселся, придавив своим весом крышку, на большой ящик с надписью «Элей». Он оттянул на себя медный рычажок и, что-то негромко напевая, нажал на педаль.
II
Саймон вместе со своей спаниелихой Содой выпрыгнул из «рендровера» и оглядел толпу загонщиков, отыскивая брата. Дэвид стоял чуть в стороне от всех, поглаживая по голове Лабрадора. Услышав свисток Генри, подручного егеря, пес повернулся и скачками понесся к уже готовой выступить группе подносчиков убитой дичи. Оставшийся в одиночестве Дэвид глянул в сторону Саймона. Саймон немедля притворился, будто озирает небо и принюхивается к ветру.
Перед ним простиралась просека – длинная аллея буков, дубов и ильмов. Саймон поднял ружье к плечу и прицелился в воздух над деревьями.
– Бах! – прошептал он. – Бах!
Огромная ладонь легла ему на плечо.
– Если хочешь ты к ловитве пристраститься с ранних лет, то запомни, как молитву, мой родительский совет: никогда не цель без дела…
Саймон подхватил стишок:
– …В человеческое тело. Если изгородь какая попадется на пути, то, ее перелезая, ты оружье разряди.
Лорд Логан кивнул.
– Прости, пап, – сказал, переламывая ружье, Саймон. – Я просто… ну, ты понимаешь.
Отец улыбнулся и пожал плечами. Затем, заговорщицки оглянувшись, вытащил из кармана куртки плоскую серебряную фляжку.
– «Чивас Ригал», – сказал он. – Один глоток, не больше. И ни слова маме.
Виски обожгло Саймону горло, слезы выступили на глазах.
– Ух! Спасибо, пап.
Лорд Логан, завинчивая колпачок фляжки, опустил взгляд на собаку Саймона.
– Виски и Сода, – сказал он и подмигнул.
Саймон расхохотался. Он был сегодня единственным стрелком, при котором состояла собственная собака. Всем прочим оставалось полагаться на подносчиков. А Сода принадлежала Саймону, и приносить убитых им фазанов она будет лично ему.
– Восемь номеров, – прокричал Генри, – по двое на каждый!
Лорд Логан взглянул в сторону просеки, по которой уже растянулась цепочка охотников.
– Ты номер тянул? – спросил он. Саймон отрицательно покачал головой.
– Отлично, – сказал отец. – И правильно сделал. Пусть этим стрелки постарше занимаются, верно? А тебя мы поставим за Конрадом.
У Саймона вытянулось лицо.
– Но я хочу впереди!
– Конрад стрелок никудышный. Так что все у тебя будет отлично.
И лорд Логан, поджав губы, соорудил гримасу, которой он обычно реагировал на хныканье и нытье. Саймон покраснел:
– Спасибо, пап.
– Вот и ладно. Тогда к бою.
Саймон приотстал от отца на несколько шагов – ему хотелось посмотреть, какое впечатление тот произведет на основную группу стрелков. Мужчины и женщины расступались, освобождая отцу дорогу, искоса, украдкой поглядывая в его сторону. И все улыбались. Саймон знал, что многие из этих улыбок вызваны абсурдной чистотой и опрятностью отцовского одеяния, его сверкающими ружьями «Перде», блестящей новенькой кожей, превосходной шляпой от «Локс»[Торговая марка стрелкового оружия, которое производится фирмой, основанной в середине XIX в. Томасом Перде.
Существующая с XIX в. шляпная фирма, основатели которой Джеймс и Джордж Лок сконструировали в 1850 г. первый «котелок». ], перчатками, патронташем, сшитой на заказ твидовой курткой и сужавшимися книзу, тесными, плотными гетрами – темными чулками, надетыми поверх молескиновых брюк. Папа тоже все это знал и не обращал внимания. Он любил все самое лучшее – сам так не раз говорил. Родственники и мамины друзья щеголяли в изодранном старом твиде и грязнющих сапогах и потому держались о себе самого высокого мнения. Пусть улыбаются, папа не против. Он не в первый раз давал повод для улыбок.
Дэвид и прочие загонщики уже сошли с просеки в лес. Стрелки и заряжающие, все сплошь мужчины, занимали позиции – два человека на каждый колышек с номером. Саймон подошел к одному из заряжающих.
– Вы мне просто дайте несколько коробок с патронами, – сказал он.
У каждого взрослого был свой заряжающий и по паре ружей, так что они могли стрелять из одного, пока заряжается другое. У Саймона имелось два собственных ружья двенадцатого калибра, однако одно было с вертикальным расположением стволов, один над другим – подарок тети Ребекки, которая, как и всякая женщина, совершенно не понимала, что такой дробовик ни на что не годен, из них и стреляют-то одни иностранцы, вооруженные грабители да ничтожества, развлекающиеся пальбой по уик-эндам. У порядочного дробовика, как известно всякому, стволы должны располагаться в ряд. Хуже того, затвор ружья был откидным, а не скользящим, что и вовсе выходило за рамки приличия. Поэтому, как ни красиво было это ружье и как ни интересно было бы поохотиться с ним в одиночку, без всяких загонщиков, Саймон оставил его дома. Он только молился, чтобы тетя Ребекка, которая переминалась с ноги на ногу где-то позади, вместе с дядей Тедом и подошедшими из деревни женщинами и зеваками, ничего не заметила. Было у Саймона и другое ружье, калибра четыре-десять, Саймон все свое детство лупил из него по воронам и кроликам, и однако же, после долгих внутренних препирательств, он решил взять на охоту лишь старый надежный дробовик двенадцатого калибра и заряжать его самостоятельно.
Он набил карманы куртки барбур патронами. Сода приплясывала вокруг, открыто выражая все то возбуждение и удовольствие, которые Саймон так старался скрыть.
Он отыскал глазами своего семнадцатилетнего кузена Конрада, стоявшего на третьем номере, подошел и остановился позади него.
– А черт, – сказал Конрад. – Не стой сзади. Мне еще жить охота.
Саймон покраснел.
– Я хорошо стреляю, – пробормотал он.
– И убери свою чертову собаку, понял? Очень мне надо, чтоб она тут гавкала.
– Не станет она гавкать, – гневно ответил Саймон.
– Вот и хорошо, целее будет.
– Чш! – Пожилой лорд Дрейкотт, стоявший чуть дальше в линии стрелков, бросил на Конрада сердитый взгляд из-под широкой матерчатой кепки.
Конрад презрительно фыркнул:
– Господи боже, это ж фазаны! Они ничего толком не слышат.
– Это дикие птицы, Конрад, – прошептал ближайший к Конраду мужчина, в котором Саймон узнал друга отца, Макса Клиффорда. – Птицы, на которых охотятся. Их очень легко спугнуть. Здесь не Гэмпшир, они не приручены.
Макс говорил очень тихо, и все-таки в слове «Гэмпшир» прозвучало нечто до ужаса оскорбительное. Конрад побагровел и отвернулся. Саймон занял отведенное ему место. Сода уселась с ним рядом, вывалив язык и отдуваясь. Наступила тишина.
Саймон принялся шепотом повторять «Родительский совет»:
– Встал на место – стой потише. Зверь все видит, зверь все слышит. И не жадничай, мой свет, пусть стреляет и сосед.
Из леса на просеку вышел фазан и, громко клохча, прогулочным шагом направился к охотникам. Кто-то засмеялся.
Саймон нашарил в кармане два патрона, вытащил их.
– Меж соседом и тобой может зверь промчать стрелой. Затверди же назубок: никогда не целься вбок.
Фазан так и вышагивал по просеке, высокомерно покачивая взад-вперед головой.
Саймон вложил патроны в стволы, сомкнул ружье.
– Кто укрыт листвой – стрелок иль загонщики и звери? Осторожность не порок – не стреляй, не видя цели.
Самодовольная поступь фазана замедлилась. Он явно вглядывался вперед и, похоже, начинал постепенно осознавать, что перед ним – череда розовых лиц, коричневых, зеленых и красноватых твидовых курток, нацеленных на него поблескивающих ружей. Наконец он остановился и, выпучив не верящие увиденному глаза, вытянул вперед шею, – ни дать ни взять, подумал Саймон, косоглазый бармен из фильмов Лорела и Харди.
Саймон тяжело задышал через нос и сглотнул слюну.
– Попади или мазни, – шептал он, – но одно запомни туго: все на свете фазаны все ж не стоят смерти друга.
Фазан оглянулся на только что покинутую рощицу. Саймону показалось, что птица наконец сообразила, что к чему. Со все нарастающим обиженным криком – словно посылая оставшимся в лесу друзьям и родственникам отчаянное предупреждение, – фазан взметнулся в воздух.
В тот же миг лорд Логан поднес к губам серебряный свисток и дунул в него. В глубине леса поднялся громовый шум – это загонщики затопали и заколотили по земле палками.
Саймон облизал губы, расставил положенным образом ноги – правую немного позади левой, в четверть оборота, – взвел большим пальцем правой руки курок. Прочие ружья тоже поднялись на их подпорках. Сода выпрямилась.
Внезапно воздух наполнился целыми эскадрильями взлетающих фазанов. Отовсюду, сливаясь в подобие жестокого кашля, загрохотали выстрелы, облачка белого дыма распустились над землей.
Саймон уже столько раз прокручивал все это в уме. Птицам предстояло подняться из-под деревьев, отчего, собственно, позиции стрелков и находились там, где находились. Однако летят фазаны стремительно, а взмывает их по три-четыре сотни за раз. Ко времени, когда Саймон сумел прицелиться, они уже были над его головой. Одну из птиц он провожал стволом от самого леса и теперь, когда ружье задралось вверх почти вертикально, выстрелил. И сразу за тем уронил ствол на пятьдесят градусов вниз, поймал на прицел еще одного фазана и снова выстрелил, целя ему в клюв.
Он переломил ружье и наспех перезарядил его, когда из леса послышался крик:
– Хорош, тпру, тпру! Стой!
Последние несколько фазанов пропорхнули мимо, и Саймон услышал эхо заключительных залпов, раскатисто вернувшееся от кирпичных стен и оконных стекол дома, стоящего за спинами охотников в полумиле от них. Первая стая пронеслась секунд за сорок, а он только и успел, что пальнуть из двух стволов. Конрад расстрелял четырнадцать патронов. За деревьями поднялся визг и лай.
– Пошла, Сода! – закричал Саймон. – Пошла, девочка!
Сода рванулась вперед и понеслась к лесу: Саймону казалось, что вторым выстрелом он сумел-таки свалить птицу. Ничего, Сода разберется.
Снова поднялся крик:
– Смотрите! Смотрите!
Саймон посмотрел и, поскольку пороховой дым уже рассеялся, увидел, что воздух между охотниками и лесом наполнен чем-то схожим с осыпающимися лепестками. Собаки, поскуливая, в растерянности крутились среди завихрений разноцветной метели.
Саймон услышал голос тети Ребекки:
– Это же… Господи боже… Это же конфетти!
– Браво! Очаровательно! – воскликнул дядя Тед.
– Черт знает что! – сказал Конрад.
Сода трусцой выбежала из леса, таща в зубах фазана, которого и сложила к ногам хозяина.
Саймон с отвращением пригляделся к птице.
– Подранок, – сказал он.
Фазан был еще жив, клюв его открывался и закрывался, кривые, морщинистые лапки отчаянно дергались. Саймон поднял птицу и стал выкручивать ей шею, пока не раздался треск.
Вокруг него уже столпились другие охотники.
– Какого дьявола тут происходит?
– Вот вам и вся добыча!
Саймон недоуменно оглядел сгрудившихся вокруг людей.
– Что вы этим хотите сказать? – спросил он.
– Мы хотим сказать, – ответил Конрад, – что никто больше не подстрелил ни единой треклятой птицы. Вот что мы хотим сказать.
Саймон не понял, о чем он. Первая стая шла плотно, а это означало, что убитыми должны были оказаться никак не меньше сотни фазанов.
Лорд Логан взял фазана из рук Саймона. Генри, подручный егеря, поспешал к ним, лицо его выражало сразу и бешеный гнев, и совершенное недоумение.
Лорд Логан разглядывал фазана. В шейном оперении птицы застряли маленькие серебристые шарики.
– Серебряная дробь? – воскликнул кто-то. – Это уж слишком, Майкл, даже для вас.
Саймон заметил, как глаза отца на миг блеснули под густыми бровями.
– Это не дробь, – сказал он, перекатывая один из шариков между большим и указательным пальцами. – И не серебро.
Он вложил шарик в рот и раздавил его зубами.
– Сахар! – мрачно сообщил он. – Просто-напросто сахар.
Саймон достал из кармана неиспользованный патрон, выковырял пыж и высыпал на раскрытую ладонь отца кучку цветного сахарного горошка, серебристых сахарных шариков, риса и конфетти.
– Господи Иисусе! – сказал Конрад. – Саботаж. Это же чертов саботаж.
– Саботаж? – переспросил Саймон. – Но как же…
– Саботаж! Саботаж! Нас обвели вокруг пальца.
Поднявшийся крик быстро разросся до гневного рева, который смешался с квохтаньем возвращавшихся по своим местам фазанов и подвывающим, безудержным хохотом одного из загонщиков, отставшего от своих товарищей и лежавшего теперь на земле в глубине леса, корчась от счастья и, как того требовал род его занятий, колотя, колотя, колотя по земле маленькими кулаками.
Глава третья
I
Дорогой дядя Тед!
Пишу, чтобы поблагодарить Вас за подарок. Мне очень жаль, что Вы не смогли приехать на церемонию, но я понимаю, как ужасно Вы заняты.
Мистер Бриджес, наш преподаватель английского, говорит, что присланная Вами книга – это первое издание, чрезвычайно ценное. Я очень тронут Вашей щедростью. Я пока еще не читал «Четыре квартета», хотя мы разбирали, когда готовились к экзаменам, «Бесплодную землю», и она мне очень понравилась, так что мне не терпится прочесть эти новые для меня стихи и понять их.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Гиппопотам'
1 2 3 4 5 6
Он подошел к маленькому бюро, стоявшему у стены, между двумя ружейными шкафами. На бюро лежала большая пухлая книга в кожаном переплете, купленная на Бонд-стрит у «Смитсона». «Книга охотной потехи» – так она называлась. Два года назад Саймон подарил ее папе на Рождество. Дэвид помнил, с каким волнением просил разрешения заглянуть в нее, полагая, что это некое подобие Хойла – энциклопедия или словарь, посвященный карточным играм и прочим увеселениям. Его ожидало разочарование – страницы книги оказались пустыми, всего лишь разбитыми на графы с заголовками «Дата», «Порода», «Ружья», «Сколько добыто» и так далее.
Прямо за книгой помещался маленький ящик. Дэвид выдвинул его и поворошил пальцем содержимое, пока не нашел – среди круглых резинок, блесен и квадратиков корпии – ключ, вокруг которого ладонь Дэвида сомкнулась удовлетворенно и крепко. Можно отправляться на кухню.
Снова пересекая зал, он осторожно обошел елку стороной. Теперь, когда Дэвид знал, что елка здесь, он, разумеется, совершенно ясно видел ее – стоит точно в карауле перед лестницей, похожая на огромного косматого медведя.
Дэвид открыл обитую красным сукном дверь и, вздрогнув от неожиданного дуновения теплого воздуха, направил стопы к кухне.
Лунный свет проливался через высокие полукруглые окна, играл на больших, накрытых крышками плетеных корзинах, уже приготовленных для многолюдного завтрака. Обогнув центральный стол, Дэвид присел в кресло у плиты и обулся. Локоть его коснулся вощеной бумаги, которая покрывала блюдо, стоявшее на столе. Отогнув уголок, Дэвид принюхался: копченый окорок. Горло мальчика сразу же начало судорожно сжиматься. Он отвернулся, глубоко вдохнул – и все равно пришлось уткнуться лицом в сгиб локтя, чтобы заглушить звук сухой рвоты. Спустя недолгое время Дэвид выпрямился и отер с глаз слезы.
Дверь в дальнем конце кухни вела к буфетным и судомойням. Дэвид прошел туда и включил свет.
В холодильной камере что-то негромко урчало, большой черный кот, вытягивая на ходу лапы, устремился к Дэвиду из дальнего конца коридора.
– Чш! – прошептал Дэвид.
Кот потерся о его ноги и замурлыкал.
– Ну ладно, тогда пошли, – сказал Дэвид и направился к кладовке.
На второй полке размещались в строгом порядке сахар, мука, жестянки с содой, пакетики дрожжей, плиточки желатина, пряности, всякая всячина для украшения тортов, картонки с цукатами – все это в больших упаковочных коробках. Были здесь и салфетки для детских пикников, коробки с меренгами, мешочки с конфетти, сделанные из вощанки формочки для желе и жестянки с печеньем «Плэйбокс».
Дэвид вытащил из-под свитера наволочку и принялся наполнять ее. Он бросил коту кусочек засахаренной ангелики, кот понюхал его, перевернул лапой и с отвращением на мордочке удалился.
Когда все, что требовалось, оказалось в наволочке, Дэвид покинул кладовую, выключил в коридоре свет и вернулся в кухню.
Из нее он вышел через заднюю дверь, походя, с набитой наволочкой за плечом, на Деда Мороза.
Дэвид шел в ночи, облачка пара вырывались у него изо рта и ноздрей. Он чувствовал себя счастливым, полным энергии и сил.
Флигель, к которому он направлялся, был некогда частью большой прачечной и располагался между конюшнями и коттеджем егеря. Саймон называл его «Флигель 33», имея в виду загонщиков и заряжающих.
Луна высоко стояла в звездном небе, свет ее серебристо сиял на двери флигеля, на железном висячем замке. Дэвид извлек из кармана ключ и отпер замок.
Далеко, в рощах и перелесках, переступали с ноги на ногу спящие на ветках фазаны. Кролики неслись, спасаясь от тявкающих лис, совы падали на удирающих полевок, а во дворе черный кот, незаметно для Дэвида выскользнувший за ним из кухни, перебрасывал с лапы на лапу умирающую мышь.
Дэвид уселся, придавив своим весом крышку, на большой ящик с надписью «Элей». Он оттянул на себя медный рычажок и, что-то негромко напевая, нажал на педаль.
II
Саймон вместе со своей спаниелихой Содой выпрыгнул из «рендровера» и оглядел толпу загонщиков, отыскивая брата. Дэвид стоял чуть в стороне от всех, поглаживая по голове Лабрадора. Услышав свисток Генри, подручного егеря, пес повернулся и скачками понесся к уже готовой выступить группе подносчиков убитой дичи. Оставшийся в одиночестве Дэвид глянул в сторону Саймона. Саймон немедля притворился, будто озирает небо и принюхивается к ветру.
Перед ним простиралась просека – длинная аллея буков, дубов и ильмов. Саймон поднял ружье к плечу и прицелился в воздух над деревьями.
– Бах! – прошептал он. – Бах!
Огромная ладонь легла ему на плечо.
– Если хочешь ты к ловитве пристраститься с ранних лет, то запомни, как молитву, мой родительский совет: никогда не цель без дела…
Саймон подхватил стишок:
– …В человеческое тело. Если изгородь какая попадется на пути, то, ее перелезая, ты оружье разряди.
Лорд Логан кивнул.
– Прости, пап, – сказал, переламывая ружье, Саймон. – Я просто… ну, ты понимаешь.
Отец улыбнулся и пожал плечами. Затем, заговорщицки оглянувшись, вытащил из кармана куртки плоскую серебряную фляжку.
– «Чивас Ригал», – сказал он. – Один глоток, не больше. И ни слова маме.
Виски обожгло Саймону горло, слезы выступили на глазах.
– Ух! Спасибо, пап.
Лорд Логан, завинчивая колпачок фляжки, опустил взгляд на собаку Саймона.
– Виски и Сода, – сказал он и подмигнул.
Саймон расхохотался. Он был сегодня единственным стрелком, при котором состояла собственная собака. Всем прочим оставалось полагаться на подносчиков. А Сода принадлежала Саймону, и приносить убитых им фазанов она будет лично ему.
– Восемь номеров, – прокричал Генри, – по двое на каждый!
Лорд Логан взглянул в сторону просеки, по которой уже растянулась цепочка охотников.
– Ты номер тянул? – спросил он. Саймон отрицательно покачал головой.
– Отлично, – сказал отец. – И правильно сделал. Пусть этим стрелки постарше занимаются, верно? А тебя мы поставим за Конрадом.
У Саймона вытянулось лицо.
– Но я хочу впереди!
– Конрад стрелок никудышный. Так что все у тебя будет отлично.
И лорд Логан, поджав губы, соорудил гримасу, которой он обычно реагировал на хныканье и нытье. Саймон покраснел:
– Спасибо, пап.
– Вот и ладно. Тогда к бою.
Саймон приотстал от отца на несколько шагов – ему хотелось посмотреть, какое впечатление тот произведет на основную группу стрелков. Мужчины и женщины расступались, освобождая отцу дорогу, искоса, украдкой поглядывая в его сторону. И все улыбались. Саймон знал, что многие из этих улыбок вызваны абсурдной чистотой и опрятностью отцовского одеяния, его сверкающими ружьями «Перде», блестящей новенькой кожей, превосходной шляпой от «Локс»[Торговая марка стрелкового оружия, которое производится фирмой, основанной в середине XIX в. Томасом Перде.
Существующая с XIX в. шляпная фирма, основатели которой Джеймс и Джордж Лок сконструировали в 1850 г. первый «котелок». ], перчатками, патронташем, сшитой на заказ твидовой курткой и сужавшимися книзу, тесными, плотными гетрами – темными чулками, надетыми поверх молескиновых брюк. Папа тоже все это знал и не обращал внимания. Он любил все самое лучшее – сам так не раз говорил. Родственники и мамины друзья щеголяли в изодранном старом твиде и грязнющих сапогах и потому держались о себе самого высокого мнения. Пусть улыбаются, папа не против. Он не в первый раз давал повод для улыбок.
Дэвид и прочие загонщики уже сошли с просеки в лес. Стрелки и заряжающие, все сплошь мужчины, занимали позиции – два человека на каждый колышек с номером. Саймон подошел к одному из заряжающих.
– Вы мне просто дайте несколько коробок с патронами, – сказал он.
У каждого взрослого был свой заряжающий и по паре ружей, так что они могли стрелять из одного, пока заряжается другое. У Саймона имелось два собственных ружья двенадцатого калибра, однако одно было с вертикальным расположением стволов, один над другим – подарок тети Ребекки, которая, как и всякая женщина, совершенно не понимала, что такой дробовик ни на что не годен, из них и стреляют-то одни иностранцы, вооруженные грабители да ничтожества, развлекающиеся пальбой по уик-эндам. У порядочного дробовика, как известно всякому, стволы должны располагаться в ряд. Хуже того, затвор ружья был откидным, а не скользящим, что и вовсе выходило за рамки приличия. Поэтому, как ни красиво было это ружье и как ни интересно было бы поохотиться с ним в одиночку, без всяких загонщиков, Саймон оставил его дома. Он только молился, чтобы тетя Ребекка, которая переминалась с ноги на ногу где-то позади, вместе с дядей Тедом и подошедшими из деревни женщинами и зеваками, ничего не заметила. Было у Саймона и другое ружье, калибра четыре-десять, Саймон все свое детство лупил из него по воронам и кроликам, и однако же, после долгих внутренних препирательств, он решил взять на охоту лишь старый надежный дробовик двенадцатого калибра и заряжать его самостоятельно.
Он набил карманы куртки барбур патронами. Сода приплясывала вокруг, открыто выражая все то возбуждение и удовольствие, которые Саймон так старался скрыть.
Он отыскал глазами своего семнадцатилетнего кузена Конрада, стоявшего на третьем номере, подошел и остановился позади него.
– А черт, – сказал Конрад. – Не стой сзади. Мне еще жить охота.
Саймон покраснел.
– Я хорошо стреляю, – пробормотал он.
– И убери свою чертову собаку, понял? Очень мне надо, чтоб она тут гавкала.
– Не станет она гавкать, – гневно ответил Саймон.
– Вот и хорошо, целее будет.
– Чш! – Пожилой лорд Дрейкотт, стоявший чуть дальше в линии стрелков, бросил на Конрада сердитый взгляд из-под широкой матерчатой кепки.
Конрад презрительно фыркнул:
– Господи боже, это ж фазаны! Они ничего толком не слышат.
– Это дикие птицы, Конрад, – прошептал ближайший к Конраду мужчина, в котором Саймон узнал друга отца, Макса Клиффорда. – Птицы, на которых охотятся. Их очень легко спугнуть. Здесь не Гэмпшир, они не приручены.
Макс говорил очень тихо, и все-таки в слове «Гэмпшир» прозвучало нечто до ужаса оскорбительное. Конрад побагровел и отвернулся. Саймон занял отведенное ему место. Сода уселась с ним рядом, вывалив язык и отдуваясь. Наступила тишина.
Саймон принялся шепотом повторять «Родительский совет»:
– Встал на место – стой потише. Зверь все видит, зверь все слышит. И не жадничай, мой свет, пусть стреляет и сосед.
Из леса на просеку вышел фазан и, громко клохча, прогулочным шагом направился к охотникам. Кто-то засмеялся.
Саймон нашарил в кармане два патрона, вытащил их.
– Меж соседом и тобой может зверь промчать стрелой. Затверди же назубок: никогда не целься вбок.
Фазан так и вышагивал по просеке, высокомерно покачивая взад-вперед головой.
Саймон вложил патроны в стволы, сомкнул ружье.
– Кто укрыт листвой – стрелок иль загонщики и звери? Осторожность не порок – не стреляй, не видя цели.
Самодовольная поступь фазана замедлилась. Он явно вглядывался вперед и, похоже, начинал постепенно осознавать, что перед ним – череда розовых лиц, коричневых, зеленых и красноватых твидовых курток, нацеленных на него поблескивающих ружей. Наконец он остановился и, выпучив не верящие увиденному глаза, вытянул вперед шею, – ни дать ни взять, подумал Саймон, косоглазый бармен из фильмов Лорела и Харди.
Саймон тяжело задышал через нос и сглотнул слюну.
– Попади или мазни, – шептал он, – но одно запомни туго: все на свете фазаны все ж не стоят смерти друга.
Фазан оглянулся на только что покинутую рощицу. Саймону показалось, что птица наконец сообразила, что к чему. Со все нарастающим обиженным криком – словно посылая оставшимся в лесу друзьям и родственникам отчаянное предупреждение, – фазан взметнулся в воздух.
В тот же миг лорд Логан поднес к губам серебряный свисток и дунул в него. В глубине леса поднялся громовый шум – это загонщики затопали и заколотили по земле палками.
Саймон облизал губы, расставил положенным образом ноги – правую немного позади левой, в четверть оборота, – взвел большим пальцем правой руки курок. Прочие ружья тоже поднялись на их подпорках. Сода выпрямилась.
Внезапно воздух наполнился целыми эскадрильями взлетающих фазанов. Отовсюду, сливаясь в подобие жестокого кашля, загрохотали выстрелы, облачка белого дыма распустились над землей.
Саймон уже столько раз прокручивал все это в уме. Птицам предстояло подняться из-под деревьев, отчего, собственно, позиции стрелков и находились там, где находились. Однако летят фазаны стремительно, а взмывает их по три-четыре сотни за раз. Ко времени, когда Саймон сумел прицелиться, они уже были над его головой. Одну из птиц он провожал стволом от самого леса и теперь, когда ружье задралось вверх почти вертикально, выстрелил. И сразу за тем уронил ствол на пятьдесят градусов вниз, поймал на прицел еще одного фазана и снова выстрелил, целя ему в клюв.
Он переломил ружье и наспех перезарядил его, когда из леса послышался крик:
– Хорош, тпру, тпру! Стой!
Последние несколько фазанов пропорхнули мимо, и Саймон услышал эхо заключительных залпов, раскатисто вернувшееся от кирпичных стен и оконных стекол дома, стоящего за спинами охотников в полумиле от них. Первая стая пронеслась секунд за сорок, а он только и успел, что пальнуть из двух стволов. Конрад расстрелял четырнадцать патронов. За деревьями поднялся визг и лай.
– Пошла, Сода! – закричал Саймон. – Пошла, девочка!
Сода рванулась вперед и понеслась к лесу: Саймону казалось, что вторым выстрелом он сумел-таки свалить птицу. Ничего, Сода разберется.
Снова поднялся крик:
– Смотрите! Смотрите!
Саймон посмотрел и, поскольку пороховой дым уже рассеялся, увидел, что воздух между охотниками и лесом наполнен чем-то схожим с осыпающимися лепестками. Собаки, поскуливая, в растерянности крутились среди завихрений разноцветной метели.
Саймон услышал голос тети Ребекки:
– Это же… Господи боже… Это же конфетти!
– Браво! Очаровательно! – воскликнул дядя Тед.
– Черт знает что! – сказал Конрад.
Сода трусцой выбежала из леса, таща в зубах фазана, которого и сложила к ногам хозяина.
Саймон с отвращением пригляделся к птице.
– Подранок, – сказал он.
Фазан был еще жив, клюв его открывался и закрывался, кривые, морщинистые лапки отчаянно дергались. Саймон поднял птицу и стал выкручивать ей шею, пока не раздался треск.
Вокруг него уже столпились другие охотники.
– Какого дьявола тут происходит?
– Вот вам и вся добыча!
Саймон недоуменно оглядел сгрудившихся вокруг людей.
– Что вы этим хотите сказать? – спросил он.
– Мы хотим сказать, – ответил Конрад, – что никто больше не подстрелил ни единой треклятой птицы. Вот что мы хотим сказать.
Саймон не понял, о чем он. Первая стая шла плотно, а это означало, что убитыми должны были оказаться никак не меньше сотни фазанов.
Лорд Логан взял фазана из рук Саймона. Генри, подручный егеря, поспешал к ним, лицо его выражало сразу и бешеный гнев, и совершенное недоумение.
Лорд Логан разглядывал фазана. В шейном оперении птицы застряли маленькие серебристые шарики.
– Серебряная дробь? – воскликнул кто-то. – Это уж слишком, Майкл, даже для вас.
Саймон заметил, как глаза отца на миг блеснули под густыми бровями.
– Это не дробь, – сказал он, перекатывая один из шариков между большим и указательным пальцами. – И не серебро.
Он вложил шарик в рот и раздавил его зубами.
– Сахар! – мрачно сообщил он. – Просто-напросто сахар.
Саймон достал из кармана неиспользованный патрон, выковырял пыж и высыпал на раскрытую ладонь отца кучку цветного сахарного горошка, серебристых сахарных шариков, риса и конфетти.
– Господи Иисусе! – сказал Конрад. – Саботаж. Это же чертов саботаж.
– Саботаж? – переспросил Саймон. – Но как же…
– Саботаж! Саботаж! Нас обвели вокруг пальца.
Поднявшийся крик быстро разросся до гневного рева, который смешался с квохтаньем возвращавшихся по своим местам фазанов и подвывающим, безудержным хохотом одного из загонщиков, отставшего от своих товарищей и лежавшего теперь на земле в глубине леса, корчась от счастья и, как того требовал род его занятий, колотя, колотя, колотя по земле маленькими кулаками.
Глава третья
I
Дорогой дядя Тед!
Пишу, чтобы поблагодарить Вас за подарок. Мне очень жаль, что Вы не смогли приехать на церемонию, но я понимаю, как ужасно Вы заняты.
Мистер Бриджес, наш преподаватель английского, говорит, что присланная Вами книга – это первое издание, чрезвычайно ценное. Я очень тронут Вашей щедростью. Я пока еще не читал «Четыре квартета», хотя мы разбирали, когда готовились к экзаменам, «Бесплодную землю», и она мне очень понравилась, так что мне не терпится прочесть эти новые для меня стихи и понять их.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Гиппопотам'
1 2 3 4 5 6