Тёмный лис отдавал себе отчёт в том, что если оборотни решат, что им это выгодно, они, не моргнув глазом, позволят суомам убить и Далию, и принцесс, а может быть, сделают это сами, если он, Вейдж, вздумает их ослушаться. Он был настолько опустошён эмоционально, что думал об этом отстранено, будто бы со стороны.
На воду упал пожелтевший лист, и его сразу закружило ветром в каком-то безумном и непонятном танце. Вейджу вдруг показалось, что он сам в одночасье превратился в такой осенний лист и что это его кружит и рвёт чья-то безумная, нечеловеческая сила.
Глава 10
День третий:
пять часов после Полуночной службы.
Кроны вековых деревьев недовольно ворчали и сердито отмахивались пожелтевшей листвой от надоедливого утреннего ветра. Лес просыпался.
Вирта поплотнее закуталась в шерстяной плащ, полы которого были уже совсем мокрыми от утренней росы, и прибавила шаг – до поляны, где они оставили лошадей, оставалось совсем немного. Она с беспокойством посмотрела на шедших впереди неё принцесс. «Как они? Наверное, устали, бедняжки!» – подумала девушка.
– Санни, давай, я возьму тебя на руки, – предложила она.
– Я сама, – отмахнулась младшая принцесса, что-то тихо сказала сестре и весело засмеялась.
У девочек было прекрасное настроение. Они совершенно не обращали внимания на усталость, на промокшие плащи, на коряги, которые так и норовили зацепиться за сапоги – они вспоминали. Вспоминали самые прекрасные мгновения в своей, пока ещё недолгой, жизни. Исполнилась их самая заветная мечта – они увидели лунного кролика! Видели, как вначале он, высунул мордочку из норки, настороженно принюхивался, озираясь вокруг, как, не почуяв опасности, он вылез на полянку, смешно переваливаясь с бока на бок, как долго и тщательно он умывался перед своей норкой: забавно тёр лапками усы и длинные ушки, а также серебристую шёрстку на боках. А потом постоял столбиком, тихонько посвистывая при каждом выдохе, сложив лапки на животе и задрав мордочку вверх, к лунному диску, после чего снова юркнул обратно в свою норку. За мгновение до этого они успели сделать то, ради чего пришли сюда – загадать своё самое заветное желание, которое теперь непременно должно было сбыться. Эта радостная мысль звучала в их сознании серебряным колокольчиком, и им казалось, что весь мир вокруг них пронизан этим волшебным ощущением.
Вирта улыбнулась: всё прошло великолепно. Девочки счастливы, а это самое главное. Девушка вспомнила, как вчера вечером её охватило какое-то странное беспокойство. Ощущение было настолько сильным, что сначала она даже решила отложить намеченное, но увидев, с каким воодушевлением сёстры готовятся к ночному походу, тотчас оказалась от этой мысли и попыталась прогнать собственные страхи. Ещё больше она успокоилась, когда узнала, что в «охоте» за лунным кроликом их будут сопровождать лисы. Вирта договорилась со старшим из них, что те ни под каким предлогом не обнаружат себя перед принцессами, и лисы не подвели: она всё время ощущала их присутствие, но ни разу не смогла их услышать, а тем более увидеть. «Лисы…», – с теплотой подумала Вирта. От этого слова веяло какой-то надёжной силой, и она вспомнила своё последнее свидание перед отъездом.
…В тот вечер Юр был необычно молчалив. Вернее – на людях он всегда был молчалив, но оставаясь наедине с ней, он говорил без умолку: рассказывал забавные истории про питомник, в котором прошла его юность, смешно пародировал своих учителей и соучеников, и вообще – был весел и остроумен. Но в этот вечер он был каким-то неправильным. Вирта взахлёб рассказывала ему о принцессах, о старике Ивыче, а Юр всё больше молчал, думая о чём-то своём, и только кивал головой в ответ на её реплики…
– А потом Сани, представляешь, оседлала старого Ивыча. Столько визгу было! А Ирэн уже хорошо разбирается в истории династии Гравов и может в деталях рассказать, как Граву I удалось взойти на престол… Понятно, что о всяких интригах ей знать еще рановато, но в официальной истории она уже вполне ориентируется и даже вопросы умные задает, представляешь?! Юр, ты меня слушаешь?
– Да, конечно, Ирэн и история, – немного рассеянно пробормотал лис.
– Что с тобой? Я уже полчаса как рассказываю тебе дворцовые сплетни, а ты только делаешь вид, что тебе это интересно… Что-то случилось? – Девушка обеспокоено взяла его за руку.
– Ну что, ты милая, – он грустно улыбнулся, – всё хорошо.
Его улыбка была какой-то странной – будто бы он сейчас не здесь, не рядом – а где-то очень далеко.
– Тогда в чём дело? Ты расстроился из-за моего отъезда? Но ведь это ненадолго, всего на три дня, а потом мы снова увидимся. Ты даже соскучиться не успеешь, – Вирта лукаво улыбнулась.
– Не успею, – эхом отозвался Юр.
– Да что с тобой такое? Ты как привидение, честное слово! Это ведь не из-за отъезда, да? – Девушка наклонилась, пытаясь заглянуть ему в глаза, но лис отвёл взгляд. – Юр! Что случилось?! Ты меня пугаешь!
Она и в самом деле испугалась. В груди что-то кольнуло и вдруг стало тяжело дышать. Юр резко поднял голову и схватил её за руку.
– Вирта, – он ещё крепче сжал её пальцы. – Ты знаешь… знаешь, как я тебя люблю.
– Конечно, – она попыталась отшутиться. – Мне кажется, во дворце только ленивый об этом не знает.
– Подожди. Дай мне сказать!.. Я люблю тебя, Вирта! Люблю! Но…
– Что но?
– Понимаешь… это тяжело говорить. Особенно мне. Особенно тебе. Но нам не надо больше видеться… – словно в доказательство своих слов он выпустил её руку из своей ладони, – нам придется… нам нужно расстаться, Вирта, понимаешь?
– Не понимаю, – она нахмурила тонкие брови.
Юр снова отвернулся. Он сидел, не поворачивая головы в её сторону, сцепив пальцы в замок, слегка раскачиваясь в такт своим словам, и глухим хриплым голосом, лишённым интонаций, говорил – и слова его падали монотонно, тяжело и вязко, будто булыжники в глину…
– Я люблю тебя и потому хочу, чтобы ты была счастлива. Мы не можем быть вместе. Твой отец никогда не согласится на наш брак. Если бы у нас была хоть малейшая надежда… Но её нет. Между нами пропасть, и нам эту пропасть никогда не преодолеть. Мы должны расстаться. Так будет лучше. Лучше для тебя.
Вирта облегченно вздохнула, её руки взлетели к плечам любимого, разворачивая его лицом к лицу.
– Юр, ты дурак, – ласково сказала девушка. Её голос странным образом изменился: он обрёл силу и уверенность, в нём появились низкие горловые нотки и даже какая-то игривость взрослой женщины, знающей что-то, недоступное собеседнику. – Её величество права – вы мужчины сначала придумываете всякие глупости, а потом мучаете ими нас – бедных женщин. – Она не выдержала и рассмеялась. – Поверь мне, всё будет хорошо!
Лис непонимающе посмотрел на неё:
– Ты смеёшься?!
У него был такой удивлённый вид, что Вирта развеселилась ещё больше.
– Дурак, ты Юр! – повторила она, игриво потрепав любимого по волосам. – Ты мой самый милый дурак на свете!
– Подожди, – он упрямо мотнул головой и снова взял её за руку, – подожди, Вирта, твой отец, он что, согласился? Эрр Лэктон согласен на наш брак?! Этого не может быть! А как же закон Грава IV?
– Тсс… – девушка приложила палец к его губам. – Я же сказала тебе: всё будет хорошо. Скоро ты обо всём узнаешь.
Она прильнула к его плечу, решив до поры до времени не рассказывать ему о той маленькой лазейке в законе, которую обнаружила королева.
– И никогда, слышишь, никогда больше не говори таких слов! Мы всегда будем вместе. Всегда! До самой смерти, – прошептала она…
Вирта снова улыбнулась, вспомнив этот разговор и вдруг, побледнев, охнула и осела на землю. Острая нестерпимая боль пронзила её сердце, словно в него вогнали раскалённую иглу. «Юр!!» – полыхнула мысль.
– Вирта, что с тобой?! – испуганно вскрикнула Ирэн, бросившись к ней.
– Ничего, – слабым голосом произнесла воспитательница. – Успокойся, я просто оступилась.
Она подняла вверх правую руку, сигнализируя невидимым провожатым о том, что у них всё в порядке, и поднялась на ноги. «Скорей бы добраться до охотничьего замка. Скорей бы, – думала она, – а там к королеве! Просить её, умолять, чтобы отпустила в столицу. Она поймёт, она знает, что такое любящее сердце, и знает, что оно никогда не обманывает. Только бы не самое страшное! Молю тебя, Шаур, только бы не…»
День третий: пять часов после Полуночной службы.
Вейдж свернул на главную аллею парка, и сразу увидел бежавшего ему навстречу посыльного.
– Второй лис Редж, служба наблюдения за Салийским Посольством, со срочным донесением от первого лиса Докса, – представился посыльный, затормозив в двух шагах.
– Поехали! Доложишь по пути, в карете, – не останавливаясь, приказал Вейдж.
Карета уже стояла перед главными воротами. Как только она сорвалась с места, посыльный начал докладывать:
– В середине 5-го часа из посольства вышел фельдъегерь в сопровождении трёх морских офицеров. Через несколько минут один из них бегом вернулся в посольство, ещё через несколько – во всех окнах зажёгся свет, и из здания выбежали двенадцать вооружённых охранников. Вслед за ними выехали карета и две крытые повозки в сопровождении полувзвода охраны в тяжёлой броне. Первый лис Докс послал за ними хвост, тот довёл их до улицы Вязов, где салийцы выставили оцепление вокруг одного из домов. Скрытно проникнуть в дом было невозможно, но через окна и двери удалось разглядеть трупы в прихожей, холле и в одной из комнат – не менее восьми. Старший лис Докс принял решение вызвать на место патруль городской стражи и послать за вами, господин тёмный лис.
– Молодец, чётко излагаешь. – Вейдж с некоторым удивлением для себя обнаружил, что он совершенно спокоен. Что ж, у него и в самом деле не было иного выхода, как принять предложенные оборотнем правила игры. Лис прекрасно понимал, что Винс посвятил его лишь в малую часть своего плана, и молил Шаура о том, чтобы тот укрепил его духом и дал силы разобраться в остальном…
Карета ещё только приближалась к злополучному дому, а Вейдж уже почувствовал напряжённость обстановки, которая, казалось, пропитала всё вокруг – даже воздух. Когда карета остановилась у дома, лису открылась картина противостояния, грозящего взорваться в любое мгновение: у входа в дом стояла шеренга тяжело вооружённых салийцев из охраны посольства, а напротив них, лицом к лицу – семеро патрульных из городской стражи. Арбалеты тех и других были взведены, захваты мечей в ножнах ослаблены, сами ножны передвинуты на перевязях в положение «изготовиться к бою», глаза солдат только что не слезились от напряжения – так внимательно они фиксировали каждое возможное движение противника.
К Вейджу подбежал офицер с бляхой квартального на груди:
– Господин тёмный лис, докладывает квартальный офицер Юс! Дом захвачен вооружёнными салийцами. Они отказываются пропустить нас внутрь! Какие будут указания?
– Для начала – пусть твои люди сделают шесть шагов назад. Только медленно, спокойно и не оборачиваясь, – приказал Вейдж.
Повинуясь команде квартального, стражники отступили от дома, и тёмный лис подошёл к входной двери. Безошибочно выделив среди салийцев старшего, он спросил:
– Кто из вас говорит по-грайворски?
Эту фразу на салийском Вейдж помнил ещё со времён войны с Аурией: среди захваченных в плен частенько попадались салийские добровольцы, хоть и считалось, что официально империя сохраняла нейтралитет в той войне.
– Подождите! – на ломаном грайворском ответил офицер, пролаял что-то своим солдатам и скрылся в дверях.
Через минуту в дверном проёме появился салиец:
– Я – переводчик посольства Салийской Империи в Грайворе. Кто вы и что вам нужно?
– Вейдж, тёмный лис при дворе короля Грава XIII, – церемонно кивнул лис. – Что здесь происходит и на каком основании вооружённые солдаты Салийской империи захватили здание на территории Грайворского королевства?
Переводчик обернулся, обменялся парой фраз с кем-то из находившихся внутри дома, после чего сделал шаг в сторону и предложил Вейджу войти в дом.
Как бы ни был лис подготовлен разговором с оборотнем, но то, что он увидел внутри, повергло в кратковременный шок даже его: такого жестокого побоища он не видел со времён захвата Астура и отдания его «на поток и разграбление» степнякам-наёмникам. В холле вповалку лежали тела, в воздухе стоял чуть сладковатый запах крови, которая пропитала покрывавшие пол ковры настолько, что они местами чавкали под ногами салийцев, деловито сновавших из угла в угол с какими-то папками, ларцами и бумажными свитками. А ещё, в воздухе стоял тошнотворный запах содержимого кишечников – у нескольких трупов были распороты животы.
Один из имперцев шагнул навстречу. Его грайворский был почти безупречен – если не обращать внимания на крайнюю степень враждебности интонации, с которой он процедил:
– Я – первый секретарь посольства богоравной императрицы Салии в Грайворе, барон Ойба э'Илом. Час назад в этом доме убит светлейший посол барон Ямин э'Батим-и-Ажа, да отдыхает его чистая душа в мире и покое. Мы находимся здесь, чтобы не допустить осквернения неверными святынь, находившихся в распоряжении покойного. Кроме того, мы намерены перевезти в посольство документы, с которыми работал посол, и забрать его тело, дабы похоронить его в священной земле Великой Салийской Империи. По поручению вице-посла я веду расследование этого чудовищного злодейства.
Барон не приветствовал Вейджа церемониальным поклоном, как то было положено по этикету, и дистанция, на которой он остановился перед лисом, была слишком короткой – почти на грани неприкрытой агрессии.
– Я уважаю религиозные чувства салийцев, господин барон. Я знаю также, что вы отвечаете за безопасность в посольстве, и ценю ваше служебное рвение, но не лучше ли оставить расследование преступления местным профессионалам? – сухо осведомился Вейдж.
– Не лучше, господин лис! Я должен донести до Великой Императрицы правду – а не фальшивку, истинную картину того, что стоит за происшедшим – а не ту гнусную ложь, которую вы подсунете посольству, притворившись, будто провели беспристрастное расследование! – прошипел салиец, приблизив своё лицо почти вплотную к лицу лиса.
– Вы только что сделали заявление, оскорбительное для королевства Грайвор, барон. Кроме того, вы задели и меня лично, оскорбив мою профессиональную честь и достоинство. У вас должна быть веская причина для подобного поведения. Каковы ваши основания полагать, что результаты следствия грайворской стороны будут сфальсифицированы? – голос Вейджа похолодел.
– Не вам говорить мне о чести, господин нюхач! Не думайте, что нам не известно о заговоре, который плели ваши люди против нашей великой страны! И будьте спокойны, мы изложим эти основания по официальным каналам, как того требует дипломатический протокол. А пока – пока полюбуйтесь на дело ваших рук. Вы ведь именно за этим и пришли сюда? – барон картинно описал кистью руки полукруг, но при этом остался на месте, заступая Вейджу дорогу в дом.
– Я не понимаю, о чём вы говорите. Давайте-ка лучше вместе осмотрим место происшествия…
– Я уже осмотрел его, господин заговорщик. Барон Ямин был убит настоящими профессионалами. Всё подстроено так, чтобы преступление выглядело как нападение с целью грабежа: преступники взломали дверь, убили охрану и несчастного барона, под пытками выведали у него место хранения драгоценностей, но вынести их не успели, потому что «совершенно случайно» в этот момент рядом проходил патруль городской стражи. Силы стражников и нападавших были примерно равными, и в схватке погибли все. Посольский фельдъегерь и офицеры посыльного пакетбота застали здесь только мёртвых и умирающих. Когда приехал я – двое стражников и двое налётчиков ещё дышали, но были без сознания. А сейчас – и они уже мертвы. И никто никому ничего не расскажет, правда же? Вы только одного не учли – я ведь тоже профессионал. Посмотрите-ка вот на этих, лис… Узнаёте кого-нибудь? – барон шагнул в сторону и развернулся вполоборота.
Вейдж узнал. Он узнал их ещё до того, как увидел трупы: почувствовал своим лисьим чутьём…
У самого входа лежал Гурман с арбалетным болтом в переносице. Чуть поодаль от него – сцепившиеся в последней смертельной схватке патрульный и одетый подмастерьем налётчик. Его Вейдж тоже узнал – это был тоже стражник – из той самой пятёрки, которую по его указанию комендант города направил для наблюдения за корчмой. Ещё двое ряженых из этой же команды, лежали в стороне, бок о бок с патрульными в форме. «Эти четверо умерли последними», – догадался Вейдж.
– Интересная картина, правда, господин лис? Наверху то же самое. Не знаю как вы, а я грайворского стражника за лигу узнаю – хоть в форме, хоть без. А у этих, к тому же – мозоли характерные на пальцах, от тетивы арбалетной, и на бедре – от меча… Вам самому не жалко было своих же собственных людей на смерть посылать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
На воду упал пожелтевший лист, и его сразу закружило ветром в каком-то безумном и непонятном танце. Вейджу вдруг показалось, что он сам в одночасье превратился в такой осенний лист и что это его кружит и рвёт чья-то безумная, нечеловеческая сила.
Глава 10
День третий:
пять часов после Полуночной службы.
Кроны вековых деревьев недовольно ворчали и сердито отмахивались пожелтевшей листвой от надоедливого утреннего ветра. Лес просыпался.
Вирта поплотнее закуталась в шерстяной плащ, полы которого были уже совсем мокрыми от утренней росы, и прибавила шаг – до поляны, где они оставили лошадей, оставалось совсем немного. Она с беспокойством посмотрела на шедших впереди неё принцесс. «Как они? Наверное, устали, бедняжки!» – подумала девушка.
– Санни, давай, я возьму тебя на руки, – предложила она.
– Я сама, – отмахнулась младшая принцесса, что-то тихо сказала сестре и весело засмеялась.
У девочек было прекрасное настроение. Они совершенно не обращали внимания на усталость, на промокшие плащи, на коряги, которые так и норовили зацепиться за сапоги – они вспоминали. Вспоминали самые прекрасные мгновения в своей, пока ещё недолгой, жизни. Исполнилась их самая заветная мечта – они увидели лунного кролика! Видели, как вначале он, высунул мордочку из норки, настороженно принюхивался, озираясь вокруг, как, не почуяв опасности, он вылез на полянку, смешно переваливаясь с бока на бок, как долго и тщательно он умывался перед своей норкой: забавно тёр лапками усы и длинные ушки, а также серебристую шёрстку на боках. А потом постоял столбиком, тихонько посвистывая при каждом выдохе, сложив лапки на животе и задрав мордочку вверх, к лунному диску, после чего снова юркнул обратно в свою норку. За мгновение до этого они успели сделать то, ради чего пришли сюда – загадать своё самое заветное желание, которое теперь непременно должно было сбыться. Эта радостная мысль звучала в их сознании серебряным колокольчиком, и им казалось, что весь мир вокруг них пронизан этим волшебным ощущением.
Вирта улыбнулась: всё прошло великолепно. Девочки счастливы, а это самое главное. Девушка вспомнила, как вчера вечером её охватило какое-то странное беспокойство. Ощущение было настолько сильным, что сначала она даже решила отложить намеченное, но увидев, с каким воодушевлением сёстры готовятся к ночному походу, тотчас оказалась от этой мысли и попыталась прогнать собственные страхи. Ещё больше она успокоилась, когда узнала, что в «охоте» за лунным кроликом их будут сопровождать лисы. Вирта договорилась со старшим из них, что те ни под каким предлогом не обнаружат себя перед принцессами, и лисы не подвели: она всё время ощущала их присутствие, но ни разу не смогла их услышать, а тем более увидеть. «Лисы…», – с теплотой подумала Вирта. От этого слова веяло какой-то надёжной силой, и она вспомнила своё последнее свидание перед отъездом.
…В тот вечер Юр был необычно молчалив. Вернее – на людях он всегда был молчалив, но оставаясь наедине с ней, он говорил без умолку: рассказывал забавные истории про питомник, в котором прошла его юность, смешно пародировал своих учителей и соучеников, и вообще – был весел и остроумен. Но в этот вечер он был каким-то неправильным. Вирта взахлёб рассказывала ему о принцессах, о старике Ивыче, а Юр всё больше молчал, думая о чём-то своём, и только кивал головой в ответ на её реплики…
– А потом Сани, представляешь, оседлала старого Ивыча. Столько визгу было! А Ирэн уже хорошо разбирается в истории династии Гравов и может в деталях рассказать, как Граву I удалось взойти на престол… Понятно, что о всяких интригах ей знать еще рановато, но в официальной истории она уже вполне ориентируется и даже вопросы умные задает, представляешь?! Юр, ты меня слушаешь?
– Да, конечно, Ирэн и история, – немного рассеянно пробормотал лис.
– Что с тобой? Я уже полчаса как рассказываю тебе дворцовые сплетни, а ты только делаешь вид, что тебе это интересно… Что-то случилось? – Девушка обеспокоено взяла его за руку.
– Ну что, ты милая, – он грустно улыбнулся, – всё хорошо.
Его улыбка была какой-то странной – будто бы он сейчас не здесь, не рядом – а где-то очень далеко.
– Тогда в чём дело? Ты расстроился из-за моего отъезда? Но ведь это ненадолго, всего на три дня, а потом мы снова увидимся. Ты даже соскучиться не успеешь, – Вирта лукаво улыбнулась.
– Не успею, – эхом отозвался Юр.
– Да что с тобой такое? Ты как привидение, честное слово! Это ведь не из-за отъезда, да? – Девушка наклонилась, пытаясь заглянуть ему в глаза, но лис отвёл взгляд. – Юр! Что случилось?! Ты меня пугаешь!
Она и в самом деле испугалась. В груди что-то кольнуло и вдруг стало тяжело дышать. Юр резко поднял голову и схватил её за руку.
– Вирта, – он ещё крепче сжал её пальцы. – Ты знаешь… знаешь, как я тебя люблю.
– Конечно, – она попыталась отшутиться. – Мне кажется, во дворце только ленивый об этом не знает.
– Подожди. Дай мне сказать!.. Я люблю тебя, Вирта! Люблю! Но…
– Что но?
– Понимаешь… это тяжело говорить. Особенно мне. Особенно тебе. Но нам не надо больше видеться… – словно в доказательство своих слов он выпустил её руку из своей ладони, – нам придется… нам нужно расстаться, Вирта, понимаешь?
– Не понимаю, – она нахмурила тонкие брови.
Юр снова отвернулся. Он сидел, не поворачивая головы в её сторону, сцепив пальцы в замок, слегка раскачиваясь в такт своим словам, и глухим хриплым голосом, лишённым интонаций, говорил – и слова его падали монотонно, тяжело и вязко, будто булыжники в глину…
– Я люблю тебя и потому хочу, чтобы ты была счастлива. Мы не можем быть вместе. Твой отец никогда не согласится на наш брак. Если бы у нас была хоть малейшая надежда… Но её нет. Между нами пропасть, и нам эту пропасть никогда не преодолеть. Мы должны расстаться. Так будет лучше. Лучше для тебя.
Вирта облегченно вздохнула, её руки взлетели к плечам любимого, разворачивая его лицом к лицу.
– Юр, ты дурак, – ласково сказала девушка. Её голос странным образом изменился: он обрёл силу и уверенность, в нём появились низкие горловые нотки и даже какая-то игривость взрослой женщины, знающей что-то, недоступное собеседнику. – Её величество права – вы мужчины сначала придумываете всякие глупости, а потом мучаете ими нас – бедных женщин. – Она не выдержала и рассмеялась. – Поверь мне, всё будет хорошо!
Лис непонимающе посмотрел на неё:
– Ты смеёшься?!
У него был такой удивлённый вид, что Вирта развеселилась ещё больше.
– Дурак, ты Юр! – повторила она, игриво потрепав любимого по волосам. – Ты мой самый милый дурак на свете!
– Подожди, – он упрямо мотнул головой и снова взял её за руку, – подожди, Вирта, твой отец, он что, согласился? Эрр Лэктон согласен на наш брак?! Этого не может быть! А как же закон Грава IV?
– Тсс… – девушка приложила палец к его губам. – Я же сказала тебе: всё будет хорошо. Скоро ты обо всём узнаешь.
Она прильнула к его плечу, решив до поры до времени не рассказывать ему о той маленькой лазейке в законе, которую обнаружила королева.
– И никогда, слышишь, никогда больше не говори таких слов! Мы всегда будем вместе. Всегда! До самой смерти, – прошептала она…
Вирта снова улыбнулась, вспомнив этот разговор и вдруг, побледнев, охнула и осела на землю. Острая нестерпимая боль пронзила её сердце, словно в него вогнали раскалённую иглу. «Юр!!» – полыхнула мысль.
– Вирта, что с тобой?! – испуганно вскрикнула Ирэн, бросившись к ней.
– Ничего, – слабым голосом произнесла воспитательница. – Успокойся, я просто оступилась.
Она подняла вверх правую руку, сигнализируя невидимым провожатым о том, что у них всё в порядке, и поднялась на ноги. «Скорей бы добраться до охотничьего замка. Скорей бы, – думала она, – а там к королеве! Просить её, умолять, чтобы отпустила в столицу. Она поймёт, она знает, что такое любящее сердце, и знает, что оно никогда не обманывает. Только бы не самое страшное! Молю тебя, Шаур, только бы не…»
День третий: пять часов после Полуночной службы.
Вейдж свернул на главную аллею парка, и сразу увидел бежавшего ему навстречу посыльного.
– Второй лис Редж, служба наблюдения за Салийским Посольством, со срочным донесением от первого лиса Докса, – представился посыльный, затормозив в двух шагах.
– Поехали! Доложишь по пути, в карете, – не останавливаясь, приказал Вейдж.
Карета уже стояла перед главными воротами. Как только она сорвалась с места, посыльный начал докладывать:
– В середине 5-го часа из посольства вышел фельдъегерь в сопровождении трёх морских офицеров. Через несколько минут один из них бегом вернулся в посольство, ещё через несколько – во всех окнах зажёгся свет, и из здания выбежали двенадцать вооружённых охранников. Вслед за ними выехали карета и две крытые повозки в сопровождении полувзвода охраны в тяжёлой броне. Первый лис Докс послал за ними хвост, тот довёл их до улицы Вязов, где салийцы выставили оцепление вокруг одного из домов. Скрытно проникнуть в дом было невозможно, но через окна и двери удалось разглядеть трупы в прихожей, холле и в одной из комнат – не менее восьми. Старший лис Докс принял решение вызвать на место патруль городской стражи и послать за вами, господин тёмный лис.
– Молодец, чётко излагаешь. – Вейдж с некоторым удивлением для себя обнаружил, что он совершенно спокоен. Что ж, у него и в самом деле не было иного выхода, как принять предложенные оборотнем правила игры. Лис прекрасно понимал, что Винс посвятил его лишь в малую часть своего плана, и молил Шаура о том, чтобы тот укрепил его духом и дал силы разобраться в остальном…
Карета ещё только приближалась к злополучному дому, а Вейдж уже почувствовал напряжённость обстановки, которая, казалось, пропитала всё вокруг – даже воздух. Когда карета остановилась у дома, лису открылась картина противостояния, грозящего взорваться в любое мгновение: у входа в дом стояла шеренга тяжело вооружённых салийцев из охраны посольства, а напротив них, лицом к лицу – семеро патрульных из городской стражи. Арбалеты тех и других были взведены, захваты мечей в ножнах ослаблены, сами ножны передвинуты на перевязях в положение «изготовиться к бою», глаза солдат только что не слезились от напряжения – так внимательно они фиксировали каждое возможное движение противника.
К Вейджу подбежал офицер с бляхой квартального на груди:
– Господин тёмный лис, докладывает квартальный офицер Юс! Дом захвачен вооружёнными салийцами. Они отказываются пропустить нас внутрь! Какие будут указания?
– Для начала – пусть твои люди сделают шесть шагов назад. Только медленно, спокойно и не оборачиваясь, – приказал Вейдж.
Повинуясь команде квартального, стражники отступили от дома, и тёмный лис подошёл к входной двери. Безошибочно выделив среди салийцев старшего, он спросил:
– Кто из вас говорит по-грайворски?
Эту фразу на салийском Вейдж помнил ещё со времён войны с Аурией: среди захваченных в плен частенько попадались салийские добровольцы, хоть и считалось, что официально империя сохраняла нейтралитет в той войне.
– Подождите! – на ломаном грайворском ответил офицер, пролаял что-то своим солдатам и скрылся в дверях.
Через минуту в дверном проёме появился салиец:
– Я – переводчик посольства Салийской Империи в Грайворе. Кто вы и что вам нужно?
– Вейдж, тёмный лис при дворе короля Грава XIII, – церемонно кивнул лис. – Что здесь происходит и на каком основании вооружённые солдаты Салийской империи захватили здание на территории Грайворского королевства?
Переводчик обернулся, обменялся парой фраз с кем-то из находившихся внутри дома, после чего сделал шаг в сторону и предложил Вейджу войти в дом.
Как бы ни был лис подготовлен разговором с оборотнем, но то, что он увидел внутри, повергло в кратковременный шок даже его: такого жестокого побоища он не видел со времён захвата Астура и отдания его «на поток и разграбление» степнякам-наёмникам. В холле вповалку лежали тела, в воздухе стоял чуть сладковатый запах крови, которая пропитала покрывавшие пол ковры настолько, что они местами чавкали под ногами салийцев, деловито сновавших из угла в угол с какими-то папками, ларцами и бумажными свитками. А ещё, в воздухе стоял тошнотворный запах содержимого кишечников – у нескольких трупов были распороты животы.
Один из имперцев шагнул навстречу. Его грайворский был почти безупречен – если не обращать внимания на крайнюю степень враждебности интонации, с которой он процедил:
– Я – первый секретарь посольства богоравной императрицы Салии в Грайворе, барон Ойба э'Илом. Час назад в этом доме убит светлейший посол барон Ямин э'Батим-и-Ажа, да отдыхает его чистая душа в мире и покое. Мы находимся здесь, чтобы не допустить осквернения неверными святынь, находившихся в распоряжении покойного. Кроме того, мы намерены перевезти в посольство документы, с которыми работал посол, и забрать его тело, дабы похоронить его в священной земле Великой Салийской Империи. По поручению вице-посла я веду расследование этого чудовищного злодейства.
Барон не приветствовал Вейджа церемониальным поклоном, как то было положено по этикету, и дистанция, на которой он остановился перед лисом, была слишком короткой – почти на грани неприкрытой агрессии.
– Я уважаю религиозные чувства салийцев, господин барон. Я знаю также, что вы отвечаете за безопасность в посольстве, и ценю ваше служебное рвение, но не лучше ли оставить расследование преступления местным профессионалам? – сухо осведомился Вейдж.
– Не лучше, господин лис! Я должен донести до Великой Императрицы правду – а не фальшивку, истинную картину того, что стоит за происшедшим – а не ту гнусную ложь, которую вы подсунете посольству, притворившись, будто провели беспристрастное расследование! – прошипел салиец, приблизив своё лицо почти вплотную к лицу лиса.
– Вы только что сделали заявление, оскорбительное для королевства Грайвор, барон. Кроме того, вы задели и меня лично, оскорбив мою профессиональную честь и достоинство. У вас должна быть веская причина для подобного поведения. Каковы ваши основания полагать, что результаты следствия грайворской стороны будут сфальсифицированы? – голос Вейджа похолодел.
– Не вам говорить мне о чести, господин нюхач! Не думайте, что нам не известно о заговоре, который плели ваши люди против нашей великой страны! И будьте спокойны, мы изложим эти основания по официальным каналам, как того требует дипломатический протокол. А пока – пока полюбуйтесь на дело ваших рук. Вы ведь именно за этим и пришли сюда? – барон картинно описал кистью руки полукруг, но при этом остался на месте, заступая Вейджу дорогу в дом.
– Я не понимаю, о чём вы говорите. Давайте-ка лучше вместе осмотрим место происшествия…
– Я уже осмотрел его, господин заговорщик. Барон Ямин был убит настоящими профессионалами. Всё подстроено так, чтобы преступление выглядело как нападение с целью грабежа: преступники взломали дверь, убили охрану и несчастного барона, под пытками выведали у него место хранения драгоценностей, но вынести их не успели, потому что «совершенно случайно» в этот момент рядом проходил патруль городской стражи. Силы стражников и нападавших были примерно равными, и в схватке погибли все. Посольский фельдъегерь и офицеры посыльного пакетбота застали здесь только мёртвых и умирающих. Когда приехал я – двое стражников и двое налётчиков ещё дышали, но были без сознания. А сейчас – и они уже мертвы. И никто никому ничего не расскажет, правда же? Вы только одного не учли – я ведь тоже профессионал. Посмотрите-ка вот на этих, лис… Узнаёте кого-нибудь? – барон шагнул в сторону и развернулся вполоборота.
Вейдж узнал. Он узнал их ещё до того, как увидел трупы: почувствовал своим лисьим чутьём…
У самого входа лежал Гурман с арбалетным болтом в переносице. Чуть поодаль от него – сцепившиеся в последней смертельной схватке патрульный и одетый подмастерьем налётчик. Его Вейдж тоже узнал – это был тоже стражник – из той самой пятёрки, которую по его указанию комендант города направил для наблюдения за корчмой. Ещё двое ряженых из этой же команды, лежали в стороне, бок о бок с патрульными в форме. «Эти четверо умерли последними», – догадался Вейдж.
– Интересная картина, правда, господин лис? Наверху то же самое. Не знаю как вы, а я грайворского стражника за лигу узнаю – хоть в форме, хоть без. А у этих, к тому же – мозоли характерные на пальцах, от тетивы арбалетной, и на бедре – от меча… Вам самому не жалко было своих же собственных людей на смерть посылать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38