«Все равно поеду к нему. Будь что будет. Может, разрушу последнюю надежду на его возвращение, а все равно поеду. Он меня, наверное, презирать будет, потеряет всякое уважение за то, что прибежала по первому зову. Да он и не звал особенно. Так, помощь ему потребовалась… Пусть. Только бы увидеть»…… Сергей ждал Наташу на автобусной остановке в райцентре. Он сидел на скамейке под навесом и курил сигарету за сигаретой, чтобы согреться. Ему пришлось добираться пешком. Потому что «профилактика», которой целыми днями занимался Хабиб, в конце концов вывела из строя их газик. Он устал, был зол и уже почти пожалел о своей затее с приездом Наташи, представив, сколько упреков, слез и других ее женских штучек вмешается в спокойное течение жизни. Но отступать было поздно. В конце концов, он сам попросил ее приехать.Автобус задерживался. Сергей сходил в продмаг и купил целый килограмм конфет, завернутых в серую промасленную бумагу, и бутылку шампанского, другого вина не нашлось. Больше всего ему не нравилась история со сломавшейся машиной. Идти ночью на станцию пешком с вещами невозможно. Придется заночевать в гостинице. Сергей уже заказал себе единственный отдельный номер, а Наташе забронировал место в общем. Хотел сделать наоборот, но администратор ни за что не соглашался бронировать номер без паспорта клиента, пришлось в конце концов записать номер на себя. Сергей представил, что Наташа скажет по поводу гостиницы, вспомнил подозрительный взгляд администратора, когда тот спросил, для кого он собирается бронировать место. Пришлось сказать, что встречает приехавшую в командировку сотрудницу. В общем, там еще назревала история.Наконец подошел автобус. Уже стемнело. Зажглись редкие желтоватые фонари. В их неверном, дрожащем свете Сергей не сразу узнал Наташу. Возможно, помешала непривычная одежда на ней. Сошла незнакомая девушка в спортивной куртке, с короткой и тоже незнакомой ему прической. Он даже подойти решился не сразу.– Здравствуй, Сережа. Целую вечность тебя не видела.Он все еще молчал сбитый с толку, удивленный тем, что запомнил ее при прощании совсем другой.– Что, изменилась?– Кажется, в лучшую сторону.– Я так и думала. Твое отсутствие всегда сказывалось на мне благотворно. Что ж мы стоим?– А где твои вещи?– Вещи? Да вот они, все здесь. – Она дернула большой спортивной сумкой, переброшенной через плечо. –Ты что, ожидал, что я захвачу с собой письменный стол?– Все же не на один день ехала.– Может, и на один. Это зависит от того, зачем я тебе понадобилась. Что у тебя стряслось?– Об этом не на улице… Машина за нами приедет только завтра, придется ночевать в гостинице.– Мне не так уж часто приходилось ночевать в гостиницах. Это обещает быть интересным.Он не понимал ее юмора. Сбивала с толку ее новая манера держаться – независимо, с легкой иронией, словно ничего особенного не было в этой их встрече. Просто она приехала на денек навестить старого друга. Короткий взгляд да это: «Здравствуй, Сережа». В общем, началось все не так, как он ожидал.В гостинице оформление, вопреки его опасениям, прошло гладко. Администратор не потребовал от Наташи командировочного удостоверения. Наверно, подействовал штемпель в ее паспорте со столичной пропиской.Номер оказался совсем крошечным. В нем едва помещались железная койка и круглый стол, точно взятый напрокат из столовой и накрытый заляпанной чернилами клеенкой.Сергей разлил шампанское в стаканы из-под воды. Ей плеснул на самое донышко, для проформы, знал, все равно откажется. Но она выпила и сама пододвинула ему пустой стакан. Появилась в ней некая бесшабашность, все корабли были сожжены, и ей стало все равно, что он о ней подумает. А Сергей не знал, нужно ли сейчас объяснять свой звонок. Понимал – стоит заговорить о делах, и разрушится нежданная радость от встречи с ней.– Как ты живешь, Сережа? Почему вспомнил обо мне? Не писал, не писал… И вдруг.– Соскучился, взял да и позвонил, – сказал он, избегая ее взгляда.– Я была рада твоему звонку. Не ждала, но была рада. Пока мы не виделись, произошла переоценка ценностей. Ты понимаешь, о чем я говорю?– Не совсем, но вижу, ты сильно изменилась.– В чем?– Раньше не говорила со мной так откровенно, во всем преобладала трагическая окраска.– Наверно, поэтому ты и сбежал от меня? Он промолчал, а она продолжала задумчиво:– Хорошо, что мы еще раз встретились.Сергей медленно тянул шампанское. Делая вид, что целиком поглощен этим занятием, он рассматривал ее, отмечая некоторые неизвестные ему подробности.«Колечко новое появилось. Не мой подарок. Может быть, чей-нибудь еще. Вполне может быть. А я даже спросить об этом не имею права, потому что на самом-то деле она, конечно, права. Я попросту сбежал от нее, а теперь, оказывается, соскучился…» Вот и в этот раз, как раньше, он позвал ее, когда почувствовал одиночество, когда она ему понадобилась. И она здесь, рядом. И раньше, бывало, ссорились, расставались на месяц, на два, но стоило позвонить – и она все сразу прощала. Он уже привык к этому. Подумал еще, что это у нее вовсе не от отсутствия гордости или такой уж самозабвенной привязанности к нему – скорее от природной доброты, которая незаметно и постоянно согревала его в каждую их встречу. Добрым всегда труднее. Слишком часто мы перекладываем на плечи тех, кто их охотно подставляет, собственные трудности, заботы, огорчения.Наташа взяла конфету. Осторожно, словно боялась раздавить, развернула. Потом отложила в сторону оберточную бумажку, разгладила ее. Наверно, многочисленные мелкие движения нужны были ей для защиты от тревожных мыслей. И не так уж она беспечна, как показалось вначале… Чтобы отвлечь ее, он начал рассказывать о станции, о том, как устроился.– Место красивое, вот с людьми не повезло… Приедешь, осмотришься и сама увидишь, какие там люди.Она улыбнулась ему, как улыбаются собеседнику, когда не слышат его. Он сел с ней рядом и почувствовал, что она вздрогнула от его прикосновения.– Что с тобой? – спросил он чуть раздраженно, не сумев скрыть полностью своей обиды.– Не знаю. Отвыкла, наверное. Не обращай внимания. Это пройдет.Наташа встала и, обхватив руками плечи, словно ей было холодно, прошла по комнате, остановилась у окна.– Скажи, ты помнишь, как мы с тобой познакомились?Вопрос показался ему нелепым. Хорошее впечатление от встречи постепенно улетучивалось. Он подумал,что все было лишь прелюдией к очередным упрекам и неизбежной ссоре.– По-моему, самое время предаться воспоминаниям, – недовольно пробурчал он.– Ты не понял, Сережа. Я подумала, что в тот день очень многое было похоже.– Что же?– Да все. Другое место, а в остальном все так же путано, неясно. Все огорчения пришли позже. И понимание того, что это было началом, тоже пришло гораздо позже…– Началом чего?– Счастья, наверное… – тихо сказала она. Нужно было что-то ответить. Завязывался долгий, неуместный сейчас разговор. Сергей взглянул на часы и поморщился. Времени совсем не осталось. В одиннадцать часов он должен будет проводить Наташу в ее комнату. Если этого не сделать, то придет администратор, в этом Сергей не сомневался ни на минуту, и получится совсем уж некстати обыкновенный гостиничный скандал в дополнение к разговорам о счастье. Сказать ей об этом казалось неудобным, момент был явно не подходящим. Но она словно прочитала его мысли.– Ты на меня не обижайся, Сережа. Дай мне привыкнуть.Словно они годы не виделись. Теперь ей нужно, видите ли, к нему заново привыкать.Скрипнула дверь, приоткрылась наполовину. Только потом в нее постучали.– Войдите! – крикнул Сергей.Появился худой улыбающийся администратор в тюбетейке, сдвинутой на затылок. Сразу стало заметно, что ему ничуть не было неловко в этой чужой комнате и он даже представить себе не мог, что комната становится для него чужой в момент сдачи ее очередному клиенту. Он был здесь хозяином. Во всяком случае, хозяином положения.– Извиняюсь, конечно. Я тут чайник забыл. Чай делать надо – чайника нету. Извиняюсь.Сергей не ответил ни слова. Наташа тоже не обернулась и никак не отреагировала на появление постороннего человека. Администратор, все так же неприятно улыбаясь и поглядывая время от времени на Наташу из-под густых, сросшихся бровей, стал искать чайник. Он искал его долго, методично. Сначала в тумбочке, потом под кроватью. Не найдя, повернулся к Сергею:– Нету, может, еще где.– Может! – Сергей все еще сдерживался, стараясь не начинать скандала.– Я что хотел сказать, – словно бы в нерешительности продолжал администратор, – извиняюсь, конечно, но гостям у нас не положено после одиннадцати. Нас тоже милиция проверяет.– Она не гость. Она живет в этой гостинице, – проговорил Сергей, сдерживаясь уже с трудом.Администратор согласно закивал головой.– И правильно, и пусть себе живет. В своей комнате, конечно, в женской.– Вы что, о моей нравственности заботитесь? – вдруг спросила Наташа, по-прежнему не оборачиваясь.– Зачем такие слова говоришь? – обиделся администратор. – Порядок должен быть. Мы для того здесь и поставлены, чтобы за порядком следить.Он вовремя ушел, осторожно прикрыв дверь. Сергей уже был на пределе.– До чего же много их развелось, таких вот сусликов! На каждом углу торчат!И вдруг она засмеялась:– Да не обращай ты внимания! Ну их всех! Никуда я от тебя не уйду, пусть хоть всю ночь стоит под дверью! * * * По-настоящему поссорились они несколько позже. В первый день приезда Наташи на станцию.Она не успела еще разложить вещи, как в комнату постучали. На пороге стоял, конечно, Строков.– Знакомьтесь, Павел Степанович, моя жена, – неожиданно представил ее Сергей.Наташа закусила губу.– Очень приятно, – закивал Строков.– Вот, оказалось, не можем жить друг без друга, – продолжал Сергей. – Решили…– Правильно решили, весьма правильно.– Будем благоустраиваться и жить.– Места всем хватит, – ответил Строков. – Вот я скоро уеду, совсем просторно станет.– Пора вам, Павел Степанович. Из управления интересовались: в чем дело, почему не едет?– Третий что-то молчит. Самый младший.– Но вы же не собираетесь ехать ко всем сразу?– К нему-то как раз и хотелось, к младшему… Я вас не стесню. Я себе чуланчик освобожу и там поживу.Сергей нервно прошелся по комнате, потом снова вернулся к неловко застывшему у порога Строкову. Наташа почувствовала, как от мелькнувшей догадки у нее сдавило горло.– Вы должны уехать!– Уеду, уеду, – бубнил Строков.– Сергей! – попыталась она вмешаться.– Пожалуйста, это наши внутренние дела, – остановил он ее, все еще глядя на Строкова. – Вас ждут в управлении.– Ничего. Подождут. Теперь уже недолго. – И, словно отбросив недавнюю скованность, Строков вышел, не попрощавшись.– Ну что мне делать? Не милицию же сюда вызывать!Вот когда он наконец обернулся и впервые увидел со лицо после этого разговора.– Что с тобой?– Я, кажется, поняла…– Что поняла?– Зачем я тебе понадобилась.– Не говори глупостей!Он почти кричал на нее, распаляясь все больше. Л она уже не сомневалась в своей правоте.После ссоры, когда, разгоряченный размолвкой, он схватил куртку и ушел, хлопнув дверью, Наташа задумалась над тем, что теперь делать? Конечно, самым правильным было собрать вещи и сразу уехать, но тогда не стоило и приезжать. В конце концов, она с самого начала подозревала, что здесь что-то не так, что должна была быть какая-то очень простая причина, заставившая его позвонить и ничего общего не имеющая с тем, на что она, все же в глубине души, надеялась. Но чтобы он сразу поставил ее в такое идиотское положение, этого она не ожидала.«Неужели ему так необходимо избавиться от этого человека, что ради этого он меня сюда вытащил? Ну, конечно, не только ради этого…» Тут же поправила она себя, вспомнив ночь в гостинице.Наташа стала укладывать вещи, но потом захлопнула крышку и несколько минут сидела на полу, упершись локтями в холодный чемодан. Чтобы до конца понять Сергея, нужно было хоть что-нибудь узнать о его жизни на станции. Во время ссоры он ей крикнул: «Это ужасный человек, самый ужасный из всех, кого я знал!»Наташа вышла во двор и почти сразу увидела Строкова. Он сидел посреди двора на старом колченогом стуле с большим полевым биноклем в руках.Строков казался по-деловому сосредоточенным. Он то и дело подносил к глазам бинокль и что-то черкал в блокноте. Оттого, что его стул стоял среди обломков скал и остатков подтаявшего снега, Строков выглядел как-то несуразно. Словно рыбак, развалившийся с удочкой в кресле. Преодолев неловкость, она подошла к нему. Строков отложил бинокль, церемонно приподнялся навстречу.– Вы, я вижу, быстро освоились с высотой. Уже прогуливаетесь?– Мне сейчас не до прогулки! Поговорить с вами хотела.– Буду рад. Чем могу быть полезен?– Можно откровенно? Иначе не имеет смысла. Скажите прямо, что тут у вас происходит? Почему Сергей стал кидаться на людей? Раньше я его таким не знала.– А вы его давно знаете?– Четвертый год.– Срок немалый для семейной жизни.– Мы не женаты.– Вот как? Почему-то я так и думал. Ну что же, откровенность за откровенность. Я сам еще не могу понять, что он за человек. Может быть, вы это знаете?Наташе не понравился вопрос, и поэтому она ответила сухо:– Вполне нормальный человек, мне, во всяком случае, нравится.– Вы, очевидно, меня не поняли. Это замечательно, что вы так думаете, но я хотел спросить о другом. Я хотел знать, способен ли Сергей Александрович быть объективным в конкретном и очень важном деле?– Может быть, я лучше смогу вам ответить, если вы сначала объясните, о чем идет речь?– Да… Конечно… Я попробую.Он объяснял минут сорок. Повел ее на станцию, показывал какие-то графики, чертежи. Вначале она пыталась разобраться, но вскоре решила, что ей не хватает специальных знаний, для того чтобы понять основную нить его рассуждений. Главное было, однако, не в том, что рассказывал Строков, а в том, как он об этом говорил. В конце беседы у нее не осталось сомнений, что этот человек старается помочь кому-то, о ком-то заботится… И ей тоже захотелось помочь ему.– Значит, вы считаете, что если Сергей пойдет с вами на этот, как его…– Лавиносбор.– Если он пойдет на лавиносбор, то вам удастся убедить его?– Я в этом не сомневаюсь.– А почему он отказался туда идти?– Наши отношения, как вы заметили, сложились не совсем удачно. Кроме того, пятнадцать километров. Маршрут там не из легких. Подъем…– Я попробую вам помочь. Хотя это будет не так уж просто. Мое вмешательство может даже повредить.– Вы все же попробуйте. Заранее вам признателен. Я, знаете ли, не собираюсь здесь оставаться. Может, у вас сложилось неверное впечатление, так это не так. Я понимаю, что Сергею Александровичу со мной труднее, что я ему мешаю. Но уехать, оставив все вот так, в неопределенности, – не могу. Если наш план удастся, если я свожу его на лавиносбор и он убедится… В общем, тогда я сразу же уеду. Вы не сомневайтесь. Этим вы и ему поможете.– Хорошо. Я попробую.Легко сказать «попробую»… Она вообще не представляла, как теперь разговаривать с Сергеем. Да и не было его нигде. Сверху от станции окружающее пространство просматривалось на многие километры. Можно было рассмотреть каждый камешек, каждую трещину в скалах. Словно расстояний здесь не существовало. Сначала она лишь пыталась найти Сергея, но постепенно ослепительный синий день, раскинувшийся у нее под ногами, заполнил собой все вокруг. Казалось, разреженный горный воздух пронизывает все ее существо, рождая в душе некую отрешенность от земных дел и забот, известную, наверно, лишь орлам, когда они часами парят на большой высоте и видят землю внизу, под собой, далекой и оттого слегка ненастоящей.Долго она так стояла, а потом вернулась в комнату, села за стол у окна и стала ждать Сергея.Постепенно такая же прозрачная и чистая, как горный воздух, тишина пропитала комнату, охладила ее разгоряченные мысли, приглушила обиду, непостижимым образом придала уверенности в себе, в необходимости предстоящего разговора.Сергей с порога увидел ее застывшую, отрешенную позу и сложенный чемодан.– Уезжаешь? – только это и спросил. Но иногда в тоне, которым произносится одно лишь слово, можно почувствовать так много… И легкий испуг, и досаду на себя, и желание извиниться, исправить собственную ошибку.– Нет, Сергей. Я решила остаться.Он подошел к ней, обнял, и сразу же потеряли значение все предыдущие обиды, подозрения.– Мне показалось, я поняла что-то важное здесь.– Что ты могла понять за такое короткое время?– Здесь все иначе. Не так, как в городе. И люди иные, с какой-то непривычной прямотой, открытые и оттого не защищенные. Может быть, поэтому так неудачно сложилось у тебя все со Строковым?– Ты о чем? – Она почувствовала, как он насторожился, слегка отодвинулся от нее. Поняла, что продолжать не надо, и все-таки продолжила: – Поговорил бы ты с ним по-хорошему.– Я с ним по-всякому говорил.– Сходи с ним в маршрут, о котором он тебя так настойчиво просит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12