Урсула Ле Гуин.
Похититель сокровищ.
Ursula K.LeGuin "The Rule of names" из сб. "FANTASTIC 1964"

Надсадно дыша и улыбаясь, мистер Подхолмом пожаловал из-под
собственного холма. С каждым выдохом из его ноздрей вырывались струйки
беловатого пара, растекаясь в утреннем сиянии солнышка. Мистер Подхолмом
посмотрел на чистое декабрьское небо, заулыбался еще шире, чем обычно,
обнажая белоснежные зубы, и направился прямиком в деревню.
- С утром Вас, мистер Подхолмом! - приветствовали его жители деревни,
пока он проходил мимо них по узенькой улочке между домами с нависшими
коническими крышами, походившими на толстенные шляпки мухоморов.
- С утром, с утром! - бурчал он каждому в ответ! Считалось страшным
грехом - пожелать кому-либо "Доброго утра". А простое утверждение данного
времени дня было вполне свойственно для обитателей островка Сатинс, где
невинное прилагательное, вроде "Доброго", запросто могло испортить погоду
на всю неделю!
Все старались заговорить с ним: одни - учтиво, другие - с легким
пренебрежением. Это был очень маленький остров, имеющий своего, какого ни
на есть, волшебника, и, поэтому заслуживал почтительного уважения. Но разве
можно уважать невысокого полного пятидесятилетнего мужчину, который и
ходил-то вперевалочку, выворачивая ноги вовнутрь, дышащего паром и
неустанно улыбающегося? Он абсолютно не выделялся, как искусный затейник.
Его фейерверки были сработаны довольно терпимо, но элексиры не отличались
особой силой. Заговоренные бородавки очень часто, примерно через три дня,
высыпали вновь. Помидоры под действием чар никак нежелали вырастать
побыстрее. А в те редкие случаи, когда в бухте Сатинс бросал якорь
незнакомый корабль, мистер Подхолмом зачастую скрывался под своим холмом,
сказываясь больным или объявлял нежелание подвергнуться дъявольскому
сглазу. Одним словом, это был некудышний чародей и поэтому обитатели
острова особо не считались с мистером Подхолмом. Они запросто обходились с
ним, как с простым селянином, не приглашая волшебника даже на обед.
Был случай, когда мистер Подхолмом удостоил чести пригласить к себе на
обед кое-кого из местной знати. Стол радовал глаз обилием серебра,
хрусталя, прекрасной скатерью, жаренным гусем, искристого вина, сливового
пудинга и острого соуса.
Все бы хорошо, но бедный хозяин так нервничал во время трапезы, что
шумного застолья не получилось и уже через полчаса гости разошлись с
чувством голода. После этого он не любил непрошенных гостей, навещавших его
пещеру под холмом. Дальше прихожей никто не смел ступить вовнутрь покоев
негостепреимного волшебника. Завидя людей, направлявшихся в сторону холма,
он завсегда спешил со всех ног им навстречу, предлагая после приветствия:
"Давай присядем здесь, под тенистыми соснами!" - и делал жест в сторону
хвойного леса. А ежли моросил дождик: "А не сходить ли нам на постоялый
двор, опрокинуть по стаканчику?" - хотя каждый прекрасно знал, что он не
пьет спиртного - только родниковую воду.
Порой деревенские мальчишки шныряли подле входа в его пещеру, пытаясь
подсмотреть одним глазком, и даже совершали набеги, пользуясь отсутствием
мистера Подхолмом, но небольшая дверка, ведущая вовнутрь, была плотно
затворена мощным заклинанием, похоже, единственным эффективным из арсенала
чародея-неумехи. Как-то раз двое ребятишек, думая, что хозяин пещеры лечит
больного осла миссис Рууны на Западном побережьи, вооружившись топориком и
ломом, попробовали взломать загадочное жилище. От первого удара в дверь
изнутри раздался яростный рев и из щелей повалило облако лилового пара.
Мальчишки обратились в бегство. Беды не стряслось, но, рассказывая всем эту
историю, трудно было поверить, что такой маленький пухлый человек способен
издавать жуткий оглушительный рев.
В этот день мистер Подхолмом закупил в городе три дюжины свежих яиц,
фунт печени и задержался в доме бывалого морского волка-капитана Фогено,
пытаясь с помощью чар восстановить зрение старичка. Это было бесполезно, но
чародей продолжал бесполезные попытки6 да и поболтать с матушкой Гульд не
мешало. В основном, приятелями мистера Подхолмом считались люди преклонного
возраста. Он был очень робок с энергичными молодыми людьми, а девушки
старались избегать встречи с ним.
"Он слишком двусмысленно улыбается!" - говорили они, накручивая на
пальчик шелковые локоны, и капризно надували губки.
Их матери одергивали своих дочерей, заступаясь за уважаемого
волшебника.
Попрощавшись с матушкой Гульд, мистер Подхолмом повстречался с
школьным классом, занятия которого проходили на пустыре. На острове Сатис
основное население слыло неграмотным и как таковых учеников не было: ни
книг для чтения и изучения, ни парт для вырезания на них собственных
инициалов, ни школьных досок для домашних заданий. В дождливые дни дети
собирались на сеновале Общественного коровника, а если светило солнце -
учительница Палани уводила учеников в любое место, где ей
заблагорассудится. Сегодня, окруженная тридцатью детишками до двенадцати
лет и сорока безразличными овечками до пяти, она преподавала важную тему
школьной программы: "Правила имен".
Смущенно улыбаясь, мистер Подхолмом остановился послушать и поглазеть:
Палани - пухленькая, хорошенькая двадцатилетняя девушка составляла чудный
пейзаж в сиянии зимнего солнца - в окружении детишек, голубого дуба, моря и
чистого небосклона. Говорила она очень серьезно, щеки ее раскраснелись от
ветра:
- Дети, вы уже познакомились с Правилами Имен. Из всего два и они
одинаковы на любом острове мира. Кто мне скажет, что это за правила?
- Невежливо спрашивать у кого бы то ни было его имя! - торопливо
вскрикнул толстый мальчишка, но его тут же перебила крикливая девочка:
- Никому нельзя говорить свое настоящее имя, так считает моя мамочка!
- Правильно Сюьа. Молодец, дорогая Попи, только не нужно та сильно
кричать. Все верно. Никогда ни у кого не спрашивайте его имя и никогда
называйте своего собственного. А сейчас минуточку подумаем и ответим,
почему мы прозвали нашего волшебника мистер Подхолмом?
Она улыбнулась через головы и шерстяные спины мистеру Подхолмом нервно
теребившему мешок с яйцами.
- Потому что он поселился под холмом! - ответила половина детишек.
- Но разве это его настоящее имя?
- Нет! - закричал толстяк, ему вторила эхом визгливая Попи: - Нет!
- А почему вы так решили?
- Потому что, когда он появился, никто не знал его истинного имени. Да
взрослые и не сказали бы его нам. А тем более он сам.
- Очень хорошо, Сюба. Попи, не кричи. Все правильно. Даже волшебник не
должен называте своего настоящего имени. Когда вы, дети, закончите школу и
пройдете через возмужание, вы позабудете свои детские имена и оставите
только настоящие, не спрашивая других имен и не называя своих. А почему же
существует такое вот правило? Кто мне ответит?
Дети молчали. Мистер Подхолмом не воздержался и ответил на вопрос так:
- Потому что имя - это все равно что вещь. А настоящее имя - настоящая
вещь. Знать чужое имя - значит полностью контролировать эту вещь. Я угадал,
учитель?
Палан улыбнулась и сделала реверанс, явно смущенная его ответом, а он
опомнился и живо заторопился к своему холму, прижимая к груди мешок с
продуктами. Минута, проведенная в обществе детей и учительница пробудила в
нем страшный голод.
Чародей поспешно затворил за собой внутренние двери жилища, но,
вероятно, в заклинаниях были погрешности или неточности, так как прихожая
заполнилась ароматом пшеницы, яичницы и кипящей на сковородке печени.
Ветерок в этот день, дувший с запада, был легким и освежающим, но
ровно в полдень в бухту Сатинс, скользя на спокойных водах, причалил
небольшой кораблик. Он еще только точкой виднелся на горизонте, а его уже
заприметил остроглазый мальчуган, прекрасно знавший рыбацкую флотилию
острова. Мальчишка понесся по улицам, выкрикивая:
- Чужое судно, чужое судно!
Очень редко маленький островок посещают гости с такого же маленького
острова Ист Рич или торговые смельчаки с Архипилага. Когда суденышко
достигло пристани, его уже встречала половина населения Сатинс. Даже рыбаки
спешили с моря на берег, а также пастухи , собиратели трав и ловцы
моллюсков сходились со всех холмов и устремлялись к пристани.
Только дверь в пещеру мистера Подхолмом оставалась запертой.
На борту кораблика оказался единственный человек. Когда об этом
донесли старому капитану Фогено, тот выдернул волосок из седых бровей над
невидящими глазами и мрачно выдал:
- Тогда этот парень может быть лишь одного сорта, раз в одиночку
поплыл на Аут Рич. Волшебник, колдун, а может маг...
Вот поэтому жители острова затаили дыхание, желая впервые в жизни
увидеть живого мага, может быть, одного из могущественных Белых Магов,
живущих в высоких башнях на переполненных островах Архипелага. К их
разочарованию, путешественник оказался молодым симпатичным юношей с черной
бородой, которой радостно поприветствовал толпу и выбрался на берег, как
обычный моряк, удовлетворенный, что достиг берега. Он назвалсяя морским
торговцем, но люди увидели у него дубовый посох, о чем поспешили сообщить
слепому Фогено, на что тот важно кивнул:
- Да, два чародея в одном городе - это плохо! - задумчиво изрек
капитан и захолпнул рот, будто старый карп.
Так как незнакомец не пожелал назвать им свое имя, они присвоили ему
такое: Чернобородый. Незначительный груз его суденышка состоял из
нескольких образцов ткани, сандалий, пушных изделий для оторочки плащей,
дешевого ладана, недорогих самоцветов, чудодейственных трав, изумительных
стеклянных бус. Одним словом - стандартный набор для торговца. Каждый
подходил, беседовал с Чернобородым и что-нибудь выбирал себе по нраву. Все
мальчишки были тут-как-тут, желая послушать о путешествиях к неведомым
островам Рича ил иуслышать описание богатого Архипелага, Внутренних Земель,
о рейдах белоснежных кораблей и золотых куполах Гавнора. Мужчины охотно
слушали удивительные истории, но у некоторых не проходило недоумение: ведь
торговец прибыл в одиночку, да еще и к тому же этот дубовый посох...
- И все это время мистер Подхолмом не покидал своей пещеры.
- Клянусь, это первый остров из увиденных мною, где не имеется своего
волшебника! - воскликнул однажды вечером Чернобородый, находясь в гостях у
матушки Гульд.
Та пригласила его, племянника и Палани на чашечку суррогатного чая.
- А как вы поступаете, если вдруг заболят зубы или у коровы пропадет
молоко?
- Ну... мы сразу зовем мистера Подхолмом, - просто ответила старая
женщина.
- Ай, он же ничего не умеет, - вырвалось у племянника по имени Бирт.
От сказанных слов он густо покраснел и расплескал чай.
Бирт был неплохим рыбаком, сильным, смелым и немногословным парнем. Он
любил детскую учительницу и в ближайшее время собирался поведатьр ей о
своих чувствах, и вдобавок отнести корзину свежей макрели на кухню ее отца.
- Э, никак у вас волшебник имеется?! - удивился Чернобородый. - Он
что, невидимка?
- Нет, только уж очень он застенчивый, - сказала Палани. - Вот Вы уже
неделю гостите на острове, а мы так редко видим путешественников... - она
тоже покраснела, но чай не разлила.
Чернобородый улыбнулся ей.
- А вы хорошо его знаете?
- Не очень, - ответила матушка Гульд, примерно как и Вас. Чайку
погорячее не желаете? Давайте сюда чашку. Четыре года назад он прибыл сюда
на шлюпке. Помню как раз пришло время выбирать сети с уловом в Восточном
Заливе, да и тем же утром пастух Понди сломал ногу. Да, точно, ровно пять
лет назад это и произошло. Хотя нет - четыре... А вообще-то, все-таки пять.
В тот самый год, когда чеснок не уродился. Приплыл он, значит на шлюпке,
доверху наполненной огромными сундуками и ларцами. Он тут же обратился к
нашему Великому Мореплавателю Фогено, который тогда слепым еще не был.
"Ходят слухи, - сказал мистер Подхолмом, - что у вас нет ни колдуна, ни
чародея вообще, не хотели бы вы заполнить этот пробел?" "С удовольставием,
но при условии, если Магия белая!" - ответил ему капитна. И прежде чем Вы
произнесли бы слово "каракатица" мистер Чародей уже обосноволся в пещере
под холмом, и вскоре вывел чесотку у кота мамаши Белтоу. При этом, правда,
шерсть рыжего кота поседела, и он недолго протянул на этом свете. Он помер
прошлой зимой с первыми заморозками. Мамаша Белтоу приняла слишком близко к
сердцу смерть своего любимца, бедняжка, даже когда ее муж утонул на Длинных
Берегах, в год больших косяков сельди, когда племянничек Бирт был еще
совсем сопляком - в этот месте Бирт снова расплескал свой чай, а
Чернобоордый усмехнулся - все этог нисколько не смутило матушку Гульд, -
горе Белтоу было безгранично.
Беседа продолжалась до глубокой ночи.
На следующий день, прогуливаясь вдоль пирса, Чернобородый пытался
втянуть в разговор молчаливых островитян.
- Кто скажет мне, которая из этих лодок принадлежит вашему чародею?
Или он с помощью магии обращает ее в грецкий орех, когда не пользуется?
- Ну что Вы, -ответил один из рыбаков, она валяется в его пещере под
холмлм.
- Он что, переташил лодку в пещеру?
- Ага, точно так. Я сам помогал ему. Ох и тяжеленная она была,
загруженная сундуками и шкатулками. Он тогда сказал, что в них хранятся
книжки со множеством всяких закилнаний. - апатичный рыбак посопел,
развернулся и побрел прочь.
Племянник матушки Гульд неподалеку чинил порванную сеть, он прервал
свое занятие и спросил с тем же безразличием:
- Хотите, я познакомлю Вас с мистером Подхолмом?
Чернобородый обернулся к Бирту. Пронзительный черные глаза долго
изучали простодушное голубоглазое лицо рыбака, наконец Чернобородый
улыбнулся и произнес:
- Чудесно. Проведи меня к нему, Бирт.
- Хорошо. Вот только закончу с сетью.
Когда дело было сделано, он и Чернобородый двинулись по деревенской
улице в сторону зеленого холма. Очутившись на пустыре, Ченробородый прервал
молчание.
- Не так быстро, дружище Бирт. До того, как мы встретимся с вашим
волшебником, я хотел бы поведать тебе одну историю.
- Я Вас слушаю, - ответил Бирт, располагаясь в тени огромного дуба.
- История эта произошла сотни лет назад и до сих пор еще не
закончилась - однако, вскоре завершится, я думаю, уже скоро... В самом
сердце архипелага, где острова теснятся так кучно, словно мухи на меде,
находится маленький островок под названием Пендор. Морские хозяева того
островка были всемогущими людьми в те давние годы войны до вступления в
Лигу. Завоеванная добыча, выкуп и дань рекой текли на Пендор, образовывая
несметные сокровища.
Вот тогда откуда-то из Уэст Рич нагрянул очень могущественный дракон.
Огромный, черный, с могучими крыльями, полный сил и коварства и, как все
прочие драконы, любивший золото и драгоценные камни. Он разгромил армию
острова и самого Морского Господина, а оставшиеся в живых в ту же ночь на
кораблях покинули остров. Оставшись в полном одиночестве, дракон устроился
поверх собранных сокровищ: изумрудов, сапфиров и золотых монет, почесывая о
них чешуйчатое брюхо. Он покидал сокровищницу раз или два в год, когда
испытывал острый голод. В поисках еды дракон набрасывался на ближийшие
острова, а кстати, тебе известно, что едят драконы?
Бирт кивнул головой и пробориотал:
- Девстенниц.
- Верно, - кивнул Чернобородый. - итак, это не могло длиться вечно, но
и отказываться от сокровищ люди не собирались. после того, как Лига стала
набирать силу и Архипелаг был не так занят войнами и пиратством, было
принято решение атаковать Пендор, изгнать дракона и доставить золото и
драгоценности в сокровищницу Лиги. Вернуть несметные богатства хотели
многие, Лига - в первую очередь. С пятидесяти островов собрали громадную
флотилию, семеро сильнейших магов приняли участие в этом походе. И все это
воинство отправилось к Пендору... Они достигли острова и беспрпятственно
сошли на берег. Никакого сопротивления. Здания города пустовали, все было
покрыто вековой пылью. Сгнившие останки Морского Хозяина и его солдат
валялись повсюду - на крепостной стене, на ступенях и на площади. Отовсюду
разило запахом дракона, но самого нигде не было видно. От сокровмщ и след
простыл - не осталось алмаза даже с маковое зернышко, ни даже серебряной
бусинки. Предвидя, что ему не устоять против семи магов, дракон попросту
смылся. Удалось установить, что обосновался он на севере, на пустынном
острове под названием Удрат. Флотилия незамедлительно выступила по горячим
следам, ну и что же они нашли?
1 2