Но совершить преступление, нарушая закон, трястись от страха за собственную шкуру - это было выше его сил. Отъявленный трус скорее отравился бы сам, чем позволил втянуть себя в опасные игры. Только страх расплаты, а не совесть, заставляли его подчиняться закону.
«Черков не убийца, - твердо решил майор. - Необходимо установить за профессором постоянное наблюдение, ибо теперь нет никакой гарантии, что на него не свалится кирпич с деревянного дома».
Рассуждения Зотова были весьма логичны. Убийца понял, что замять дело не удастся: майор слишком упрям, чтобы сдаться без боя. Поэтому убийце оставалось одно - свалить все на невинного человека. Новая жертва из ассистентов была маловероятна: одна только что вернулась из отпуска, вторую, по настоянию Зотова, отправили в отпуск, третья находилась на больничном, а новенькая, прибывшая с Бережной, была не в счет. Оставались только два человека, способные стать козлами отпущения, - Мизин и Черков. Но опять-таки Мизин уже выпадал из этого списка, так как во время убийства Кудановой у него было железное алиби. Значит, Черков. Или есть четвертый? «Но почему же все-таки убрали Куданову? Или я подошел так близко к убийце, что Вера Александровна стала опасной свидетельницей? Или невинную женщину подставили, чтобы свалить все на Черкова?»
- Слушай, майор,- предложил Петр Александрович, выводя Дмитрия из задумчивости. - Если мы хотим успеть до утра - нам надо разделиться. Я произвожу обыск в лаборатории, а ты на квартире у Кудановой.
- Хорошо. Возьми себе в помощь капитана.
12
В пять утра офицеры ввалились на квартиру Дмитрия.
- Что с обыском у Кудановой? - сразу спросил Саблин, с ожесточением сдергивая с ног сапоги: в управлении он ходил исключительно в импортных туфлях.
Зотов вздохнул, хотел выдать что-то нецензурное, но промолчал.
- Ничего интересного, - после паузы ответил он.
- Но, мне кажется, ты чем-то обеспокоен?
Дмитрий ответил не сразу и говорил медленно, как бы думая вслух:
- Понимаешь, мне кажется, у любого нормального человека, а тем более одинокого, должны быть какие-то личные, сугубо интимные вещи: старые семейные альбомы - а судя по анкете, Куданова была замужем, да и родители умерли совсем недавно - или ее собственные фотографии детства, юности, в конце концов, письма, да много всякого. Но я не нашел у нее абсолютно ничего, что могло бы рассказать о ее жизни. Она пробыла в Зоне три года, а такое впечатление, что приехала в кратковременную командировку и взяла с собой лишь зубную щетку. И потом…
- Что?
- Да так: - Зотов махнул рукой. - Все это лишь смутные подозрения, как ты говоришь - субъективные. Мы здесь скоро совсем свихнемся и будем подозревать даже покойников.
- Где-то я уже это слышал или читал. Может, ты все-таки раскроешь загадочный ход твоих мыслей, а то у меня с дедукцией последнее время дело обстоит неважно.
Дмитрий рассмеялся:
- Не обижайся, полковник, но я больше никого не буду обвинять, не проверив сто раз.
- Послушай, ты хочешь сказать, что на квартире Кудановой кто-то побывал до тебя?
- Не исключено, хотя отпечатки пальцев только ее и не было того бардака, когда что-то ищут. Вообще, судя по теперешней раскладке, получается, что Куданова и Черков были сообщниками, а в это трудно поверить.
Майор вспомнил, с какой подленькой улыбочкой Черков закладывал свою коллегу по работе. Ведь именно от него Зотов узнал, что Куданова занимается любовью с «экземплярами», да и не только это. Почти все сотрудники лаборатории были информаторами Особого отдела, и Черков с Кудановой не исключение.
«Нет, - думал Зотов, - на сообщников они не похожи, хотя это тоже может быть очередной уловкой. Но если нет, то как объяснить их стопроцентное алиби в убийстве лейтенанта? Значит, есть четвертый, но кто он, черт возьми, и как проник в лабораторию, ведь никаких свидетельств, что убийца опять воспользовался шахтой, не обнаружено».
- Почему ты решил, что они не работали вместе? - спросил полковник, устало зевнув.
- Чутье.
- Извини, но у тебя и с Мизиным было чутье.
На это трудно было что-нибудь возразить, и Зотов промолчал. Он потянулся и встал с кресла. После бессонной ночи в глаза словно песок насыпали.
- Пойду холодный душ приму, - сказал он прикорнувшему напротив Саблину.
- Давай, я После тебя.
В половине девятого офицеры уже сидели в столовой. За завтраком они незаметно, но очень внимательно наблюдали за Черковым. Профессор как ни в чем не бывало уминал свою любимую манную кашу, запивая ее какао.
- Да он великий артист, - прошептал Саблин.
Майор лишь пожал плечами.
Оставшаяся часть завтрака прошла в напряженном молчании. Разговор продолжился в кабинете Зотова.
- Значит, так, - рассуждал полковник, развалившись на кожаном диване.- Запрос в Москву мы уже послали. Если генерал не отходит от очередного выезда в баню, то сейчас ему должны принести телеграмму. Пока он ее переварит, посоветуется с товарищами… Короче, часиков в одиннадцать получим ответ.
Саблин не знал, что кроме телеграммы куратору Зоны Дмитрий послал еще одну - своему непосредственному шефу, генералу Орлову.
Зазвонил телефон.
- Зотов слушает… Иду.
- Из Москвы? - встрепенулся Саблин.
- Нет, надо почту принять. Подожди здесь, я скоро.
Майор вышел из кабинета. Он не соврал - пришла телеграмма от Орлова. В ней говорилось, что Дмитрий может действовать по своему усмотрению.
Через час пришел ответ от Быкова с точно таким же текстом. Оба генерала, не сговариваясь, давали полную свободу действий своим подчиненным.
В двенадцать часов у начальника Зоны состоялось совещание, на котором присутствовали профессор Седой, полковник Саблин, майор Зотов и оба заместителя, отозванные из отпусков.
После часовых дебатов собрание решило: установить за профессорами Черковым и Мизиным постоянное наблюдение. С этой целью во втором блоке уже поставили скрытые камеры. Пункт наблюдения разместили в подсобном помещении соседнего третьего блока. Дома у профессоров включили подслушивающие устройства. Было дано указание всем постам и информаторам сообщать обо всех перемещениях Черкова и Мизина.
Дежурство на пункте наблюдения со сменами в четыре часа распределили между Зотовым, Саблиным и двумя старшими офицерами охраны.
На первую смену вызвался сам Саблин.
13
Черков появился в лаборатории к двум часам дня, так как до обеда он отдыхал после ночных опытов, часть которых пришлось отложить из-за исчезновения Кудановой. Майор решил посетить профессора и поговорить по душам. Спустившись во второй блок, он вступил во владения Черкова, а самого профессора нашел в пятом отсеке - точной копии того, где погиб Макарин.
Каждый раз, когда Дмитрий заходил к ученому, он ощущал смешанное чувство омерзения и жалости к его подопечным. Лишь служебная необходимость заставляла осматривать камеры. В пятом отсеке размещались заключенные, подвергнутые разным степеням лучевой, химической, бактериологической и другой обработки. В конце коридора находилась лаборатория. Открыв дверь, Зотов сразу увидел Черкова. Тот стоял рядом с прозрачным колпаком, под которым лежал погруженный в жидкость обнаженный человек, и делал пометки в журнале.
Сорокалетний профессор был невысок, а из-за внешнего сходства с Лениным его называли Ильичом. Услышав шум открывающейся двери, он обернулся:
- А-а, Дмитрий Николаевич, здравствуйте, еще раз. - Черков расплылся в улыбке.- Опять надо отчет в Москву писать?
- И это тоже, - хмуро сказал Зотов.
- Между прочим, раз уж вы здесь, не хотите ли взглянуть на мой новый «экземпляр» для ВМФ? Правда, чтобы перевести его на океаническую воду, понадобятся время и наша база на Дальнем Востоке, но в принципе на бумаге все расчеты готовы, дело лишь за практическим внедрением. Есть, конечно, проблема с давлением на больших глубинах и еще кое-какие вопросы, но я с ними справлюсь. А знаете, что натолкнуло меня на научный поиск и решение столь трудной задачи?
Зотов пожал плечами, так и не решив, как смотреть на профессора - как на ученого или как на сумасшедшего.
- Вы когда-нибудь слышали об африканской двоякодышащей рыбе-протоптере из озера Чад? - продолжал Черков. - И не удивительно - это не ваш профиль. Конечно же, рыба - не прообраз моего детища, она послужила лишь основным звеном, которое соединило мои доселе безуспешные попытки. Ученые давно работают с протоптером, вырабатывая из его мозга некий экстракт, который применяют в качестве снотворного, лишенного каких-либо побочных действий. Я тоже занимался в свое время этой проблемой, естественно, для своих целей, пока вдруг не обнаружил весьма интересные вещи…
Профессор светился радостью, был горд и явно наслаждался собственным величием. Он говорил взахлеб, почти без перерывов и остановок, яростно жестикулируя, словно стремился подавить майора научными терминами и формулами, в которых Зотов понимал столько же, сколько профессор в ловле шпионов.
«Да он точно сумасшедший, - подумал Дмитрий, терпеливо ожидая, когда заткнется уважаемый ученый. - Все-таки правильно я говорил: в таких лабораториях должны работать либо фанатики, либо отъявленные негодяи. Интересно, а сам-то я кто?»
- Конечно, все это пока в сыром виде, - наконец-то начал закругляться Черков, - требует тщательной доработки, и неизвестно еще, какие трудности ожидают меня впереди, но сама проблема, я считаю, решена. О перспективах мне и говорить страшно…
Профессор перевел дыхание и замолчал, чтобы майор переварил услышанное. Чего он ожидал: восторга, изумления? Неизвестно. Но, увидев, что на лице Зотова не отразилось вообще никаких эмоций, Черков разочарованно вздохнул и подумал, что солдафон и есть солдафон и распинаться перед ним - все равно что метать бисер перед свиньями.
- Так с чем вы ко мне пожаловали? А то я совсем заговорил вас, - прервал он наконец затянувшееся молчание.
- Расскажите-ка мне еще раз, что вы делали в ту ночь, когда убили Макарина?
- Вы меня в чем-то подозреваете? - Профессор был искренне удивлен и, как все трусливые люди, чрезвычайно напуган. - Ничего нового я вам сказать не могу. После ужина я пошел домой и собирался ложиться спать, когда меня осенила одна идея. В ней было несколько скользких нюансов, и, чтобы с ними разобраться, я пригласил доктора Куданову, так как она в этом больше понимает. Я это делал неоднократно, и Вера Александровна всегда соглашалась поработать у меня дома. Так было и в этот раз. Она пришла около половины одиннадцатого, а ушла в половине четвертого утра. А кстати, как ее здоровье?
- Уже лучше, - не моргнув глазом, ответил Зотов.
Никто в Зоне, кроме убийцы и ответственных лиц, не знали о гибели Кудановой. Всем объявили, что Вера Александровна плохо себя чувствует и находится в санчасти.
- Все это время она была с вами и никуда не выходила? - спросил майор.
- Нет, никуда.
- Вы работали почти пять часов. Много успели сделать?
Черков пожал плечами:
- В этот раз немного. У Веры Александровны что-то не получалось с расчетами, и она долго сидела над распечаткой.
- Значит, она подключалась к компьютерной сети?
- Конечно.
- И вы постоянно были рядом?
- Да.
- Вы чем-то занимались в это время?
- Я думал! - Профессор обиженно выпятил губу, а потом вдруг усмехнулся: - А вы знаете, я даже вздремнул немного.
- Что?! - Тень пробежала по лицу Зотова. - Так что ж вы мне в прошлый раз об этом не сказали?
- А я и сейчас случайно вспомнил. Разве это так важно?
Майор скрипнул зубами:
- И долго вы спали?
- Минут тридцать.
- Почему вы так решили?
- Я помню, что мои часы «Электроника» пропищали ровно в полночь, а когда я проснулся, было тридцать пять минут первого.
- Скажите, профессор, в ту ночь шторы у вас были задернуты или открыты?
- Закрыты. Но когда я вышел на кухню, то очень удивился, что на улице светло. Я еще Вере Александровне сказал об этом.
«Конечно, если учесть, что было не три часа, а уже пять». - Зотов вздохнул, почесывая подбородок.
- А как на это отреагировала Куданова?
- Да никак. Сказала, что сегодня будет хорошая погода.
- Перед тем как задремать, вы что-нибудь пили? Чай, кофе или какие-нибудь таблетки?
- Кофе.
- Кто его готовил?
- Вера Александровна, как всегда.
- Вы постоянно пьете кофе во время ночных работ или только в этот раз?
- Всегда.
- И вас не удивило, что после кофе вы заснули?
Профессор улыбнулся:
- Он на меня практически не действует.
Майор тяжело вздохнул. Ему следовало еще при первом допросе уточнить все подробности, но тогда это и в голову не пришло. Было бы странным, если б Черков пригласил Веру Александровну посреди ночи для работы, а сам заснул наглым образом в ее присутствии.
- Во сколько вы встали в то утро? Или вообще не ложились?
- Я лег спать сразу после ухода доктора. Проснулся в семь ноль-ноль по будильнику и чувствовал себя превосходно, как будто и не работал всю ночь.
- Ну что ж, я выяснил все, что мне нужно. Больше вас беспокоить не буду.
Черков натужно улыбнулся:
- Скажите, Дмитрий Николаевич, я что-нибудь сделал не так?
- Нет-нет, все хорошо, работайте спокойно. Не говорите больше никому, что вы задремали.
Профессор удивленно посмотрел на майора и покачал головой.
Зотов шел по бесконечным лабиринтам подземного объекта, прокручивая в уме разговор. Видимо, Черков говорил правду. Но в свете последних событий майор лишний раз убедился, что верить нельзя никому. Не исключено, что это не Куданова напоила профессора кофе со снотворным, а наоборот. Может быть, это Черков пригласил доктора домой, чтобы обеспечить себе алиби. Может быть, он знает, что Вера Александровна мертва, так как сам бросил ее в кислоту и теперь выдумывает басни про дремоту. Но, скорее всего, и Куданову, и Черкова просто «подставили».
14
После ужина майор сразу завалился спать, так как из-за предыдущей бессонной ночи неважно себя чувствовал.
Прошло полчаса. Сон почему-то никак не шел, хотя веки были тяжелыми и голова словно окутана туманом. Дмитрий ворочался с боку на бок, проклиная все на свете. Неожиданно словно огромные невидимые тиски сжали голову. Он тут же открыл глаза и посмотрел по сторонам и вверх. Вокруг было пусто, хотя давление чувствовалось ясно и усиливалось медленно и неуклонно.
«Черт возьми, бред какой-то!» - выругался он про себя, но легче от этого не стало.
Он почувствовал, как что-то чужеродное пытается влезть в его мозг, обволакивает, проникает в каждую клетку разума, стараясь вытянуть что-то нужное для себя и впихнуть свое.
Зотов сдавил руками виски и закрыл глаза, стараясь сосредоточиться. На мгновение ему показалось, что в голове образовался вакуум. Чувство животного страха овладело им.
«Боже, неужели так сходят с ума?» - пронеслась последняя мысль, и Дмитрий понял, что теряет сознание…
Все закончилось также неожиданно, как и началось. Остались лишь головная боль и подавленное состояние, граничащее с апатией.
«Проклятье, что это было?» - Зотов сидел не шевелясь, выпрямив спину и напряженно прислушиваясь, как будто мог услышать ответ на свой вопрос в этой мертвой тишине. Но ответа не было.
Он знал то, что не знали другие, а точнее, делали вид, что не знают. Одна из папок в его сейфе постоянно увеличивалась в объеме. В ней аккуратно были подшиты объяснительные записки личного состава, заключения специальных негласных проверок, докладные сотрудников. Из всего этого обширного материала было ясно, что и лаборатория, и весь объект постепенно превращаются в аномальную область. Чем чаще проводились опыты, тем сильнее Зона действовала на человека. За последние два года сотрудники стали потреблять в четыре раза больше снотворных и успокоительных средств. Участились жалобы на плохое самочувствие, нервное напряжение, усталость, головную боль. Были случаи, когда профессора или ассистенты в панике выбегали из отсеков.
Зотов с трудом встал и подошел к телефону:
- Дежурный, говорит Зотов. Как дела?
- Все спокойно, товарищ майор. Ночных опытов нет, лаборатория пуста, кроме наблюдающего в третьем блоке.
- Срочно проверить отсутствие на объекте людей по варианту 02. По исполнении доложить.
Через полчаса дежурный подтвердил, что лаборатория пуста.
«Опять никого нет. А генераторы находятся только в лаборатории. А находятся ли?…
Майор сел в кресло, сжав голову руками. После недолгих раздумий он решил, что подвергся действию поля, схожего с полем, которое вырабатывали генераторы лаборатории. Значит, должен существовать переносной мини-генератор, пускай слабенький, маломощный, но работающий. Значит, есть и тот самый четвертый, кто его включает. Может быть, даже за стенкой?…
«Поднять караул и прочесать окрестности? - соображал Зотов, уставившись в потолок. - Но скорее всего, мы уже ничего не найдем. А свои догадки перед этим четвертым раскроем».
Мысли ворочались с трудом, и Дмитрий едва удерживал нить собственных рассуждений. «У преступника сейчас два основных врага:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
«Черков не убийца, - твердо решил майор. - Необходимо установить за профессором постоянное наблюдение, ибо теперь нет никакой гарантии, что на него не свалится кирпич с деревянного дома».
Рассуждения Зотова были весьма логичны. Убийца понял, что замять дело не удастся: майор слишком упрям, чтобы сдаться без боя. Поэтому убийце оставалось одно - свалить все на невинного человека. Новая жертва из ассистентов была маловероятна: одна только что вернулась из отпуска, вторую, по настоянию Зотова, отправили в отпуск, третья находилась на больничном, а новенькая, прибывшая с Бережной, была не в счет. Оставались только два человека, способные стать козлами отпущения, - Мизин и Черков. Но опять-таки Мизин уже выпадал из этого списка, так как во время убийства Кудановой у него было железное алиби. Значит, Черков. Или есть четвертый? «Но почему же все-таки убрали Куданову? Или я подошел так близко к убийце, что Вера Александровна стала опасной свидетельницей? Или невинную женщину подставили, чтобы свалить все на Черкова?»
- Слушай, майор,- предложил Петр Александрович, выводя Дмитрия из задумчивости. - Если мы хотим успеть до утра - нам надо разделиться. Я произвожу обыск в лаборатории, а ты на квартире у Кудановой.
- Хорошо. Возьми себе в помощь капитана.
12
В пять утра офицеры ввалились на квартиру Дмитрия.
- Что с обыском у Кудановой? - сразу спросил Саблин, с ожесточением сдергивая с ног сапоги: в управлении он ходил исключительно в импортных туфлях.
Зотов вздохнул, хотел выдать что-то нецензурное, но промолчал.
- Ничего интересного, - после паузы ответил он.
- Но, мне кажется, ты чем-то обеспокоен?
Дмитрий ответил не сразу и говорил медленно, как бы думая вслух:
- Понимаешь, мне кажется, у любого нормального человека, а тем более одинокого, должны быть какие-то личные, сугубо интимные вещи: старые семейные альбомы - а судя по анкете, Куданова была замужем, да и родители умерли совсем недавно - или ее собственные фотографии детства, юности, в конце концов, письма, да много всякого. Но я не нашел у нее абсолютно ничего, что могло бы рассказать о ее жизни. Она пробыла в Зоне три года, а такое впечатление, что приехала в кратковременную командировку и взяла с собой лишь зубную щетку. И потом…
- Что?
- Да так: - Зотов махнул рукой. - Все это лишь смутные подозрения, как ты говоришь - субъективные. Мы здесь скоро совсем свихнемся и будем подозревать даже покойников.
- Где-то я уже это слышал или читал. Может, ты все-таки раскроешь загадочный ход твоих мыслей, а то у меня с дедукцией последнее время дело обстоит неважно.
Дмитрий рассмеялся:
- Не обижайся, полковник, но я больше никого не буду обвинять, не проверив сто раз.
- Послушай, ты хочешь сказать, что на квартире Кудановой кто-то побывал до тебя?
- Не исключено, хотя отпечатки пальцев только ее и не было того бардака, когда что-то ищут. Вообще, судя по теперешней раскладке, получается, что Куданова и Черков были сообщниками, а в это трудно поверить.
Майор вспомнил, с какой подленькой улыбочкой Черков закладывал свою коллегу по работе. Ведь именно от него Зотов узнал, что Куданова занимается любовью с «экземплярами», да и не только это. Почти все сотрудники лаборатории были информаторами Особого отдела, и Черков с Кудановой не исключение.
«Нет, - думал Зотов, - на сообщников они не похожи, хотя это тоже может быть очередной уловкой. Но если нет, то как объяснить их стопроцентное алиби в убийстве лейтенанта? Значит, есть четвертый, но кто он, черт возьми, и как проник в лабораторию, ведь никаких свидетельств, что убийца опять воспользовался шахтой, не обнаружено».
- Почему ты решил, что они не работали вместе? - спросил полковник, устало зевнув.
- Чутье.
- Извини, но у тебя и с Мизиным было чутье.
На это трудно было что-нибудь возразить, и Зотов промолчал. Он потянулся и встал с кресла. После бессонной ночи в глаза словно песок насыпали.
- Пойду холодный душ приму, - сказал он прикорнувшему напротив Саблину.
- Давай, я После тебя.
В половине девятого офицеры уже сидели в столовой. За завтраком они незаметно, но очень внимательно наблюдали за Черковым. Профессор как ни в чем не бывало уминал свою любимую манную кашу, запивая ее какао.
- Да он великий артист, - прошептал Саблин.
Майор лишь пожал плечами.
Оставшаяся часть завтрака прошла в напряженном молчании. Разговор продолжился в кабинете Зотова.
- Значит, так, - рассуждал полковник, развалившись на кожаном диване.- Запрос в Москву мы уже послали. Если генерал не отходит от очередного выезда в баню, то сейчас ему должны принести телеграмму. Пока он ее переварит, посоветуется с товарищами… Короче, часиков в одиннадцать получим ответ.
Саблин не знал, что кроме телеграммы куратору Зоны Дмитрий послал еще одну - своему непосредственному шефу, генералу Орлову.
Зазвонил телефон.
- Зотов слушает… Иду.
- Из Москвы? - встрепенулся Саблин.
- Нет, надо почту принять. Подожди здесь, я скоро.
Майор вышел из кабинета. Он не соврал - пришла телеграмма от Орлова. В ней говорилось, что Дмитрий может действовать по своему усмотрению.
Через час пришел ответ от Быкова с точно таким же текстом. Оба генерала, не сговариваясь, давали полную свободу действий своим подчиненным.
В двенадцать часов у начальника Зоны состоялось совещание, на котором присутствовали профессор Седой, полковник Саблин, майор Зотов и оба заместителя, отозванные из отпусков.
После часовых дебатов собрание решило: установить за профессорами Черковым и Мизиным постоянное наблюдение. С этой целью во втором блоке уже поставили скрытые камеры. Пункт наблюдения разместили в подсобном помещении соседнего третьего блока. Дома у профессоров включили подслушивающие устройства. Было дано указание всем постам и информаторам сообщать обо всех перемещениях Черкова и Мизина.
Дежурство на пункте наблюдения со сменами в четыре часа распределили между Зотовым, Саблиным и двумя старшими офицерами охраны.
На первую смену вызвался сам Саблин.
13
Черков появился в лаборатории к двум часам дня, так как до обеда он отдыхал после ночных опытов, часть которых пришлось отложить из-за исчезновения Кудановой. Майор решил посетить профессора и поговорить по душам. Спустившись во второй блок, он вступил во владения Черкова, а самого профессора нашел в пятом отсеке - точной копии того, где погиб Макарин.
Каждый раз, когда Дмитрий заходил к ученому, он ощущал смешанное чувство омерзения и жалости к его подопечным. Лишь служебная необходимость заставляла осматривать камеры. В пятом отсеке размещались заключенные, подвергнутые разным степеням лучевой, химической, бактериологической и другой обработки. В конце коридора находилась лаборатория. Открыв дверь, Зотов сразу увидел Черкова. Тот стоял рядом с прозрачным колпаком, под которым лежал погруженный в жидкость обнаженный человек, и делал пометки в журнале.
Сорокалетний профессор был невысок, а из-за внешнего сходства с Лениным его называли Ильичом. Услышав шум открывающейся двери, он обернулся:
- А-а, Дмитрий Николаевич, здравствуйте, еще раз. - Черков расплылся в улыбке.- Опять надо отчет в Москву писать?
- И это тоже, - хмуро сказал Зотов.
- Между прочим, раз уж вы здесь, не хотите ли взглянуть на мой новый «экземпляр» для ВМФ? Правда, чтобы перевести его на океаническую воду, понадобятся время и наша база на Дальнем Востоке, но в принципе на бумаге все расчеты готовы, дело лишь за практическим внедрением. Есть, конечно, проблема с давлением на больших глубинах и еще кое-какие вопросы, но я с ними справлюсь. А знаете, что натолкнуло меня на научный поиск и решение столь трудной задачи?
Зотов пожал плечами, так и не решив, как смотреть на профессора - как на ученого или как на сумасшедшего.
- Вы когда-нибудь слышали об африканской двоякодышащей рыбе-протоптере из озера Чад? - продолжал Черков. - И не удивительно - это не ваш профиль. Конечно же, рыба - не прообраз моего детища, она послужила лишь основным звеном, которое соединило мои доселе безуспешные попытки. Ученые давно работают с протоптером, вырабатывая из его мозга некий экстракт, который применяют в качестве снотворного, лишенного каких-либо побочных действий. Я тоже занимался в свое время этой проблемой, естественно, для своих целей, пока вдруг не обнаружил весьма интересные вещи…
Профессор светился радостью, был горд и явно наслаждался собственным величием. Он говорил взахлеб, почти без перерывов и остановок, яростно жестикулируя, словно стремился подавить майора научными терминами и формулами, в которых Зотов понимал столько же, сколько профессор в ловле шпионов.
«Да он точно сумасшедший, - подумал Дмитрий, терпеливо ожидая, когда заткнется уважаемый ученый. - Все-таки правильно я говорил: в таких лабораториях должны работать либо фанатики, либо отъявленные негодяи. Интересно, а сам-то я кто?»
- Конечно, все это пока в сыром виде, - наконец-то начал закругляться Черков, - требует тщательной доработки, и неизвестно еще, какие трудности ожидают меня впереди, но сама проблема, я считаю, решена. О перспективах мне и говорить страшно…
Профессор перевел дыхание и замолчал, чтобы майор переварил услышанное. Чего он ожидал: восторга, изумления? Неизвестно. Но, увидев, что на лице Зотова не отразилось вообще никаких эмоций, Черков разочарованно вздохнул и подумал, что солдафон и есть солдафон и распинаться перед ним - все равно что метать бисер перед свиньями.
- Так с чем вы ко мне пожаловали? А то я совсем заговорил вас, - прервал он наконец затянувшееся молчание.
- Расскажите-ка мне еще раз, что вы делали в ту ночь, когда убили Макарина?
- Вы меня в чем-то подозреваете? - Профессор был искренне удивлен и, как все трусливые люди, чрезвычайно напуган. - Ничего нового я вам сказать не могу. После ужина я пошел домой и собирался ложиться спать, когда меня осенила одна идея. В ней было несколько скользких нюансов, и, чтобы с ними разобраться, я пригласил доктора Куданову, так как она в этом больше понимает. Я это делал неоднократно, и Вера Александровна всегда соглашалась поработать у меня дома. Так было и в этот раз. Она пришла около половины одиннадцатого, а ушла в половине четвертого утра. А кстати, как ее здоровье?
- Уже лучше, - не моргнув глазом, ответил Зотов.
Никто в Зоне, кроме убийцы и ответственных лиц, не знали о гибели Кудановой. Всем объявили, что Вера Александровна плохо себя чувствует и находится в санчасти.
- Все это время она была с вами и никуда не выходила? - спросил майор.
- Нет, никуда.
- Вы работали почти пять часов. Много успели сделать?
Черков пожал плечами:
- В этот раз немного. У Веры Александровны что-то не получалось с расчетами, и она долго сидела над распечаткой.
- Значит, она подключалась к компьютерной сети?
- Конечно.
- И вы постоянно были рядом?
- Да.
- Вы чем-то занимались в это время?
- Я думал! - Профессор обиженно выпятил губу, а потом вдруг усмехнулся: - А вы знаете, я даже вздремнул немного.
- Что?! - Тень пробежала по лицу Зотова. - Так что ж вы мне в прошлый раз об этом не сказали?
- А я и сейчас случайно вспомнил. Разве это так важно?
Майор скрипнул зубами:
- И долго вы спали?
- Минут тридцать.
- Почему вы так решили?
- Я помню, что мои часы «Электроника» пропищали ровно в полночь, а когда я проснулся, было тридцать пять минут первого.
- Скажите, профессор, в ту ночь шторы у вас были задернуты или открыты?
- Закрыты. Но когда я вышел на кухню, то очень удивился, что на улице светло. Я еще Вере Александровне сказал об этом.
«Конечно, если учесть, что было не три часа, а уже пять». - Зотов вздохнул, почесывая подбородок.
- А как на это отреагировала Куданова?
- Да никак. Сказала, что сегодня будет хорошая погода.
- Перед тем как задремать, вы что-нибудь пили? Чай, кофе или какие-нибудь таблетки?
- Кофе.
- Кто его готовил?
- Вера Александровна, как всегда.
- Вы постоянно пьете кофе во время ночных работ или только в этот раз?
- Всегда.
- И вас не удивило, что после кофе вы заснули?
Профессор улыбнулся:
- Он на меня практически не действует.
Майор тяжело вздохнул. Ему следовало еще при первом допросе уточнить все подробности, но тогда это и в голову не пришло. Было бы странным, если б Черков пригласил Веру Александровну посреди ночи для работы, а сам заснул наглым образом в ее присутствии.
- Во сколько вы встали в то утро? Или вообще не ложились?
- Я лег спать сразу после ухода доктора. Проснулся в семь ноль-ноль по будильнику и чувствовал себя превосходно, как будто и не работал всю ночь.
- Ну что ж, я выяснил все, что мне нужно. Больше вас беспокоить не буду.
Черков натужно улыбнулся:
- Скажите, Дмитрий Николаевич, я что-нибудь сделал не так?
- Нет-нет, все хорошо, работайте спокойно. Не говорите больше никому, что вы задремали.
Профессор удивленно посмотрел на майора и покачал головой.
Зотов шел по бесконечным лабиринтам подземного объекта, прокручивая в уме разговор. Видимо, Черков говорил правду. Но в свете последних событий майор лишний раз убедился, что верить нельзя никому. Не исключено, что это не Куданова напоила профессора кофе со снотворным, а наоборот. Может быть, это Черков пригласил доктора домой, чтобы обеспечить себе алиби. Может быть, он знает, что Вера Александровна мертва, так как сам бросил ее в кислоту и теперь выдумывает басни про дремоту. Но, скорее всего, и Куданову, и Черкова просто «подставили».
14
После ужина майор сразу завалился спать, так как из-за предыдущей бессонной ночи неважно себя чувствовал.
Прошло полчаса. Сон почему-то никак не шел, хотя веки были тяжелыми и голова словно окутана туманом. Дмитрий ворочался с боку на бок, проклиная все на свете. Неожиданно словно огромные невидимые тиски сжали голову. Он тут же открыл глаза и посмотрел по сторонам и вверх. Вокруг было пусто, хотя давление чувствовалось ясно и усиливалось медленно и неуклонно.
«Черт возьми, бред какой-то!» - выругался он про себя, но легче от этого не стало.
Он почувствовал, как что-то чужеродное пытается влезть в его мозг, обволакивает, проникает в каждую клетку разума, стараясь вытянуть что-то нужное для себя и впихнуть свое.
Зотов сдавил руками виски и закрыл глаза, стараясь сосредоточиться. На мгновение ему показалось, что в голове образовался вакуум. Чувство животного страха овладело им.
«Боже, неужели так сходят с ума?» - пронеслась последняя мысль, и Дмитрий понял, что теряет сознание…
Все закончилось также неожиданно, как и началось. Остались лишь головная боль и подавленное состояние, граничащее с апатией.
«Проклятье, что это было?» - Зотов сидел не шевелясь, выпрямив спину и напряженно прислушиваясь, как будто мог услышать ответ на свой вопрос в этой мертвой тишине. Но ответа не было.
Он знал то, что не знали другие, а точнее, делали вид, что не знают. Одна из папок в его сейфе постоянно увеличивалась в объеме. В ней аккуратно были подшиты объяснительные записки личного состава, заключения специальных негласных проверок, докладные сотрудников. Из всего этого обширного материала было ясно, что и лаборатория, и весь объект постепенно превращаются в аномальную область. Чем чаще проводились опыты, тем сильнее Зона действовала на человека. За последние два года сотрудники стали потреблять в четыре раза больше снотворных и успокоительных средств. Участились жалобы на плохое самочувствие, нервное напряжение, усталость, головную боль. Были случаи, когда профессора или ассистенты в панике выбегали из отсеков.
Зотов с трудом встал и подошел к телефону:
- Дежурный, говорит Зотов. Как дела?
- Все спокойно, товарищ майор. Ночных опытов нет, лаборатория пуста, кроме наблюдающего в третьем блоке.
- Срочно проверить отсутствие на объекте людей по варианту 02. По исполнении доложить.
Через полчаса дежурный подтвердил, что лаборатория пуста.
«Опять никого нет. А генераторы находятся только в лаборатории. А находятся ли?…
Майор сел в кресло, сжав голову руками. После недолгих раздумий он решил, что подвергся действию поля, схожего с полем, которое вырабатывали генераторы лаборатории. Значит, должен существовать переносной мини-генератор, пускай слабенький, маломощный, но работающий. Значит, есть и тот самый четвертый, кто его включает. Может быть, даже за стенкой?…
«Поднять караул и прочесать окрестности? - соображал Зотов, уставившись в потолок. - Но скорее всего, мы уже ничего не найдем. А свои догадки перед этим четвертым раскроем».
Мысли ворочались с трудом, и Дмитрий едва удерживал нить собственных рассуждений. «У преступника сейчас два основных врага:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13