— Филя! — недовольно позвал Диггер. — Где спички? У тебя тут черт ногу сломит! Сколько раз говорил — наведи порядок в шкафах!
К его удивлению человек, вместо того чтобы включить свет и проворно поднести огоньку, тихо пискнул и подался назад. Тут Диггер сообразил, что перед ним чужой.
— Стоять! — заорал он громовым голосом. — Пришью гада! Страшила, сюда! Держи его!
По счастью, он не захватил с собой пистолет, иначе Женя отправилась бы в мир иной. Диггер кинулся на крыльцо, споткнулся в темноте о брошенную ею упаковку пивных банок и полетел со ступенек кубарем, чудом не свернув шею. Страшила с пистолетом наизготовку, Кумпол и Филя со всех сторон окружили его, помогли подняться.
— Тихо! — скомандовал Диггер. — Он где-то здесь. Филя, глянь, чего там на крыльце. Только осторожно, может, гостинец от Влада… Эх, как я через него навернулся! Колено расшиб, блин…
— Надо же! — изумился Филя. — Кто-то наше пиво пытался слямзить.
— На кой кому-то сдалось это пойло?.. — пробормотал Диггер, оглядываясь и приседая. — Может, не наше?
— Наше! Только вчера запасли с Кумполом.
— Он где-то здесь… — Диггер понюхал воздух. — Страшила! Веди Борьку! И намордник сними — сейчас позабавимся!
Услышав это, Женя, забившаяся в щель под крыльцом, выскочила и, прошмыгнув у него под руками, попыталась скрыться в темноте двора. Страшила схватил ее железными клешнями, поднял на воздух, а когда она, дрыгая ногами и руками, попыталась укусить его за руку, свернул в невообразимый узел и стиснул покрепче. Она тут же потеряла сознание.
Очнулась Женя уже в комнате. Диана склонилась над ней и била ее по щекам. Диггер, Страшила и все прочие стояли рядом.
— Оклемалась! — обрадовался Страшила. — В темноте-то не видно, кто — я и даванул…
— Открылись глаза твои бесстыжие, — вздохнула Дина. — Женька, Женька… Я же тебя предупреждала! Значит, и слоника ты взяла.
— Я не брала, — прохрипела Женя. — Не брала я слоника-а! — заорала она во весь голос и села. — Его Тушка стибрила!
Слезы градом покатились по ее веснушчатым щекам. Диггер презрительно улыбался, сложив руки на груди.
— Бакланы мелкие… Ворье! Вот она, твоя команда, поломойка. Иди к себе наверх. Эту, — он ткнул крепким пальцем в нос ревущей Жене, — Страшила, запри в кладовке и охраняй получше. У нас будут гости, так чтобы она ничего не видела и не слышала, понял? Да смотри, чтоб не поперла чего! Филя, Кумпол, готовьте поляну в зале… На все кодло, и еще на Владовских чтоб хватило… Он один не ездит.
— Что пить выставлять? — поспешно поинтересовался Филя, любивший заправлять подготовкой банкетов.
— Нашим как всегда… А Владу, вон, пиво поставь. У него печенка больная, он ничего крепче в рот ее берет. Комар, тебя чтоб я за столом не видел! У Влада нюх еще тот, а ты как нажрешься, так несешь околесицу. Все, разлетелись!
В доме наступила тишина, прерываемая стуком ножей на кухне, где Кумпол рубил колбасу и сыр на закусь, звоном посуды в большом зале, где колдовал Филя с белым полотенцем вокруг тощих бедер, да приглушенными рыданиями Жени, доносившимися из кладовки.
— Страшила! — заорал сверху Диггер. — Заткни ей пасть! Развели тут… Сиротский дом!
— Хорошо, Саша, — покорно ответил гигант.
Он осторожно открыл дверь кладовки, включил свет и вошел внутрь. Девочка залезла под стеллаж с бутылками любимого диггеровского вина и явно вознамерилась опрокинуть его, если кто-то покусится на ее жизнь.
— Ну… Чего канючишь? — прогудел Страшила, присаживаясь на ступеньки и спиной припирая дверь. — Саша этого не любит. Давай лучше с тобой в карты поиграем… В дурака умеешь?
— В очко! — презрительно сморщилась Женя. — На баксы.
— На деньги детям играть вредно. К тому же у тебя все равно ни шиша нет. Я тебя обыскивал.
— Давай на желание. Слабо?
— Вовсе не слабо.
— А листы?
— Сейчас принесу.
Они разложились на ступеньках, и вскоре уже Женька заливисто и злорадно хохотала, выигрывая у гиганта сдачу за сдачей. Он не обижался, только чесал пятерней невероятно густые, давно немытые волосы.
— Выпить банку пива! — каждый раз загадывала ему Женька одно и то же желание.
— Нет, — каждый раз отвечал он ей спокойно и важно. — Я за рулем. Вдруг Сашу придется куда-нибудь везти? А молока стакан выпью. Пойдет?
— Пойдет! Ты уже третий литр глыщешь! Дрыстун проберет!
— Не проберет. Я молоко люблю. Я его много могу выпить. Полезно для здоровья. Попробуй.
— Не хочу! Ну ты и ржачный, в натуре!.. Ой, не могу!
Настроение у Жени было превосходным: ей казалось, что все так удачно кончилось, а кроме того, никто не догадался заглянуть под крыльцо, где она спрятала краденый пистолет и деньги.

Глава 4
ЛЮБОВЬ ПРИХОДИТ И УХОДИТ,
А КТО-ТО ДОЛЖЕН УБИРАТЬ…
I
Когда Саша Диггер просыпался в хорошем настроении, он делал легкую разминку и шутливо боксировал с тенью или со Страшилой. Когда настроение было так себе, средненькое, он поднимал его, колотя грушу на террасе или все того же покорного Страшилу. Если же утром был полный аут, Диггер свирепо оттягивался на тяжелом боксерском мешке, висевшем внизу у крыльца. Страшилу он в этом случае не трогал.
В то памятное утречко он измочалил мешок руками и ногами, сорвал его с ремня, швырнул оземь и расстрелял из пистолета. Рука его почти поправилась. Горячая гильза, вылетев из патронника, отскочила от перил крыльца и щелкнула его в бугристый лоб.
— Вошь детдомовская! — заорал Диггер, сатанея, прыгая на месте, клацая опустевшей «береттой». — Кошка лагерная! Сыпь чесоточная! Страшила, тащи ее сюда!
Филя, Кумпол, Дина и равнодушно зевавший Комар стояли чуть поодаль, боясь взглянуть на бесновавшегося хозяина. На травке лежала упаковка пива, в которой остались нетронутыми лишь две банки.
Страшила приволок из кладовки сонную Женю, прямо в синем спальном мешке по шею, опустил у ног Диггера. Тот сразу же съездил ей ладонью по физиономии и замахнулся еще раз.
— Мокрица пучеглазая! Всю бригаду положила, а? Всю! И это когда у меня такое дело на мази!
Страшила одобрительно кивал, наблюдая экзекуцию.
— Сундук на «хаммере» завалил четыре светофора! Кекса и Чирика менты выкуривали слезоточивым газом из женского сортира на Московском! Им невмоготу было искать мужской! Кардана вообще никто не может найти! Одни только следы остались… Как за коровой!
Филя угодливо поддакнул и, подкравшись сзади, пнул извивавшуюся в мешке Женьку ногой. Страшила заметил это и, не оборачиваясь, незаметно двинул самозванного педагога громадным локтем под дых. Филя охнул, выпучил глаза, согнулся.
— А Шаман! — продолжал скорбный список потерь Диггер. — Задрых за рулем, слетел с Литейного моста на шведский сухогруз и поплыл в Швецию! Пришел в себя, достал ствол, взял в заложники команду и потребовал вызвать ГИБДД. Он, мол, ехал по главной, а долбаный баркас его подрезал! Филя, что с тобой? И ты этой гадости нажрался?
— Нет, со мной все хорошо… — прохрипел Филя, вывалив длинный язык.
— Все в порядке, Саша, — подтвердил заботливый Страшила, дружески хлопнув Филю по плечу так, что тот упал на колени. — Хотя это он вчера дебнул, что в пачке наше пиво.
— Обознался! — умоляюще поднял руки кудлатый. — Падлой буду, обознался!
— Я вообще не въезжаю, — взъерошил черные волосы Диггер, — почему у одних понос, а другие дрыхнут без задних ног? Ты чего туда намешала, мудь саратовская?
— Ничего-о!.. — в голос заревела испуганная Женька. — Я не саратовская…
— А это что? — Диггер больно ткнул ей в нос пустую банку с крохотной дырочкой на дне. — Думала, мы тут все упьемся твоей отравой? На кой хрен тебе нас травить? Может, заказал кто? А?.. Колись, падла! — Диггер медленно перезарядил пистолет, взвел курок, держа стволом кверху…
— Не надо, не надо! — закричала Дина, прорываясь к Женьке.
У Жени от испуга даже слезы высохли. В животе стало горячо-горячо, ноги обмякли. Она вспомнила старого корейца и тазик с пластмассовыми уточками… Женька зажмурилась. Никак, ну никак не могла она перевести стрелку на азиатов. Диггер неумолимо опускал ствол…
— Саша, — позвал Страшила, зажимая ладонью рот и пол-лица Дине. — Я знаю, чего она… Эту вот поломойку пришла спасать… Никто из шнырей больше не пришел, а она пришла… Саша, без пурги. Я отвечаю.
Женя чуть приоткрыла левый глаз. Прямо в нос ей уперся теплый от пальбы вонючий ствол пистолета. Она поспешно зажмурилась.
— В натуре? — спросил Диггер, стволом тыча ей в глаз и приподнимая дергавшееся веко. — Ты намешала нам дури в пиво, чтобы Дина сорвалась? Вы добазарились загодя?
Женя отчаянно замотала головой:
— Я сама…
— Ах, Женька, Женька… — вздохнула сквозь слезы ее старшая подруга. — Ах ты дура конопатая!..
— Клево! — криво усмехнулся Диггер. — Чего мешала?
— Чего в аптеке дали для сна, то и мешала… — еле слышно соврала Женя, вытянула шею и снова приоткрыла один глаз. Впервые в жизни ей так хотелось открыть всю правду…
— Ты мне не гони! — страшным голосом вскричал Диггер. — Если сама мешала, должна знать! А ну пей свое пойло!
— Не хочу-у… — снова заревела Женька. — Не помню я, чего мешала-а… Бурбутурат какой-то-о…
— Да фиг с ней! — неожиданно вмешался Комар, жадно потирая длинные руки. — Я вчера две банки вмазал — и ни шиша! Наоборот, забойно так пошло… Дай лучше я выпью.
— Пошел вон! — заорал Диггер и вырвал банкуиз цепких рук хакера. — Ты мне живым нужен! Тебя-то я кем заменю? Филя, Кумпол! Выбросить паленые банки ко всем чертям! Сами не вздумайте вылакать!
— А пацанов кем заменишь? — спросил Страшила.
— Покумекаем чего-нибудь… — отходя, сказал Диггер. — Неси хавку. Завтракать пора. Да проверь сначала, не отравлена ли…
— На ком проверять? На Борьке?
— Ты что, сдурел — собаку травить? Филе вон дай или Кумполу, пусть пожуют…
И напоследок, уходя наверх, Диггер левой рукой, свободной от пистолета, отвесил Женьке тяжеловесную затрещину, от которой та с коленок повалилась набок, на траву, не успев вытащить руки из мешка.
— Дина, я хочу пи-пи… — совершенно искренне сказала Женя подбежавшей к ней Диане.
Гроза как будто прошла. Девчонки наревелись, причесались и успокоились.
Диггер тем временем в одиночестве наскоро перекусил, осторожно обнюхивая и осматривая каждый кусок, прежде чем положить в рот. Потом велел Страшиле привести Дину и впустить Комара. Комар пришел, чавкая, дожевывая на ходу. Дина почти не притронулась к пище. Диггер глянул на нее вскользь, пренебрежительно, словно мстил за вчерашнее. Даже сесть не предложил.
— Значит, так„поломойка. Вы бригаду мне завалили — вы всю работу за них и сделаете. По полной программе, без дураков. Крышевать вас от статьи не стану. Сами выпутывайтесь. Комар, что у тебя?
— У них там система охраны помещения типа «Полонез», — сказал Комар. — Компиков с выходом в сеточку пять штук. Один… Нет, два стоят внизу… — Он залез пальцами в задний карман трико, достал засаленный блокнот, повел обгрызенным ногтем по строкам. — Это управление системой охраны, сигналкой, видеокамерами и электронной блокировкой дверей. Три стоят наверху: в детской, в библиотеке и в кабинете. Нам нужен, наверное, тот, что в кабинете. Наблюдения в апартаментах нет. Я расколю пароль генератором кодов, потом мне нужно списать атрибуты юзера, скопировать систему разграничения доступа, сделать люк и поставить «демона».
— Какое прикрытие? — спросил Диггер, пригнувшись к столу и что-то помечая золотым «паркером».
— Моторчик нужен, — сказал Комар. — Комп с виду будет отрублен, я отброшу кабель от монитора. Но могут шуметь вентиляторы, пищать звучок из-под «виндов». Надо, чтобы кто-то из шнырей погудел в комнате пылесосом.
— Поняла? — поднял Диггер тяжелый взгляд на Дину. — Комара в пару с пылесосом. Дальше!
Но хакер не успел продолжить. Где-то в комнатах заиграл «Мурку» мобильник.
— Филя! Трубу! — заорал Диггер, развалившись в кресле. — Але! Кто это? Ты куда звонишь, козел! Вынь сперва ложку изо рта!.. А пошел ты… Бабки на тебя переводить… — Он отключился и недоуменно посмотрел на дисплей: — Что за номер? Страшила, чей это? Гарика?
— Гарик сейчас в Нарыме, — сказал Страшила, заглядывая через плечо. — А это наш, питерский… Где-то недалеко отсюда,
Телефон сыграл «Мурку» на бис.
— Н-ну? — грозно спросил Диггер. — Смольный слушает… Влад? — Он подскочил в кресле. — Влад, зуб даю, обознался! Чего у тебя голос такой… Челюсть сломана?.. Пять зубов? Трещина в черепе? Мозг, конечно, не задет?.. — Диггер изумленно и весело подмигнул Страшиле. — Кто же это тебя так отделал, братан? Только навод дай, мы с ним потолкуем… Я не радуюсь… Не скалюсь я вовсе! — Саша Диггер усилием воли заставил себя посерьезнеть. — Да я очень рад, что ты жив! Эй, эй! Что за наезд! Твой водила не заметил электричку, а я тут при чем? У тебя в руках содержимое его желудка? На фига оно тебе, братан?
Диггер не сдержался и беззвучно захохотал, катаясь в кресле и дрыгая ногами. Дина и Комар улыбнулись. Только Страшила остался хмурым и настороженным. Он ничего хорошего не ждал от Влада.
— Ой, момент!.. Подожди!.. — икал Диггер, давясь смехом. — Это мне Борька пятки лижет… Щекотно, не могу! Пошел прочь, скотина! Слушаю тебя во все уши, Влад! Ах, заключение экспертизы… Неизвестный транквилизатор органического происхождения? Аналог мочи австралийского муравьеда? А я тут при чем? Я с муравьедами не тусуюсь! Придержи коней… Постой… За базар ответишь!
Выкрикнув запоздалую угрозу, Диггер в некотором замешательстве опустил мобильник и взглянул на окружающих:
— Влад лежит в «Меди-центре»… Его водила, похоже, нажрался той же дряни, что и все прочие… Мне предъява… Влад думает, что это была подстава ему…
— Так звони скорей, блин! — занервничал Комар, хватая себя за локти, покрываясь красными пятнами от волнения и испуга. — Растолкуй, в чем фишка! Нам только разборок с его братвой не хватало!
— Не сепети! Дай подумать.
Диггер вскочил из-за стола, забегал по комнате от окна к двери, встревоженный, хмурый, сжимая мобильник, точно пистолет.
— Звони скорей! — скулил Комар. — Они, может, уже сюда едут!.. Он таких уродов навербовал…
— Да знаю я!.. — отмахнулся Диггер. — Страшила! Спустись вниз, настрополи Филю и Кумпола… Пусть возьмут стволы и секут в оба! А то, в натуре, можно не успеть добазариться… Поищи по городу наших…. Может, уцелел кто. Пусть мухой летят сюда, понял?
— Дай мне ствол! — закричал Комар вслед Страшиле. — Скорей!
— Чтоб ты из него застрелился, — буркнул Страшила и, ссутулясь от новых забот, поспешно покинул комнату.
Все настороженно прислушивались к шуму каждого редкого мотора за оградой. Во дворе засуетились Филя и Кумпол, залаял встревоженный бультерьер.
— Ша! — скомандовал Диггер, сосредоточенно набирая номер. Он утратил обычную самоуверенность, был не на шутку озабочен и взвинчен. Даже сразу постарел лет на пять. — Это Саша Диггер. По голосу узнавать должен… Дай мне Влада, братан, по-шустрому… Ты, шестерка поганая! Ты мне туфли целовать будешь, понял? Дай Влада мухой, я сказал! Влад? Это снова я… Ты погорячился, братан… Я под тебя стелиться не собираюсь, но ты послушай… Перемочить друг друга на радость ментам мы всегда успеем. Я в этом не замазан. Пиво было паленое, но не я его варил. У меня тоже люди нахлебались… За одним столом же сидели, хлебня-нюшку ломали… Мы взяли ту мокрощелку, которая паленое хлебово подкинула. У меня… Не толковал еще. Конечно, забирай! Какой базар! Ты братан суровый, но справедливый, я знаю… Пусть подъезжают, сдам из рук в руки. А если лекарство какое нужно или лепилу толкового, так ты скажи. Мы же с тобой старые друганы! Вот и ладушки. Давай, Влад, выздоравливай! Заскочу на днях, навещу. Пока! — Диггер расслабленно вздохнул: — Столковались, слава богу… — Он утер ладонью лицо и улыбнулся: — Что, Комар, штаны менять не пора? Ха-ха-ха!..
На его веселый раскатистый хохот Комар ответил мелким блеянием, и даже Дина, не вполне понимавшая, что происходит, растерянно улыбнулась.
Со двора донесся хриплый голос Жени, вышедшей на крыльцо с большим стаканом молока и ломтем хлеба, которые выдал ей Страшила:
— А что за кипиш? Что случилось, Филя? Ты бы еще касочку надел для прикола!..
II
Володька Комаров всегда отличался нахрапистостью, особенно в трудные моменты жизни. Он орал, размахивая длинными руками, вздувая жилы на тощем горле и на впалых лысоватых висках, брызгал слюной:
— Вы что, офонарели? Это же просто две сучки! Я тебе через пять минут десяток приведу еще смазливее! Из-за них связываться с самим Владом? Диггер, я думал, ты деловой человек! А ты фофан натуральный! Ее никто не заставлял тащить сюда эту отраву! А подставилась — давай к ответу по полной!
Александр Дмитриевич Довгалев, известный в миру как Саша Диггер, молчал. Он слушал не столько Комара, сколько себя и, к сожалению, во многом соглашался с хакером. Характер его, однако, с малолетства отличали некоторая противоречивость и упертость, не позволявшие быстро соглашаться даже с самим собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21