Здесь выложена электронная книга У нас уже утро автора по имени Чаковский Александр Борисович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Чаковский Александр Борисович - У нас уже утро.
Размер архива с книгой У нас уже утро равняется 168.44 KB
У нас уже утро - Чаковский Александр Борисович => скачать бесплатную электронную книгу
OCR – Черновол В.Г.
«У нас уже утро»: «Художественная литература»; Москва; 1964
Александр Чаковский
У нас уже утро
…Оба флага -
Как два пограничных солдата:
Флаг восхода стоит против флага заката.
И на красном -
Рассвета багряные краски,
А на пёстром -
Вчерашние тени Аляски.
С. Смирнов. «Два флага».
На склоне невысокой, покрытой зелёным лесом сопки стоит человек.
Он среднего роста, у него светлые, чуть вьющиеся жёсткие волосы. На нём брезентовый с откинутым капюшоном плащ, надетый поверх ватника, и высокие резиновые сапоги, облепленные рыбьей чешуёй.
Человек пристально всматривается в море…
Здесь, между берегом и волнорезом, поднимающимся на метр из воды, море совсем спокойное, будто тихий пруд где-нибудь под Рязанью или Орлом.
За волнорезом оно чуть рябоватое, точно поверхность необработанной кожи. Мелкие, тихие волны набегают друг на друга совсем так, как где-нибудь на Волге или на Дону, когда дует лёгкий ветерок.
Человек напряжённо вглядывается в море. Цвет воды меняется у него на глазах. Из чёрной она превращается в серую, потом в голубоватую. Это слабые отблески розовеющего над сопками неба. Там, за сопками, будто разгорается огромный костёр.
Сейчас взойдёт солнце…
На рейде неподвижно стоит пароход. Не шелохнутся суда, столпившиеся в «ковше». Да и тот катерок, что удаляется от берега, мирно бороздит гладкую морскую поверхность.
Пройдёт день, а к ночи подует лёгкий неслышный ветер, будет фосфоресцировать тёмная морская вода, широкой молочной рекой пройдёт косяк сельди, а может быть, и акула выбросит из глубин своё длинное, двухметровое чёрное тело…
Рыбаки спокойно проведут лов, и ветер не порвёт сеть, не заест лебёдка, не захлебнётся заливаемый волнами мотор…
Но не часто бывает таким спокойным это суровое море. Пройдёт весна, промелькнёт сахалинское лето – и всё изменится вокруг.
Станет звонкой и жёсткой земля, багровым цветом зацветёт тайга, почернеют сопки, с материка подует холодный ветер, и грозно зашумит море…
Тогда даже здесь, в «ковше», будут метаться из стороны в сторону катера и кунгасы, а там, за каменной стеной волнореза, с грохотом и шипением станут лезть одна на другую гигантские волны. Тогда уж не видно будет ни горизонта, ни восхода солнца, ни неба – все сольётся в непроницаемый кипящий и холодный мрак.
И всё-таки рыбаки выйдут в море и будут тралить морские глубины…
А потом наступит зима, завоет ветер, заметёт позёмка, глубокий снежный покров ляжет на землю, и только вечнозелёный лес будет напоминать о лете.
Линия волнореза погрузится в море, бушующая вода хлынет на берег, и её холодные брызги тут же превратятся в лёд. Все кругом – берег и рыбацкий пирс – покроется толстой ледяной коркой.
Но рыбаки всё-таки пойдут в море. Поспорив с диспетчером, который будет грозить им штормовой погодой, они уйдут в эту воющую, кромешную тьму.
Им придётся трудно, очень трудно.
Оледенеют борта судов и палубы, сеть будет примерзать к пальцам, может быть, откажет мотор, и волны станут бросать беспомощное судно с гребня на гребень…
И всё-таки рыбаки вернутся с уловом и выгрузят его на оледенелый, звонкий пирс, и девушки-отцепщицы красными, негнущимися пальцами будут отцеплять запутавшуюся в сетях уснувшую рыбу.
Но сейчас весна. Сегодня все вокруг тихо. Спокойно море. Стоящий на рейде пароход протяжно гудит и медленно направляется на юг. Две сильные струи, расходящиеся у него за кормой, видны отсюда, с сопки.
Человек, стоящий на склоне сопки, смотрит, как пароход постепенно становится всё меньше и меньше и наконец только чёрная точка едва виднеется на горизонте.
Человек молчит, никто не знает, о чём он сейчас думает. Но если бы можно было слушать мысли, вот что мы услышали бы:
– Друзья мои, дорогие советские люди! Приезжайте к нам на Южный Сахалин…
Я честно предупреждаю вас: не обольщайтесь тем, что он называется Южным. Сахалин – не Сочи, не Ялта и не Одесса.
Говорят, что у нас нет климата, а есть только дурная погода.
Это не совсем верно. На Сахалине, который вдвое больше Греции и в полтора раза – Дании, что ни район, то свой климат.
У нас не «юг», конечно.
Правда, здесь кое-где растёт бамбук, но зато зимой вьюжно и холодно, а осенью и весной дождливо и туманно. Когда вы пойдёте к нам Японским или Охотским морем, вас, может быть, основательно потреплет. Впервые увидев с борта парохода нашу землю, вы, может быть, испугаетесь её сурового вида. Сойдя с парохода, вы, вероятно, сразу подумаете о многих тысячах километров, отделяющих Сахалин от Центральной России. Не бойтесь всего этого, дорогие друзья! Не бойтесь моря, оно страшно только трусу. Не бойтесь суровой земли, она только с виду такая. Не бойтесь расстояния: родина для советского человека везде, где есть Советская власть.
Здесь, на истерзанной японскими захватчиками русской земле, вы будете строить новую, советскую жизнь. Если вы умеете и любите работать, ручаюсь, дел у вас будет по горло. Вы сможете добыть на Сахалине миллионы тонн нефти. Вы загрузите сахалинским углём десятки тысяч эшелонов. Вы положите на прилавки тамбовского или пензенского магазина великолепную дальневосточную рыбу. Вы снабдите все советские типографии нашей бумагой…
Может быть, вам покажется, что этого мало? Но я перечислил ещё далеко не все…
Вы сумеете вырастить плоды, которых здесь никогда не видели. Вы заставите нашу землю родить хлеб. Вы будете добывать здесь торф, ртуть, золото, медь; вы превратите наш остров в остров счастья.
Если непокорённые горы, девственные леса, нетронутые земные недра, суровое море будят в вас дух творчества, созидания, заставляют сильнее биться ваши сердца – тогда к нам, к нам!
Вы увидите китов, гигантских крабов, осьминогов, сплюснутую тысячами тонн воды камбалу, морских львов и ещё очень многое, чего вы никогда не видели…
Уходя чуть свет в море, вы будете любоваться солнцем, подымающимся из розовеющей воды, и вернётесь с чудесным грузом серебристых трепещущих рыб.
Вы будете врубаться в вечнозелёные леса, разведывать недра, пробираться в зарослях бамбука, штурмовать горы… Вы будете воздвигать новые советские города!
За вашей спиной и перед вашими глазами раскинутся самые суровые моря на земном шаре. Вы увидите Курильские острова – тысячекилометровую горную цепь, которая тянется от Камчатки до берегов Японии.
И самое главное, в вашем сердце будет жить сознание, что здесь форпост советской державы, что под вашими ногами край родной земли, а впереди только океан, отделяющий родину от чужого материка.
День рождается у нас, мы раньше всех советских людей начинаем свою каждодневную трудовую жизнь.
Нам очень нужны люди, честные, смелые советские люди – созидатели.
Тот, кто честен, кто любит труд и умеет трудиться, будет дорогим гостем на нашей земле…
…Из-за сопок поднимается солнце. Оно как будто выплыло из воды – до того чист и светел его ослепительный диск…
Человек поворачивается навстречу солнцу, и на лицо его мягко ложатся косые лучи.
Начинается утро.
ГЛАВА I
Большой, серый, с высокими, слегка тронутыми ржавчиной бортами пароход «Анадырь» готовился к отходу.
Грузы лежали на мокром от дождя каменном пирсе. Их поднимали на борт лебёдками. Время от времени несколько ящиков, или мотоцикл, или сеялка отделялись от остальных грузов, ползли по пирсу и под зычный выкрик «вира!» взмывали в воздух.
Грузились моторы, локомобили, бочки, мешки, тракторы, велосипеды, обеденные столы, стулья, кровати. Подхваченный толстыми тросами, поднялся высоко над пирсом маленький фикус.
Потом началась посадка. Доронин продвигался к трапу. Он шёл медленно, со всех сторон стиснутый людьми, одетыми в коробящиеся плащи из толстого брезента, в ватники, в солдатские шинели. Люди несли чемоданы, деревянные ящики, рюкзаки или туго набитые мешки, из которых выглядывали обёрнутые холстиной пилы и топоры.
«Анадырь» обслуживал грузовую линию Владивосток – Сахалин. Пассажирский пароход отправлялся через три дня. Но люди не хотели терять времени и, пренебрегая удобствами, настойчиво стремились уехать поскорее.
Темнело. Моросил дождь. У трапа стояли два пограничника в серых плащах с надвинутыми капюшонами. Из-под капюшонов выглядывали зелёные околыши фуражек и лакированные козырьки, покрытые мутными капельками дождя.
Поравнявшись с пограничниками, Доронин протянул им паспорт и пропуск. Один из солдат, молодой парень с подчёркнуто строгим выражением лица, внимательно просмотрел документы. Он прикрывал их рукой, чтобы не замочил дождь.
– Южный? – спросил пограничник; у него были белёсые брови и розовые щёки.
– Южный, – ответил Доронин.
– Проходите, товарищ.
Держась за верёвочные поручни и скользя по мокрому трапу, Доронин стал медленно подниматься на борт парохода. Прежде чем шагнуть на палубу, он оглянулся. Там, внизу, по-прежнему двигались люди. Сквозь толпу, оглушительно сигналя, пробирался автокар. С полуторки сбрасывали привезённую в бумажных пакетах почту. Всё это был уже другой, оставшийся позади мир.
– Давайте, давайте, чего там! – сразу заторопили Доронина, и кто-то легонько подтолкнул его в спину.
Доронин прибавил шагу и нагнал шедшего впереди человека. Это был невысокий, плотный черноволосый мужчина средних лет. Его фетровая шляпа заметно выделялась среди фуражек, кепок и армейских пилоток. В руках у него были маленький чемодан и портфель.
Два матроса в холщовых рубахах стояли у входа на палубу. Они непрерывно повторяли одну и ту же фразу:
– По твиндекам, граждане, по твиндекам, располагайтесь равномерно по возможности…
У входа в твиндек образовалась пробка. Люди толпились вокруг люка, освещённого мутным электрическим светом. Снизу поднимался разноголосый гомон. Пахло рыбой, морской водой, извёсткой.
Дождавшись своей очереди, Доронин нерешительно опустил ногу в люк и сразу же нащупал узкий отвесный трап. Чувствуя чьи-то ноги над своими плечами, он медленно спустился в твиндек и увидел под собой множество голов. Казалось, что трюм набит до отказа и что в этой тесноте ещё один человек не сможет не только сесть, но и встать.
Однако мало-помалу люди разместились, и Доронину даже удалось поставить свой чемодан у стенки. За стенкой булькала и переливалась вода.
«Так, – сказал про себя Доронин. – Начинается новая жизнь…»
…Начинать новую жизнь Доронину приходилось не впервые.
Он был коренным ленинградцем. Окончив в 1934 году экономический институт, Доронин был направлен на саратовские рыбные промыслы. Тогда ему в первый раз пришлось начинать новую жизнь.
Доронин ехал по приволжским степям, а в глазах его стоял белый туман ленинградских весенних ночей, и снились ему Нева и мосты над ней на тяжёлых, вечных цепях…
Конечно, как ни хороша была Волга, она не могла заменить ему родной Невы с её свинцовой водой и гранитными берегами. Но он полюбил и Волгу, и широко раскинувшийся на её берегу город, и волжских рыбаков, постоянно окружавших его теперь.
В Саратове он едва не женился на Тане, студентке строительного института. В сущности, всё уже было решено, но Доронина призвали в армию, и ему пришлось второй раз начинать новую жизнь.
Уезжая, Доронин сказал Тане, что при первой же возможности приедет в отпуск и тогда они поженятся. Он считал, что разлука будет полезна для них обоих.
Но Таня вскоре окончила институт, и её послали на новостройку в Сибирь, а Доронин так и не получил отпуска. Женитьба не состоялась. Лишь много времени спустя Доронин понял, что дело было, конечно, не во внешних обстоятельствах, а в том, что он и Таня недостаточно любили друг друга.
Доронин сказал себе: «Я женюсь только тогда, когда буду знать, что без этой девушки не могу жить, когда почувствую, что она всегда со мной, когда поверю, что никакая разлука нам не страшна…»
Новая жизнь, которую он начал, оказавшись в рядах армии, сразу же потребовала напряжения всех его сил. Первое время ему было очень трудно. Пришлось отказаться от многих навыков, приобретённых за два года работы в Саратове. Инженер-экономист Андрей Семёнович Доронин вскоре превратился в командира Красной Армии. Он оказался упорным, настойчивым, энергичным. Его быстро заметили, выдвинули, обязали учиться. Трудности, возникавшие перед Дорониным в армейских условиях, только разжигали его упорство и настойчивость.
Строгие рамки военных уставов не стесняли его. Он понял, что подлинная свобода военного человека состоит не в пренебрежении уставами, а в точном выполнении каждого их требования. Рота, которой командовал лейтенант Доронин, славилась своей дисциплиной и успехами в боевой учёбе. А командира роты полковое начальство неизменно поощряло благодарностями в приказах.
Началась финская война. Лейтенант Доронин впервые повёл свою роту в бой. В память о трёх месяцах упорных боёв на Карельском перешейке остались у него шрам на левой руке, чуть выше локтя, и первая его боевая награда – медаль «За отвагу».
Все четыре года Отечественной войны Доронину посчастливилось провести в рядах одной дивизии. Когда после лечения в госпиталях, – а он был ранен трижды: на Невской Дубровке, под Нарвой и под Ригой, – его пытались направить в другую часть, он неизменно добивался назначения в свою дивизию. В ней он прошёл путь от лейтенанта до майора. С нею было связано целое десятилетие его жизни. Конечно, за эти годы состав дивизии сильно изменился, но если свою дальнейшую жизнь Доронин не представлял без службы в армии, то и свою военную службу он не представлял вне рядов родной дивизии.
Но вот в Москве прогремел на весь мир салют в честь величайшей победы, которую когда-либо одерживал народ. Вместе с тысячами бойцов и офицеров майор Доронин прошёл под триумфальной Нарвской аркой: Ленинград встречал своих героев…
Будущее казалось Доронину ясным и простым. Его предполагали оставить в Ленинградском военном округе, – после долгих лет кочевой жизни он снова оказывался в родном городе. «Теперь будет все, – размышлял Доронин, – и дом, и семья. Теперь осуществится моя заветная мечта: я буду учиться в академии…»
Внезапно его вызвали в Москву, в управление кадров, и сообщили, что приказом министра Вооружённых Сил он демобилизован из рядов армии.
Доронину показалось, что все вокруг него рушится. Он начал протестовать, горячо доказывая, что с армией связана вся его жизнь, что без неё он не может существовать, что все последнее время он жил мечтой об учёбе в военной академии.
Генерал-майор, принимавший Доронина, внимательно выслушал его и потом мягко, но внушительно сказал, что одно гражданское ведомство испытывает острую необходимость именно в таких людях, как он.
В отчаянии Доронин даже не спросил, что это за ведомство. Он из последних сил пытался выяснить, есть ли хоть какая-нибудь возможность протестовать, бороться, доказать глубокую ошибочность решения о его демобилизации.
Но генерал, достав из стола папку, вынул оттуда какой-то лист бумаги и протянул его Доронину. Тот взглянул и точно в тумане увидел надпись, сделанную наискось красным карандашом: «Согласен». И под этой надписью – имя, известное всей стране.
Тогда он встал и, ничего не видя перед собой, сказал сдавленным от волнения голосом:
– Вопрос ясен, товарищ генерал-майор. Кому прикажете сдать документы?
– Андрей Семёнович, – тихо сказал генерал. – Не думайте, что мы не дрались за вас. Армия нелегко расстаётся со своими кадровыми офицерами. Но есть высший долг и для нас с вами и для всех – долг перед государством.
Генерал говорил ещё долго. Доронину казалось, что голос его доносится откуда-то издалека. Только выйдя из здания министерства, он вспомнил слова генерала о том, что отныне ему, Доронину, предстоит работать в рыбной промышленности.
«Рыба… – равнодушно подумал он. – Это, наверное, потому, что в моей анкете упоминается работа в Саратове…» Если его разлучили с армией, то ему было, в сущности, всё равно, где работать.
В Министерстве рыбной промышленности, куда он явился на следующий день, ему сказали, что заместитель министра хочет поговорить с ним лично и беседа состоится через полчаса.
Все в том же безучастном состоянии Доронин вышел на круглую лестничную площадку. На стенах, расписанных масляной краской, были изображены рыбаки в морских робах. Посреди площадки стоял большой аквариум, и в нём плавали диковинные рыбы. Доронин машинально подошёл к аквариуму. Длинная белая, похожая на угря рыба с разгона ткнулась большим жабьим ртом в стенку аквариума и, вильнув хвостом, повернула в сторону. Золотая рыбка, кокетливо изгибаясь, промелькнула вдоль стекла. «В подводное царство попал», – с невесёлой усмешкой подумал Доронин.
Разговор с заместителем министра Грачевым затянулся. Но не Доронин был тому причиной. Он отвечал на вопросы Грачева подчёркнуто официальным тоном, с привычной военной точностью, коротко сообщая лишь самые необходимые сведения о себе и о своей жизни.
У нас уже утро - Чаковский Александр Борисович => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга У нас уже утро автора Чаковский Александр Борисович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге У нас уже утро у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу У нас уже утро своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Чаковский Александр Борисович - У нас уже утро.
Если после завершения чтения книги У нас уже утро вы захотите почитать и другие книги Чаковский Александр Борисович, тогда зайдите на страницу писателя Чаковский Александр Борисович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге У нас уже утро, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Чаковский Александр Борисович, написавшего книгу У нас уже утро, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: У нас уже утро; Чаковский Александр Борисович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн