Главная причина — она бежала от искушения убить его. Да, да, это не просто слова, это было непередаваемое желание отомстить за унижения, и Алина даже нашла средство мести — яд. Испугавшись, что перебороть себя не сможет, она придумала выход — поставить между мужем и собой преграду из тысячи километров. Конечно, можно было воспользоваться самолетом, на худой конец поездом, но куда в таком случае деть энергию, которая кипит и нуждается в выходе? Алина предпочла сесть в машину и ехать, ехать, ехать… К тому же торопиться некуда:
Муж опомнился через день, позвонил на мобильник:
— Алина, в чем дело? Куда ты пропала?
— Проветриваюсь, — и ни слова более.
Теперь, пока у него не вырастут рога аж до космоса, она не успокоится. И один рог уже имеется, правда, не ветвистый, но все еще впереди. Приходилось делать остановки в крупных городах по дороге, ведь ей и детям необходим отдых, ну и переспала с одним.., не важно. Она прихватила портрет мужа размером с плакат и первый рог с удовольствием пририсовала к его голове фломастером. Притом не испытывала угрызений совести ни на йоту: Владлен ее уничтожил. Немного противно, да не смертельно, пройдет. Она ехала туда, где еще жарит солнце, а люди там и без того горячие. Алина подогрета тоже основательно, так что ветви у рогов скоро появятся.
— Алина, пожалуйста, не гоните, — долетел до нее голос Галки.
Скорость она сбавила, но не очень. Даже если врежется, пусть это будет мгновенная смерть. Но, бросив взгляд на спящих детей, Алина уменьшила скорость до нормы.
Это ее дети, которых она безмерно любит, лишить их жизни — преступление. Они-то ни при чем. Да и Галка не виновата, что Алина зла на весь мир.
* * *
Руслан сладко потянулся, сбросив простыню, зевнул и открыл глаза. Легкий ветерок теребил штору, и, когда она слегка вздымалась, в комнату врывались яркие лучи солнца. А сколько времени? Он потянулся за часами, лежавшими на полке у софы. Десять? Никогда еще он так не залеживался. Но, припомнив, что как раз сегодня никуда не надо мчаться, Руслан спокойно встал, набросил рубашку, вышел из комнаты и остановился у двери на кухню. Кларисса колдовала у плиты, да так сосредоточенно, что не заметила его. Он подкрался сзади и обхватил ее руками, от неожиданности она вскрикнула, а потом откинула голову ему на плечо:
— Напугал.
— Сильно? — спросил он, целуя ее в шею.
— Немножко. Погоди, а то завтрак сгорит.
Она отстранилась, перевернула кусок мяса и накрыла его крышкой.
— Что ты готовишь? — снова привлек ее к себе Руслан.
— Насколько я поняла, завтракать ты любишь плотно, поэтому готовлю тебе свинину с овощами. А я ограничусь бутербродами. Не могу с утра наедаться.
— Я бы тоже ограничивался бутербродами, да только при моей работе поесть не всегда удается. Я пошел в душ, освежусь. Кстати, какие у тебя планы?
— За сыном пора съездить…
— Отлично, у меня свободный день, — отправляясь в ванную, сказал он. — Я отвезу тебя и привезу. Как?
— А ты не считаешь, что дома надо появиться? — крикнула ему вдогонку Кларисса. — Ты живешь у меня несколько дней.
Руслан вернулся:
— Я тебе надоел?
— С ума сошел! — вспыхнула Кларисса, восприняв его слова всерьез. Она была очень импульсивной, как девчонка, это его смешило. — Скажет тоже! Человек, которого любишь, надоесть не может.
— Тогда почему прогоняешь?
— Разве прогоняю? Напоминаю. Понимаешь, я не хочу осложнять твою жизнь, ставить перед выбором… Меня все устраивает.
— А меня нет. И перед выбором я все равно поставлен.
Он скрылся в ванной, а Кларисса вернулась к своему занятию. К сожалению, готовит она не очень, это ее смущало, а хочется.., наверное, угодить Руслану. Странно, это первый в ее жизни мужчина, которому хочется угодить.
Раньше такие мелочи, как неумение готовить, Клариссу не волновали, да и с мужчинами вела она себя одинаково: позволяла себя любить. Но едва у партнера в голосе появлялись первые признаки хозяйских ноток по отношению к ней, мгновенно охладевала.
Кларисса превыше всего ценит независимость, хотя и не занимается бизнесом, так что в полной мере назвать ее независимой было бы не правильно, она пашет на трех работах, как проклятая. Но независимость — это не только деньги и престижная работа, это состояние души. Отсюда следует: независимая женщина не станет пресмыкаться перед мужчиной, не будет унижаться, чтобы удержать его всеми известными способами. Независимая женщина наделена самостоятельностью, надеется только на себя, не боится одиночества. До недавнего времени и Кларисса соответствовала данным стандартам, была довольна, что она именно такая, а не другая. Но ее занесло, и занесло, кажется, по макушку. В принципе этому можно радоваться, но положение осложняется тем, что Руслан женат. Она хотела бы подумать обо всем наедине, однако, когда он уходит от нее, все мысли концентрируются только на нем, а не на том, что из этого выйдет.
— И где мой завтрак? — Руслан потянул носом.
— О, боже! — вскрикнула Кларисса, схватив сковородку. — Подгорело…
Увидев, насколько она расстроилась, Руслан со смехом забрал сковородку, скинул мясо на тарелку:
— Сойдет.
— Давай сделаю бутерброды… — и она попыталась забрать еду.
— Ни-ни! — загородил он тарелку ладонями. — Я съем.
Мясо захрустело на зубах Руслана, он был вполне доволен, а она подперла ладонью щеку и умильно смотрела на него. Ну ее к черту, эту независимость! Ей показалось, что ближе и родней этого человека у нее никого на свете нет.
Сын не в счет, сын — это сын.
Зазвонил мобильник, Руслан поднес трубку к уху, выслушал, лицо его стало озабоченным. Ни слова не говоря, он набрал номер:
— Сева? У нас труп… Жду у дома Клариссы. — Он положил трубку на стол и вздохнул:
— Извини, но я не могу поехать с тобой.
— Ничего страшного, в поселок ходит автобус.
— Я постараюсь приехать за вами…
— Не беспокойся, занимайся своим трупом.
В прихожей они целовались, как мальчишка с девчонкой, будто у них больше не будет на это времени. Руслан убежал, а раскрасневшаяся Кларисса вернулась на кухню, опустилась на стул и сказала себе:
— Спокойно. Это все временно. Никаких планов.
* * *
Сева уже ждал у дома, прохаживаясь взад-вперед. Когда они сели с Русланом в машину и проехали какое-то расстояние, Сева, до этого находившийся в глубокой задумчивости, вдруг повернулся к другу:
— А что ты делал у Клариссы с утра?
— Да так.., кое-какие дела были.
Ни смущения, ни намека, мол, дела-то интимные, о которых особо не распространяются. Сева не уловил в тоне Руслана. Значит, он действительно заехал к ней по делу. По какому? Все дела с Клариссой недавно закончились, она здорово помогла им. Но Сева не спросил, какие дела пригнали к ней Руслана с утра пораньше, а только пристально изучал его. И обнаружил нечто неестественное в нем. Всегда смурной Руслан…
— А почему ты сияешь, как новый рубль? — вырвалось у него.
— Разве?
Руслан мельком взглянул на Севу и пожал плечами, дескать, не пойму, о чем ты. Но именно его светящиеся глаза и просветленное лицо дали повод к подозрениям, причем к крупным. Тут же Сева тряхнул головой, отгоняя их. Нет, Руслан — человек порядочный до кончиков волос, иногда даже страдает из-за собственной порядочности, на сторону ходить — не в его духе. В таком случае отчего он так сияет? Но тут они подъехали к месту находки, посему Сева не стал приставать с расспросами.
Труп уже лежал на расстеленной пленке и представлял собой уродливое зрелище. Жутко смотрелась на трупе одежда, будто надели ее на резиновую куклу, затем надули, в результате чего одежда оказалась мала. Руслан обрадовался, что первое исследование трупа делает Яловой, он мужик толковый, с хорошими знаниями. И еще одна черта нравилась ему в эксперте — интеллигентность на генетическом уровне, ее не подменишь внешней прилизанностью и выработанными манерами. Яловой стоял на одном колене у трупа, когда Руслан подошел к нему и скорчил брезгливую мину, поздоровался, продолжая изучать тело, бывшее когда-то женщиной, усмехнулся:
— Не нравится?
— К утопленникам не привык.
— Что поделать, всплывший труп распухает в считанные часы за счет образования гнилостных газов, поэтому перед нами предстает в изуродованной фазе.
— Сколько она барахталась в воде?
— Максимум двое суток.
— Утопла или?..
— Или! Стали бы тебя вызывать, если бы она утопла.
По моим скромным выводам, эту даму удавили. А теперь, Руслан, отойди, и подальше. Труп разлагается на глазах под воздействием солнечных лучей, перевозить его нецелесообразно, поэтому все, что возможно, придется делать здесь же.
Первым рванул в сторону Сева, даже при его исключительной любознательности смотреть на экзекуцию над трупом охоты не было. Руслан поинтересовался, как был найден труп, кто его нашел. Ему указали на четверых патрульных, сидевших чуть поодаль на валунах. Он приблизился к ним с Севой:
— Здорово, мужики, — те встали, нестройно поприветствовали его, излучая из зрачков вину, словно это они убили женщину. — Ну и как вы обнаружили тело?
— Мы.., это… — взял на себя инициативу Данилыч. — Шли по берегу. Ну, дошли до скалы. Потом я говорю младшему лейтенанту: «Сгоняй на скалу». Он по камушкам добрался…
— А мы уже обнаружили труп, — сказал патрульный из поселковой милиции, отчего-то волнуясь. — Он как раз на границе лежал…
— На какой границе? — не понял Руслан.
— Между их и нашим участком, — отрапортовал Леня.
— Это как? — хмыкнул Сева. — Что за граница? С таможней?
— А на носу скалы, — пояснил Данилыч, слегка обидевшись. Какой-то сопляк из уголовного розыска подковыривает, а он все же прослужил достаточное время, чтобы иметь право на уважение. — Прямо на самом-самом.
Короче, труп не наш и не ихний.., то есть ничейный. Ну, мы сообщили сообща.., ихним и нашим…
— Понятно, — перебил его Руслан с недовольной миной. Он не терпел мямлей, которые лишь вносят путаницу, поэтому удалился в тень.
Сева, хихикая по поводу границы, присоединился к нему. А четверо милиционеров, обнаруживших труп, с облегчением вздохнув, сели на камни и закурили, воровато подмигивая друг другу. Руслан и Сева издали наблюдали за Яловым, который работал четко, быстро и уверенно.
Ему помогал второй эксперт, третий, находясь в сторонке, составлял акт, иногда переспрашивая, что ему писать.
— Слушай, как Сергей Сергеевич после всего этого есть будет? — спросил Сева. — Мне лично сегодня кусок в горло не полезет.
— Привычка. Кто-то же должен это делать?
— Да ему платить следует в десять раз больше. Ну и противное это занятие — потрошить утопленника.
— Не смотри, — посоветовал Руслан.
— Так тянет! Противно, а тянет посмотреть. Может, у меня развиваются патологические наклонности?
— Отстань. Кажется, закончили. Идем.
Труп завернули в целлофан, на котором он лежал, потом поместили в черный полиэтиленовый плотный мешок, застегнули «молнии». Яловой снял перчатки, сорвал повязку с лица, закрывавшую нос и рот:
— Уф! Теперь могу со всей ответственностью заявить: ее удавили. Причем удавили редким способом — зажав ладонью рот и нос. Во всяком случае, в моей практике с этим способом я встретился впервые. Обычно душат руками за горло, подушкой, шнуром, даже кляпом, когда его просовывают глубоко в горло, а тут — рукой обработали.
— Иди ты! — Руслан с интересом уставился на черный мешок с трупом, который грузили в машину. — Как ты определил, чем удавили? По-моему, это просто невозможно…
— Это по-твоему, — разминал Яловой затекшие ноги, болтая ими в воздухе по очереди. — Видишь ли, на внутренней поверхности слизистой рта есть ссадины и кровоподтеки, образованные вследствие придавливания губ к поверхности зубов. Жертва сопротивлялась, в смысле — вырывалась, поэтому есть и прикусы губ. Ну, еще на лице имеются кровоподтеки не правильной формы. Подобные кровоподтеки возникают в результате скольжения и перемещения пальцев по лицу, значит, душили рукой. Помимо этих, существует еще ряд признаков, позволяющих сказать, когда она попала в воду. То есть — живой или мертвой. Например: легкие дамы водой не заполнены. По этим признакам я и определил, что ее сначала удавили, а потом бросили в воду. Как видишь, это несложно.
— Еще какие есть мысли?
— На одежду обратил внимание? Футболка и шорты дорогие, фирменные, не подделка. А белье на ней стоимостью с твой месячный оклад. Поверь, в женском белье я разбираюсь. У нас таких бюстгальтеров и трусиков не продают.
— Ага, значит, приезжая, — огорчился Руслан. Поди теперь найди, где эта женщина обитала до удушения.
— Думаю, да. Но ты не расстраивайся. Дамы в такой дорогой упаковке не селятся в частных хибарах. Они выбирают место шикарное или хотя бы со всеми удобствами.
Да! Самое главное: у нее разорвана мочка уха.
— Так, так, так, — оживился Руслан. — Ограбление?
— Причин убийства может быть десяток, тебе это известно, — сказал до этого скромно молчавший Сева. — Если сережки она носила дорогие, то преступник подумал: зачем их на ней оставлять? Завалил тетку, заодно повысил свое материальное положение.
— Верно, — согласился Яловой. — Конечно, серьга могла зацепиться за одежду убийцы в момент борьбы, в результате чего и была вырвана, но.., в этом случае осталась бы вторая. М-да, полагаю, серьгу вырвали. Наверное, дело было ночью, убийца одну расстегнул, а вторую не смог, поэтому сорвал с уха. Пока все.
— В карманах что-нибудь нашли?
— Ты имеешь в виду удостоверение личности или ключ от гостиничного номера? — сострил Яловой. — Увы.
— А возраст какой?
— Пока затрудняюсь сказать, все же труп претерпел изменения. Но ей не семьдесят, судя по зубам, так не больше сорока будет.
Руслан, Сева и Яловой некоторое время молча смотрели на машину, увозившую труп. Каждый из них понимал: дело-то, в общем, безнадежное, но даже в безнадежности всегда есть маленький процент удачи.
Глава 3
Алина въехала в Краснодар около четырех часов, узнала, где находится лучшая гостиница, и направилась туда.
— Два номера «люкс», — бросила администраторше.
— Вам? Два? — вытаращилась та, ведь за спиной Алины не было ни одного человека. Обычно все, кто желает получить номера, толпятся в ожидании бланков, хотя взять их может всего один человек.
— Мне два номера «люкс», — отчеканила Алина раздражаясь. — На сутки.
— Заполняйте, — протянула администраторша бланки.
В одном номере она поселила детей и няньку, второй заняла сама, приказав Галке погладить платье и принести его в восемь вечера. Зайдя в двухкомнатный номер, даже не удосужившись рассмотреть, за что заплатила бешеные деньги, она упала на кровать и проспала до вечера. Проснулась, когда постучала Галка. Алина лишь забрала платье, не пустив няньку на порог, приняла душ, броско накрасилась. Спустившись в бар, вскользь оглядела зал, но ни одна личность из мужского состава не заинтересовала ее. Про себя она отметила, что несколько экстравагантно оделась, публика здесь сидела в более скромных нарядах.
Ну и ладно. Алина села на высокий стул у стойки.
— Что будем пить? — спросил бармен.
— Спиртное, — угрюмо ответила она.
— А что именно?
— Все равно.
— Ну, а если я налью водки, вы тоже будете пить?
У бармена приятная улыбка, и внешне он очень хорош.
Только один намек с его стороны, и… Раздевая его глазами, она ответила:
— Буду.
— Тогда начните с наших фирменных коктейлей.
Ей безразлично, что пить и что есть. Получив высокий стакан, Алина вынула из него соломинку, небрежно бросила ее на стойку и осушила добрую половину. Ничего напиток, по московским меркам недорогой. Видя, что бармен намеков не делает, Алина слезла со стула и двинула к свободному столику. «Первый, кто подойдет, хоть страшнее Квазимодо», — решила она, усаживаясь. Закурила. Алина не курит, в студенческие годы баловалась, потом бросила, но сейчас красный огонек и голубоватая струйка дыма от него являлись молчаливыми собеседниками. В обстановке, где ты чужая — как Алина в баре, — сигарета необходима, придает уверенности, ведь сидеть за столиком одной — дело далеко не из самых приятных. Сигарета становится единственным другом, когда одиноко, она не только читает мысли, но и отвечает на них.
А мысли вертелись вокруг мужа и секретутки. Невооруженным глазом видно, что она —
1 2 3 4 5 6
Муж опомнился через день, позвонил на мобильник:
— Алина, в чем дело? Куда ты пропала?
— Проветриваюсь, — и ни слова более.
Теперь, пока у него не вырастут рога аж до космоса, она не успокоится. И один рог уже имеется, правда, не ветвистый, но все еще впереди. Приходилось делать остановки в крупных городах по дороге, ведь ей и детям необходим отдых, ну и переспала с одним.., не важно. Она прихватила портрет мужа размером с плакат и первый рог с удовольствием пририсовала к его голове фломастером. Притом не испытывала угрызений совести ни на йоту: Владлен ее уничтожил. Немного противно, да не смертельно, пройдет. Она ехала туда, где еще жарит солнце, а люди там и без того горячие. Алина подогрета тоже основательно, так что ветви у рогов скоро появятся.
— Алина, пожалуйста, не гоните, — долетел до нее голос Галки.
Скорость она сбавила, но не очень. Даже если врежется, пусть это будет мгновенная смерть. Но, бросив взгляд на спящих детей, Алина уменьшила скорость до нормы.
Это ее дети, которых она безмерно любит, лишить их жизни — преступление. Они-то ни при чем. Да и Галка не виновата, что Алина зла на весь мир.
* * *
Руслан сладко потянулся, сбросив простыню, зевнул и открыл глаза. Легкий ветерок теребил штору, и, когда она слегка вздымалась, в комнату врывались яркие лучи солнца. А сколько времени? Он потянулся за часами, лежавшими на полке у софы. Десять? Никогда еще он так не залеживался. Но, припомнив, что как раз сегодня никуда не надо мчаться, Руслан спокойно встал, набросил рубашку, вышел из комнаты и остановился у двери на кухню. Кларисса колдовала у плиты, да так сосредоточенно, что не заметила его. Он подкрался сзади и обхватил ее руками, от неожиданности она вскрикнула, а потом откинула голову ему на плечо:
— Напугал.
— Сильно? — спросил он, целуя ее в шею.
— Немножко. Погоди, а то завтрак сгорит.
Она отстранилась, перевернула кусок мяса и накрыла его крышкой.
— Что ты готовишь? — снова привлек ее к себе Руслан.
— Насколько я поняла, завтракать ты любишь плотно, поэтому готовлю тебе свинину с овощами. А я ограничусь бутербродами. Не могу с утра наедаться.
— Я бы тоже ограничивался бутербродами, да только при моей работе поесть не всегда удается. Я пошел в душ, освежусь. Кстати, какие у тебя планы?
— За сыном пора съездить…
— Отлично, у меня свободный день, — отправляясь в ванную, сказал он. — Я отвезу тебя и привезу. Как?
— А ты не считаешь, что дома надо появиться? — крикнула ему вдогонку Кларисса. — Ты живешь у меня несколько дней.
Руслан вернулся:
— Я тебе надоел?
— С ума сошел! — вспыхнула Кларисса, восприняв его слова всерьез. Она была очень импульсивной, как девчонка, это его смешило. — Скажет тоже! Человек, которого любишь, надоесть не может.
— Тогда почему прогоняешь?
— Разве прогоняю? Напоминаю. Понимаешь, я не хочу осложнять твою жизнь, ставить перед выбором… Меня все устраивает.
— А меня нет. И перед выбором я все равно поставлен.
Он скрылся в ванной, а Кларисса вернулась к своему занятию. К сожалению, готовит она не очень, это ее смущало, а хочется.., наверное, угодить Руслану. Странно, это первый в ее жизни мужчина, которому хочется угодить.
Раньше такие мелочи, как неумение готовить, Клариссу не волновали, да и с мужчинами вела она себя одинаково: позволяла себя любить. Но едва у партнера в голосе появлялись первые признаки хозяйских ноток по отношению к ней, мгновенно охладевала.
Кларисса превыше всего ценит независимость, хотя и не занимается бизнесом, так что в полной мере назвать ее независимой было бы не правильно, она пашет на трех работах, как проклятая. Но независимость — это не только деньги и престижная работа, это состояние души. Отсюда следует: независимая женщина не станет пресмыкаться перед мужчиной, не будет унижаться, чтобы удержать его всеми известными способами. Независимая женщина наделена самостоятельностью, надеется только на себя, не боится одиночества. До недавнего времени и Кларисса соответствовала данным стандартам, была довольна, что она именно такая, а не другая. Но ее занесло, и занесло, кажется, по макушку. В принципе этому можно радоваться, но положение осложняется тем, что Руслан женат. Она хотела бы подумать обо всем наедине, однако, когда он уходит от нее, все мысли концентрируются только на нем, а не на том, что из этого выйдет.
— И где мой завтрак? — Руслан потянул носом.
— О, боже! — вскрикнула Кларисса, схватив сковородку. — Подгорело…
Увидев, насколько она расстроилась, Руслан со смехом забрал сковородку, скинул мясо на тарелку:
— Сойдет.
— Давай сделаю бутерброды… — и она попыталась забрать еду.
— Ни-ни! — загородил он тарелку ладонями. — Я съем.
Мясо захрустело на зубах Руслана, он был вполне доволен, а она подперла ладонью щеку и умильно смотрела на него. Ну ее к черту, эту независимость! Ей показалось, что ближе и родней этого человека у нее никого на свете нет.
Сын не в счет, сын — это сын.
Зазвонил мобильник, Руслан поднес трубку к уху, выслушал, лицо его стало озабоченным. Ни слова не говоря, он набрал номер:
— Сева? У нас труп… Жду у дома Клариссы. — Он положил трубку на стол и вздохнул:
— Извини, но я не могу поехать с тобой.
— Ничего страшного, в поселок ходит автобус.
— Я постараюсь приехать за вами…
— Не беспокойся, занимайся своим трупом.
В прихожей они целовались, как мальчишка с девчонкой, будто у них больше не будет на это времени. Руслан убежал, а раскрасневшаяся Кларисса вернулась на кухню, опустилась на стул и сказала себе:
— Спокойно. Это все временно. Никаких планов.
* * *
Сева уже ждал у дома, прохаживаясь взад-вперед. Когда они сели с Русланом в машину и проехали какое-то расстояние, Сева, до этого находившийся в глубокой задумчивости, вдруг повернулся к другу:
— А что ты делал у Клариссы с утра?
— Да так.., кое-какие дела были.
Ни смущения, ни намека, мол, дела-то интимные, о которых особо не распространяются. Сева не уловил в тоне Руслана. Значит, он действительно заехал к ней по делу. По какому? Все дела с Клариссой недавно закончились, она здорово помогла им. Но Сева не спросил, какие дела пригнали к ней Руслана с утра пораньше, а только пристально изучал его. И обнаружил нечто неестественное в нем. Всегда смурной Руслан…
— А почему ты сияешь, как новый рубль? — вырвалось у него.
— Разве?
Руслан мельком взглянул на Севу и пожал плечами, дескать, не пойму, о чем ты. Но именно его светящиеся глаза и просветленное лицо дали повод к подозрениям, причем к крупным. Тут же Сева тряхнул головой, отгоняя их. Нет, Руслан — человек порядочный до кончиков волос, иногда даже страдает из-за собственной порядочности, на сторону ходить — не в его духе. В таком случае отчего он так сияет? Но тут они подъехали к месту находки, посему Сева не стал приставать с расспросами.
Труп уже лежал на расстеленной пленке и представлял собой уродливое зрелище. Жутко смотрелась на трупе одежда, будто надели ее на резиновую куклу, затем надули, в результате чего одежда оказалась мала. Руслан обрадовался, что первое исследование трупа делает Яловой, он мужик толковый, с хорошими знаниями. И еще одна черта нравилась ему в эксперте — интеллигентность на генетическом уровне, ее не подменишь внешней прилизанностью и выработанными манерами. Яловой стоял на одном колене у трупа, когда Руслан подошел к нему и скорчил брезгливую мину, поздоровался, продолжая изучать тело, бывшее когда-то женщиной, усмехнулся:
— Не нравится?
— К утопленникам не привык.
— Что поделать, всплывший труп распухает в считанные часы за счет образования гнилостных газов, поэтому перед нами предстает в изуродованной фазе.
— Сколько она барахталась в воде?
— Максимум двое суток.
— Утопла или?..
— Или! Стали бы тебя вызывать, если бы она утопла.
По моим скромным выводам, эту даму удавили. А теперь, Руслан, отойди, и подальше. Труп разлагается на глазах под воздействием солнечных лучей, перевозить его нецелесообразно, поэтому все, что возможно, придется делать здесь же.
Первым рванул в сторону Сева, даже при его исключительной любознательности смотреть на экзекуцию над трупом охоты не было. Руслан поинтересовался, как был найден труп, кто его нашел. Ему указали на четверых патрульных, сидевших чуть поодаль на валунах. Он приблизился к ним с Севой:
— Здорово, мужики, — те встали, нестройно поприветствовали его, излучая из зрачков вину, словно это они убили женщину. — Ну и как вы обнаружили тело?
— Мы.., это… — взял на себя инициативу Данилыч. — Шли по берегу. Ну, дошли до скалы. Потом я говорю младшему лейтенанту: «Сгоняй на скалу». Он по камушкам добрался…
— А мы уже обнаружили труп, — сказал патрульный из поселковой милиции, отчего-то волнуясь. — Он как раз на границе лежал…
— На какой границе? — не понял Руслан.
— Между их и нашим участком, — отрапортовал Леня.
— Это как? — хмыкнул Сева. — Что за граница? С таможней?
— А на носу скалы, — пояснил Данилыч, слегка обидевшись. Какой-то сопляк из уголовного розыска подковыривает, а он все же прослужил достаточное время, чтобы иметь право на уважение. — Прямо на самом-самом.
Короче, труп не наш и не ихний.., то есть ничейный. Ну, мы сообщили сообща.., ихним и нашим…
— Понятно, — перебил его Руслан с недовольной миной. Он не терпел мямлей, которые лишь вносят путаницу, поэтому удалился в тень.
Сева, хихикая по поводу границы, присоединился к нему. А четверо милиционеров, обнаруживших труп, с облегчением вздохнув, сели на камни и закурили, воровато подмигивая друг другу. Руслан и Сева издали наблюдали за Яловым, который работал четко, быстро и уверенно.
Ему помогал второй эксперт, третий, находясь в сторонке, составлял акт, иногда переспрашивая, что ему писать.
— Слушай, как Сергей Сергеевич после всего этого есть будет? — спросил Сева. — Мне лично сегодня кусок в горло не полезет.
— Привычка. Кто-то же должен это делать?
— Да ему платить следует в десять раз больше. Ну и противное это занятие — потрошить утопленника.
— Не смотри, — посоветовал Руслан.
— Так тянет! Противно, а тянет посмотреть. Может, у меня развиваются патологические наклонности?
— Отстань. Кажется, закончили. Идем.
Труп завернули в целлофан, на котором он лежал, потом поместили в черный полиэтиленовый плотный мешок, застегнули «молнии». Яловой снял перчатки, сорвал повязку с лица, закрывавшую нос и рот:
— Уф! Теперь могу со всей ответственностью заявить: ее удавили. Причем удавили редким способом — зажав ладонью рот и нос. Во всяком случае, в моей практике с этим способом я встретился впервые. Обычно душат руками за горло, подушкой, шнуром, даже кляпом, когда его просовывают глубоко в горло, а тут — рукой обработали.
— Иди ты! — Руслан с интересом уставился на черный мешок с трупом, который грузили в машину. — Как ты определил, чем удавили? По-моему, это просто невозможно…
— Это по-твоему, — разминал Яловой затекшие ноги, болтая ими в воздухе по очереди. — Видишь ли, на внутренней поверхности слизистой рта есть ссадины и кровоподтеки, образованные вследствие придавливания губ к поверхности зубов. Жертва сопротивлялась, в смысле — вырывалась, поэтому есть и прикусы губ. Ну, еще на лице имеются кровоподтеки не правильной формы. Подобные кровоподтеки возникают в результате скольжения и перемещения пальцев по лицу, значит, душили рукой. Помимо этих, существует еще ряд признаков, позволяющих сказать, когда она попала в воду. То есть — живой или мертвой. Например: легкие дамы водой не заполнены. По этим признакам я и определил, что ее сначала удавили, а потом бросили в воду. Как видишь, это несложно.
— Еще какие есть мысли?
— На одежду обратил внимание? Футболка и шорты дорогие, фирменные, не подделка. А белье на ней стоимостью с твой месячный оклад. Поверь, в женском белье я разбираюсь. У нас таких бюстгальтеров и трусиков не продают.
— Ага, значит, приезжая, — огорчился Руслан. Поди теперь найди, где эта женщина обитала до удушения.
— Думаю, да. Но ты не расстраивайся. Дамы в такой дорогой упаковке не селятся в частных хибарах. Они выбирают место шикарное или хотя бы со всеми удобствами.
Да! Самое главное: у нее разорвана мочка уха.
— Так, так, так, — оживился Руслан. — Ограбление?
— Причин убийства может быть десяток, тебе это известно, — сказал до этого скромно молчавший Сева. — Если сережки она носила дорогие, то преступник подумал: зачем их на ней оставлять? Завалил тетку, заодно повысил свое материальное положение.
— Верно, — согласился Яловой. — Конечно, серьга могла зацепиться за одежду убийцы в момент борьбы, в результате чего и была вырвана, но.., в этом случае осталась бы вторая. М-да, полагаю, серьгу вырвали. Наверное, дело было ночью, убийца одну расстегнул, а вторую не смог, поэтому сорвал с уха. Пока все.
— В карманах что-нибудь нашли?
— Ты имеешь в виду удостоверение личности или ключ от гостиничного номера? — сострил Яловой. — Увы.
— А возраст какой?
— Пока затрудняюсь сказать, все же труп претерпел изменения. Но ей не семьдесят, судя по зубам, так не больше сорока будет.
Руслан, Сева и Яловой некоторое время молча смотрели на машину, увозившую труп. Каждый из них понимал: дело-то, в общем, безнадежное, но даже в безнадежности всегда есть маленький процент удачи.
Глава 3
Алина въехала в Краснодар около четырех часов, узнала, где находится лучшая гостиница, и направилась туда.
— Два номера «люкс», — бросила администраторше.
— Вам? Два? — вытаращилась та, ведь за спиной Алины не было ни одного человека. Обычно все, кто желает получить номера, толпятся в ожидании бланков, хотя взять их может всего один человек.
— Мне два номера «люкс», — отчеканила Алина раздражаясь. — На сутки.
— Заполняйте, — протянула администраторша бланки.
В одном номере она поселила детей и няньку, второй заняла сама, приказав Галке погладить платье и принести его в восемь вечера. Зайдя в двухкомнатный номер, даже не удосужившись рассмотреть, за что заплатила бешеные деньги, она упала на кровать и проспала до вечера. Проснулась, когда постучала Галка. Алина лишь забрала платье, не пустив няньку на порог, приняла душ, броско накрасилась. Спустившись в бар, вскользь оглядела зал, но ни одна личность из мужского состава не заинтересовала ее. Про себя она отметила, что несколько экстравагантно оделась, публика здесь сидела в более скромных нарядах.
Ну и ладно. Алина села на высокий стул у стойки.
— Что будем пить? — спросил бармен.
— Спиртное, — угрюмо ответила она.
— А что именно?
— Все равно.
— Ну, а если я налью водки, вы тоже будете пить?
У бармена приятная улыбка, и внешне он очень хорош.
Только один намек с его стороны, и… Раздевая его глазами, она ответила:
— Буду.
— Тогда начните с наших фирменных коктейлей.
Ей безразлично, что пить и что есть. Получив высокий стакан, Алина вынула из него соломинку, небрежно бросила ее на стойку и осушила добрую половину. Ничего напиток, по московским меркам недорогой. Видя, что бармен намеков не делает, Алина слезла со стула и двинула к свободному столику. «Первый, кто подойдет, хоть страшнее Квазимодо», — решила она, усаживаясь. Закурила. Алина не курит, в студенческие годы баловалась, потом бросила, но сейчас красный огонек и голубоватая струйка дыма от него являлись молчаливыми собеседниками. В обстановке, где ты чужая — как Алина в баре, — сигарета необходима, придает уверенности, ведь сидеть за столиком одной — дело далеко не из самых приятных. Сигарета становится единственным другом, когда одиноко, она не только читает мысли, но и отвечает на них.
А мысли вертелись вокруг мужа и секретутки. Невооруженным глазом видно, что она —
1 2 3 4 5 6