– Я очень сожалею, – нежно улыбнулась Джону секретарша директора, – но у директора сейчас совещание. У вас к нему какое-нибудь дело? Нет ли новостей о вашем брате?
– Новостей нет, мисс. Я пришел к директору, выполняя волю господню.
– Ох, вот оно что! Тогда, боюсь, я не смогу побеспокоить господина директора.
– Я подожду.
И он остался ждать. Он ждал все утро, ждал в обеденные часы – один раз директор быстро прошел мимо него и вернулся, – ждал до вечера, пока директор окончательно не потерял способность о чем-либо думать, кроме этого пугала у себя в приемной, и велел его позвать.
– Здравствуйте, Джон. Какое у вас ко мне дело? Я очень сегодня занят. Есть какие-нибудь новости о Джэспере?
– Новостей никаких, сэр. Есть зато сам Джэспер! Я Джэспер Холт! Его вина – моя вина!
– Да, да. Я помню всю эту чепуху. Родные братья, родные души, общая вина…
– Вы не поняли. Нет никакого брата. Нет никакого Джона Холта. Я – Джэспер. Я выдумал брата-близнеца, переоделся… Неужели вы не узнаете моего голоса?
Джон, упираясь ладонями, с выжидательной улыбкой перегнулся через стол, но директор только покачал головой.
– Нет, не узнаю, – мягко сказал он. – Это голос честного, благочестивого Джона. Джэспер был веселый малый и ловкий мошенник. Его смех…
– Послушайте, я засмеюсь, и вы сейчас же узнаете меня!
Хриплый смех Джона походил на крик больной выпи. Директор банка содрогнулся. Его пальцы искали сбоку стола кнопку, которой он вызвал секретаршу.
Но Джон убеждал:
– Посмотрите на мои волосы. Это парик. Теперь вы видите, что я Джэспер?
Он сдернул с головы рыжеватую копну. И боязливо выпрямился.
Директор в первую минуту растерялся. Потом покачал головой и вздохнул.
– Бедняга Джон! Парик париком. Но и ваши собственные волосы нисколько не похожи на волосы Джэспера.
Он указал на зеркало в углу.
Джон, пошатнувшись, шагнул в зеркалу. У Джэспера были жидкие, гладко прилизанные черные волосы. А Джон увидел влажные седые космы, примятые на желтом черепе.
– Неужели вы не видите, что я Джэспер? – в отчаянии взмолился Джон. – Я украл девяносто семь тысяч долларов из вашего банка. Я хочу понести наказание. Что надо сделать, чтоб доказать? Я бывал в вашем доме. Вашу жену зовут Эвелина. Я получил от вас…
– Мой дорогой Джон, все эти интересные факты вы могли узнать у вашего брата. Боюсь – вы уж простите меня за прямоту, – что от этой несчастной истории вы немножко повредились в уме, милый Джон.
– Нет никакого Джона! Нет! Нет! И не было!
– Я бы поверил этому, если бы никогда не видал вас до исчезновения Джэспера.
– Дайте мне лист бумаги. Вы знаете мою руку…
Цепкими скрюченными пальцами он схватил банковский бланк и попробовал писать округлым канцелярским почерком Джэспера. За последние полтора года он покрыл тысячи страниц мелким витиеватым почерком Джона. И сейчас, как он ни старался, выведя три слова большими дрожащими буквами, он перешел на густую, неразборчивую вязь Джона.
Джон еще не положил пера, а директор уже с облегчением говорил ему:
– Боюсь, что и это не поможет. Джэспер писал совсем по-другому. Послушайте, Джон, что я вам посоветую. Уезжайте из Роузбэнка, поселитесь где-нибудь на ферме. Физический труд, свежий воздух. Все ваши тревоги и беспокойства как рукой снимет. – Директор встал и ласково прибавил: – А теперь, боюсь, я должен вернуться к работе.
Он помолчал, дожидаясь, пока Джон уйдет.
Джон яростно скомкал листок бумаги и швырнул его на пол. В его перетруженных глазах блеснули слезы.
– Неужели я ничем не могу доказать, что я Джэспер Холт? – простонал он.
– Почему же нет? Можете. Верните то, что осталось от девяносто семи тысяч долларов.
Джон вынул из кармана старенькой жилетки пятидолларовую бумажку и горсть мелочи.
– Вот все, что от них осталось. Вчера вечером из моего дома украли девяносто шесть тысяч.
Как ни жаль было директору бедного безумца, он не мог удержать улыбки. Тут же справившись с собой, директор попытался выразить сочувствие:
– Да, вам здорово не повезло, старина. Ну что ж, может, у вас живы родители, какие-нибудь родственники, кто мог бы подтвердить, что у Джэспера не было брата-близнеца?
– Мои родители давно умерли. Родню всю я растерял. Я ведь родился в Англии. Отец приехал сюда, когда мне было шесть лет. Возможно, в Англии соседи или дальние родственники могли бы… Я не знаю. Сейчас, с войной, наверное, и не выяснишь. Пришлось бы ехать туда…
– Ну, значит, ничего не поделаешь, старина. – Директор нажал кнопку звонка. Вошедшей секретарше он мягко сказал:
– Проводите, пожалуйста, мистера Холта.
В дверях Джон еще успел крикнуть:
– Мою машину можно найти…
Дверь захлопнулась. Директор не слушал.
Он «отдал распоряжение никогда, ни при каких обстоятельствах не пускать к нему больше Джона. Потом позвонил в страховую компанию и предупредил их, что Джон Холт сошел с ума и что разговаривать с ним бесполезно.
Но Джон не пошел туда. Он отправился в городскую тюрьму. Прошел в канцелярию и спокойно сказал:
– Я украл большую сумму денег. Но не могу этого доказать. Не посадите ли вы меня в тюрьму?
– Убирайся отсюда! – закричал на него начальник тюрьмы. – Вы, бродяги, всегда что-нибудь такое придумаете, когда вам нужна теплая, бесплатная квартира на зиму. Почему, черт бы вас побрал, вы не хотите поработать лопатой на песчаных карьерах? Там платят в день два доллара семьдесят пять центов.
– Слушаю, сэр, – кротко ответил Джон. – Скажите только, как туда проехать?

1 2 3 4 5