Здесь выложена электронная книга Ругон-Маккары - 9. Нана автора по имени Золя Эмиль. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Золя Эмиль - Ругон-Маккары - 9. Нана.
Размер архива с книгой Ругон-Маккары - 9. Нана равняется 380.89 KB
Ругон-Маккары - 9. Нана - Золя Эмиль => скачать бесплатную электронную книгу
Эмиль Золя
Нана
Ругон-Маккары Ц 9
Эмиль Золя
НАНА
1
В девять часов зал театра «Варьете» был еще пуст. Лишь кое-где на балконе и в первых рядах партера, скупо озаряемых люстрой с приспущенными огнями, уже ждали зрители, еле видные в креслах, обитых бархатом гранатового цвета. Большое красное пятно занавеса тонуло во мраке. Со сцены не доносилось ни звука, рампа была погашена, пюпитры музыкантов в беспорядке сдвинуты. И только наверху под самым куполом, на росписи которого в позеленевших от газа небесах стремили свой полет женские и обнаженные детские фигуры, только там, на галерке, непрестанно гудели голоса, раздавался смех, и под широкими полукружиями золоченых арок громоздились друг над другом головы в чепчиках и каскетках. Время от времени озабоченная билетерша с билетами в руках пропускала вперед господина с дамой; заняв места, мужчина во фраке и стройная нарядная женщина медленно обводили взглядом зал. В партер вошли двое молодых людей. Они остались стоять, разглядывая зал.
– Я тебе говорил, Гектор! – воскликнул тот, что был постарше, высокий, с черными усиками. – Мы пришли слишком рано. Я успел бы докурить сигару.
Мимо прошла билетерша.
– О, господин Фошри, – непринужденно обратилась она, – до начала не меньше получаса!
– Зачем же тогда назначили на девять часов? – проворчал Гектор, и на его худом, длинном лице выразилась досада. – Еще утром Кларисса – она ведь занята в спектакле – уверяла меня, что начнется ровно в девять.
С минуту они молчали, подняв головы, всматриваясь в неосвещенные ложи. Но ложи казались еще темнее от зеленых обоев, которыми были оклеены. В полный мрак был погружен и бенуар под галереей. В ложах балкона сидела лишь полная дама, облокотившись на бархатный барьер. Справа и слева от сцены, между высокими колоннами, еще пустовали литерные ложи, задрапированные занавесками с длинной бахромой. Белый с золотом зал и его светло-зеленая отделка потускнели, словно их заволокло светящейся пылью от язычков пламени, дробившихся в хрустале большой люстры.
– Ты получил литерную ложу для Люси? – спросил Гектор.
– Получил, – ответил его товарищ, – хоть и не без труда… Ну да, за Люси беспокоиться нечего, уж она-то спозаранку не приедет!
Фошри подавил легкую зевоту и, помолчав, прибавил:
– Тебе везет, ведь ты еще не бывал на премьерах… «Златокудрая Венера» будет гвоздем сезона. О ней говорят уже полгода. Ах, милый мой, какая музыка!.. Сколько огня! Борднав свое дело знает, он приберег эту изюминку для Выставки.
Гектор благоговейно слушал, затем спросил:
– А ты знаком с новой звездой, с Нана, которая играет Венеру?
– Ну, вот! Опять! – воскликнул Фошри, разводя руками. – С самого утра только и разговору, что о Нана! Я встретил сегодня человек двадцать и от всех только и слышал: «Нана, Нана». Я не знаком со всеми парижскими девками. Нана – открытие Борднава. Хороша, должно быть, штучка!
Фошри было успокоился. Но пустота зала, окутывавший ее полумрак, сосредоточенная тишина, как в церкви, нарушавшаяся лишь шепотом и хлопаньем дверей, раздражали его.
– Ну, нет, – сказал он вдруг, – тут можно помереть со скуки. Я ухожу… Может быть, мы разыщем внизу Борднава. От него все и узнаем.
Внизу, в большом, выложенном мрамором вестибюле, где расположился контроль, мало-помалу стала появляться публика. Двери были распахнуты настежь, открывая глазу кипучую жизнь бульваров, сверкавших огнями в эту прекрасную апрельскую ночь. К театру стремительно подкатывали экипажи, дверцы карет с шумом захлопывались, публика входила небольшими группами, задерживаясь у контроля, затем, поднимаясь по двойной лестнице в глубине, женщины шли медленно, слегка изгибая стан. При резком газовом освещении на голых стенах вестибюля, которым убогие лепные украшения в стиле ампир придавали подобие бутафорской колоннады храма, бросались в глаза кричащие желтые афиши с именем Нана, намалеванным жирными черными буквами. Одни мужчины останавливались, внимательно читая афишу, другие разговаривали, столпившись у дверей, а у кассы толстый человек с широкой, бритой физиономией грубо спроваживал тех, кто слишком настойчиво выражал желание получить билет.
– Вот и Борднав, – сказал Фошри, спускаясь по лестнице.
Но директор его уже заметил.
– Хорош, нечего сказать! – закричал Борднав издали. – Так-то вы написали для меня заметку? Заглянул я сегодня утром в «Фигаро», а там ничего!
– Погодите! – ответил Фошри. – Прежде чем писать о вашей Нана мне нужно с ней познакомиться… Кроме того, я вам ничего не обещал.
Затем, желая переменить разговор, он представил своего кузена, Гектора де Ла Фалуаза, молодого человека, приехавшего в Париж заканчивать свое образование. Директор с первого взгляда определил, что представляет собой юноша. Но Гектор с волнением рассматривал его. Так вот каков Борднав, человек, выставляющий женщин напоказ, обращающийся с ними, как тюремщик, человек, чей мозг непрестанно изобретает все новые рекламы, циничный крикун, который плюется, хлопает себя по ляжкам и отпускает глупейшие остроты. Гектор счел своим долгом сказать любезность.
– Ваш театр… – начал он вкрадчиво.
Борднав спокойно поправил его, подсказав то глупое слово, которое не смущает людей, любящих называть вещи своими именами.
– Скажите уж прямо – публичный дом.
Фошри одобрительно рассмеялся; у Ла Фалуаза комплимент застрял в горле. Молодой человек был чрезвычайно шокирован, но постарался сделать вид, что ему нравится острота директора. Борднав поспешил навстречу театральному критику, чьи статьи имели большое влияние, и пожал ему руку. Когда он вернулся, Ла Фалуаз уже овладел собой. Боясь показаться провинциалом, он старался победить робость.
– Мне говорили, – продолжал он, желая непременно что-нибудь сказать, – мне говорили, будто у Нана очаровательный голос.
– У нее-то! – воскликнул директор, пожимая плечами. – Скрипит, как немазанное колесо!
Молодой человек поспешил прибавить:
– Да ведь она и актриса прекрасная.
– Кто? Нана?.. Дуб! Повернуться на сцене не умеет.
Ла Фалуаз слегка покраснел. В полном недоумении он пробормотал:
– Ни за что на свете я не пропустил бы сегодняшней премьеры. Я знал, что ваш театр…
– Скажите – публичный дом, – снова перебил его Борднав с холодным упрямством самоуверенного человека.
Между тем Фошри спокойно разглядывал входивших женщин. Он пришел на помощь кузену, увидев, что тот разинул рот, не зная, смеяться ему или обидеться.
– Доставь же Борднаву удовольствие, называй его театр, как он просит, раз уж это ему приятно… А вы, дорогой мой, перестаньте нас дурачить! Если ваша Нана не умеет ни петь, ни играть, спектакль провалится. Этого я, кстати, и побаиваюсь.
– Провалится, провалится! – воскликнул директор, побагровев. – По-твоему, женщине нужно уметь играть и петь? Ну и глуп же ты, голубчик… У Нана, черт возьми, есть кое-что другое, что ей заменит все остальное. Уж я-то прощупал ее со всех сторон. Она в этом ох как здорова! Если нет, считайте, что нюх мне изменил, и я просто болван… Увидишь, вот увидишь, как только она выйдет на сцену, зал обалдеет.
Он воздел к небу толстые руки, дрожавшие от восторга, затем, довольный, что отвел душу, понизил голос, бормоча про себя:
«Да, она далеко пойдет, черт побери! Далеко пойдет – Какое тело, ах, какое тело!»
Согласившись удовлетворить любопытство Фошри, Борднав пустился в подробности, употребляя такие непристойные выражения, что совсем смутил Ла Фалуаза. Он рассказал, как, познакомившись с Нана, решил пустить ее в оборот. А тут ему как раз понадобилась Венера. Не в его привычках долго возиться с женщиной; он предпочитает сразу же сделать ее достоянием публики. Но в театре появление этой статной девушки вызвало целую бурю, Борднаву здорово досталось. Роза Миньон, звезда его театра, – а уж она-то и актриса хорошая, да и певица изумительная, – ежедневно грозит директору, что бросит его и уйдет, бесится, потому что почуяла соперницу. А из-за афиш какая свара была, господи боже ты мой! Наконец Борднав решил напечатать имена обеих актрис на афише одинаковым шрифтом. Лишь бы не надоедали ему. А если какая-нибудь из его «дамочек» – так называл их Борднав, – Симонна или Кларисса, начнет хорохориться, он дает ей пинка, иначе от них не стало бы житья. Не зря же он торгует ими, он-то знает цену этим шлюхам!
– А вот и Миньон со Штейнером, – прервал свое объяснение директор. – Как всегда, вместе. Штейнер уже начинает скучать с Розой; потому-то муж ее и не отстает от него ни на шаг: боится, как бы тот не улизнул.
Газовые рожки, горевшие на фронтоне театра, бросали на тротуар полосу яркого света. Четко выделялась в ней свежая зелень двух деревьев; белела колонна: она была так ярко освещена, что можно без труда, как днем, издали прочесть наклеенные на ней афиши. А дальше, в сгустившемся мраке бульвара, вспыхивали огоньки и непрестанно мелькала толпа. Многие зрители не спешили занять свои места; они разговаривали, стоя на улице и докуривая сигары; от света, отбрасываемого рампой, лица их казались мертвенно-бледными, а укороченные тени на асфальте – особенно отчетливыми. Миньон, рослый, широкоплечий детина с покатым лбом, точно у балаганного акробата, пробираясь сквозь толпу, тащил под руку банкира Штейнера – низенького человечка с уже намечавшимся брюшком и круглой физиономией, обрамленной седеющей бородой.
– Ну, вот, – обратился Борднав к банкиру, – вы встретили ее вчера у меня в кабинете.
– А, значит, это была она! – воскликнул Штейнер. – Я так и думал. Но я столкнулся с ней на пороге, когда она входила и видел ее мельком.
Миньон слушал, потупившись, и нервно вертел на пальце кольцо с крупным бриллиантом. Он понял, что речь шла о Нана. Когда же Борднав так расписал дебютантку, что в глазах банкира вспыхнул огонек, он не вытерпел:
– Полноте, милый мой, она просто панельная девка! Публика живо покажет ей место… Штейнер, голубчик, не забудьте, что моя жена ждет вас за кулисами.
Он попытался снова взять банкира под руку, но тот не пожелал расстаться с Борднавом. Перед ними у контроля толпилась очередь, нарастал гул голосов, в котором стремительно и напевно звучало двухсложное слово – «Нана». Одни мужчины, читая афишу, произносили его громко, другие, проходя мимо, повторяли его, словно переспрашивая, а женщины, встревоженные и улыбающиеся, – удивленно. Никто не знал Нана. Откуда она взялась? Носились всевозможные слухи, зрители нашептывали друг другу на ухо двусмысленные шуточки. Имя Нана – коротенькое, уменьшительное имя, легко переходившее из уст в уста, – ласкало слух. Самый звук его уже веселил толпу и располагал к благодушию. Ею овладело жгучее любопытство, чисто парижское любопытство, неистовое, как приступ горячки. Каждому хотелось увидеть Нана. У одной дамы оборвали оборку на платье, какой-то господин потерял шляпу.
– Ну, вы уж слишком многого от меня требуете! – воскликнул Борднав, которого осаждали вопросами по меньшей мере человек двадцать. – Сейчас вы ее увидите… Бегу, меня там ждут.
Он исчез, радуясь, что ему удалось зажечь публику. Миньон, пожимая плечами, напомнил Штейнеру, что Роза хочет показать ему свой костюм для первого акта.
– Смотри-ка, вон Люси выходит из кареты, – заметил Ла Фалуаз, обращаясь к Фошри.
Это действительно была Люси Стьюарт, маленькая, некрасивая женщина лет сорока, с чересчур длинной шеей, худощавым усталым лицом и толстыми губами, но такая живая и грациозная, что казалась необыкновенно привлекательной. Она привезла с собой холодную красавицу Каролину Эке и ее мать – весьма чванную, надутую особу.
– Ты ведь с нами? Я оставила за тобой место, – сказала Люси журналисту.
– Ну нет, извините! Оттуда ничего не видно!.. – ответил Фошри. – У меня билет в партер, я предпочитаю сидеть там.
Люси рассердилась. Может, он боится с нею показаться? Но тут же, успокоившись, она изменила тему разговора:
– Отчего ты мне не сказал, что знаком с Нана?
– Нана! Да я ее в глаза не видел!
– Неужто?.. А меня уверяли, что ты ее любовник.
Но стоявший впереди них Миньон приложил палец к губам, призывая, чтобы они замолчали, и шепотом объяснил Люси, указав на проходившего мимо молодого человека:
– Бескорыстная любовь Нана.
Все оглянулись. Молодой человек был недурен собой. Фошри узнал его: это был Дагнэ, который прокутил с женщинами триста тысяч франков, а теперь промышлял по мелочам на бирже, чтобы иметь возможность иногда угощать их в ресторане обедом или преподнести букет цветов. Люси нашла, что у него красивые глаза.
– А вот и Бланш! – воскликнула она. – Бланш и сказала мне, что ты был близок с Нана.
Бланш де Сиври, блондинка, красивое лицо которой заплыло жиром, явилась в сопровождении тщедушного, но чрезвычайно выхоленного и изящного господина.
– Граф Ксавье де Вандевр, – шепнул Фошри на ухо Ла Фалуазу.
Пока граф здоровался с журналистом, между Бланш и Люси происходило бурное объяснение. Обе дамы – одна в розовом, другая в голубом – загородили проход своими юбками в частых оборках и так громко повторяли имя Нана, что привлекли к себе всеобщее внимание. Граф де Вандевр увел Бланш. Но теперь имя Нана, подхваченное, точно эхо, еще громче зазвенело во всех четырех углах вестибюля. А ожидание разжигало интерес к актрисе.
«Что ж это, они и начинать не думают?» Мужчины посматривали на свои часы, запоздавшие зрители выскакивали из экипажей, не дожидаясь, пока кучер остановит лошадей; кучки на тротуаре рассеивались, и на опустевшей сейчас световой дорожке возникали прохожие, которые медленно прогуливались перед театром и, вытянув шею, заглядывали в театр. Подбежал, насвистывая, мальчишка, остановился перед афишей, висевшей на дверях, крикнул хриплым голосом: «Ау, Нана!» – и отправился дальше вихляющей походкой, шлепая башмаками. Раздался смех. Прилично одетые господа повторяли: «Нана, ау! Нана!» У контроля теснилась публика, там разгорелся спор, шум все нарастал, голоса гудели, призывали Нана, требовали Нана; в толпе, как это порой бывает, проснулась потребность к низменной потехе и грубая чувственность.
Но вот в этом гаме раздался звонок. Смешанный гул голосов докатился до самого бульвара: «Звонок, звонок!» Тут и началась толкотня, каждому хотелось пройти вперед, контролеры сбились с ног. Встревоженный Миньон взял под руку Штейнера, который так и не пошел взглянуть на костюм Розы. При первом же звонке Ла Фалуаз пробрался сквозь толпу, увлекая за собою Фошри, чтобы не пропустить увертюру. Поспешность, с какой публика устремилась в театр, раздражала Люси Стьюарт. «Ну, что за грубияны, толкают женщин!» Она вошла последней вместе с Каролиной Эке и ее матерью. Вестибюль опустел, а там, вдали, все еще гудел бульвар.
– Право, можно подумать, что их пьесы всегда доставляют удовольствие, – говорила Люси, поднимаясь по лестнице.
Стоя у своих кресел, Фошри и Ла Фалуаз снова разглядывали театральный зал. Теперь он весь сиял. Языки газа колебались в огромной хрустальной люстре, отбрасывая желтые и розовые лучи, которые струили вниз на партер дождь света. Играл переливами гранатовый бархат кресел, а светло-зеленые узоры на стенах смягчали блеск позолоты и яркую роспись плафона. В потоке ослепительного света, отбрасываемого высокой рампой, багрянцем горел занавес, но роскошь тяжелых пурпурных драпировок, напоминавшая роскошь сказочных дворцов, так мало соответствовала убогой, потрескавшейся раме, где из-под позолоты проступала штукатурка. Становилось жарко. Музыканты за пюпитрами настраивали инструменты, и легкие трели флейты, приглушенные вздохи трубы, певучие голоса скрипок таяли в нарастающем гомоне голосов. Зрители разговаривали, толкались, рассаживаясь на местах, взятых с бою, а в коридорах была такая давка, что двери с трудом пропускали нескончаемый людской поток. Перекликались между собой знакомые, шелестели шлейфы, мелькали фраки или сюртуки, тянулись вереницы юбок и причесок. Рады кресел мало-помалу заполнялись; кое-где выделялся светлый туалет, склоненная головка с изящным профилем и шиньоном, в котором искрились драгоценные камни. В одной из лож отливал атласной белизной краешек обнаженного женского плеча. Дамы томно обмахивались веерами, следя спокойным взглядом за суетливой толпой; а в партере стояли молодые люди, в глубоко вырезанных жилетах, с гарденией в петличке, и наводили бинокли кончиками затянутых в перчатки пальцев.
Фошри и Ла Фалуаз стали искать знакомых. Миньон и Штейнер сидели бок о бок в ложе бенуара, положив руки на бархатный барьер. Бланш де Сиври, казалось, одна занимала всю ложу бельэтажа у самой сцены. Но Ла Фалуаз с особым вниманием разглядывал Дагнэ, сидевшего в кресле партера, двумя рядами впереди него. Сосед Дагнэ, юноша лет семнадцати, никак не больше, – должно быть, вырвавшийся из-под надзора школьник, – с изумлением озирался, широко раскрыв прекрасные, по-детски невинные глаза.
Ругон-Маккары - 9. Нана - Золя Эмиль => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Ругон-Маккары - 9. Нана автора Золя Эмиль дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Ругон-Маккары - 9. Нана у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Ругон-Маккары - 9. Нана своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Золя Эмиль - Ругон-Маккары - 9. Нана.
Если после завершения чтения книги Ругон-Маккары - 9. Нана вы захотите почитать и другие книги Золя Эмиль, тогда зайдите на страницу писателя Золя Эмиль - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Ругон-Маккары - 9. Нана, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Золя Эмиль, написавшего книгу Ругон-Маккары - 9. Нана, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Ругон-Маккары - 9. Нана; Золя Эмиль, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн