Тебя же попрошу, разузнать все подробности об этой француженке. А сейча, моя дорогая, иди и оставь меня одного. Мне надо отдохнуть и подумать...
Кито покорно поднялась, запахнула халатик, поцеловала меня последний раз и ушла.
Я остался один.
Первая победа одержана! Теперь в бой! Я чувствовал в себе прилив энергии. Впереди была ясная цель и надо действовать. Меня волновал вопрос о француженке. Кто она? Как сюда попала? Что с ней произошло? Почему ее привезли сюда под охраной? Я знал, что в этот госпиталь привозят только военных и... таких, как я...
И вдруг, как молния мысль - Марсель! Неужели Марсель? Может быть ее как и меня хотели убрать?
Эта мысль не давала мне покоя и я знал, что так и будет до тех пор, пока я не увижу ее. Ах, если бы я мог ходить! Надо попытаться. А то совсем распустился. Валяюсь как чурбан. Меня охватила злость. Сев на кровать, я попытался спустить на пол ноги. Ощущение резкой, но терпимой боли в груди не остановило моих попыток. И вот мои ноги уже на полу. Весь мокрый от усилий я жадно ловил ртом воздух. В груди что-то клокотало, но я боялся только одного, что бы не пошла горлом кровь. Но, кажется, все в порядке. Постепенно мне становилось лучше. Боль проходила, дышать стало легче. Я стоял и улыбался. Отхлебнув с чашки чего-то вкусного, что принесла Кито, я почувствовал себя совсем хорошо. Только голова слегка кружилась... Я осторожно лег и дал себе задение в течение трех дней встать на ноги. Врача обманывать по прежнему. Поменьше возиться с девчонкой. Брать ее только тогда, когда терпеть будет невмоготу. Добиться, чтобы Кито перевели к француженке. Разработать наилучший вариант побега. Вот пока все.
Я начал неуклонно добиваться своей цели.
Через три дня, с помощью Кито, я уже стоял на своих еще дрожащих ногах. Шагнуть еще боялся, но все таки стоял, опираясь одной рукой на плечо Кито, а другой на спинку кровати.
Меня лечили добросовестно, как приговоренного к смерти. Да и я не далеко ушел от этого. Если докажут, что я разведчик, а по их терминологии - шпион, то конец. Но пока ничего компроментирующего в своих действиях я не находил. Документы у меня были самые настоящие, а попытку вступить в контакт с Хаяси можно объяснить по разному. На худой конец годится и шантаж. В крайнем случае меня вышлют, как нежелательное лицо. Но этого допускать нельзя.
С Кито пришлось повозиться. Два дня она обижалась на то, что я отвергаю ее ласки и "уже успел разлюбить". Как можно мягче я ей объяснил, что мне нужно окрепнуть и что половая жизнь может задержать восстановление моих сил. Она окружила меня своей нежностью, говоря, что мне с ней ничего не прийдется "делать", я все будет "делать" она сама и мне только прийдется лежать.
Но уже на четвертый день после первого сближения с Кито, рано утром я почувствовал сильное желание... В течении дня - еще и еще...
Вечером я уже с нетерпением ожидал Кито. При ее входе я приветливо улыбнулся ей и протянул навстречу руки. Она капризно надула гудки, поправила подушку у меня под головой, взглянула на меня раз, другой... Быстро наклонилась и впилась в меня жадным, горячим поцелуем. В засос. От ее трепета всего тела исходила сила неумолимо напрягшая мой член, делавшая его длинным, толстым, твердым.
Оторвавшись от ее губ я прошептал:
- Садись!...
Не отрывая своих губ от моих, она распахнула халат, сбросила трусики, подняла одеяло и перебросила одну ногу через меня...
- Нет, ко мне спиной! - вновь отрываясь от ее губ потребовал я.
Она удивленно вскинула брови, вероятно представив себе позу которую я желал, покраснела...
- Ну же, повернись...
Словами и руками я помогал ей повернуться и сесть на меня верхом.
Она осторожно опустилась на мой член, придерживая его рукой.
Ее задница была все еще скрыта от моего взора халатом, и я предвкушая наслаждение, не спешил его приподнимать.
Мои руки и ее пальчики встретились у наших половых органов облегчая им соединение...
- Ну, - не выдержал я и все ее тело медленно начало двигаться вверх и вниз...
Я похлопывал ее по ягодицам поверх халата, гладил их, чуть-чуть пощипывал, гладил ее по изогнутой спине, по пояснице, слегка щекотал ее...
- Пе-ре-стань... - просила она, прерывающимся голосом. - Ну прошу...
Вскорее я почувствовал, что она моя, что она охвачена такой же похотью как и я...
Резко, почти грубо я поднял ей сзади халат и забросил его край на плечи...
Она чуть сжалась, выпрямилась и ее шейка слегка покраснела. Но, стыдливо сжимая ягодицы, упираяь вытянутыми руками мне о бедра, она старалась двигаться вверх и вниз, опускаяь при этом осторожно до толчка в матку.
Ее влагалище плотно обхватывало верхнюю часть моего члена и я упиваясь неизъяснимо сладостным ощущением несколько минут лежал неподвижно.
Но похоть нарастала и я, ни слова не говоря, начал двигать руками ее плечи, принуждая ее наклонить грудь к моим коленям. Она слабо, стыдливо сопротивлялась, но постепенно уступила моей настойчивоти. Ее руки все больше сгибались в локтях, ее головка наклонялась все ниже и ниже... еще последнее робкое неуверенное сопротивление и ее груди коснулиь моих коленей...
Мой жадный взор впился в ее широко раскрытые ягодицы, в пухленькие срамные губки, туго обхватившие мой член. Но я тут же грубо сжал пальцами ее ягодицы, чтобы на несколько секунд задержать ее движения и справиться с нахлынувшим на меня жаром - я бояля преждевременно кончить.
Полежав минуту неподвижно, я отпустил ее ягодицы и они тот час пришли в движение...
Я закрал глаза и лишь изредка из-под опущенных ресниц бросал мимолетные взгляды на ее задницу, ритмично подымавшуюся и опускавшуюся... Долго любоватья этим зрелищем я не мог так как это чрезвычайно ускоряло наступление у меня оргазма в чем я отнюдь не был заинтересован...
Но... невольно мои бедра начали напрягаться, вздрагивать каждым движением девушки сдерживаться становилось все труднее и труднее и когда она, потеряла всякое самообладание, кажетя, забыв саму себя, прижавшись лицом к моим ногам, принялаь непостежимо вертеть задницей, не отрывая матки от головки моего члена, я с непроизвольным глухим стоном начал спукать... Спазмы и подергивание всего ее тела, а также жалобные всхлипывания и вскрикивания краноречиво свидетельтвовали о том, что на этот раз оргазм у нее совпал с моим...
Прийдя в себя, она тяжело поднялась, стыдливо опустила сзади халат и легла возле меня...
Успокоившиь она принялась лениво и мило болтать о всякой всячине...
Кито мне все больше нравилась и в половом отношении она удовлетворяла меня целиком. Но откуда у нее это знание дела? Откуда такая опытность? Кто лишил ее невинности? Как пробудилась у нее вполне зрелая чувственность? Ведь в том, что она испытывает оргазм не было никаких сомнений! - Кито...
- Да?
- Ты не сердись, - начал я, - но мне хотелоь бы знать...
- Что?
Я нежно обнял ее, поцеловал и тихо спросил:
- С кем ты первый раз имела...
- А... С мужем моей сестры, - просто сказала она, отвечая на мой поцелуй...
- Но... но как же?
В конце концов она побуждаемая моими вопросами рассказала, что муж ее сестры, по видимому весьма сладострастный мужчина, в последние месяцы беременности сестры Кито, научил ее онанировать себя. По вечерам он поднимался на второй этаж в ее комнату ложился с журналом или книгой на широкий диван лицом к стене и принимался их расматривать. Она же по его требованию ложилась рядом с ним, прижималась к его спине и начинала медленно поглаживать и ощупывать его половые органы, не растегивая брюк. Когда жу его член делался большим, она неторопливо обнажала его и принималась ласкать уже голым. Спустя еще некоторое время она растегивала ему брюки и стягивала их к коленям. Он отбрасывал журналы в сторону и целиком отдавался ее ласкам. Кончал он в полотенце или платок.
- А ты? - спросил я Кито.
- Что я... хотя я его не любила, но он мне нравился и мне было... приятно делать это...
- Но ты же возбуждалась при этом?
- О! Еще как! - поспешно воскликнула девушка.
- Ну и он тебя...
- Да, но это случилось уже после родов у сестренки. Он делал мне очень нежно и осторожно, но я очень кричала от боли... Это было днем и в доме никого не было. А то бы...
Тем временем Кито томно потягивалась при этом воспоминании о своих первых победах и ее пальчики оказались на моем члене...
Ее рассказ и признание возбудили во мне желание. Своими пальчиками она могла ощутить это хорошо...
"Нет, так нельзя!" - решительно подумал я. - "На сегодня хватит. Дело важнее всего!"
Я мягко снял ее руку со своего члена...
- Кито, милая, это будет слишком много для меня. Понимаешь?
- Да, да! Понимаю, прости... Не буду...
Она поцеловала меня и поднялась с кровати...
- Погоди! Еще одно маленькое соображение о деле...
Я принялся излагать ей причины, по которым ей необходимо было перейти в комнату напротив. Но она никак не могла понять, зачем мне понадобилась эта француженка... Но, в конце концов, мне удалось добиться ее согласия на эту существенную и необходимую деталь в моем плане подготовления побега...
При очередном посещении врача я выразил неудовольствие тем, что мне не разрешают подниматься с постели. Врач сухо ответил, что этого нельзя делать пока рана еще не зарубцевалась... Я спросил, почему меня держат здесь под охраной. Он ответил, что ему это не известно и, что на этот вопрос я получу ответ от полиции, представитель которой не замедлит появиться, как только я окрепну. Это сообщение было интерестно и важно, но я и виду не подал, что это меня интересует и приступил к самому главному.
- Доктор, у меня есть просьба, - как бы между прочим сказал я, сообщите, пожалуйста, обо мне французскому консулу.
- Это вне моей компетенции, - сухо ответил доктор.
- Тогда разрешите послать ему письмо, - продолжал я.
Доктор пожал плечами:
- Пожалуйста...
Весь вид его говорил о том, что этот разговор не имеет никакого смысла. Да и я сам знал, что никакое мое письмо никуда не дойдет... Но я расчитывал, что покончив с неприятной темой, доктор будет поддатливее в мелочах.
- Тысяча извинений, доктор, - я говорил как можно вежливее, - нельзя ли вместо этой молоденькой девушки, сестру постарше?
- А в чем дело? - доктор удивленно взглянул на меня.
- Так, ничего особенного... Просто она меня раздражает...
- Но почему? Она очень хорошая сестра!
- Видите ли, доктор,... - я замялся как бы стесняясь выразить свою мысль. - Я человек молодой... Вот и мне... Короче говоря, она возбуждает во мне физиологическую потребность, а меня это очень беспокоит, особенно по ночам. Я плохо сплю.
Доктор внимательно выслушал меня и резко спросил:
- Она ведет себя нетактично?
- Наоборот, доктор! - быстро ответил я. - Она сама холодность!
Он задумался, потом сказал:
- Хорошо. Вам заменят сестру.
Он прописал мне какое-то успокаивающее и ушел...
Я торжествовал. Все пока шло хорошо! Кито будет в палате напротив! Правда, мне будет трудновато притворяться и скрывать свои хождения по комнате, но зато я буду знать, что делается в палате напротив и отведу подозрения от Кито.
С некоторых пор меня начало особенно интересовать все, что касается палаты напротив...
Из рассказов Кито я узнал, что в этой палате держат молоденькую красивую француженку с довольно сильным нервным потрясением. Иногда, без сознания она бредит, порываясь куда-то бежать...
Попросив Кито подробно описать ее наружность, я понял, что это не Марсель. Марсель смуглая, а эта беленькая, волосы у Марсель черные, а у этой золотистые.
Не знаю почему, но эта девушка не выходила у меня из головы. И дорого бы я дал, чтобы только посмотреть на нее. Мысли о ней мешали моим планам и я чувствовал, что пока ее не увижу, покоя мне не будет.
Я попрежнему выполнял поставленную задачу. Я уже мог делать по комнате несколько движений, не придерживаясь ни за что. Выполнял все предписания врача, пил все лекарства, ел много и с удовольствием.
Постепенно, благодаря режиму и тренировке, а так же известной воздержанности в свиданиях с Кито, я настолько окреп, что уже смело и уверенно передвигался по всей комнате. Это был большой шаг вперед.
Теперь следовало обстоятельно поразмыслить о побеге. Это была поистине трудная задача. Маленький коридор с наружи охранялся часовым. Окна задраны решетками из толстых прутьев и перепилить их в моем положении было вряд ли возможно.
Я перебрал несколько вариантов, но все они оказались непригодными. Я вспомнил десятки побегов, произведенных в свое время различными заключенными и коментарии к ним преподавателями развед-школы, но ни один из этих способов не подходил к данным условиям.
- Надо посоветоваться с Кито - подумал я.
Ночная сестра, сменившая Кито, пожилая японка, обычно, проделав все процедуры, назначенные мне врачем, уходила в дежурную комнату и спокойно спала там до утра, если ее не будил мой звонок.
Каждую ночь ко мне заходила Кито, переброситься неколькими ловами. На совокуплении она больше не настаивала, терпеливо ожидая первых шагов к этому с моей стороны.
После последнего c ней cближения прошло уже нескольео дней и я чувствовал настоятельную потребность взять ее. Эротические мысли мешали мне думать о деле. Я вновь с нетерпением ждал ее прихода, припоминая, как еще вчера она тянулась ко мне и сдержанно сладострастно изгибала свои бедра. Тогда я еще нашел силы ничего не заметить, но сегодня... Воображение мое играло и я представлял ее себе в особенно бесстыжих поза х...
Тихо скрипнула дверь... Наконец!
Кито подошла ко мне, внимательно взглянула мне в глаза и, очевидно, прочла в них все, что хотела знать... Она закрыла на ключ дверь и через секунду уже лежала со мной...
- Я хочу!
- И я тоже, - прошептала она, стягивая с себя трусики, - и... давно уже...
- Немножко поговорим сперва, хорошо?
- О чем? - спросила она.
Мне хотелось немного отдалить сладость сближения, немного подразнить себя и ее... И я вновь стал распрашивать ее о том, что с ней делал муж сестры. Она рассказывала и, между прочем, вспомнила, как однажды ей довелось видеть совокупление сестры с мужем. Сношались они в этот раз совершенно необычным способом и она, затаив дыхание, не отрывала глаз от щелки, наблюдая акт до самого конца. Распрашивая о подробностях, я сказал:
- А с тобой он так делал?
- Нет.
- Я хочу попробовать, - предложил я.
- Но это трудно... ты устанешь...
- Давай сюда вот те подушки с дивана, - попросил я, сбрасывая с себя трусы.
- Положи здесь, - указал я ей на середину кровати. - А ты... сюда... нет... Вот так!
После довольно длительной возни мы, наконец расположились действительно необычным способом. Было стыдно и ей и мне... Но и острота наслаждения обещала быть далеко не обычной, еще до того никогда не испытанной. Правда, физически, поза оказалась весьма трудной, утомительной, но...
Я лежал на спине, вернее на верхней ее части. Под головой у меня была небольшая подушечка. Таз же мой, был высоко поднят и под ним находились, подпирая его снизу, две большие подушки, скутанные одеялом. Таким образом моя поясница была изогнута до предела, а колени свисали у меня над грудь ю...
Девчонка же, повернулась ко мне задницей, обняла своими бедрами мои, поддерживая себя на вытянутых руках.
С большим трудом и после нескольких неудачных попыток удалось нам наконец, соединиться в этой исключительно трудной позе.
Кито разгорячившись, начала своей, почти детской попкой делать целую серию плавных и резких движений, стараясь как можно полнее охватить мой член своим тугим отверстием.
Мои бедра, неестественно поднятые вверх, мешали веедению члена глубоко во внутрь, пружинили под давлением ее бедер, дразнили девчонку, танцевавшую на них.
Кито раздвигала и сдвигала свои бедра, неестественно нагибала их. Делала своей задницей сильные судорожные толчки о мои, мешавшие ей бедра, жалобно, нетерпелпво вскрикивала, продвигала свой зад дальше к моему животу, вновь поднимала его и вновь делала толчки вниз.
Выпрямившись, приседая и приподнимаясь на полусогнутых ногах она делала такие движения, какие делают всадники, скачущие на лошади галопо м...
Наклонившись вперед и удерживая себя на вытянутых руках высоко приподняв свой зад, судорожным усилием затем, приподнимала его вниз, пытаясь вобрать в свое пылающее тело весь мой член...
Я не мог оторвать своего взгляда от ее до предела раскрывшихся ягодиц, растянутого отверстия, когда она их приподнимала.
Я только немного хмурился боясь слишком рано кончить...
Все ее тело горело, покрываясь потом от черезмерных усилий. У мнея ломила поясница, болели бедра, но член стоял колом... Захватив свои ноги под коленками, я ритмично прижимал их к своей груди отчего мой член еще больше выдвигался вверх.
Но вот моя девочка приспособилась и, изогнувшись всем телом в дугу, начала частые, быстрые и равномерые какие-то жадные движения, в которых учавствовали все части ее гибкого тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28