Они обменялись семейными сплетнями, правда, Бретт тут не мог похвастаться особенными знаниями, зато он мог ответить на все вопросы о Софии, Хью и детях.Однако Сабрина не смогла скрыть обиды и разочарования, когда Алехандро отослал ее спать, словно ребенка. Они-то с Бреттом отправились в гостиную выпить мадеры, которой привез Бретт, и выкурить по сигаре. Обычно Сабрина всегда после ужина проводила время с отцом. Ладно еще, в доме много гостей. Нехорошо сидеть с мужчинами. Но при чем тут Бретт? Когда приезжает Карлос, ее так не отсылают спать, недовольно подумала она. Почему же, когда приехал Бретт… Сабрина мрачно подумала, а что, если это повторится и завтра, и послезавтра? Что, если Бретт теперь надолго займет ее место рядом с отцом в гостиной? Еще чего не хватало! Она не намерена это терпеть!С грустью сознавая, что опять разжигает в себе неприязнь к Бретту, Сабрина постаралась сосредоточиться на более приятных вещах. Например, отец явно обрадовался приезду Бретта, и она много смеялась за столом. Завтра они вместе покажут своему гостю ранчо.Смирившись с неизбежным, Сабрина улеглась в постель и, засыпая, подумала: как хорошо, что завтра она опять увидит Бретта! Потом, не желая копаться в своих чувствах, попыталась отогнать от себя мысли о нем. Она не хотела думать о его поцелуе и о том, как у нее сердце убегает в пятки, когда он улыбается ей, и о том, как кровь вскипает у нее в жилах, когда он как-то особенно смотрит на нее… Нет, не надо. Она будет хранить мир между ними. Глава 7 На следующее утро погода была как нельзя лучше. Сабрина сошла вниз, когда ее отец и Бретт уже сидели за завтраком и обсуждали возможности выращивания сахарного тростника на Ранчо дель Торрез.Сабрина с изумлением поняла наконец, зачем приехал Бретт, и сразу же рассердилась. Почему Алехандро ничего не сказал ей о своем намерении выращивать сахарный тростник?В последние несколько лет не было ни одного более или менее важного решения, касающегося ранчо, которое Алехандро принимал, не переговорив сначала с ней. Она даже не то чтобы сильно рассердилась, скорее растерялась. Она всегда знала, что Алехандро спрашивает ее мнение и советуется с ней, пробуждая в ней интересы к хозяйству, потому что спешит научить ее всему, что ей может потребоваться, если, не дай Бог, придется одной заниматься ранчо. И она привыкла вникать во все дела — сколько они продадут коров и сколько купят лошадей, и какие посеют семена, — а теперь он задумал нечто совсем новое, во что собирается вложить большие деньги, и не сказал ей ни слова.Сабрина подняла глаза на отца. Почему? Почему он молчал о своем проекте и о приезде Бретта?Ее раздражение усилилось, когда она перевела взгляд на Бретта. От вчерашнего разбойника не осталось и следа. Его лицо было чисто выбрито, одежда начищена и выглажена, однако Сабрина не могла выкинуть из головы видение бородатого и страшного разбойника, гонящегося за ней. Сейчас, когда он совершенно забыл о ней, поглощенный разговором с отцом, его лицо разгладилось, а зеленые глаза больше не сверкали неприятным, всезнающим огнем.Зачем он приехал? Что он забыл в Накогдочезе? Может быть, он обанкротился и явился обхаживать отца? Понимая, какие недостойные мысли завладели ею, Сабрина постаралась поскорее избавиться от них.Сердясь на себя, она старалась быть полюбезнее с гостем. После завтрака они все вместе объехали ранчо, причем Сабрина была весь день мила, как никогда, а после сиесты они отправились осматривать конюшни.Дель Торрезы были известны своими лошадьми и быками, и пока они переходили из одной конюшни в другую, из одного загона в другой, Бретт не переставал восхищаться хозяйственными талантами Алехандро. Деньги, которые дед Сабрины когда-то вывез из Испании, помогли семье сразу занять высокое положение среди землевладельцев Техаса. С тех пор, как Энрике дель Торрез в первый раз ступил на землю Нового Света, капитал семьи лишь преумножался. Они владели складами и причалами в Новом Орлеане, плантацией хлопка в Луизиане, серебряными рудниками и землями в Мексике. Имея столь неограниченные возможности, они и жили иначе, чем другие землевладельцы, осевшие в Техасе. Почти все испанцы едва сводили концы с концами, а дель Торрезы позволяли себе жить с баронской роскошью. Они имели почти неограниченную возможность удовлетворять свои интересы и запросы, поэтому не было ничего удивительного в том, что они имели лучших быков, которых только можно было отыскать к западу от Миссисипи. Прародители их стад когда-то, еще во времена Энрике, были завезены из Испании, и Бретт, рассматривая их мощные спины, сильные ноги и закрученные рога, думал, что и в Испании уже вряд ли можно найти животных получше.— Вы продаете их как производителей или отправляете на бои быков в Мехико? — спросил он.Алехандро широко улыбнулся.— Поверишь ли, дружок, в прошлом году мне удалось продать нескольких одному маркизу в Мадрид. Должен сказать, я потешил свое самолюбие: быки дель Торреза, родившиеся и выращенные в Техасе, с триумфом возвращаются на родину своих предков. Да, да, я был доволен. Должен сказать, что в основном я продаю их как производителей, на улучшение здешних стад, но еще и на местные бои быков.Бретт удивился.— Здесь бои быков?— Да, здесь. — В глазах Алехандро зажегся хитрый огонек. — Испанец без корриды не испанец. Это наша страсть! Не организовать ли и нам бой быков, пока ты мой гость?Бретт согласно кивнул, не сводя глаз с одного из самых сильных быков в просторном загоне.— Я был бы рад, — не жеманясь, ответил он. Ранчо дель Торрез было огромным. Почти пятьдесят тысяч акров тропических джунглей, которые невозможно было объехать в один день. Большинство земель пребывало еще в первобытном состоянии. Коровы и лошади свободно паслись в сопровождении ковбоев на всей территории, и лишь особо ценные животные содержались в загонах, расположенных неподалеку от гасиенды.Проведя целый день в седле, Бретт с удовольствием пешком отправился бродить по окрестным полям. Рана давала себя знать, а к концу дня разболелась как следует.Сабрина заметила, как он кривится от боли, и, мучаясь угрызениями совести, спросила:— Очень болит? Может быть, нам не надо было так много ходить! Хотите вернуться на гасиенду и отдохнуть?Если Бретт и подумывал об этом, то ее слова моментально привели его в чувство и он распрямил спину. Жалость, раздраженно подумал он, ему не нужна, да еще от кого? От маленькой чертовки, которая сама же во всем виновата. Он не знал, то ли ему шутить, то ли злиться, и он решил отшутиться.— Малышка, я, правда, старше тебя, но не настолько же! Рука у меня немножко побаливает, однако тебе не стоит забивать этим свою хорошенькую головку. К тому же, ты должна быть довольна, ведь ты хотела ударить побольнее.Сабрина поджала губы. Ладно же! Больше он от нее не дождется ни слова сочувствия!Таким образом, и этот день оказался для нее двойственным. Она принимала участие в разговорах мужчин, потому что знала о ранчо не намного меньше Алехандро, и слова Бретта не испортили ей настроения, хотя то, что он обращался с ней как с малым ребенком, все-таки задевало ее. Никто не обращался с ней так, как он. Даже ее отец прислушивался ко всему, что она говорила. Бретт же только улыбался и слушал лишь то, что говорил Алехандро.Но, даже злясь на Бретта, она все время чувствовала его рядом; когда они обходили конюшни, ловила его взгляд, улыбки, прислушивалась к его смеху. Сабрина злилась на себя за это. Она повторяла, что он гораздо старше ее и она вовсе не обожает его, как в детстве, когда была в Натчезе. Она вспомнила, чем закончилось это обожание, и вспыхнула от заново испытанного унижения.Следующие несколько дней пролетели быстро. Бретт и Олли прекрасно устроились на гасиенде: Алехандро был гостеприимным хозяином, а его дом — полной чашей. Даже язык не стал для них неодолимой преградой, потому что Алехандро и Сабрина великолепно владели английским, а Бретт и Олли в своих путешествиях освоили немного испанский.Прошло пять дней. Рана у Бретта поджила, и Бонита объявила, что повязку можно снять. Насмешливо блестя глазами и изображая покорность, Бретт положил ее на стол.Сабрина так привыкла к алой перевязи, что когда Бретт спустился к завтраку без нее, была удивлена.— А где перевязь? — спросила она. Бретт усмехнулся. Сидя против нее, он намазывал на хлеб масло и джем.— Твой ангел-хранитель решил, что она мне больше не нужна. Слава Богу! А то я уж начал бояться, что мне никогда от нее не избавиться!Сидевший рядом с Сабриной Алехандро рассмеялся.— Боните только позволь, она всех нас перевяжет и уложит в постель.Сабрина бросилась на защиту Бониты.— Ее надо боготворить за то, что она делает, все знают, как она умеет лечить.Бретт проглотил кусок и насмешливо возразил:— Я уже вам говорил, что бывал ранен похуже. И ничего — все зажило и без Бониты.Сабрина фыркнула и уткнулась носом в чашку с горячим шоколадом. За пять дней ей не удалось справиться со своими чувствами. То ее безудержно тянуло к нему, то ей казалось, что она никогда еще не встречала более противного человека!У Алехандро подобных проблем не возникало, и Сабрина все чаще и чаще оказывалась в положении стороннего наблюдателя. Предполагалось, что если Алехандро с Бреттом обсуждают мужские дела, то Сабрина занимается дамскими. Когда же Алехандро и Бретт на весь день уехали подыскивать место для плантации сахарного тростника, Сабрина, не выходя из дома, писала приглашения соседям на праздник в честь приезда Бретта, который Алехандро намеревался устроить в субботу.Алехандро искренне радовался общению с молодым человеком, которого был бы горд назвать своим сыном. Не желая, однако, выдавать своего тайного желания связать брачными узами Сабрину и Бретта, он подсознательно держал их на расстоянии друг от друга, тем самым лишив Сабрину своего общества и привычных занятий.Алехандро обожал свою дочь и ради нее с готовностью дал бы отсечь себе правую руку, но он не был бы мужчиной и испанцем, если бы временами не мечтал о сыне. Когда Сабрина подросла, он стал понемногу забывать о своих мечтах, радуясь ее острому уму и мальчишеским ухваткам. Однако в компании Бретта он потерял голову, и его мечты вновь возродились, так что его поглощенность молодым человеком была если не извинительна, то понятна. Обиды Сабрины тоже были понятны, и Алехандро пришел бы в ужас, если бы догадался о ее мучениях…Это утро началось, как обычно. Бретт и Алехандро оживленно обсуждали планы на день. Сабрина молчала. Сжав зубы, она старалась сдержать растущее раздражение, однако скоро поняла, что ее опять оставляют на целый день одну.Решив больше не мириться с таким положением вещей, Сабрина, едва разговор на секунду прервался, твердо заявила:— Я еду с вами. Если мы будем выращивать сахарный тростник, думаю, мне тоже полезно кое-что узнать о нем.Алехандро взглянул на нее и заметил вздернутый подбородок. Он виновато улыбнулся.— Конечно, чика. Мы будем очень рады. И ты права, тебе тоже полезно знать, что мы собираемся делать. — Сабрина пришла в ярость, когда он посмотрел на Бретта, словно ожидая одобрения с его стороны. — Хорошая идея, не правда ли?Бретт пожал плечами.— Если вы так считаете, у меня нет возражений. — Он поднялся из-за стола. — Пройдусь до конюшни, скажу, чтоб оседлали ее лошадку. Через полчаса встречаемся. — Он насмешливо взглянул на Сабрину. — Полчаса хватит? Женщины всегда долго собираются.Сабрина деланно улыбнулась.— Не все женщины. Бретт усмехнулся.— Посмотрим.Ее глаза метали молнии, когда она смотрела ему вслед. Боясь, что может выдать себя, если заговорит, она отпила шоколада, поставила чашку и встала.— Пойду переоденусь. Не желаю, чтоб этот чурбам меня ждал.Вернулась она на пятнадцать минут позже условленного срока в панталонах и рубашке, с закрученными в тугой узел волосами. Ее обычно веселое лицо было мрачнее тучи.Она с радостью увидела за столом Карлоса вместе с отцом.— Буэнос пиас, Карлос! — ласково проговорила она и улыбнулась. — Что привело тебя к нам в такую рань?Карлос улыбнулся ей в ответ и с удовольствием оглядел ее стройную фигурку.— Хотел бы сказать, что моя очаровательная кузина, но, к сожалению, это не так. Я только что рассказал твоему отцу, что в наших краях опять появились разбойники и на сей раз они убивают свои жертвы.— Нет! — крикнула Сабрина. — Когда? Кого убили?— Вчера они налетели на ранчо Риоса и убили сеньора Риоса и его жену, — ответил Алехандро.Сабрина сжала кулаки.— Проклятье! Надо что-то делать! Алехандро кивнул, но заговорил Карлос.— Да! Пора нам взяться за них! — угрюмо согласился он. — Мой отец приглашает сегодня всех к нам на гасиенду обсудить, что будем делать. Карлос поднялся. — Я не могу долго задерживаться, — с сожалением произнес он. — Мне надо предупредить других. Проводишь меня? — спросил он Сабрину.И она неожиданно согласилась, желая избежать замечаний отца по поводу ее наряда. Они направились к воротам ранчо.— Слуга вчера привез нам приглашение. Мы с удовольствием познакомимся с вашим американо.Сабрина что-то пробормотала неопределенное, но Карлос слишком хорошо ее знал, чтобы не насторожиться.— Кто он такой? Неужели у твоей тети Софии такой взрослый сын. Мама очень удивилась, когда увидела приглашение… Твоей отец ничего нам не говорил.Сабрина пожала плечами.— Это пасынок Софии. Я сама не ожидала, что он приедет.Ни за что на свете она не призналась бы, что отец не поставил ее в известность о посланном Бретту приглашении.— И как долго он пробудет здесь? — с нескрываемым любопытством спросил Карлос. Сабрина неопределенно пожала плечами.— Не знаю.Он пристально посмотрел на Сабрину и спросил с нарочитым безразличием:— Он красивый? Понравится дамам?— Не знаю, — повторила Сабрина. Карлос нахмурился.— А что ты знаешь? — недовольно спросил он.Они не заметили проходившего поблизости высокого мужчину, который, увидев их, остановился, но не успел дать о себе знать, как Сабрина заговорила опять.Она подсознательно поняла, что интересует Карлоса, и мысль, что он ревнует ее, доставила ей удовольствие. Последние пять дней были для нее довольно мучительными, чтобы ревность Карлоса не пролила бальзам на ее сердечные раны.— Я знаю только, что ты явно красивее его, — сказала она с кокетливой улыбкой.Сабрина не солгала. Карлос был действительно красивее Бретта, но в Бретте было что-то такое…Карлоса, казалось, удовлетворил ее ответ.— И? — спросил он неожиданно хриплым голосом.Сабрина обычно не поощряла его попыток ухаживать за собой, однако приезд Бретта пробудил в ней чувства, которые она еще не умела держать в узде… даже еще не понимала… и она бросила на кузена нежный взгляд. Он, вправду, был очень красив. Оливковая гладкая кожа, черные вьющиеся волосы, жгучий взгляд. Стоило только подать ему знак, и он бы в мгновение ока перешагнул через разделяющую их грань. Сабрине неожиданно пришло в голову, что Карлос никогда не целовал ее. Но, главное, ей хотелось знать, пробудит ли в ней его поцелуй такие же чувства, какие сумел пробудить Бретт.— Ты меня поцелуешь? — спросила она, удивив и его и себя.У него были теплые и нежные губы, и властные руки, которыми он страстно прижал ее к своей груди, от него даже немножко пахло табаком и конским потом, как от Бретта, однако Сабрина не испытала ничего похожего, и когда Карлос попытался продлить поцелуй, вырвалась и отступила на шаг.Карлос тяжело дышал. На щеках у него появился румянец.— Керида, ты должна знать… — начал было он, но Сабрина закрыла ему рот рукой.Устыдившись того, как она использовала его, разочарованная Сабрина прошептала:— Не надо, ми амиго, я не должна была. Это нехорошо!Он горячо запротестовал, но, поняв, что теперь не время и не место, пробормотал:— Мы еще поговорим об этом. Сабрина посмотрела на него с улыбкой и покачала головой.— Нет. Забудь. Это ничего не меняет. Между нами ничего нет.Он долго не отрывал от нее взгляда, потом подошел к лошади и сказал на прощание:— Сейчас я покоряюсь тебе. Но так будет не всегда. Запомни это!..Сабрина долго глядела ему вслед. Ей было не по себе, потому что Карлос был ее другом, а она так нечестно использовала их дружбу. Хоть бы Бретт никогда не целовал ее! Это все его вина!Повернувшись на каблуках, чтобы идти обратно, она заметила объект своего недовольства в тени старого платана. Сабрина похолодела, не зная, как долго он простоял там.Она не могла разглядеть выражение его глаз, однако голос его прозвучал насмешливо:— Поссорилась с возлюбленным?— Не ваше дело! Если бы вы были джентльменом, то не стали бы подслушивать и подглядывать. — Она тяжело дышала. — Давно вы здесь стоите?— Достаточно давно, — сухо ответил Бретт. — Кто этот парень, малышка? Он не нравится твоему отцу? Поэтому вы тут встречаетесь?Все обиды, которые Сабрина копила целых пять дней, выплеснулись наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37