Евгений быстро скользнул взглядом по склону в направлении, противоположном движению скатившегося камня, но ничего подозрительного не заметил. Хуже всего было то, что он не заметил, откуда сорвался камень. Логика подсказывала, что сам по себе камень сорваться не мог, его кто-то или что-то столкнуло. Поэтому Кудрявцев упрямо искал взглядом причину падения, искал и не находил.
«Столкнуть камень могла и обыкновенная полевая мышь. А могла и не мышь, – тут же возразил себе Евгений. – Так что, подняться вверх и как следует осмотреть холм? Если на склоне притаился наблюдатель, я его найду. Не обязательно. Он может успеть незаметно уползти или обстрелять меня. Но даже если я его возьму, что это даст? Необходимо взять всю диверсионную группу, а не одного диверсанта, задача которого, возможно, ограничивается простым наблюдением. Если же отправленный к трассе разведчик не вернется, командир диверсионной группы, скорее всего, откажется от плана атаки колонны». Кудрявцев бросил взгляд на саперов и прикрывающих их автоматчиков, которые, не заметив его остановки, ушли далеко вперед, и, опустив свой бинокль, бодро зашагал следом за ними. Но в мозгу офицера военной разведки продолжала биться мысль: верно ли он поступил. Уже догнав автоматчиков, Кудрявцев почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд, но, быстро оглянувшись, встретился взглядом с майором Снежиным. Если бы Евгений знал, что за ним следит не только Снежин, он, возможно, изменил бы принятое решение и попытался взять замаскировавшегося наблюдателя…
Наблюдателей было двое. В мешковатых маскировочных комбинезонах «хамелеон», изобилующих торчащими во все стороны синтетическими лоскутками и раскрашенными под цвет травы концами лески, они лежали на склоне, неотличимые от поросших жухлой травой каменистых выступов. Наблюдатель, неосторожно столкнувший вниз мелкий камешек, сейчас лежал совершенно неподвижно, плотно прижимая к земле накрытую маскировочным капюшоном голову. Но второй, несмотря на очевидный риск быть замеченным, все же повернул за идущим по шоссе прапорщиком окуляры своего бинокля. В следующую секунду он понял, что сделал это напрасно – прапорщик оглянулся. Блэк тут же ткнулся лицом в песок, накрыв голову и бинокль капюшоном и молясь про себя, чтобы прапорщик не заметил его неосторожно брошенного взгляда.
Рядом с Блэком, на расстоянии вытянутой руки, лежал Слон. Слон получил свою кличку не за неуклюжесть (хотя именно он столкнул камень, привлекший внимание не в меру наблюдательного прапорщика), а за огромную силу, которой он обладал. В боевом расчете диверсионной группы Слон был пулеметчиком, с одинаковой ловкостью управляющимся как с ручным, так и с крупнокалиберным станковым пулеметом. Благодаря своей природной силе и недюжинной выносливости Слон мог в одиночку нести на себе крупнокалиберный пулемет вместе со станком. При выборе места для засады Блэк обычно брал Слона с собой, чтобы тот заранее присмотрел для себя оптимальную огневую позицию, наметил ориентиры и выбрал сектор обстрела. Они уже провели рекогносцировку и могли спокойно уйти, но Блэк, решив понаблюдать за появившейся на дороге группой саперов, приказал оставаться на месте. И все было бы в порядке, если бы Слон не столкнул этот чертов камень!
Не имея возможности следить за идущими по дороге бойцами, оба диверсанта обратились в слух. Но вокруг не шелестела трава, не осыпался песок и мелкие камни, вылетающие из-под ног взбирающегося на склон человека. У Блэка отлегло от сердца: «Значит, прапор ничего не заметил. Но ведь он обернулся! – тут же укорил себя диверсант. – Ну заметил, так не обратил внимания. А если и обратил, то не захотел рисковать». Выждав еще несколько секунд, командир диверсионной группы позволил себе поднять голову. Саперы и охраняющие их автоматчики ушли по шоссе далеко вперед, и Блэк с удовлетворением для себя отметил, что так не понравившийся ему прапорщик тоже был с ними.
Блэк не мог объяснить себе, почему замыкающий боевое охранение прапорщик вызвал у него беспричинный страх. Пока тот находился перед его глазами, диверсант ясно ощущал исходящую от прапорщика опасность. Обычный прапорщик, но что-то в нем было не так. Блэк попытался сосредоточиться и вспомнить, что в поведении прапорщика его насторожило: «Шел неторопливо, даже слишком неторопливо. Нет! Он шел медленно, постоянно отставая от саперов. Чересчур внимательно смотрел по сторонам? Кто его разберет, внимательно он смотрел или нет. Но смотрел он долго, даже слишком долго. Словно не засаду искал, а пытался что-то найти. Что найти? – Не найдя ответа на последний вопрос, диверсант переключился на внешность прапорщика. – Высок, подтянут, никакого живота, даже ни капли лишнего жира. Сразу видно, не тыловая крыса, а боец, возможно, спецназовец. Ну и что? Не все же прапора кладовщиками заделались, есть те, что и в спецназе служат. Оружие: автомат и «стечкин» в открытой кобуре. Не многовато ли? Трусоват, вот и обвешался пушками, как новогодняя елка… – Блэк поймал себя на мысли, что помимо автомата или гранатомета и сам всегда берет на операции двадцатизарядный «стечкин» в точно такой же открытой кобуре. – Стоп! А ведь пистолет у него не «стечкин», – неожиданно сообразил диверсант. – Хотя рукоятка похожа, но ствол короче, вот он и не выставлялся из кобуры». И хотя группа российских солдат вместе с подозрительным прапорщиком уже скрылась за поворотом шоссе, по телу диверсанта пробежал неприятный холодок. Почему-то именно неизвестный пистолет заставил его волноваться больше всего. И еще Блэк поймал себя на мысли, что не хочет участвовать в нападении на так удачно подвернувшуюся автоколонну. Чувство оказалось новым. Прежде он никогда не отказывался от своих планов.
* * *
Учеба в лицее отнимала у Бори куда больше времени и сил, чем в его прежней школе. К тому же он во всем старался превзойти своих одноклассников, чтобы доказать, что он лучше их. Он стал все реже участвовать в дворовых играх и забавах своих прежних приятелей, проводя время за учебниками или в гимнастических упражнениях, которые не забросил, даже став самым сильным в классе. В старших классах он почти перестал выходить во двор, стал сторониться дворовых компаний, что сейчас же вызвало злость и обиду соседских подростков. Но Боре было наплевать на их изменившееся отношение. Он упорно доказывал свое право называться лучшим и жалел тратить собственное время на пустые и никчемные разговоры с прежними приятелями. Компенсируя недостаток общения со сверстниками, Боря иногда встречался с Юркой, который уже успел закончить школу, работал механиком на автобазе и весной должен был уйти в армию.
Правда, перед армией у Юрки появились другие увлечения. Как-то раз Боря увидел друга в компании с рыжеволосой девушкой, хотел подойти, но Юрка, увидев направляющегося к нему соседа, повернулся к нему боком и из-за спины показал Боре кулак. При этом он не заметил, каким мстительным огнем вспыхнули глаза Бори. Его лучший друг променял его на какую-то девчонку, к тому же рыжую! Не стерпев такой обиды, Боря поклялся себе никогда больше не встречаться с Юркой. Клятва оказалась совершенно напрасной, через полтора месяца Юрку забрали в армию. Боря тогда заканчивал восьмой класс.
В девятом и особенно в десятом классе ненавистные Боре одноклассники то и дело заводили между собой разговоры о том, чем они займутся после окончания школы. Боря в их разговорах участия не принимал, но к словам прислушивался. Сделанный им для себя вывод оказался неутешительным: без протекции и блата в жизни не устроиться. У него не было ни того, ни другого, что, по мнению Бори, начисто лишало его возможности поступить в престижный вуз или устроиться на высокооплачиваемую работу, в отличие от его бездарных и ленивых, но имеющих пробивных родителей одноклассников. За те годы, что Боря проучился в лицее, перед его глазами прошла масса примеров, полностью подтверждавших сделанный им для себя неутешительный вывод. Неисправимые лентяи и двоечники совершенно неожиданно получали высокие годовые оценки, и все из-за того, что их родители задаривали учителей и классного руководителя дорогими подарками. Боря видел это собственными глазами, потому что родители лодырей, притаскивающие в школу запечатанные коробки и пакеты, даже не стеснялись детей.
Боре же, чтобы получать высокие оценки, приходилось рассчитывать только на себя, так как его мать при всем желании не могла сделать учителям хотя бы приблизительный по стоимости подарок. К тому же от непосильного труда на двух работах в последнее время она стала часто болеть. И он старался, старался изо всех сил. Все выпускные экзамены Боря Молчанов сдал на «отлично», но долгожданной золотой и даже серебряной медали так и не получил. Припомнив устраиваемые Борей драки, классный руководитель выразила свою неприязнь к сыну технички, выставив ему в аттестат удовлетворительную оценку за поведение. И на выпускном собрании Боря, стиснув зубы, с горящими завистью и ненавистью глазами наблюдал, как золотые и серебряные медали получают те, кто по уровню знаний ему и в подметки не годился. Открывающаяся за порогом школы взрослая жизнь заранее вычеркивала очередного неудачника. Но Боря Молчанов не желал быть неудачником. За семнадцать лет он уже вдоволь насмотрелся на нищую и убогую жизнь своей матери, таких же, как она, соседей по дому, по двору и по всему микрорайону, расположенному по соседству с городской свалкой. Теперь он точно знал, что эта жизнь была убогой, и не хотел ее для себя. Нет, он не пополнит армию серых, забитых и безропотных! Он сам вырвет у жизни то счастье, которое она приготовила для дураков и лентяев, чувствующих себя как за каменной стеной за спинами обеспеченных родителей.
Сразу после выпускного собрания Боря подбежал к школьному военруку.
– Я хочу поступать в военное училище! – с ходу объявил он.
– Молодец! – Обрадованный военрук хлопнул выпускника по плечу.
Военкоматы требовали от школ выполнения спущенного плана по направлению учеников в военные училища, а среди выпускников городского лицея уже давно не встречались желающие связать свою жизнь с армией. И вдруг неожиданная удача. Так что у военрука были все основания для радости.
– А в какое училище ты собрался поступать? – живо поинтересовался он.
«Что значит в какое?! Конечно, в самое лучшее!» – чуть не выпалил Боря. Но спустя мгновение он сообразил, что такой ответ вряд ли устроит военрука. Требовалось назвать что-то более конкретное. Юноша попытался вспомнить, какое из военных училищ считается самым престижным. И когда в голове всплыло известное название, ответил:
– В Рязанское парашютно-десантное!
– Гм, а поступишь? – с сомнением в голосе спросил военрук.
– Поступлю! – твердо ответил Боря.
При этом в глазах юноши появилась такая решимость, что военрук, мысленно пристыдив себя за сомнения, поспешил успокоить Борю:
– Будешь стараться, обязательно поступишь. А мы со своей стороны подготовим все необходимые документы.
По дороге домой Боря встретил Юрку. Тот только несколько дней назад вернулся из армии, о чем Боря и не подозревал. От неожиданности он забыл данную себе два года назад клятву никогда не разговаривать с Юркой и вполне искренне поздоровался со своим старшим товарищем.
– А, это ты, – Юрка поднял на него пустые глаза и, так и не сказав ни слова, прошел мимо.
– Пижон, – процедил сквозь зубы Боря, проводив Юрку презрительным взглядом, и поспешил домой, чтобы объявить матери о своем решении поступать в военное училище.
Мать, вопреки его ожиданиям, не обрадовалась такому известию.
– А как же я, Боренька? – по-простому спросила она. – Я ведь уже старенькая, болею часто. Думала, ты на старости лет со мной будешь, поможешь, если что. А ты, значит, меня бросить надумал, – добавила мать и тяжело вздохнула.
– Что за глупости?! И не думал я тебя бросать! – Боря даже обиделся: «И придет же такое в голову. Совсем мать из ума выжила».
На его решение состоявшийся разговор с матерью никак не повлиял. Оставив тяжело вздыхающую мать, Боря подошел к шкафу, где висел его единственный костюм, который он собирался надеть на выпускной вечер. Никакого желания еще раз увидеться с одноклассниками, которые его дразнили и которых он за это ненавидел, у Бори не было. Но он твердо решил идти на вечер, чтобы показать всем маменькиным сынкам и дочкам, что плюет на них. А если представится случай, он прямо там, на выпускном вечере, уделает любого, кто вздумает над ним насмехаться. С этими мыслями Боря достал из шкафа костюм и примерил его. Костюм, купленный матерью два года назад на откладываемые с зарплаты деньги, оказался безнадежно мал, несмотря на то что покупался на вырост. Раздавшаяся грудь и накачанные мышцы не позволяли даже застегнуть пиджак, а из узких рукавов смешно торчали его крепкие руки. К тому же пиджак нестерпимо давил в плечах, грозясь каждую секунду лопнуть по шву. Боря чуть не зарычал от досады, увидев себя в зеркале. Выход подсказала мать, предложив одолжить костюм у его товарища Юры. Вместе с сыном она поднялась в квартиру Юры и позвонила в дверь. Самого Юры дома не оказалось, но его мать Клавдия Николаевна охотно согласилась помочь и, покопавшись в вещах сына, выдала Боре вполне приличный Юрин костюм. Костюм был уже не новый, но на Бориной фигуре смотрелся отлично. Пока Боря примерял обновку и рассматривал себя в зеркале, женщины разговорились. Из их разговора Боря узнал, что Юрина девушка, с которой он встречался перед армией и даже собирался на ней жениться, его не дождалась и сейчас встречается с другим. Из-за чего Юра очень переживает, почти ничего не ест, никак не может простить девушке измену. «Тоже мне проблема, девчонка не дождалась, – усмехнулся про себя Боря. – И чтобы из-за этого убиваться?!» В его ожесточенном злобой сердце не было места любви, и он не знал, что это такое.
Выпускной вечер прошел на удивление скучно. Никто не лез к Боре с оскорблениями и насмешками, никто не пытался поддеть его язвительной шуточкой. Одноклассники попросту избегали его. Он сам провоцировал их на оскорбления, специально подходил близко и даже сознательно наступил одному из одноклассников на ногу. Но драки, которую старался завязать Боря, так и не получилось. Едва он оказывался рядом, другие выпускники сейчас же отходили в сторону, оставляя его одного. «Не подпускаете к себе, твари, – твердил он про себя, обводя взглядом отходящих при его приближении одноклассников. – Но я все равно прорвусь! Обязательно прорвусь!» Куда и как он собирается прорваться, Боря при этом не конкретизировал. Да его мысли и не заходили так далеко.
Возвращался он домой не под утро, как прочие выпускники, отправившиеся гулять после выпускного вечера, а ночью. В пустом дворе, на погруженной в темноту детской площадке слушала бренчание гитары и заунывные блатные песни группа подростков. Когда Боря проходил мимо, пение внезапно смолкло и чей-то грубый голос окликнул:
– Эй ты, фраер, кто такой?!
Боре впервые услышал такое обращение. Тем не менее он остановился, но ответить не успел.
– Это Борька Молчанов из лицея, – ответил за него один из подростков. – Раньше он нормальным пацаном был, а сейчас крутым стал.
– Крутым, говоришь? – своим грубым голосом переспросил обладатель расстроенной гитары. – Сейчас посмотрим, какой он крутой. А ну-ка, тащите его сюда.
Двое подростков бросились к Боре. Тот подождал, когда они приблизятся на достаточное расстояние, и двумя мощными ударами сбил обоих подростков с ног. Если бы после этого он бросился бежать, никто из дворовой компании его бы уже не догнал. Но бегство Боря считал проявлением трусости, поэтому он никуда не побежал, а сам подошел к детской площадке. Смелый Борин поступок произвел на ребят впечатление, они расступились перед ним, освобождая дорогу. Только обладатель гитары и грубого голоса как сидел, так и остался сидеть на своем месте. Подойдя ближе, Боря узнал парня с гитарой. Он был старше Бори на четыре года, жил с ним в одном дворе, за кражу или еще за что-то получил срок, отбыл три года на зоне, а несколько месяцев назад вернулся и сразу же возглавил дворовую команду подростков. Авторитет у бывшего зэка был непререкаемым, и окрестные мальчишки и девчонки-подростки толпой ходили за ним, а по вечерам слушали его рассказы о зоне или блатные песни.
– Ты за что же корешей моих обидел? – поинтересовался у Бори парень с гитарой и указал взглядом на ребят, которые кое-как поднялись с земли.
– А чтоб не лезли! – глядя парню в глаза, ответил Боря.
– Нехорошо, – объявил бывший зэк, пропустив мимо ушей его ответ.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''
1 2 3 4 5 6 7 8
«Столкнуть камень могла и обыкновенная полевая мышь. А могла и не мышь, – тут же возразил себе Евгений. – Так что, подняться вверх и как следует осмотреть холм? Если на склоне притаился наблюдатель, я его найду. Не обязательно. Он может успеть незаметно уползти или обстрелять меня. Но даже если я его возьму, что это даст? Необходимо взять всю диверсионную группу, а не одного диверсанта, задача которого, возможно, ограничивается простым наблюдением. Если же отправленный к трассе разведчик не вернется, командир диверсионной группы, скорее всего, откажется от плана атаки колонны». Кудрявцев бросил взгляд на саперов и прикрывающих их автоматчиков, которые, не заметив его остановки, ушли далеко вперед, и, опустив свой бинокль, бодро зашагал следом за ними. Но в мозгу офицера военной разведки продолжала биться мысль: верно ли он поступил. Уже догнав автоматчиков, Кудрявцев почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд, но, быстро оглянувшись, встретился взглядом с майором Снежиным. Если бы Евгений знал, что за ним следит не только Снежин, он, возможно, изменил бы принятое решение и попытался взять замаскировавшегося наблюдателя…
Наблюдателей было двое. В мешковатых маскировочных комбинезонах «хамелеон», изобилующих торчащими во все стороны синтетическими лоскутками и раскрашенными под цвет травы концами лески, они лежали на склоне, неотличимые от поросших жухлой травой каменистых выступов. Наблюдатель, неосторожно столкнувший вниз мелкий камешек, сейчас лежал совершенно неподвижно, плотно прижимая к земле накрытую маскировочным капюшоном голову. Но второй, несмотря на очевидный риск быть замеченным, все же повернул за идущим по шоссе прапорщиком окуляры своего бинокля. В следующую секунду он понял, что сделал это напрасно – прапорщик оглянулся. Блэк тут же ткнулся лицом в песок, накрыв голову и бинокль капюшоном и молясь про себя, чтобы прапорщик не заметил его неосторожно брошенного взгляда.
Рядом с Блэком, на расстоянии вытянутой руки, лежал Слон. Слон получил свою кличку не за неуклюжесть (хотя именно он столкнул камень, привлекший внимание не в меру наблюдательного прапорщика), а за огромную силу, которой он обладал. В боевом расчете диверсионной группы Слон был пулеметчиком, с одинаковой ловкостью управляющимся как с ручным, так и с крупнокалиберным станковым пулеметом. Благодаря своей природной силе и недюжинной выносливости Слон мог в одиночку нести на себе крупнокалиберный пулемет вместе со станком. При выборе места для засады Блэк обычно брал Слона с собой, чтобы тот заранее присмотрел для себя оптимальную огневую позицию, наметил ориентиры и выбрал сектор обстрела. Они уже провели рекогносцировку и могли спокойно уйти, но Блэк, решив понаблюдать за появившейся на дороге группой саперов, приказал оставаться на месте. И все было бы в порядке, если бы Слон не столкнул этот чертов камень!
Не имея возможности следить за идущими по дороге бойцами, оба диверсанта обратились в слух. Но вокруг не шелестела трава, не осыпался песок и мелкие камни, вылетающие из-под ног взбирающегося на склон человека. У Блэка отлегло от сердца: «Значит, прапор ничего не заметил. Но ведь он обернулся! – тут же укорил себя диверсант. – Ну заметил, так не обратил внимания. А если и обратил, то не захотел рисковать». Выждав еще несколько секунд, командир диверсионной группы позволил себе поднять голову. Саперы и охраняющие их автоматчики ушли по шоссе далеко вперед, и Блэк с удовлетворением для себя отметил, что так не понравившийся ему прапорщик тоже был с ними.
Блэк не мог объяснить себе, почему замыкающий боевое охранение прапорщик вызвал у него беспричинный страх. Пока тот находился перед его глазами, диверсант ясно ощущал исходящую от прапорщика опасность. Обычный прапорщик, но что-то в нем было не так. Блэк попытался сосредоточиться и вспомнить, что в поведении прапорщика его насторожило: «Шел неторопливо, даже слишком неторопливо. Нет! Он шел медленно, постоянно отставая от саперов. Чересчур внимательно смотрел по сторонам? Кто его разберет, внимательно он смотрел или нет. Но смотрел он долго, даже слишком долго. Словно не засаду искал, а пытался что-то найти. Что найти? – Не найдя ответа на последний вопрос, диверсант переключился на внешность прапорщика. – Высок, подтянут, никакого живота, даже ни капли лишнего жира. Сразу видно, не тыловая крыса, а боец, возможно, спецназовец. Ну и что? Не все же прапора кладовщиками заделались, есть те, что и в спецназе служат. Оружие: автомат и «стечкин» в открытой кобуре. Не многовато ли? Трусоват, вот и обвешался пушками, как новогодняя елка… – Блэк поймал себя на мысли, что помимо автомата или гранатомета и сам всегда берет на операции двадцатизарядный «стечкин» в точно такой же открытой кобуре. – Стоп! А ведь пистолет у него не «стечкин», – неожиданно сообразил диверсант. – Хотя рукоятка похожа, но ствол короче, вот он и не выставлялся из кобуры». И хотя группа российских солдат вместе с подозрительным прапорщиком уже скрылась за поворотом шоссе, по телу диверсанта пробежал неприятный холодок. Почему-то именно неизвестный пистолет заставил его волноваться больше всего. И еще Блэк поймал себя на мысли, что не хочет участвовать в нападении на так удачно подвернувшуюся автоколонну. Чувство оказалось новым. Прежде он никогда не отказывался от своих планов.
* * *
Учеба в лицее отнимала у Бори куда больше времени и сил, чем в его прежней школе. К тому же он во всем старался превзойти своих одноклассников, чтобы доказать, что он лучше их. Он стал все реже участвовать в дворовых играх и забавах своих прежних приятелей, проводя время за учебниками или в гимнастических упражнениях, которые не забросил, даже став самым сильным в классе. В старших классах он почти перестал выходить во двор, стал сторониться дворовых компаний, что сейчас же вызвало злость и обиду соседских подростков. Но Боре было наплевать на их изменившееся отношение. Он упорно доказывал свое право называться лучшим и жалел тратить собственное время на пустые и никчемные разговоры с прежними приятелями. Компенсируя недостаток общения со сверстниками, Боря иногда встречался с Юркой, который уже успел закончить школу, работал механиком на автобазе и весной должен был уйти в армию.
Правда, перед армией у Юрки появились другие увлечения. Как-то раз Боря увидел друга в компании с рыжеволосой девушкой, хотел подойти, но Юрка, увидев направляющегося к нему соседа, повернулся к нему боком и из-за спины показал Боре кулак. При этом он не заметил, каким мстительным огнем вспыхнули глаза Бори. Его лучший друг променял его на какую-то девчонку, к тому же рыжую! Не стерпев такой обиды, Боря поклялся себе никогда больше не встречаться с Юркой. Клятва оказалась совершенно напрасной, через полтора месяца Юрку забрали в армию. Боря тогда заканчивал восьмой класс.
В девятом и особенно в десятом классе ненавистные Боре одноклассники то и дело заводили между собой разговоры о том, чем они займутся после окончания школы. Боря в их разговорах участия не принимал, но к словам прислушивался. Сделанный им для себя вывод оказался неутешительным: без протекции и блата в жизни не устроиться. У него не было ни того, ни другого, что, по мнению Бори, начисто лишало его возможности поступить в престижный вуз или устроиться на высокооплачиваемую работу, в отличие от его бездарных и ленивых, но имеющих пробивных родителей одноклассников. За те годы, что Боря проучился в лицее, перед его глазами прошла масса примеров, полностью подтверждавших сделанный им для себя неутешительный вывод. Неисправимые лентяи и двоечники совершенно неожиданно получали высокие годовые оценки, и все из-за того, что их родители задаривали учителей и классного руководителя дорогими подарками. Боря видел это собственными глазами, потому что родители лодырей, притаскивающие в школу запечатанные коробки и пакеты, даже не стеснялись детей.
Боре же, чтобы получать высокие оценки, приходилось рассчитывать только на себя, так как его мать при всем желании не могла сделать учителям хотя бы приблизительный по стоимости подарок. К тому же от непосильного труда на двух работах в последнее время она стала часто болеть. И он старался, старался изо всех сил. Все выпускные экзамены Боря Молчанов сдал на «отлично», но долгожданной золотой и даже серебряной медали так и не получил. Припомнив устраиваемые Борей драки, классный руководитель выразила свою неприязнь к сыну технички, выставив ему в аттестат удовлетворительную оценку за поведение. И на выпускном собрании Боря, стиснув зубы, с горящими завистью и ненавистью глазами наблюдал, как золотые и серебряные медали получают те, кто по уровню знаний ему и в подметки не годился. Открывающаяся за порогом школы взрослая жизнь заранее вычеркивала очередного неудачника. Но Боря Молчанов не желал быть неудачником. За семнадцать лет он уже вдоволь насмотрелся на нищую и убогую жизнь своей матери, таких же, как она, соседей по дому, по двору и по всему микрорайону, расположенному по соседству с городской свалкой. Теперь он точно знал, что эта жизнь была убогой, и не хотел ее для себя. Нет, он не пополнит армию серых, забитых и безропотных! Он сам вырвет у жизни то счастье, которое она приготовила для дураков и лентяев, чувствующих себя как за каменной стеной за спинами обеспеченных родителей.
Сразу после выпускного собрания Боря подбежал к школьному военруку.
– Я хочу поступать в военное училище! – с ходу объявил он.
– Молодец! – Обрадованный военрук хлопнул выпускника по плечу.
Военкоматы требовали от школ выполнения спущенного плана по направлению учеников в военные училища, а среди выпускников городского лицея уже давно не встречались желающие связать свою жизнь с армией. И вдруг неожиданная удача. Так что у военрука были все основания для радости.
– А в какое училище ты собрался поступать? – живо поинтересовался он.
«Что значит в какое?! Конечно, в самое лучшее!» – чуть не выпалил Боря. Но спустя мгновение он сообразил, что такой ответ вряд ли устроит военрука. Требовалось назвать что-то более конкретное. Юноша попытался вспомнить, какое из военных училищ считается самым престижным. И когда в голове всплыло известное название, ответил:
– В Рязанское парашютно-десантное!
– Гм, а поступишь? – с сомнением в голосе спросил военрук.
– Поступлю! – твердо ответил Боря.
При этом в глазах юноши появилась такая решимость, что военрук, мысленно пристыдив себя за сомнения, поспешил успокоить Борю:
– Будешь стараться, обязательно поступишь. А мы со своей стороны подготовим все необходимые документы.
По дороге домой Боря встретил Юрку. Тот только несколько дней назад вернулся из армии, о чем Боря и не подозревал. От неожиданности он забыл данную себе два года назад клятву никогда не разговаривать с Юркой и вполне искренне поздоровался со своим старшим товарищем.
– А, это ты, – Юрка поднял на него пустые глаза и, так и не сказав ни слова, прошел мимо.
– Пижон, – процедил сквозь зубы Боря, проводив Юрку презрительным взглядом, и поспешил домой, чтобы объявить матери о своем решении поступать в военное училище.
Мать, вопреки его ожиданиям, не обрадовалась такому известию.
– А как же я, Боренька? – по-простому спросила она. – Я ведь уже старенькая, болею часто. Думала, ты на старости лет со мной будешь, поможешь, если что. А ты, значит, меня бросить надумал, – добавила мать и тяжело вздохнула.
– Что за глупости?! И не думал я тебя бросать! – Боря даже обиделся: «И придет же такое в голову. Совсем мать из ума выжила».
На его решение состоявшийся разговор с матерью никак не повлиял. Оставив тяжело вздыхающую мать, Боря подошел к шкафу, где висел его единственный костюм, который он собирался надеть на выпускной вечер. Никакого желания еще раз увидеться с одноклассниками, которые его дразнили и которых он за это ненавидел, у Бори не было. Но он твердо решил идти на вечер, чтобы показать всем маменькиным сынкам и дочкам, что плюет на них. А если представится случай, он прямо там, на выпускном вечере, уделает любого, кто вздумает над ним насмехаться. С этими мыслями Боря достал из шкафа костюм и примерил его. Костюм, купленный матерью два года назад на откладываемые с зарплаты деньги, оказался безнадежно мал, несмотря на то что покупался на вырост. Раздавшаяся грудь и накачанные мышцы не позволяли даже застегнуть пиджак, а из узких рукавов смешно торчали его крепкие руки. К тому же пиджак нестерпимо давил в плечах, грозясь каждую секунду лопнуть по шву. Боря чуть не зарычал от досады, увидев себя в зеркале. Выход подсказала мать, предложив одолжить костюм у его товарища Юры. Вместе с сыном она поднялась в квартиру Юры и позвонила в дверь. Самого Юры дома не оказалось, но его мать Клавдия Николаевна охотно согласилась помочь и, покопавшись в вещах сына, выдала Боре вполне приличный Юрин костюм. Костюм был уже не новый, но на Бориной фигуре смотрелся отлично. Пока Боря примерял обновку и рассматривал себя в зеркале, женщины разговорились. Из их разговора Боря узнал, что Юрина девушка, с которой он встречался перед армией и даже собирался на ней жениться, его не дождалась и сейчас встречается с другим. Из-за чего Юра очень переживает, почти ничего не ест, никак не может простить девушке измену. «Тоже мне проблема, девчонка не дождалась, – усмехнулся про себя Боря. – И чтобы из-за этого убиваться?!» В его ожесточенном злобой сердце не было места любви, и он не знал, что это такое.
Выпускной вечер прошел на удивление скучно. Никто не лез к Боре с оскорблениями и насмешками, никто не пытался поддеть его язвительной шуточкой. Одноклассники попросту избегали его. Он сам провоцировал их на оскорбления, специально подходил близко и даже сознательно наступил одному из одноклассников на ногу. Но драки, которую старался завязать Боря, так и не получилось. Едва он оказывался рядом, другие выпускники сейчас же отходили в сторону, оставляя его одного. «Не подпускаете к себе, твари, – твердил он про себя, обводя взглядом отходящих при его приближении одноклассников. – Но я все равно прорвусь! Обязательно прорвусь!» Куда и как он собирается прорваться, Боря при этом не конкретизировал. Да его мысли и не заходили так далеко.
Возвращался он домой не под утро, как прочие выпускники, отправившиеся гулять после выпускного вечера, а ночью. В пустом дворе, на погруженной в темноту детской площадке слушала бренчание гитары и заунывные блатные песни группа подростков. Когда Боря проходил мимо, пение внезапно смолкло и чей-то грубый голос окликнул:
– Эй ты, фраер, кто такой?!
Боре впервые услышал такое обращение. Тем не менее он остановился, но ответить не успел.
– Это Борька Молчанов из лицея, – ответил за него один из подростков. – Раньше он нормальным пацаном был, а сейчас крутым стал.
– Крутым, говоришь? – своим грубым голосом переспросил обладатель расстроенной гитары. – Сейчас посмотрим, какой он крутой. А ну-ка, тащите его сюда.
Двое подростков бросились к Боре. Тот подождал, когда они приблизятся на достаточное расстояние, и двумя мощными ударами сбил обоих подростков с ног. Если бы после этого он бросился бежать, никто из дворовой компании его бы уже не догнал. Но бегство Боря считал проявлением трусости, поэтому он никуда не побежал, а сам подошел к детской площадке. Смелый Борин поступок произвел на ребят впечатление, они расступились перед ним, освобождая дорогу. Только обладатель гитары и грубого голоса как сидел, так и остался сидеть на своем месте. Подойдя ближе, Боря узнал парня с гитарой. Он был старше Бори на четыре года, жил с ним в одном дворе, за кражу или еще за что-то получил срок, отбыл три года на зоне, а несколько месяцев назад вернулся и сразу же возглавил дворовую команду подростков. Авторитет у бывшего зэка был непререкаемым, и окрестные мальчишки и девчонки-подростки толпой ходили за ним, а по вечерам слушали его рассказы о зоне или блатные песни.
– Ты за что же корешей моих обидел? – поинтересовался у Бори парень с гитарой и указал взглядом на ребят, которые кое-как поднялись с земли.
– А чтоб не лезли! – глядя парню в глаза, ответил Боря.
– Нехорошо, – объявил бывший зэк, пропустив мимо ушей его ответ.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''
1 2 3 4 5 6 7 8