Да и пёс с ними со всеми! Потому не удивительно, что когда в дверях номера нарисовался помощник хозяина гостиницы и подобострастно стал кланяться, Гуго не швырнул в него чем-нибудь не особенно тяжёлым и острым, как имел обыкновение делать, а немного философски на него воззрился. Выяснилось, что непрестанно кланяющийся и потеющий человечек ни много ни мало как предлагает молодому господину одно из тех развлечений, коими приезжие обычно балуются вечерами и ночами на широкой постели. А попросту говоря, девочку – приятной внешности и ласкового обхождения. Заслышав, что здешний контингент ещё и обучен искусству возвышенной беседы, Гуго прямо-таки изумился. А потом недобро ухмыльнулся про себя. Интересные дела тут происходят, однако! Две ночи приезжему давали скучать в одинокой, хотя и весьма шикарной кровати, а тут нате вам – спохватились. Уж не кроется ли здесь нечто? Посмотрим… И он с великолепной небрежностью кивнул, разом прервав все словоизлияния и уверения в свей преданности.
Она вошла, как ласковое дуновение ветерка. Как первое дыхание ночи, принёсшей свою свежесть на смену душному полудню. Сказать, что девонька оказалась хороша – значит ничего не сказать. Просто шикарна. Лёгкая накидка из полупрозрачной ткани по желанию умеющей носить такое одеяние хозяйки могло скрывать все прелести, а могло и наоборот – подчёркивать. Так вот, сейчас вошедшая весьма изящно демонстрировала и тонкую талию, и длинные, почти как у Мальвы, ноги. И… ну в общем, всё остальное тоже – впору просить Берту запечатлеть на полотне сие юное и прекрасное создание. Гуго от нечего делать валялся на кровати, закинув одну руку за голову, а другой незаметно поглаживая под атласным покрывалом рукоять неразлучного кинжала. М-да, что тут сказать – он абсолютно не имел понятия, каков уровень здешних ночных бабочек, но что эта на их фоне просто царица, готов был прозакладывать душу. И всё же это не усыпило его подозрений – наоборот, только укрепило их.
– Что пожелает мой господин? – а голос у девчонки тоже хорош – нежный, с той легчайшей чувственной хрипотцой, которую так великолепно умела изображать Фиона.
– Подойди. Да и походочка просто умопомрачительна! Отметив, как изящно и вкрадчиво ступают по толстому ковру узкие щиколотки с позвякивающими на них тонкими браслетами, Гуго с присущей настороженному взгляду чуткостью отметил, что девица явно обучалась танцам и наверняка – фехтованию.
– Шпага или рапира? – напрямик спросил он. Удивление в блестящих тёмных глазах плескалось всего лишь миг. А затем ресницы дрогнули, и на прелестных губках расцвела тонкая, еле заметная улыбка.
– А вы наблюдательны, мой повелитель. Рапира, в школе мастера Мэрля. Хмыкнув над своей мыслью, что больше похоже на шпагу – да ещё и в паре с кинжалом, принц ещё раз окинул взглядом сногсшибательную, пока ещё закутанную полупрозрачным маревом одежд фигурку. Встав, он с грацией ленивого тигра обошёл по кругу остановившуюся почти у кровати гостью. Разумеется, он не позволил мохнатому и здоровущему полотенцу соскользнуть со своих бёдер, а мимолётное движение руки, спрятавшей под складки кинжал, осталось незамеченным. Обойдя, он не без удовольствия осмотрел девицу. Но неслышно втянул ноздрями воздух с той стороны, куда от той относило запахи легчайшее дуновение ветра из приоткрытой балконной двери. Хм, интересно – и весьма. В дамских парфумах он разбирался примерно как матушка в фехтовании двуручником. Однако что во всём мире представительницы древнейшей женской профессии пользуются настойкой из корня мерля, чтобы самым банальным образом не залететь, знал не понаслышке. А тут – ни малейшего следочка, и некурящий Гуго незаметно улыбнулся своей сообразительности. Остановившись перед молчаливо и спокойно стоящей девицей, он легонько, прикосновением пальца приподнял нежный подбородок и взглянул в это лицо. Чёрт!
– Берта не упустила бы такой модели для портрета! Пропорциональная и весьма миловидная мордашка, коих в общем-то, не так уж и мало для умеющего искать. И всё же еле заметно вздёрнутый кончик носа и некая неуловимая, легчайшая неправильность придавали этому лицу особую, незабываемую прелесть. Задумавшись на миг, кого же ему напоминают эти тёмные, почти чёрные глаза, Гуго отметил слегка расширенные зрачки.
– Магичка? Девица эдак легонько встрепенулась. Смутилась на миг, но тотчас с собой справилась.
– Всего лишь щепотка травки, мой господин – чтобы притупить восприятие. Не в обиду будь сказано, но частенько клиенты не отличаются вашей приятственной внешностью, зато обнаруживают гнусную и разнузданную фантазию. Врёшь, девонька – уж Алекс-то, разрабатывавший планы разгрома наркоторговли в родном Царстве Света, заставил на совесть выучить и запомнить, как выглядит и пахнет дурь во всех её разновидностях. А уж травка с Золотых островов и вовсе пахнет резко, приторно и весьма специфично. Что ж, значит, определённо магичка… И после всех этих лёгоньких несуразиц Гуго окончательно уверился, что дело тут нечисто. Он вернулся на постель, некоторое время с любопытством разглядывал гостью.
– Расслабься – фантазии мои гнусностью не отличаются. Будь сама собой. И
– как тебя зовут? Только уж сделай одолжение, хоть на этот раз ответь правду. Девица посмотрела в ответ немного удивлённо и даже пытливо. Но после еле заметной паузы улыбнулась. Совершенно раскованно утянула со столика бутылку и два бокала. Принеся их с собой, плюхнулась на край кровати и протянула вино Гуго.
– Раскусил-таки… а ведь предупреждал же меня барон! Я Патрисия. Дочь короля Олафа и стало быть, принцесса, – и, словно упреждая сам собой разумеющийся вопрос, продолжила. – Я так заинтересовалась рассказом ван Хольма, что решила лично прийти посмотреть. А что под маской девицы лёгкого поведения – так даже пикантнее. Гуго тем временем расправился с тугой пробкой и плеснул в бокалы вина.
– Ну, и каковы результаты осмотра? – а сам незаметно собрался. Уж наверняка сейчас на них смотрят несколько арбалетов и загодя приготовленных заклинаний. Возможно, придётся начинать крошить весь этот город прямо сейчас… ах, чёрт – меч остался в прихожей! Ну да ладно – авось магия рыжей ведьмы не спасует… А она весьма рисковая девица – правда, и хороша, чертовка! Это ж получается, если покойный ван Дерек, чтоб его черти в аду миловали, приходился королю братцем, то эта Патрисия выходит – двоюродная сестра? Ага, точно – кузина. И он посмотрел на шалую гостью совсем другими глазами. Умна, хороша собой, и если не врут данные Алексовой разведки, магичка, хоть и без особых талантов. Неплохой экземплярчик в нашу семейку. Как там Фи выражалась? Гадюшник? Змеиное гнездо? Едва пригубив тёмного, ароматного вина, он отметил, что Патрисия сделала то же самое. Та тоже заметила это, и поиграв бокалом, демонстративно выпила до дна. Ну, вино неплохое и вряд ли успели чего подмешать – Гуго его купил и принёс в номер лично. А посему улыбнулся легонько и выпил тоже.
– Результаты внешнего осмотра вроде приятные, – ответила с непонятной улыбкой принцесса. – Но, может быть, гость проявит ответную любезность и представится тоже? Не дожидаясь внутреннего исследования – моей магией или инструментами палачей. Принц, втихомолку начиная потихоньку забавляться ситуацией, открыто усмехнулся.
– Я сын своей матери, – он продемонстрировал на пальце кольцо. То самое, с чёрным бриллиантом и прыгающим через него соболем на ободке белого золота. К слову сказать, металл этот обычное золото и есть. Но по какой-то прихоти бессмертных, сотворивших этот мир, на населённом загорелыми до черноты людьми континенте в южных морях оно оказалось немного светлее обычного – оттого-то и так ценилось.
– А отец? – Патрисия выудила из складок одеяния плоскую коробочку. Извлекла из неё тонкую длинную сигаретку из целого табачного листа и тут же прикурила от огонька, выросшего на кончике пальца.
– Отец? – Гуго пожал плечами. – Он очень, очень умно сделал, не дожив до этого дня. Иначе сейчас я убивал бы его долго и с невыразимым наслаждением. Тонкие изящные ноздри Патрисии хищно раздулись. Какая великолепная загадка, какая интрига! Жаль, что этот великолепный образчик самца скоро превратится в кусок мяса на пытошном столе…
– И всё же? Как-то даже неприлично принцессе крови прыгать в постель хоть и к красавчику, но всё же незнакомцу.
– Этого не будет, – заверил Гуго. – А кто я? Потерпи, сама всё узнаешь – если доживёшь. Патрисия откровенно удивилась.
– Ты откажешь – мне? – и пальчики её легко, шаловливо пробежались по широкой груди так заинтересовавшего её незнакомца. Сколько же вас таких было – сильных и самонадеянных, мечтающих скинуть отца с Железного Трона… Гуго только улыбнулся в ответ – но если бы кузина сейчас могла заглянуть в его душу, то сиганула бы прямо с балкона, невзирая на третий этаж, и поползла бы подальше. Поползла бы, скрипя по булыжнику переломанными руками-ногами и тщась уйти как можно дальше… Видение это оказалось столь отчётливо, что Гуго на миг зажмурился, отгоняя его. Однако Патрисия, неверно истолковав это, усмехнулась – все вы одинаковы. Отставив в сторону бокал, она наклонилась к самому лицу. Погладила по голове, ласково ероша короткие волосы воина. Долго, бесконечно долго всматривалась в эти глаза, а затем, легонько потеревшись носиком о его кончик носа, прикоснулась своими губками – к его. От яростного шипения едва не заложило уши. А ярчайшая вспышка слепящего света отбросила незадачливую принцессу в угол комнаты. Невидимая сила ещё несколько мигов ощутимо реяла над комнатой, а затем скрыла своё присутствие.
– Разве барон не предупредил? – Гуго проводил полёт Патрисии едва поворотив голову и почти не двигаясь – лишь немного расслабилась его ладонь, ласкающая не женщину, но рукоять кинжала. – Поцелуй ведьмы тебе не по силам, принцесса. Та некоторое время шевелила обожженными, стремительно покрывающимися волдырями губами. Затем встряхнула головой, прошептала над собой какое-то заклинание. Видимо, всё же гордая наследница обладала немалой силой, ибо прошло не так уж много времени, а лицо её приняло подобающий вид – и на бледных от ненависти щеках даже появился румянец. А сам Гуго, с недоумением почувствовав на своих собствнных губах лёгкое жжение, недоумённо провёл по ним пальцем.
– Каменный яд, – усмехнулась Патрисия. – Посмотрим, справится ли неведомая ведьма с этим. Я заранее приняла известное очень немногим противоядие и смочила губы эликсиром. Принц пожал плечами. Любви Фионы всё равно – экзотическая отрава или арбалетный болт. Защищает ничуть не хуже, чем материнское благословение. А если учесть, что маменька Королева… Он потянулся рукой, достал тончайшего полотна батистовый платок, и просто протёр губы – словно ему противно было гадливое ощущение после неудавшегося поцелуя принцессы. Та уловила подтест, дёрнула щекой, а в глазах к ожиданию смерти своего обидчика добавился гнев. Однако отнюдь не страдающая отсутствием хитрости Фиона подарила своему Воину этот платок не просто так. На нём через равные промежутки ею нанесены были тонкие риски различных, закреплённых магией составов.
– Хм, действительно – каменный яд, – улыбнулся Гуго, увидев, как чуть потемнела и проявилась третья полоска в правом ряду. Время текло и текло – как и дождь снаружи, а он всё ещё был жив. Патрисия вылезла из своего угла, шагнула поближе на заметно подрагивающих ногах и всмотрелась недоверчиво.
– Жаль, – вздохнула она. – Хоть папенька и изрядный мерзавец, но всё же лучше отец-король, чем никакого. Она прошлась по полутёмной, освещённой лишь парой свечей комнате. Тронула цитру, зазвенела тихонько струнами. Хмыкнула рассеянно, обнаружив, что на инструменте семь струн – против общепринятых в здешних местах шести. Взяла в руки, перенастроила. Гуго лежал по-прежнему на постели, чувствуя себя одиноко даже в присутствии двоюродной сестры – красавицы и редкостной стервы. Он смотрел на лицо сидящей посреди широкого ковра женщины. Черты её чуть обострились, стали жёстче – и чуть сильнее проявились скулы. Глаза Патрисия закрыла, играя какую-то старую, почти забытую мелодию, и лишь на щеке блеснула слезинка. Вдруг она резко оборвала музыку, и отлетевшая в угол цитра лишь обиженно загудела.
– Что ж… я сделала всё, что могла. Силой тебя не прошибить, как женщина я тебя не интересую. Принцесса резко встряхнула лицом, устыдясь своих слёз.
– Дай мне свой кинжал, – потребовала она. Миг – и брошенный умелой рукой клинок вонзился в ковёр рядом с ней. И не успел Гуго предпринять никаких действий, как Патрисия одним движением ухватила оружие за рукоять – и вонзила себе под левую грудь. В ставших огромными чёрных глазах ещё колыхалась детская обида и изумление, а тело избравшей свой путь принцессы уже медленно, словно под водой, стало опускаться вниз…

Глава 27

Сидя за столиком полутёмной таверны, старый Калхан заливал грусть-тоску и, слегка умеряя свой зычный капитанский голос, горланил песню, сочинённую пиратской предводительницей в такие незапамятные времена, что одна только мысль о них приводила в священный трепет. Да, славные было времечко – лихая Ника Вер наводила ужас на флоты всех морей и щипала даже эльфийские флотилии, а на досуге умела трогать словом людские сердца – да так, что спустя века сама собой на глаза являлась непрошеная слеза. В конце концов пиратскую баронессу и поразило в самое сердце. Но не стрелой или острой сталью. Ясноглазый красавец похитил её покой и сон – а когда на поверку он оказался засланным в её стан лазутчиком от губернатора Нэпира, она самолично проткнула его шпагой. И шагнула с мостика фрегата прямо в штормовое море… Уже давно «Леди», сдав груз и вновь загрузив трюмы, унеслась в океанские просторы и её широкие крыла нынче тешат взоры морских богов, а почтенный капитан всё никак не мог забыть ощущение нежно и трепетно отзывающегося, казалось, даже на одну только мысль штурвала. Вот и редели винные запасы уютного заведения в порту Монтеро, выливаясь в глотку старого моряка – так же, как за стеной изливались дождём хляби небесные. И всё же, шалая леди Абигайль, что на поверку оказалась сменившей внешность самой принцессой из Царства Света, на прощание шепнула:
– Жди здесь, капитан, – и упорхнула чудесным неземным видением, оставив в ладони тяжёленький мешочек. Вот и сидел моряк, цедя лёгкое таларнское вино и напевая словно сами собой рождающиеся в голове слова.
Скулите, снасти, от ласки бурь: В таверне девки визжат сильней, От крепкой хватки лихих парней, Топивших в море тоску и дурь.
Сквозь дни и мили проложен курс, Штурвал и сабля – все под рукой. Пусть сладок скукой земной покой, Соленых вод нам милее вкус.
В рассвет, в закат ли мы все уйдем К последней, но не чужой земле. Остынет память, и на столе В забытой кружке прогоркнет ром…
Песня Ивановой В.Е.
А в это время на границе княжества, на уводящем в расположенное на полуночи Королевство Хаоса широком и многолюдном тракте, разыгралась небольшая, но примечательная сценка. Сержант порубежной службы не то чтобы маялся бездельем – служба здесь, конечно, необременительна, но вовсе и не скучна. Оттого он и усмехнулся приветливо, когда с медленно, словно нерешительно подошедшей лошади наземь спрыгнула симпатичная молодая женщина и обратилась к нему.
– Господин офицер, не поможете ли вы мне хорошим советом? Сказано это было столь нежным и чуть неуверенным голосом, а протянувшая дорожные бумаги ручка столь безукоризненной, что пожилой служака против воли улыбнулся и коснулся пальцами форменной шляпы.
– Сержант Фромм. О-о, герцогство Нэпир! – хотя официально нейтральная страна на деле и являлась верным союзником светлых и соответственно – недругом Королевства Хаоса, службу он знал чётко. Из дальнейшей беседы сержант уяснил, что девица Абигайль поспорила со своей родственницей по одному очень интересному поводу.
– Моя сестра утверждала, что у вас тут сплошной хаос и беспредел. А я – что королевство немыслимо без законов и тех, кто их утверждает.
– Так вы полностью правы, маленькая леди, – рослый служака подивился про себя причудам аристократок, но виду не подавал. – Есть и армия, и стража, и тайная королевская служба.
– Вот мы и поспорили, – горячо, словно в запале, зачастила никто иная, как Фиона собственной персоной. – Что я доеду отсюда до вашей столицы и обратно живой и невредимой. Осторожно выразив поддержку спорщице, сержант всё же порекомендовал взять провожатого или нанять охрану.
– Это противоречит условиям спора, – не без сожаления пролепетала девица и легонько поёжилась от собственной смелости. В былые времена, ещё лет десять назад, Фромм наплевал бы на любые законы ради свидания с подобной милашкой, но тут дело выходило вовсе даже интересное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31