Смирнов Алексей
Новое платье короля
Алексей Смирнов
Новое платье короля
Профессор сидел в кресле. Он как раз собирался завтракать и в домашней обстановке выглядел фигурой милейшей и трогательной. Он даже нацепил слюнявчик.
- Не угодно ли откушать? - спросил он у гостя, аккуратного и скромного молодого человека.
- Благодарю покорно, я сыт, - ответил тот.
- Ну, в таком случае прошу меня извинить, - и профессор схватил серебряную рюмку с яйцом. - А вы - вы присаживайтесь, присаживайтесь...
Молодой человек вежливо поблагодарил и опустился в кресло, скользнув равнодушным взглядом по массивным перстням, украшавшим профессорские пальцы. Профессор с благодушной миной принялся кокать яйцо.
- Мне ваше лицо знакомо, - объявил он, откладывая ложечку и поддевая скорлупу розовым ногтем. - Где бы я вас мог видеть?
- У вас хорошая память, - сказал с чувством молодой человек и слегка покраснел.
- На лекции... да, не иначе как на лекции... - продолжал профессор задумчиво.
- Это просто поразительно! - воскликнул гость. - Действительно, на лекции...
- Вот только - на которой? - и брови профессора сделали мостик, а любопытные глаза округлились.
- На которой вы демонстрировали маску, - подсказал молодой человек, вложив в подсказку всю дозу любезности, на какую он был способен.
- Ах, да, конечно! - просиял профессор. - Вы сидели в первом ряду...
- Верно...
-... и, не скрою, мне было очень занятно следить за вашей реакцией...
- Очень приятно слышать...
- И я искренне рад... м-да...
Какое-то время они обменивались комплиментами, пока как-то вдруг разом не замолчали. Профессор сделал выжидающее лицо и окунул ложечку в желток. Тяжело ударили часы.
- Так вот, профессор, - молвил молодой человек, чуть помедлив, - я не вполне согласен с вашей точкой зрения.
- Так! Очень забавно! Интересно будет послушать! - и профессор устроился поудобнее, готовясь насладиться.
Гость не спешил с ответом, собираясь с мыслями. Видно было, что его прежде всего волнует форма выражения несогласия.
Профессор снисходительно отвел глаза и позволил себе вспомнить упомянутую лекцию во всех подробностях. То, бесспорно, была одна из самых удачных лекций, просто блистательная лекция.
...Народу собралось много, и аудитория как нельзя лучше отвечала профессорским чаяниям. В основном присутствовали психопаты, истерики и прочие экзальтированные личности, помешанные на разного рода аномальных явлениях. Профессор, известный своим материалистическим и скептическим отношением к проблеме, казался им легкой добычей, и они жаждали назадавать побольше мудреных вопросов. Профессор посмеивался про себя. Он ненавидел психопатов и истериков и, в свою очередь, обожал наблюдать их, трепыхающихся, раздавленных научной логикой и неопровержимыми фактами. Он прямо-таки преображался на кафедре, руша и топча глупые иллюзии и беспочвенные верования.
Спрашивали обо всем. Профессор, с достоинством поигрывая очками, не пропустил ни одного выпада. Он объяснил, в частности, что более девяноста процентов наблюдений так называемых НЛО связано с чисто физическими феноменами, а все, что остается необъясненным, - тоже, разумеется, физический феномен, для понимания которого попросту не хватает научного багажа. Растолковывая истинную сущность экстрасенсов, он сообщил, что"экстра"в этих людях ничего нет и что они просто"хорошие"сенсы", - то есть имеют более низкий порог восприятия тепловых излучений и более высокую скорость анализа полученных данных. Он показал слайды, на которых были запечатлены останки"таинственно"исчезнувших в Бермудском треугольнике самолетов, обнаруженные спокойно ржавеющими на морском дне. И так далее. К концу лекции атмосфера в зале накалилась донельзя. Потесненные в своих убеждениях слушатели были готовы разорвать профессора в клочья. Они понятия не имели, какой сюрприз он припас на закуску.
Неожиданно для всех профессор сделал либеральный реверанс.
- Я материалист, - сказал он. - Я ученый. И как ученый я вынужден признать, что все же существуют некоторые вещи, которые не поддаются и вряд ли поддадутся научному объяснению.
С этими словами он открыл саквояж и извлек грубо слепленную глиняную маску с зияющими отверстиями на месте глаз, рта и носа.
- Эту маску мне подарил один тибетский мудрец, далеко продвинувшийся в изучении потусторонних тайн. Она представляет собой слепок с его собственного лица. Он зарядил эту маску силою духа, после чего она смогла в определенных условиях оказывать воздействие на окружающих. Сейчас мы выключим свет, я пущу запись древнетибетских заклинаний, а вы поделитесь после своими ощущениями. Должен предупредить уважаемую аудиторию, что тем, кто не склонен доверять чарам темного порядка, лучше покинуть зал.
Ни один человек не покинул зал, свет был потушен, и профессор включил запись. Из динамика послышалось монотонное дребезжание басовой струны. Мелодия - бурятского или вроде него - происхождения леденила кровь. Вскоре послышалась тарабарщина. Загробный голос торжественно вещал на незнакомом языке о таинственных делах. Преобладали звонкие согласные, а слова большей частью были односложными. На маску направили прожектор, и казалось, будто это она сама говорит, освещенная призрачным бледным огнем.
Профессор наблюдал. Многие в зале пребывали в прострации, иные усиленно сморкались, третьи вращали головами и делали странные вычурные жесты. Один из операторов вдруг выронил видеокамеру и поспешил на выход, заливаясь слезами. Временами возникали очаги беспричинного хохота, возбуждение росло.
Процедура длилась около пяти минут. Наконец профессор остановил ленту, попросил зажечь свет и предложил слушателям высказать свои соображения.
Впечатления от сеанса были самые разные. Кто-то, захлебываясь, признался в том, что ощутил мощное тепловое излучение, кто-то не сумел совладать со слезами, кто-то видел ангелов, а кто-то - и хороводы чертей.
Профессор подвел итог.
- Все это, - сказал он, и глаза его жестко сузились, - была игра, чушь и околесица. Я позволил себе разыграть вас, чтобы вы на собственной шкуре смогли убедиться в смехотворности ваших воззрений. Никакого мудреца я не знаю, маску вылепил сам, а на пленку начитал бессмысленный набор звукосочетаний. Теперь вы видите...
Возмущенный рев покрыл его слова. Многие, вскочив, кричали:"Это бессовестно! Как вы смеете обманывать публику! "- и прочее в том же роде, что профессору было милее лавины аплодисментов.
- Не знаю, не знаю, - приговаривал он сытым голосом, укладывая саквояжЛекция окончена. Желаю всего наилучшего.
... Все эти события, изложение которых отняло у нас столько времени, пронеслись в сознании профессора за долю секунды. Теперь ему предстояло разделать гостя под орех, и лицо его волей-неволей утратило всякую трогательность. Он был готов к сражению.
- Нуте-с?
Ложечка дернулась, взбалтывавя желток. Молодой человек поднял глаза.
- Видите ли, профессор... Все дело в том, что вы - неважно, какими мотивами вы руководствовались - произвели ряд действий. Этих действий никто до вас не совершал. Независимо от того, верите ли вы в сверхъестественные силы или нет, вы совершили вполне конкретные, осязаемые манипуляции:изготовили маску, погасили свет и выдали определенную информацию. Опять-таки неважно, была ли она изначально истинной...
- Люблю образованных молодых людей, - с удовольствием отметил профессор. - И с чем же вы, сударь мой, не согласны?
- Да знаете... - улыбнулся гость, пожимая плечами, - несогласия как такового, может быть, и нет... Суть в другом. Вот вам пример:человек, испытывающий внутреннюю тягу к Божеству, в конце концов изберет для себя ту религию, ту форму служения этому Божеству, которая больше подходит ему лично. Возможно, это будет Христос, возможно- Магомет или Будда... Вы ведь как атеист согласны с этим?
- При условии отрицания мною Божества как такового - конечно, - кивнул профессор, изучая собеседника.
- Отрицайте, кто же вам мешает... Но силы, силы-то, которые предрасполагают к поиску - они вполне реальны. Им зачастую лишьне хватает формы... обители, в которой они могут успокоиться... Вот я, например, отношу себя к служителям противоположного, темного начала. Я, если вам будет угодно, сатанист...
- Весьма рад, - профессор заерзал в кресле. Одно дело - обломать неврастеника, совсем другое - вразумить помешанного. Он машинально промокнул губы.
- Вы могли вкладывать в ваше детище сколь угодно большое количество идей, - продолжал гость, воодушевляясь. - Но вы, сами того не желая, создали нечто большее, нечто не бывшее до вас прежде... Я всегда с уважением относился к традиционным сатанинским обрядам - черным мессам, целованию козлиного зада и прочим вещам. Но это казалось как бы не моим... Форма не соответствовала моему внутреннему настрою. И вот я увидел вашу маску... голос гостя задрожал. - Умоляю, профессор, отдайте ее мне! Тогда, в зале, я пережил, глядя на нее, чувство редкой гармонии. Имея ее в своем распоряжении, я мог бы вздохнуть свободно и полностью отдаться служению силам Тьмы. Мой идеал обрел единственно возможные для меня очертания... Видя вашу маску перед собой, я смогу беспрепятственно, в полном согласии с самим собой осуществлять наши ритуалы... Прошу вас, отдайте... я встану на колени...
- Боже вас упаси! - вскричал профессор, откидываясь в кресле. Кивком головы он указал на большой, красного дерева шкаф с застекленными дверцами, где хранились различные диковинки. Счастливый, что дешево отделался, профессор не пожалел бы и всего шкафа. - Она там, берите ее, она ваша! - И он негодующе принялся за яйцо.
Молодой человек вскочил. Сверкая глазами, он рванулся к шкафу, извлек свое сокровище и бережно водрузил его на журнальный столик.
- Так... - бормотал он. - Нет, вот так. . . Пусть взгляд падает под этим углом... Совершенство! Совершенство!
- Это так свойственно человеку, - с философским миролюбием заметил профессор. - Я имею в виду - осчастливить пустую идею материальной оболочкой.
- Конечно, - согласился молодой человек. - Это как новое платье... для короля, - он открыл свой чемоданчик и начал один за другим вынимать новенькие, сверкающие хирургические инструменты. Они были настолько острые, что один их блеск, казалось, опасен для роговицы не менее бритвы.
Профессор капнул желтком на слюнявчик. Глядя в его расширившиеся зрачки, гость произнес:
- Профессор, прошу вас, если вы мучаетесь мыслью, завопить вам сейчас или сделать это немного позже - не тяните, давайте сразу. Во-первых, дом ваш стоит на отшибе и ваших воплей никто не услышит, а во-вторых - лично мне они доставят большое удовольствие.
апрель 1992

1