Тут мне Зуев говорит: «Дурак! Вы вторую неделю изюбрятину варите. Ведь кто-то же проговорится из рабочих. Да они уж, поди, сказали ему. Он же тут околачивается». Я испугался. А Зуев еще добавил: «Он тебя потянет в милицию за незаконную покупку дичины. Там все скажешь. И получишь срок вместе с нами». Я чуть не заплакал: что ж мне теперь делать, говорю. А Зуев мне сказал: «Заблудись в тайге дней на пять. Пройди на Медвежий ключ и поживи в моем тайнике. Возьми с собой хлеба. Остальное все там есть. Не отощаешь. А Калганов уедет – я дам знать. Вернешься к себе на стан. Скажешь: плутал». Сейчас, говорю, хлеба возьму и дам деру. Но Зуев меня остановил: «Куда, – говорит, – ты, дурень? Сперва мясо свежее спрячь. Положь его в большую кастрюлю да прикопай возле воды, не то пропадет». Это я все сделаю, говорю. И хотел за кастрюлей бежать. А Зуев меня опять остановил: «Вот еще что, – говорит. – На Кривом Ручье свежие тигриные следы. Тут, мол, какой-то приблудный тигр появился. Кинь свою кепочку возле следа, а сам по ручью, по воде, топай на перевал. Оттуда спустишься к Медвежьему. Пусть думают, что тебя тигр слопал. Так будет вернее. Когда придешь в стан, еще посмеешься над своими». Я все так и сделал. А насчет того, что мясо покупал, не отказываюсь. Виноват, судите.
– А кто убил Калганова? – строго спросил Коньков.
– Как убили? Калганова? – испугался Слегин. – Когда?
– В то утро, когда ты бежал из стана.
– Я? Калганова?! Да что вы, товарищ лейтенант? – Слегин осекся голосом и всхлипнул: – Да я разве замахнусь на такого человека? Я ж совсем ничего не знаю!
– Ну? Так кто же из вас убил Калганова? – спросил опять Коньков, поочередно глядя то на Кузякина, то на Зуева.
– Не знаю, – сказал Кузякин.
– Зато я знаю, – с ненавистью смерил его взглядом Зуев. – Мы возвращались с мясом. Возле Бурунги, на косе, остановились. Я пошел домой, за женой приглядеть. А он в лодке остался. Пока я выяснял там с ней свои отношения, Калганов накрыл Кузякина. Он его и кокнул. Я слыхал выстрел. Когда прибежал – все было кончено…
– И тут выкручивается! – гневно сказала Инга.
– Чем докажете? – спросил его Коньков.
– Человек я запасливый. – Зуев прошел в свою избушку и вышел оттуда со вставным стволом, и, подавая его Конькову, сказал: – Убили Калганова из этого ствола. Проверить не трудно. Ствол нестандартный, пуля хранится у вас.
– Как он у вас оказался? – спросил Коньков, оглядывая этот вкладыш.
– Кузякин вынул его из своего дробовика и в реку бросил. А я уж потом достал его. Благо что вода неглубокая и светлая. Авось, думаю, пригодится.
– Какой негодяй! А сам вроде бы и ни при чем? Негодяй! – Инга всхлипнула и вдруг сорвала свой карабин с плеча.
– Инга! Не смейте! – крикнул на нее Коньков.
– Таких стрелять надо, как бешеных собак! – завизжала она, передергивая затвором.
Кончуга схватился за ствол и с трудом вырвал из ее цепких рук карабин.
Она зарыдала, забилась в истерике и упала на землю лицом вниз.
– Она больной немножко, – сказал извинительно Кончуга, передавая карабин Конькову. – Она целую неделю не спит… Вот какое дело.
– Инга, успокойтесь! – сказал Коньков, наклоняясь над ней. – Ведь слезами горю не поможешь. Вставайте! Пора идти.
Она не ответила, только рыдания стали судорожнее и ходуном ходили ее плечи.
– Пускай плачет, – сказал Кончуга. – Легче будет, такое дело. Вы идите. Все. Я здесь оставайся.
– Заберите панты, дверь тайника заприте, – сказал Коньков Путятину и Дункаю. – И пойдем к лодкам.
– А как насчет облавы? – спросил егерь.
– Облава отменяется. Как видите, тигр не виноват. Так что все по домам.
И они двинулись гуськом по тайге, все дальше уходя от лежавшей ничком на земле Инги и от Кончуги, сидевшего возле нее с трубочкой во рту и с карабином на коленях.
1969

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10