64. Если я не выношу людей, это еще не значит, что мне не интересны женщины. Именно мизантроп, как никто другой, чувствует между ними разницу.
65. Нечаянно он слегка подтолкнул её локтем и тут же промолвил: «О, извини…» – «те» он проглотил, разглядев её молодость. Она вышила тончайшую кружевную паузу и ответила: «О, хоть две сотни раз.» И ему нестерпимо захотелось сделать еще сто девяносто девять таких же легких и нечаянных толчков.
66. Она спросила: «Ну скажи же, что мы с тобой куда-нибудь поедем! Ну соври же мне! Я же женщина!» Я ответил: «Я не буду врать. Я же мужчина.»
67. Одно дело – говорить не то, что думаешь, а иное – думать не то, что думается! Такой высший пилотаж лжи доступен только женскому разуму. И я бы восхищался им, если бы не испытывал отвращения. А отвратительнее всего, что подобную ложь не может зафиксировать ни один детектор, кроме – извините – холодного сердца. Но мое сердце слишком горячо. Мое сердце в горячке… И вообще, видимо, я из тех, кому умирать сподручнее, чем лечиться.
68. Я не боюсь врать, но я стесняюсь.
69. «Но ты, сукин сын, разгневался бог Саваоф, – публично заявил, что бог и любовь – две совершенно разные вещи! Как повернулся твой язык сказать такое?» – «Признаюсь тебе, предобрейший, – отвечал я, -что сказано было даже большее: это две несовместимые вещи. Но ведь так оно и есть! Ведь это правда! Поверь же и ты в правду, Добрейший. Я знаю, что такое любовь. Посмотри в зеркало и поймешь, что ничего общего с Тобой она не имеет. У любви нет ни бороды, ни лысины. Уж прости меня, Добрейший, я не Кант, мои доказательства простоваты.»
70. Постепенно в нашу организацию потянулась молодежь – целеустремленная, но не опытная. Товарищи попросили меня прочесть для нее цикл лекций. Определились предметы: любовь, ненависть, история сексуальной революции (краткий курс), теория постоянства. Незадолго до первых практических занятий наше полулегальное училище разворошили представители власти. В красном уголке у нас стоял транспарант «от любви не предохраняются! (Д. Гуан)» и надутый презерватив. Транспарант блюстители порядка располовинили (кощунство), презерватив прокололи французской булавкой (непоследовательность). Мне инкриминировали пропаганду опасного секса. Учеников отправили в летние лагеря.
71. Объяснительная в любви. Использование семейного положения в корыстных целях. Лишение покоя сроком от двух до трех лет. Безусловно.
72. Я человек экзистенциальный, я футболист. Все летящие в мою сторону мячи я либо ловлю, либо отбиваю, но никогда не отклоняюсь.
73. У него было несколько любовниц, но ни одну из них он не любил – всех по-разному. Зато он любил играть с ними в любовь. Это было любопытно, это была игра на грани нервного взрыва. Сделав очередной ход, он, очертя голову, жаждал поделиться с кем-нибудь своим приключением, его распирало! Но открываться друзьям было нельзя: по правилам игры именно им он и ставил рога (в два хода). Подругам – тем более, ведь именно им он и изменял. Невозможность выговориться усугубляла опастность игры – он позволял себе умышленно проговариваться, просыпать намеки, ронять имена и фразы, дарить поводы. Он дразнил и давал форы. Но никто и не думал его обыгрывать: все они играли в другие игры, во взрослые.
74. На каждую тварь всегда найдется тварь еще большая (Закон Пар).
75. Выслушав мои аргументы, нахмурился добрейший бог Саваоф. И понял я по лику его, что произнесет он сейчас свое самое страшное обвинение. И стало так. «Ты – атеист! Ты смел утверждать, что меня не существует!» – «Как ни бесценно гостеприимство, – отвечал я, – истина дороже. А истина в том, что Бога нет.»
76. Свифт советовал мне всегда быть на «ты» с богами и журналистами.
77. Один знакомый пианист сказал о женщинах так: «Все они алчные». Он произнес эти слова, растопырив пальцы обеих рук во всю аппликатуру. И я согласился… Чуть позже выяснилось, что у этого пианиста есть тайная квартира, на которой он встречается с мужчинами… Я до сих пор спрашиваю себя, что в этой истории причина, а что следствие?
78. Гамлет (проигрывая в бильбоке): «Твои объяснения в любви не убедительны. Они не чего не объясняют.»
79. Некто Р.Р. сочинил сценарий. Действие разворачивается в ближайшем будущем в городке условной Италии. Розовый квартал и Голубой квартал. Лесбийская семья и семья гомосексуалистов. В первой – тринадцатилетняя девочка, во второй – пятнадцатилетний мальчик (дети из пробирок). Обоих воспитывают во всей ортодоксальной строгости. Но совершенно случайно они вдруг встречаются, знакомятся и влюбляются друг в друга. Родители, естественно, против их неестественной связи… В общем, кончается все гибелью детей. Сценарий назывался «Ромео и Джульетта» и имел, на мой взгляд, массу художественных достоинств. Автор носился с ним по разным инстанциям, предлагал и мужской и женской киностудиям. Но постановку не разрешили.
80. Мужчина стремится к идеалу, женщина – к идее.
81. Товарищи поймали меня на опасной привычке – говорить за глаза о людях всякие хорошие вещи. Я пообещал и справиться.
82. Я бы мог рассказать о ней много хорошего. Но не буду. Зачем? О каждом человеке можно при желании навспоминать массу достойнейших деталей, но – вот ведь не задача! – это совсем не означает, что этот человек – хороший человек.
83. Она взяла помойное ведро и под предлогом выноса мусора пошла меня проводить. Внизу на морозе достала из-под куртки пригретую на груди бутылку пива. Мы опустошили помойное ведро, и об его обод я открыл бутылку. Потом быстро пили, заполняя паузы между глотками долгими поцелуями. Наши рты дышали друг в друга запахом лука. Пьянели уже порознь: я на холодной автобусной остановке, она в теплой кухне, где гости уже доели луковый салат.
84. «Но я же есть! – возопил бог. – Вот же он я! Я сижу прямо перед тобой, ты можешь пощупать меня, ощутить мое тепло, узреть мой свет, почувствовать мои вибрации! Вот тебе весь спектр качеств, присущих только тем, вещам, которые существуют на самом деле!» – «Много видел и ощущал я вещей, которых, как выяснилось потом, нет и никогда не было, – ответил я. – Прости, Предобрейший, но ты – самое сомнительное свое доказательство.»
85. Приживается, как правило, одно из двух – либо любовь, либо возлюбленные.
86. Итак, вы читаете драматическую мистерию «Дон Гуан, как зеркало мировой революции». Участвуют: Я. Она (в исполнении разных лиц). Ты. Бог Саваоф. Бог Люцифер. Богиня Действительность. Демоны Питон и Азриэль. Могильщик Жан и Пьер. Мартин Лютер в роли лакея. Христофор Колумб в роли адвоката. Все персонажи – вымышленные, как и сам автор.
87. Сейчас, господа заседатели, я раскрою вам тайну, самую страшную мою тайну, которую я не открывал никому, даже своим товарищам: у меня не было первой любви.
88. Сердце похоже на банку со сгущенкой – чтобы из него потекло, нужны не одна, а две дырки.
89. Когда у меня в очередной раз открылось сильное кровотечение – и на этот раз уже из совершенно неожиданного места, – мы страшно смеялись, представляя, как ворочается в гробу Генри Миллер, ворочается и икает от красной зависти.
90. Иногда она говорила мне: «Я тебя убъю». Говорила так полуразборчиво-нежно, что яне был уверен, произносит она «убью» или «люблю». И я всегда принимал это как нечто среднее между тем и тем, между убью и люблю… Но однажды она действительно сказала, что любит меняю. И я почувствовал разницу…
91. Её откровенность – мое откровение.
92. В трамвае он заметил знакомое лицо. Долго рассматривал, присматривался, смотрел в упор и исподтишка. Лицо молодого человека, пол виду его ровесника, казалось почти родным. Наконец в голове всплыли детали: давным-давно, еще в гимназии, они вмести очутились в какой-то экстремальной ситуации: в какой-то потасовке, драке, побоище. Они были там бок о бок, кулак о кулак… Но ему так и не удалось вспомнить: был ли этот человек на его стороне или на стороне его врагов. Помог он или предал? Память не сохранила этой подробности. Его памяти именно это показалось безразличным.
93. Время забирает чувства, а оставляет лишь мысли. Точнее, слова. И я уже не помню, что имел в виду, когда записал на обложке Набокова: «порвалась связь имен. Ты одержала поражение. Я потерпел победу.»
94. «Ты, – тихо сказал мне бог Саваоф, -нечестивейший из нечестивых. Ты меня очень огорчил. Я вправе окунуть тебя в геенну огненную. Почему я до сих пор не сделал этого? Только по одной причине: при всех своих отступлениях от моего замысла, ты оставался по сути ребенком, ты не погряз в безвкусице взрослости. А я не люблю взросленьких, я люблю детей. Ты мой трудный ребенок. Этим ты мне и симпатичен, черт бы тебя задрал! Придется дать тебе последний шанс.»
95. Мы сидели под масличным деревом. Истекала последняя зрячая минута Гомера. Он наклонился к моему уху и прошептал: «А ты знаешь, что боги слишком неразборчивы в любви?» Раздался долгий раскат грома – кто-то вспорол холст гомерического неба тупым кухонным ножом…
96. О вы, возлюбленные мои! Вы – всего лишь ступени моих потемкинских лестниц, по которым я взбираюсь к себе, – я, смертный, к Себе Богоравному. Я любил вас, я же и наступал на вас. Я люблю вас, я же вас и оставляю.
97. сновидение. Снились пьедесталы, рамы и переплеты.
98. мне нужно идти вперед. Мне необходимо двигаться вверх. Поэтому мне приходится прощаться с вами. Ибо тот, кто движется, должен миновать. Ибо тот, кто хочет обрести. Должен сначала потерять. Но никто не может потерять своего, как никто не в силах удержать чужого.
99. Если любимая говорит тебе: «Я не хочу тебя терять», – это значит, что она уже приготовилась к потере.
100. Она сказала: «Я люблю только тебя. По большому счету, – только тебя одного… Ты же знаешь: меня покрутит, побросает туда-сюда – но потом я все равно вернусь к тебе!» Я представил (синематограф, очень узкий экран): двадцать лет спустя – какой-нибудь городок в Исландии – дом преждевременно почившего врага – я с вставным хеппи-эндом – и, наконец, оно – тотальное возвращение! Бис!
101. Почему-то в моей сказке золушки всегда опаздывают.
102. Еще не вечерело. Он в тихом замешательстве стоял у батареи и глазел на пустую улицу. Напротив окна в садике появилась девочка лет десяти. Он понял, что она его не замечает, и испугался. Он подумал: не подозревая, что ее кто-то видит, она может сделать что-нибудь, за что ему, как невольному наблюдателю, потом всю жизнь будет стыдно. И он отступил на шаг вглубь кабинета, всего на один шаг, не более… Девочка достала из-за пазухи кусочек овсяного печенья и принялась кормить птичек.
103. Когда ваша трагедия превратится в факт, не спешите принимать все всерьез. Между фактом и трагедией всегда есть короткий промежуток для смеха – для последнего безумного смеха. Это самое глубокое место во внутреннем мире, его имя – раблезианская впадина.
104. Мне приписывают всякую прописную болтовню, всякие фразки, типа «Семя есть – ума не надо», или «Мир не без добрых блядей», или «Все в наших руках, а наши руки в…», или «Счастливые не наблюдают циклов»… Уверяю вас, господа заседатели, я никогда бы не снизошел бы до такого стиля, потому уже, что подобную ерунду в силах придумать каждый третий. А самое главное: то, что вы называете игрой слов, для меня является жизнью слов.
105. Увы, я не умею получать удовольствия от чужого несчастья, даже от несчастья злейшего врага.
106. Плоть слаба только тогда, когда за ней ничего не стоит. Случилось именно так: он весь куда-то вытек и сквозь его плоть просвечивала початая Луна. А у нее совершенно безграмотный муж – то ли парикмахер, то ли галантерейщик, – поэтому она весь вечер компенсировала свой брак цитатами из любовников («Плоть слаба!»). И утром выдала постскриптум: «Не важно, каков мужчина ночью, важно – каков он утром.» Но он не стал выяснять, благодарность это или жалоба; ему слишком многое нужно было простить ей – даже свое беспамятство, даже несвежесть ее дыхания.
107. Я бы застрелился от стыда, если бы вдруг встретил человека, который знает обо мне всё – всё, что я знаю о себе сам.
108. Мы вообще о себе слишком плохого мнения. Своя репутация – самая подмоченная. И в то же время, мы никак не можем согласиться с тем фактом, что вся наша личная жизнь – сплошное блядство. И если бы только личная! Блядство – во всем. Блядство на всех уровнях и в любых сферах, блядство как таковое – без нравственных оценок и морализаторских выводов. Блядство как контрреволюция.
109. Лучший отдых – перемена партнера.
110. У меня есть подруга. У тебя есть друг. У твоего друга тоже есть подруга. У моей подруги тоже есть друг. У этого друга есть подруга. У этой подруги есть друг. У того друга тоже есть подруга. У той подруги тоже есть друг… И так до изнеможения. Все немножечко спят. Так, дремлют. И все гадают: замкнется – не замкнется?
111. Спящие люди – либо нужно через них перешагнуть, либо прилечь сбоку и уснуть за компанию. Тормошить, будить их – увы, бесполезно и бессмысленно. Лицо спящего человека – это гримаса искренности.
112. От женщин, которые не хотят за меня замуж, я ухожу. От женщин, которые жаждут этого, – убегаю.
113. Вот там, господа заседатели, моя революционная щепетильность. – Я готов простить женщине, если она изменила мне, но никогда не прощу измены моим принципам!
114. Такова природа моего магнетизма – в конце концов я отталкиваю то, что сам притянул слишком близко.
115. Что наши чувства? Всё, в сущности, боль. Не более.
116. Я говорю, а жизнь сдерживает мое слово. Когда-то я сказал или даже поклялся, что полюблю только одну женщину, которая будет достойна моих комплиментов. И вот – встретил тебя. В очередной раз сработал Закон Бумеранга.
117. Замкнулось! У друга есть подруга. У подруги есть я. У меня есть ты. Чтобы оказаться вместе, понадобился длинный витиеватый путь живого кровосмешения… Но у тебя тоже есть друг, а у меня тоже есть подруга… Все это, как судьба однажды сворованной вещи, – её будут воровать вновь и вновь.
118. Он прокрался за нею в прихожую. Хотелось успокоить ее, но гораздо сильнее было желание просто побыть с нею еще хотя бы несколько секунд наедине. Он что-то прошептал, она ответила: «Спасибо», – и сделала то движение, тот жест, который так его изумил и измучил. Изумляющим – и прекрасным – было то, что спустя каких-то три минуты, когда он, уже распрощавшись, прокручивал в мыслях всю сцену, то никак не мог вспомнить, как именно это жест выглядел, в чем заключалось это движение? В памяти осталось только приятная суть происшедшего. И он понял, что произошло чудо– форма бесследно растворилась в содержании.
119. Мои друзья, которые холодно отзывались о тебе, перестали быть моими друзьями. Твои друзья, косо смотревшие на меня, сделались моими врагами. Твой брат оказался моим недругом. Твой лучший друг стал моим злейшим врагом.
120. Могильщик Пьер советовал мне: «О врагах – либо хорошо, либо ничего.»
121. Командор был типичный homo moratus – человек порядочный. Аккуратный, непьющий, с синицами в руках, румяной лысиной, занятиями спортом, здоровыми запросами, карманной сметой, букетами из трех гвоздик, планами на два поколения вперед, погибшим первым браком и вызывающей безликостью… Меня унижала сама мысль, что ты можешь стать пунктиком этого перечня. Я должен был разрушить вашу крейцерову пастораль, хотя бы уже из протеста дурному вкусу.
122. Почему я никуда не спешу? Потому что в любом деле для меня главное – победа, а не участие.
123. Но не бойся, разрушение приносит только пользу. Ведь разрушая – разрушаешь иллюзии, как и созидания – созидаешь их же. А иллюзии лучше разрушать. То же, что таковыми не является, то есть настоящее, – разрушению не подвластно, оно будет всегда, ибо оно просто есть.
124. Ящерица, которая не умеет отбрасывать свой хвост, в конце концов превращается в анаконду.
125. Сновидение. Зоопарк. Меня держат в клетке вместе с огромным старым Питоном, растянувшим свое мясистое тело по всему периметру. Питон сильно болен, полумертв, он почти не двигается, только тяжело дышит и иногда кашляет. Сквозь решетку я наблюдаю, как возле клетки напротив какая-то пожилая дама навещает обезьянку. Дама долго стоит возле изгороди, гладит обезьянку по руке, кормит финиками. Питон объясняет мне, что когда-то эта обезьянка была молодым человеком, возлюбленным дамы, но их союз разгневал богов весны, и те превратили молодого человека в животное. Уже много-много лет он и она могут встречаться только здесь, в зоопарке. «Будь осторожен! – предостерегает меня Питон. – Боги нынешней весны только и ждут, как бы превратить тебя в медведя!»
126. Пройдет еще пять минут, и я проснусь, радуясь, что придумал повод для звонка тебе…
127. Алло? Телефонные встречи. Телефонные свидания. Телефонный роман. Телефонная любовь. Телефонное супружество. Телефонные дети. Телефонные сцены. Телефонный развод. Пиип. Пиип. Пиип. Пиип. Пиип…
128. Чтобы твое молчание услышали, надо быть на слуху.
1 2 3