Этот процесс заключает в себе исследование, приятие, понимание и прощение.
Расширить поле внимания
Есть несколько основных принципов, благодаря которым мы учимся тому, как раскрывать свои узкие места и разрешать противоречия тела страха. Первый из этих принципов называется «расширением поля внимания». Какая-нибудь повторяющаяся трудность будет преобладать в чувстве одной из четырёх основных сфер внимательности. Она проявится или в сфере тела, или в сфере чувств, в сфере ума (мыслей и образов), или в сфере наших основных установок (желания, страха, отвращения и т. п.). Расширение поля внимания требует от нас осознания другого измерения навязчивого посетителя, а не простой отметки его преобладающего лица. Это происходит потому, что мы непременно оказываемся привязаны не к тому уровню, который очевиден и который мы отметили и назвали. Освобождение будет иметь место только тогда, когда мы сможем перенестись от того, что является очевидным, к одному из других уровней осознания.
На интенсивных курсах в уединении мы называем этих навязчивых посетителей, т. е. трудные повторные мысленные стереотипы, десятью главными мелодиями. В нормальных условиях, когда возникает процесс мышления, мы можем просто называть его: «мышление, мышление…»; и в свете осознания оно исчезнет подобно облаку. Однако десять главных мелодий, будь то слова, образы или повествования, станут упорно возвращаться невзирая на то, как часто будут отмечены. Они снова и снова повторяют свою тему как звукозапись. Сначала, чтобы приобрести перспективу, мы можем пронумеровать их – от одного до десяти. «О, вот он, третий номер большого концерта на этой неделе». Таким образом, когда мы их отмечаем, нам нет надобности всякий раз просматривать всю запись от начала и до конца; и мы сможем с большей лёгкостью от них освободиться. Или нам можно воспользоваться одной вариацией этой техники и дать им какие-нибудь смешные имена или звания. Я дал имена многим ныне знакомым мне аспектам самого себя, например: «Выживший после голодовки», «господин Добившийся», «Гунн Аттила», «деточка Джекки», «боязнь темноты», «нетерпеливый любовник». Таким образом повторные стереотипы страха, печали, нетерпенья или одиночества становятся более знакомыми, и я прислушиваюсь к их повествованиям с большим дружелюбием и добродушием. «Алло, приятно увидеть вас снова! Что скажете мне сегодня?»
Однако этого недостаточно. Предположим, мы сталкиваемся с повторным повествованием о разводе родителей. Ещё и ещё раз идёт разговор о том, какие дети что получили из имущества, кто кому что сказал. Такое повествование может проигрываться много раз. И когда это происходит, мы должны расширить поле своего внимания: как эта мысль чувствуется в нашем теле? О, в диафрагме и в груди есть напряжённость. Мы можем называть это переживание «напряжённость, напряжённость» – и в течение некоторого времени удерживать на нём пристальное внимание. Когда мы действуем таким образом, мы можем открыть переживание для других ощущений; и тогда освободится множество прочих, новых образов и чувств. Таким образом мы сможем сначала освободить скрытые внутри зажимы и телесный страх. Затем нам можно распространить внимание далее, на новые чувства. Какие чувства возникают вместе с этим мысленным стереотипом и мысленной напряжённостью? Сначала они могут оставаться наполовину скрытыми или пребывать в подсознании; но если мы внимательно прислушаемся к ощущениям, начнут обнаруживаться и чувства. Напряжённость в груди станет грустью, а грусть может сделаться горестью. И когда мы в конце концов начнём горевать, стереотип растворится.
Подобным же образом, встречаясь с повторной физической болью или с трудным настроением, мы можем расширить осознание до уровня мыслей, до повествований или мнений, которые приходят вместе с ними. При тщательном внимании мы можем обнаружить едва различимое мнение о самих себе, которое придаёт постоянство этой боли или этому настроению; возможно, здесь будет повествование о нашей ничтожности, нечто вроде: «таким я буду всегда». Когда мы осознаем это повествование или мнение и увидим его как «всего лишь это», стереотип часто окажется растворённым.
Повторяющиеся мысли и повествования почти всегда подогреваются находящейся в глубине эмоцией или чувством. Эти неощутимые чувства составляют часть того, что снова и снова возвращает эту мысль. Дальнейшее планирование обычно подогревается озабоченностью. Воспоминание о прошлом часто подогревается сожалением, виной или горем.
Многие фантазии возникают как ответ на боль или опустошённость. Задача медитации – опуститься глубже этого уровня повторения записанного послания, ощутить и почувствовать энергию, которая выталкивает его вверх. Когда мы сумеем сделать это и по-настоящему придём к взаимопониманию с чувствами, более не будет необходимости в возникновении мысли, и стереотип естественно угаснет.
Полное осознание чувств
Это второй принцип освобождения от повторных стереотипов – открыться для полного осознания чувств. Именно уровень чувства управляет большей частью нашей внутренней жизни; однако нередко мы не осознаём по-настоящему своих чувств. Наша культура приучила нас к зажимам, к подавлению – мужчине не подобает «проявлять эмоции», а женщинам позволительно проявлять лишь некоторые из них. На одной карикатуре, отражающей наше двойственное отношение к данной проблеме, была изображена женщина, спрашивающая гадалку, почему её муж не желает ничего говорить о своих чувствах. Глядя в свой хрустальный шар, предсказательница заявляет: «В январе будущего года мужчины Америки начнут говорить о своих чувствах. На какие-нибудь минуты женщины всей страны пожалеют об этом».
Пока мы не научились говорить о чувствах или даже осознавать их, наша жизнь остаётся запутанной. Для многих медитирующих освоение и осознание чувств – это длительный и трудный процесс. Однако в буддийской психологии внесение сознания в чувства чрезвычайно важно для пробуждения. В поучении, называемом «Циклом возникновения условий», Будда объясняет, как люди оказываются в состоянии запутанности. Именно место чувств связывает нас или освобождает. Когда возникают приятные чувства, и мы автоматически хватаемся за них, или когда возникают неприятные чувства, и мы стараемся их избежать, у нас устанавливается цепная реакция вовлечённости и страдания. Это придаёт постоянство телу страха. Однако если мы научимся осознавать чувства без вожделения или отвращения, тогда они смогут двигаться через нас подобно изменчивой погоде, и мы сможем освободиться, чтобы почувствовать их и двигаться далее подобно ветру. Весьма интересным упражнением в медитации будет специальное сосредоточение на своих чувствах в течение нескольких дней. Мы можем называть каждое из них и увидеть, каких из них мы боимся, какими опутаны, какие порождают повествования; мы также можем увидеть, каким образом становимся свободными. Быть «свободными» – значит не быть свободными от чувств, но быть свободными почувствовать каждое из них и позволить ему двигаться далее, не опасаясь при этом движения жизни. Мы можем применить этот принцип к возникающим у нас трудным стереотипам, можем ощутить, какое чувство находится в центре каждого переживания, и полностью открыться для него. Это и есть движение, к свободе.
Открыть то, что просит признания
Это может звучать подобно очень, усложнённому и несвободному способу медитации, но на практике всё очень просто. Общее правило – всего лишь сидеть и осознавать то, что возникает. Если налицо повторные стереотипы, расширьте поле осознания. Затем ощутите то, что просит признания. Это – третий принцип. Повторные стереотипы остаются из-за некоторого уровня противодействия: их запирают отвращение, страх или осуждение. Зажим построен на страхе. Чтобы растворить его, нам необходимо признать то, что присутствует, и спросить своё сердце: «Как я принимаю это?» Желаем ли мы, чтобы оно изменилось? Связаны ли мы с каким-нибудь трудным чувством, мнением или ощущением? Желаем ли мы, чтобы оно прошло или ушло? Существует ли какая-нибудь привязанность, какой-нибудь страх?
Далай-лама отметил, что коммунизм во всём мире потерпел неудачу, так как был основан не на сострадании и любви, а на классовой борьбе и диктаторской власти, которые в конечном счёте просто не работают. Также и в нашей внутренней жизни борьба и диктатура не дают результатов. Поэтому мы должны выяснить, какой аспект этого повторного стереотипа просит признания и сострадания, и задать себе вопрос: «Могу ли я прикоснуться с любовью ко всему тому, от чего замкнул своё сердце?» Это не означает разрешения проблемы или её уяснения – это просто вопрос: «Что просит признания?» В трудных стереотипах мысли, эмоции или ощущения мы должны раскрыться, дабы почувствовать их полную энергию в своём теле, в сердце и в уме, как бы сильно они себя ни выказывали. Это включает в себя также и раскрытие для наших реакций на данное переживание, отметки возникающих страха, отвращения или зажима, – а затем приятие их всех. Только тогда всё это сможет раствориться.
В своей самой ранней практике, будучи монахом, связанным обетом безбрачия, я подвергался длительным приступам чувственности и наплыву образов сексуальной фантазии. Учитель велел называть их; так я и поступал; но они часто повторялись. «Принимать их?» – думал я. – Но ведь тогда они ни в коем случае не остановятся!» Всё же я попробовал принять их. Шли дни и недели, а подобные мысли становились всё более сильными. В конце концов я решил расширить своё осознание, чтобы увидеть, какие другие чувства здесь присутствуют. К моему удивлению, почти всякий раз, когда возникали эти фантазии я находил глубокий источник одиночества. Это переживание не было целиком чувственностью, здесь присутствовало одиночество, и сексуальные образы были способом искания утешения и близости. Но они всё равно продолжали возникать. Тогда я отметил, как трудно позволить себе почувствовать одиночество. Я ненавидел его, я сопротивлялся ему. И только когда я принял само это противодействие и легко окружил его состраданием, оно начало поддаваться. Расширяя своё внимание, я узнал, что значительная часть моей сексуальности имела мало общего с чувственностью; и по мере того, как я привёл понимание к чувству одиночества, принуждающее качество фантазий постепенно уменьшилось.
Раскрытие через центр
В основном, описанного мной признания могло бы быть достаточно. Исцеление, сострадание и свобода возникают из свободного и открытого осознания. Однако иногда для того, чтобы обнаружить наши повторные стереотипы и глубочайшие узлы, требуется даже более тщательное и направленное внимание. Это четвёртый принцип работы с навязчивыми посетителями, называемый «раскрытием через центр». Стереотипы удержания в теле и уме подобны узлам энергии, в которых сплетено всё – телесные зажимы, эмоции, воспоминания и образы. В этой практике мы старательно направляем своё осознание к каждому уровню узла, проникая чувством в самый центр стереотипа. Этим действием мы можем растворить своё с ним отождествление и обнаружить фундаментальную открытость и благополучие, пребывающие по ту сторону зажима.
Как же это совершается на практике? Примером может служить то одиночество, с которым я встретился и которое вызывало появление сексуальных фантазий. Оно возвращалось часто и болезненно, хотя я называл его и с тщательностью чувствовал. Одиночество оставалось одним из моих глубочайших источников боли – оно проявлялось так давно, как я в состоянии припомнить. Я – близнец; иногда я думаю, что ещё в утробе матери получил в сопровождение себе брата, чтобы можно было иметь хоть какую-то компанию. Как и в каждой описанной мной практике, лучше всего начинать работу с осознавания тела. Когда продолжало возникать одиночество, я обращал более пристальное внимание туда, где оно проявлялось; большей частью оно чувствовалось у меня сосредоточенным в области желудка. Затем я старался почувствовать то, что называется в нём физическими элементами: это земля (т. е. твёрдость или мягкость), воздух (покой или стереотип вибрации), огонь (температура) и вода (сцепление или текучесть), а также иногда цвет и текстура . То была твёрдая сфера, пульсирующая в центре, горячая и огненно-красная. Вслед за этим я перенёс внимание на глубокое ощущение всех переплетённых в нём чувств. Страх, боль, печаль, желание и голод – все они присутствовали вместе с общим отвращением к чувствованию этих состояний. Я потихоньку называл каждое из них, а потом, вчувствовавшись в центр огня, боли и голода, позволял возникать любым образам, которые желали возникнуть. Далее появлялась целая серия воспоминаний и картин покинутости и отчуждённости, часто такие образы будут раскрывать периоды раннего детства или даже прошлых жизней (если мы пожелаем допустить их существование). Когда я проникал чувством в этот центр, я задавал себе вопрос: «Какие мнения и установки по отношению к нему я удерживаю?» Исходящее оттуда повествование звучало подобно словам ребёнка: «Во мне есть что-то неполное и неправильное, и я всегда буду отвергнут». Именно с этой убеждённостью, а также с сопровождающими её чувствами я отождествлял себя и этим создавал зажимы.
По мере того, как в осознании раскрывался каждый из этих слоев, боль постепенно прекращалась, чувства смягчались, пламя утихало. Когда я продолжал углубляться чувством в центр уединения, я как будто ощущал в своем животе какую-то дыру, некоторое пространство, вокруг которого замыкалась боль. Я мягко называл эту центральную дыру и чувствовал её глубокий голод, желание и пустоту. Затем я позволял ей раскрываться настолько, насколько ей хотелось, вместо того, чтобы замыкаться на ней, как я поступал в течение столь многих лет. Когда я сделал это, она увеличилась и, размягчилась; все вибрации вокруг неё стали очень тонкими. Дыра превратилась в открытое пространство, и её качество голода изменилось. Хотя она была пустой, она стала походить на чистое, пустое пространство. Постепенно это пространство всё более и более заполняло моё тело, а вместе с ним возникло ощущение света и завершённости. Я оказался наполнен ощущением покоя, глубокой удовлетворённости и мира. Когда я пребывал в этом пустом пространстве, самые понятия неполноты и отчуждённости делались целиком и полностью ненужными. Я мог увидеть, что всё это – одиночество, боль, печаль, мысли об отчуждённости – было зажимами тела и ума, основанными на весьма ограниченном и полном страха самоощущении, которое я носил в себе долгое время. Я смог даже сочувственно увидеть те сцены и условия, которые его создали. Но здесь, пребывая в состоянии простора и целостности, я знал, что это самоощущение было неправильным. И хотя боль одиночества, несомненно, продолжает появляться в моей жизни, теперь я твёрдо знаю, что это – не я. Я узнал, что все убеждения и приобретённые привычки личности основаны на страхе; но глубоко под всем этим находится подлинная целостность и подлинное благополучие, являющие собой нашу истинную природу.
Приведу более простой пример. Один человек, принимавший участие в нашем ежегодном трёхмесячном курсе интенсивной медитации прозрения, в течение первых шести недель достиг обладания спокойной и мощной медитацией. Затем совершенно неожиданно у него появилась боль в плече, и он погрузился в состояние дезориентированности, сонливости, неспособности к сосредоточению. Перед тем, как повидаться со мной, он неоднократно в течение некоторого времени делал эти состояния предметом медитации. Когда он описал мне эту повторную боль и сонливость, я попросил его сфокусировать внимание на центре ощущений в теле. Он закрыл глаза и с пристальным осознанием начал описывать физические элементы, чувства и образы в самом центре боли. Вдруг его лицо изменилось: он оживил у себя воспоминание о том, как в шестнадцатилетнем возрасте случайно сломал руку другому юноше во время игры в футбол. Он сказал: «Я чувствовал себя похожим на такого могучего футболиста, когда бросился его блокировать; и вот я сломал ему руку. Сейчас же после этого меня охватили страх, печаль, сожаление. Я испугался собственной силы». «Как же это связано с вашей медитацией?» – спросил я. Признание потрясло его: «Как раз тогда, когда я начал чувствовать, что обладаю мощнейшими медитациями, у меня появилась боль в плече, всё спуталось, появилась вялость, я как-то сжался. Думаю, что подсознательно я опасался этой новой силы, боялся, что смогу также и ей кому-то повредить».
Как только он ясно увидел этот факт и почувствовал глубину страха, боль в плече прекратилась, ум прояснился, а вместо страха, спутанности и сонливости возникло ощущение глубинного доверия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Расширить поле внимания
Есть несколько основных принципов, благодаря которым мы учимся тому, как раскрывать свои узкие места и разрешать противоречия тела страха. Первый из этих принципов называется «расширением поля внимания». Какая-нибудь повторяющаяся трудность будет преобладать в чувстве одной из четырёх основных сфер внимательности. Она проявится или в сфере тела, или в сфере чувств, в сфере ума (мыслей и образов), или в сфере наших основных установок (желания, страха, отвращения и т. п.). Расширение поля внимания требует от нас осознания другого измерения навязчивого посетителя, а не простой отметки его преобладающего лица. Это происходит потому, что мы непременно оказываемся привязаны не к тому уровню, который очевиден и который мы отметили и назвали. Освобождение будет иметь место только тогда, когда мы сможем перенестись от того, что является очевидным, к одному из других уровней осознания.
На интенсивных курсах в уединении мы называем этих навязчивых посетителей, т. е. трудные повторные мысленные стереотипы, десятью главными мелодиями. В нормальных условиях, когда возникает процесс мышления, мы можем просто называть его: «мышление, мышление…»; и в свете осознания оно исчезнет подобно облаку. Однако десять главных мелодий, будь то слова, образы или повествования, станут упорно возвращаться невзирая на то, как часто будут отмечены. Они снова и снова повторяют свою тему как звукозапись. Сначала, чтобы приобрести перспективу, мы можем пронумеровать их – от одного до десяти. «О, вот он, третий номер большого концерта на этой неделе». Таким образом, когда мы их отмечаем, нам нет надобности всякий раз просматривать всю запись от начала и до конца; и мы сможем с большей лёгкостью от них освободиться. Или нам можно воспользоваться одной вариацией этой техники и дать им какие-нибудь смешные имена или звания. Я дал имена многим ныне знакомым мне аспектам самого себя, например: «Выживший после голодовки», «господин Добившийся», «Гунн Аттила», «деточка Джекки», «боязнь темноты», «нетерпеливый любовник». Таким образом повторные стереотипы страха, печали, нетерпенья или одиночества становятся более знакомыми, и я прислушиваюсь к их повествованиям с большим дружелюбием и добродушием. «Алло, приятно увидеть вас снова! Что скажете мне сегодня?»
Однако этого недостаточно. Предположим, мы сталкиваемся с повторным повествованием о разводе родителей. Ещё и ещё раз идёт разговор о том, какие дети что получили из имущества, кто кому что сказал. Такое повествование может проигрываться много раз. И когда это происходит, мы должны расширить поле своего внимания: как эта мысль чувствуется в нашем теле? О, в диафрагме и в груди есть напряжённость. Мы можем называть это переживание «напряжённость, напряжённость» – и в течение некоторого времени удерживать на нём пристальное внимание. Когда мы действуем таким образом, мы можем открыть переживание для других ощущений; и тогда освободится множество прочих, новых образов и чувств. Таким образом мы сможем сначала освободить скрытые внутри зажимы и телесный страх. Затем нам можно распространить внимание далее, на новые чувства. Какие чувства возникают вместе с этим мысленным стереотипом и мысленной напряжённостью? Сначала они могут оставаться наполовину скрытыми или пребывать в подсознании; но если мы внимательно прислушаемся к ощущениям, начнут обнаруживаться и чувства. Напряжённость в груди станет грустью, а грусть может сделаться горестью. И когда мы в конце концов начнём горевать, стереотип растворится.
Подобным же образом, встречаясь с повторной физической болью или с трудным настроением, мы можем расширить осознание до уровня мыслей, до повествований или мнений, которые приходят вместе с ними. При тщательном внимании мы можем обнаружить едва различимое мнение о самих себе, которое придаёт постоянство этой боли или этому настроению; возможно, здесь будет повествование о нашей ничтожности, нечто вроде: «таким я буду всегда». Когда мы осознаем это повествование или мнение и увидим его как «всего лишь это», стереотип часто окажется растворённым.
Повторяющиеся мысли и повествования почти всегда подогреваются находящейся в глубине эмоцией или чувством. Эти неощутимые чувства составляют часть того, что снова и снова возвращает эту мысль. Дальнейшее планирование обычно подогревается озабоченностью. Воспоминание о прошлом часто подогревается сожалением, виной или горем.
Многие фантазии возникают как ответ на боль или опустошённость. Задача медитации – опуститься глубже этого уровня повторения записанного послания, ощутить и почувствовать энергию, которая выталкивает его вверх. Когда мы сумеем сделать это и по-настоящему придём к взаимопониманию с чувствами, более не будет необходимости в возникновении мысли, и стереотип естественно угаснет.
Полное осознание чувств
Это второй принцип освобождения от повторных стереотипов – открыться для полного осознания чувств. Именно уровень чувства управляет большей частью нашей внутренней жизни; однако нередко мы не осознаём по-настоящему своих чувств. Наша культура приучила нас к зажимам, к подавлению – мужчине не подобает «проявлять эмоции», а женщинам позволительно проявлять лишь некоторые из них. На одной карикатуре, отражающей наше двойственное отношение к данной проблеме, была изображена женщина, спрашивающая гадалку, почему её муж не желает ничего говорить о своих чувствах. Глядя в свой хрустальный шар, предсказательница заявляет: «В январе будущего года мужчины Америки начнут говорить о своих чувствах. На какие-нибудь минуты женщины всей страны пожалеют об этом».
Пока мы не научились говорить о чувствах или даже осознавать их, наша жизнь остаётся запутанной. Для многих медитирующих освоение и осознание чувств – это длительный и трудный процесс. Однако в буддийской психологии внесение сознания в чувства чрезвычайно важно для пробуждения. В поучении, называемом «Циклом возникновения условий», Будда объясняет, как люди оказываются в состоянии запутанности. Именно место чувств связывает нас или освобождает. Когда возникают приятные чувства, и мы автоматически хватаемся за них, или когда возникают неприятные чувства, и мы стараемся их избежать, у нас устанавливается цепная реакция вовлечённости и страдания. Это придаёт постоянство телу страха. Однако если мы научимся осознавать чувства без вожделения или отвращения, тогда они смогут двигаться через нас подобно изменчивой погоде, и мы сможем освободиться, чтобы почувствовать их и двигаться далее подобно ветру. Весьма интересным упражнением в медитации будет специальное сосредоточение на своих чувствах в течение нескольких дней. Мы можем называть каждое из них и увидеть, каких из них мы боимся, какими опутаны, какие порождают повествования; мы также можем увидеть, каким образом становимся свободными. Быть «свободными» – значит не быть свободными от чувств, но быть свободными почувствовать каждое из них и позволить ему двигаться далее, не опасаясь при этом движения жизни. Мы можем применить этот принцип к возникающим у нас трудным стереотипам, можем ощутить, какое чувство находится в центре каждого переживания, и полностью открыться для него. Это и есть движение, к свободе.
Открыть то, что просит признания
Это может звучать подобно очень, усложнённому и несвободному способу медитации, но на практике всё очень просто. Общее правило – всего лишь сидеть и осознавать то, что возникает. Если налицо повторные стереотипы, расширьте поле осознания. Затем ощутите то, что просит признания. Это – третий принцип. Повторные стереотипы остаются из-за некоторого уровня противодействия: их запирают отвращение, страх или осуждение. Зажим построен на страхе. Чтобы растворить его, нам необходимо признать то, что присутствует, и спросить своё сердце: «Как я принимаю это?» Желаем ли мы, чтобы оно изменилось? Связаны ли мы с каким-нибудь трудным чувством, мнением или ощущением? Желаем ли мы, чтобы оно прошло или ушло? Существует ли какая-нибудь привязанность, какой-нибудь страх?
Далай-лама отметил, что коммунизм во всём мире потерпел неудачу, так как был основан не на сострадании и любви, а на классовой борьбе и диктаторской власти, которые в конечном счёте просто не работают. Также и в нашей внутренней жизни борьба и диктатура не дают результатов. Поэтому мы должны выяснить, какой аспект этого повторного стереотипа просит признания и сострадания, и задать себе вопрос: «Могу ли я прикоснуться с любовью ко всему тому, от чего замкнул своё сердце?» Это не означает разрешения проблемы или её уяснения – это просто вопрос: «Что просит признания?» В трудных стереотипах мысли, эмоции или ощущения мы должны раскрыться, дабы почувствовать их полную энергию в своём теле, в сердце и в уме, как бы сильно они себя ни выказывали. Это включает в себя также и раскрытие для наших реакций на данное переживание, отметки возникающих страха, отвращения или зажима, – а затем приятие их всех. Только тогда всё это сможет раствориться.
В своей самой ранней практике, будучи монахом, связанным обетом безбрачия, я подвергался длительным приступам чувственности и наплыву образов сексуальной фантазии. Учитель велел называть их; так я и поступал; но они часто повторялись. «Принимать их?» – думал я. – Но ведь тогда они ни в коем случае не остановятся!» Всё же я попробовал принять их. Шли дни и недели, а подобные мысли становились всё более сильными. В конце концов я решил расширить своё осознание, чтобы увидеть, какие другие чувства здесь присутствуют. К моему удивлению, почти всякий раз, когда возникали эти фантазии я находил глубокий источник одиночества. Это переживание не было целиком чувственностью, здесь присутствовало одиночество, и сексуальные образы были способом искания утешения и близости. Но они всё равно продолжали возникать. Тогда я отметил, как трудно позволить себе почувствовать одиночество. Я ненавидел его, я сопротивлялся ему. И только когда я принял само это противодействие и легко окружил его состраданием, оно начало поддаваться. Расширяя своё внимание, я узнал, что значительная часть моей сексуальности имела мало общего с чувственностью; и по мере того, как я привёл понимание к чувству одиночества, принуждающее качество фантазий постепенно уменьшилось.
Раскрытие через центр
В основном, описанного мной признания могло бы быть достаточно. Исцеление, сострадание и свобода возникают из свободного и открытого осознания. Однако иногда для того, чтобы обнаружить наши повторные стереотипы и глубочайшие узлы, требуется даже более тщательное и направленное внимание. Это четвёртый принцип работы с навязчивыми посетителями, называемый «раскрытием через центр». Стереотипы удержания в теле и уме подобны узлам энергии, в которых сплетено всё – телесные зажимы, эмоции, воспоминания и образы. В этой практике мы старательно направляем своё осознание к каждому уровню узла, проникая чувством в самый центр стереотипа. Этим действием мы можем растворить своё с ним отождествление и обнаружить фундаментальную открытость и благополучие, пребывающие по ту сторону зажима.
Как же это совершается на практике? Примером может служить то одиночество, с которым я встретился и которое вызывало появление сексуальных фантазий. Оно возвращалось часто и болезненно, хотя я называл его и с тщательностью чувствовал. Одиночество оставалось одним из моих глубочайших источников боли – оно проявлялось так давно, как я в состоянии припомнить. Я – близнец; иногда я думаю, что ещё в утробе матери получил в сопровождение себе брата, чтобы можно было иметь хоть какую-то компанию. Как и в каждой описанной мной практике, лучше всего начинать работу с осознавания тела. Когда продолжало возникать одиночество, я обращал более пристальное внимание туда, где оно проявлялось; большей частью оно чувствовалось у меня сосредоточенным в области желудка. Затем я старался почувствовать то, что называется в нём физическими элементами: это земля (т. е. твёрдость или мягкость), воздух (покой или стереотип вибрации), огонь (температура) и вода (сцепление или текучесть), а также иногда цвет и текстура . То была твёрдая сфера, пульсирующая в центре, горячая и огненно-красная. Вслед за этим я перенёс внимание на глубокое ощущение всех переплетённых в нём чувств. Страх, боль, печаль, желание и голод – все они присутствовали вместе с общим отвращением к чувствованию этих состояний. Я потихоньку называл каждое из них, а потом, вчувствовавшись в центр огня, боли и голода, позволял возникать любым образам, которые желали возникнуть. Далее появлялась целая серия воспоминаний и картин покинутости и отчуждённости, часто такие образы будут раскрывать периоды раннего детства или даже прошлых жизней (если мы пожелаем допустить их существование). Когда я проникал чувством в этот центр, я задавал себе вопрос: «Какие мнения и установки по отношению к нему я удерживаю?» Исходящее оттуда повествование звучало подобно словам ребёнка: «Во мне есть что-то неполное и неправильное, и я всегда буду отвергнут». Именно с этой убеждённостью, а также с сопровождающими её чувствами я отождествлял себя и этим создавал зажимы.
По мере того, как в осознании раскрывался каждый из этих слоев, боль постепенно прекращалась, чувства смягчались, пламя утихало. Когда я продолжал углубляться чувством в центр уединения, я как будто ощущал в своем животе какую-то дыру, некоторое пространство, вокруг которого замыкалась боль. Я мягко называл эту центральную дыру и чувствовал её глубокий голод, желание и пустоту. Затем я позволял ей раскрываться настолько, насколько ей хотелось, вместо того, чтобы замыкаться на ней, как я поступал в течение столь многих лет. Когда я сделал это, она увеличилась и, размягчилась; все вибрации вокруг неё стали очень тонкими. Дыра превратилась в открытое пространство, и её качество голода изменилось. Хотя она была пустой, она стала походить на чистое, пустое пространство. Постепенно это пространство всё более и более заполняло моё тело, а вместе с ним возникло ощущение света и завершённости. Я оказался наполнен ощущением покоя, глубокой удовлетворённости и мира. Когда я пребывал в этом пустом пространстве, самые понятия неполноты и отчуждённости делались целиком и полностью ненужными. Я мог увидеть, что всё это – одиночество, боль, печаль, мысли об отчуждённости – было зажимами тела и ума, основанными на весьма ограниченном и полном страха самоощущении, которое я носил в себе долгое время. Я смог даже сочувственно увидеть те сцены и условия, которые его создали. Но здесь, пребывая в состоянии простора и целостности, я знал, что это самоощущение было неправильным. И хотя боль одиночества, несомненно, продолжает появляться в моей жизни, теперь я твёрдо знаю, что это – не я. Я узнал, что все убеждения и приобретённые привычки личности основаны на страхе; но глубоко под всем этим находится подлинная целостность и подлинное благополучие, являющие собой нашу истинную природу.
Приведу более простой пример. Один человек, принимавший участие в нашем ежегодном трёхмесячном курсе интенсивной медитации прозрения, в течение первых шести недель достиг обладания спокойной и мощной медитацией. Затем совершенно неожиданно у него появилась боль в плече, и он погрузился в состояние дезориентированности, сонливости, неспособности к сосредоточению. Перед тем, как повидаться со мной, он неоднократно в течение некоторого времени делал эти состояния предметом медитации. Когда он описал мне эту повторную боль и сонливость, я попросил его сфокусировать внимание на центре ощущений в теле. Он закрыл глаза и с пристальным осознанием начал описывать физические элементы, чувства и образы в самом центре боли. Вдруг его лицо изменилось: он оживил у себя воспоминание о том, как в шестнадцатилетнем возрасте случайно сломал руку другому юноше во время игры в футбол. Он сказал: «Я чувствовал себя похожим на такого могучего футболиста, когда бросился его блокировать; и вот я сломал ему руку. Сейчас же после этого меня охватили страх, печаль, сожаление. Я испугался собственной силы». «Как же это связано с вашей медитацией?» – спросил я. Признание потрясло его: «Как раз тогда, когда я начал чувствовать, что обладаю мощнейшими медитациями, у меня появилась боль в плече, всё спуталось, появилась вялость, я как-то сжался. Думаю, что подсознательно я опасался этой новой силы, боялся, что смогу также и ей кому-то повредить».
Как только он ясно увидел этот факт и почувствовал глубину страха, боль в плече прекратилась, ум прояснился, а вместо страха, спутанности и сонливости возникло ощущение глубинного доверия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54