Здесь выложена электронная книга Читатель автора по имени Горький Максим. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Горький Максим - Читатель.
Размер архива с книгой Читатель равняется 14.84 KB
Читатель - Горький Максим => скачать бесплатную электронную книгу
Максим Горький: «Читатель»
Максим Горький
Читатель
Рассказы –
-/~gorky/
«М. Горький. Собрание сочинений в тридцати томах»: Государственное издательство художественной литературы; Москва; 1949
Аннотация Впервые напечатано в ноябре 1898 года с подзаголовком «Беседа».Без подзаголовка рассказ включался автором во вес собрания сочинений.В письме к И.Е.Репину от 23 ноября 1899 года М.Горький сообщал: «Читателя» я написал года четыре тому назад» (Архив А.М.Горького).Подготавливая в 1898 году рассказ для печати, М.Горький, по-видимому, значительно переработал первоначальный текст, что видно из переписки его с Ф.Д.Батюшковым.В рукописи рассказа, посланного первому его издателю, заглавие ещё не было определено. В письме к Батюшкову от 27 сентября 1898 года Горький назвал его «Воздаяние», а в письме от 9 октября того же года предлагал назвать: «Первый рассказ», «Читатель», «Некто». «Последнее, – писал Горький, – быть может, самое лучшее… Назовите вы, пожалуйста…» (См. переписку М.Горького с Ф.Батюшковым в книге «М.Горький. Материалы и исследования», т. II, 1936.) В гранках первого набора рассказ был озаглавлен: «Разговор с читателем (фантазия)».Горький зачеркнул этот заголовок и надписал «Читатель». В первой публикации, однако, добавлен подзаголовок «Беседа».Печатается по тексту, подготовленному М.Горьким в 1923 году для собрания сочинений в издании «Книга». Читатель …Была ночь, когда я вышел на улицу из дома, где, в кругу близких мне людей, читал свой напечатанный рассказ. Меня много хвалили за него, и, приятно взволнованный, я медленно шагал по пустынной улице, впервые в моей жизни испытывая так полно наслаждение жить.Это было в феврале; ночь была ясная, и безоблачное небо, густо затканное звёздами, дышало бодрым холодом на землю, покрытую пышным убором только что выпавшего снега. Ветви деревьев, перевешиваясь через заборы, бросали на мою дорогу причудливые узоры теней, ярко и радостно блестели снежинки в голубом, ласковом сиянии луны. Нигде не было видно ни одного живого существа, и скрип снега под моими ногами был единственным звуком, нарушавшим торжественную тишину этой ясной, памятной мне ночи… Я думал:«Хорошо быть чем-нибудь на земле, среди людей!»И воображение, не скупясь на яркие краски, рисовало мне моё будущее…– Да, вы написали славную вещицу!.. Это – так! – задумчиво сказал кто-то за моей спиной.Я вздрогнул от неожиданности и оглянулся.Маленький, одетый в тёмное, человек поравнялся и пошёл в ногу со мной, снизу вверх глядя в моё лицо и улыбаясь острой улыбкой. В нём всё было остро: взгляд, скулы, подбородок с эспаньолкой; вся его маленькая, сухая фигурка колола глаза своей странной угловатостью. Он шёл легко и как-то беззвучно, точно скользил по снегу. Я не видал его там, где читал, и, понятно, был удивлён его возгласом. Откуда, кто он?– Вы… тоже слушали? – спросил я.– Да, имел удовольствие.Говорил он тенором. Губы у него были тонкие, чёрные маленькие усы не скрывали их улыбку. Она не исчезала, производя неприятное впечатление, я чувствовал, что за ней скрыта какая-то едкая, нелестная для меня мысль. Но я был слишком хорошо настроен для того, чтоб долго останавливаться в наблюдении за этой чертой моего спутника, и, мелькнув в глазах моих, как тень, она быстро исчезла пред ясностью моего довольства собой. Я шёл рядом с ним, ожидая, что он скажет, втайне надеясь, что он увеличит количество приятных минут, пережитых мною в этот вечер. Человек жаден, потому что судьба слишком редко улыбается ему ласково.– А хорошо чувствовать себя чем-то исключительным? – спросил мой спутник.Я не услышал в его вопросе ничего особенного и поспешил согласиться с ним.– Хе, хе, хе! – колко засмеялся он, нервно потирая свои маленькие руки с тонкими, цепкими пальцами.– А вы весёлый человек!.. – сухо сказал я, задетый его смехом.– Да, я весёлый человек, – улыбаясь, подтвердил он и качнул головой. – И ещё я очень любопытен… Я всегда хочу знать; всё знать – это моё постоянное стремление, оно-то и поддерживает во мне бодрость. Вот и сейчас я хочу знать – что стоит вам ваш успех?Я посмотрел на него и нехотя ответил ему:– Около месяца работы… может быть, немного более…– Ага! – живо подхватил он. – Немножко труда, затем частица житейского опыта, который всегда чего-нибудь стоит… Но это недорого всё-таки, когда такой ценой вы приобретаете сознание, что вот в данный момент несколько тысяч людей живут вашей мыслью, читая ваше произведение. И потом приобретаются надежды на то, что, может быть, со временем… хе, хе!.. и когда вы умрёте… хе, хе, хе!.. За всё это можно больше дать, больше того, сколько дали вы нам, – не правда ли?Он опять засмеялся своим дробным, колющим смехом, лукаво оглядывая меня острыми, чёрными глазками. Я тоже посмотрел на него сверху вниз и, обиженный, холодно спросил его:– Извините… с кем я имею удовольствие беседовать?– Кто я? Вы не догадываетесь? А я, пока, не скажу вам, кто я. Разве для вас знать имя человека более важно, чем знать то, что он скажет вам?– Конечно, нет… Но всё это – странно! – ответил я. Он для чего-то тронул меня за рукав пальто и, тихонько посмеиваясь, заговорил:– Но и пускай будет странно, – почему бы человеку не позволить себе иногда выйти из рамок простого и обыденного?.. И если вы не прочь сделать это – давайте поговорим откровенно?Вообразите, что я – читатель… некий странный читатель, который очень любопытен и желал бы знать, для чего и как делается книга… вами, например? Давайте же поговорим.– О, пожалуйста! – сказал я. – Мне приятно… такие встречи и разговоры… не каждый день возможны. – Но я уже лгал ему, ибо для меня всё это становилось неприятным. Я думал:«Чего он хочет? И с какой стати я позволю себе придавать этой уличной встрече, с незнакомым мне человеком, характер какого-то диспута?»Однако я всё-таки медленно шёл рядом с ним, стараясь выразить на лице моем любезное внимание к моему спутнику. Это, я помню, с трудом удавалось мне. Но всё-таки у меня пока было ещё много бодрого настроения, я не хотел обидеть этого человека отказом говорить с ним и решил следить за собой.Луна сияла в небе сзади нас, и наши тени лежали у нас под ногами. Слившись в одно тёмное пятно, они ползли впереди нас по снегу, а я смотрел на них и ощущал в себе зарождение чего-то такого, что, как эти тени, было темно, неуловимо и, как они, тоже впереди меня.Мой спутник помолчал с минуту времени и потом заговорил уверенным тоном господина своих дум:– Ничего нет в жизни более важного и любопытного, чем мотивы человеческих действий…Не правда ли?Я кивнул головой.– Вы согласны!.. Так давайте поговорим откровенно – не упускайте случая говорить откровенно, пока вы ещё молоды!..«Странный человек!» – подумал я и, заинтересованный его словами, спросил его, усмехаясь:– Но о чём говорить?Он, взглянув мне в лицо, с фамильярностью старого знакомого воскликнул:– Будем говорить о целях литературы!– Пожалуй… хотя, мне кажется, уже поздно…– О! для вас ещё не поздно!..Я остановился, удивлённый этими словами, – он произнёс их с такой серьёзной уверенностью, и они звучали – как иносказание. Я остановился, желая что-то спросить у него, но он, взяв меня за руку, тихо и настойчиво повёл вперёд, говоря мне:– Не останавливайтесь, ибо со мной вы на хорошем пути… Довольно предисловий! Скажите, – чего хочет литература?., вы ей служите, вы должны это знать.Моё изумление росло в ущерб моему самообладанию. Что нужно от меня этому человеку? Кто он?– Послушайте, – сказал я, – согласитесь, что всё происходящее между нами…– Имеет своё достаточное основание, – верьте мне! Ведь ничто в мире не совершается без достаточного к тому основания… Идёмте же скорее, но не вперёд, а вглубь…Бесспорно, этот чудак был интересен, но он сердил меня. Я снова сделал нетерпеливое движение вперёд; он следовал за мной и спокойно говорил мне:– Я понимаю вас: вам трудно в этот момент дать определение цели, которую преследует литература. – Попробую я сделать это…Он вздохнул и потом с улыбкой посмотрел мне в лицо.– Вы согласитесь со мной, если я скажу, что цель литературы – помогать человеку понимать себя самого, поднять его веру в себя и развить в нём стремление к истине, бороться с пошлостью в людях, уметь найти хорошее в них, возбуждать в их душах стыд, гнев, мужество, делать всё для того, чтоб люди стали благородно сильными и могли одухотворить свою жизнь святым духом красоты. Вот моя формула; она, разумеется, неполна, схематична… дополняйте её всем, что может одухотворить жизнь, и скажите – вы согласны со мной?– Да, это так!.. – сказал я. – Приблизительно – это так. Принято думать, что, в общем, задача литературы – облагородить человека…– Вот какому великому делу вы служите! – внушительно сказал этот человек… и снова он засмеялся своим едким смехом: – Хе, хе, хе!– Однако к чему вы говорите всё это? – спросил я, делая вид, будто его смех не задевает меня.– А как вы думаете?– Откровенно говоря… – начал я, придумывая колкость, и замолчал. Что значит говорить откровенно? Этот человек неглуп, он должен знать, как тесны границы человеческой откровенности и как стойко охраняет их самолюбие. Взглянув в лицо моего спутника, я почувствовал себя глубоко уязвлённым его улыбкой, – в ней было столько иронии и презрения! Я чувствовал, что начинаю бояться чего-то, боязнь эта понуждает меня уйти от него.– До свидания! – сухо сказал я, приподнимая шляпу.– Почему? – тихо воскликнул он.– Я не люблю шуток, когда в них нет чувства меры.– И – уходите?.. Дело ваше… но, знаете, если вы теперь уйдёте от меня, мы уже никогда не встретимся.Слово «никогда» он подчеркнул, и оно прозвучало в ушах моих, как удар похоронного колокола. Я ненавижу это слово и боюсь его: оно всегда представляется мне тяжёлым и холодным, чем-то вроде молота, предназначенного судьбой для того, чтобы раздроблять надежды людей. Это слово остановило меня.– Что вам нужно? – с тоской и злобой спросил я.– Сядем здесь, – снова усмехаясь, произнёс он и, крепко взяв меня за руку, потянул её вниз.В этот момент мы с ним были в аллее городского сада, среди неподвижных, обледенелых ветвей акации и сирени. Освещённые луной, они висели в воздухе над головой моей, и мне казалось, эти покрытые льдом и инеем жёсткие ветви проникают мне в грудь, касаются сердца.Недоумевающий, озадаченный выходкой моего спутника, я смотрел на него и молчал.«Это больной», – подумал я, желая ободрить себя и объяснить себе его действия. Но он как-то угадал мою мысль.– Ты думаешь, что я ненормален? Оставь это. Это такая дрянная и вредная мысль!Прикрываясь ею, как часто мы отказываемся от понимания человека только потому, что он оригинальнее нас, и как стойко эта мысль поддерживает и осложняет печальную небрежность наших отношений друг к другу!– О, да!.. – сказал я, всё сильнее ощущая в себе смущение пред этим человеком. – Но, извините, я пойду… Мне пора уже…– Ступай, – сказал он, пожав плечами. – Иди… но знай, что ты спешишь потерять себя…– Он выпустил мою руку из своей, и я пошёл прочь от него.Он остался в саду на горе, спускавшейся к Волге, на горе, покрытой белой пеленой снега, перерезанной тёмными лентами тропинок. Пред ним открывался широкий вид на безмолвную, унылую равнину за рекой. Этот человек остался в саду, сел на одну из скамеек и стал смотреть в пустынную даль, а я шёл вдоль по аллее и чувствовал, что не уйду от него, но всё-таки шёл.Шёл я и думал: «Следует мне идти тихо или быстро для того, чтоб показать ему, – человеку, что сидел там, сзади меня, – как мало он для меня значит?»Вот он тихо насвистывает что-то знакомое… Я знаю, что это смешная и грустная песня о слепом, который взял на себя роль вожака слепых. «Зачем он именно её насвистывает?» – подумал я.И тут я понял, что с той минуты, как я встретился с этим маленьким человечком, я вступил в тёмный круг ощущений исключительных и странных. Недавнее, ровное и довольное настроение моего духа облеклось в туман ожидания чего-то важного и тяжёлого. «Как же ты будешь вожаком,Если с дорогой незнаком?»
– вспоминал я слова песни, которую насвистывал тот человек.Я обернулся и посмотрел на него. Облокотясь одной рукой о колено и положив голову на ладонь, он смотрел на меня, свистал, и его чёрные усы шевелились на лице, освещённом луной. Я решил вернуться назад, движимый каким-то роковым чувством. Быстро подошёл я к нему, сел рядом и сказал ему, не волнуясь, но горячо:– Послушайте, будем говорить просто…– Это необходимо для людей, – кивнул он головой.– Вы, я чувствую, обладаете силой какого-то воздействия на меня и, очевидно, имеете что-то сказать мне… да?– Наконец, ты нашёл в себе мужество слушать! – воскликнул он со смехом; но теперь этот смех был мягче и даже что-то близкое к радости послышалось мне в нём.– Так говорите! – сказал я, – и если можете, говорите без странностей…– О, хорошо! Но согласись, что ведь странности были необходимы для того, чтоб привлечь ко мне твоё внимание? Теперь притупляется внимание к простому и ясному, как чересчур холодному и жёсткому, а согреть и смягчить что-нибудь мы не умеем: мы сами холодны и жестки.Мы, кажется, снова хотим грёз, красивых вымыслов, мечты и странностей, ибо жизнь, созданная нами, бедна красками, тускла, скучна! Действительность, которую мы когда-то так горячо хотели перестроить, сломала и смяла нас… Что же делать? Попробуем, быть может, вымысел и воображение помогут человеку подняться ненадолго над землёй и снова высмотреть на ней своё место, потерянное им. Потерянное, не правда ли? Ведь человек теперь не царь земли, а раб жизни, утратил он гордость своим первородством, преклоняясь пред фактами, не так ли? Из фактов, созданных им, он делает вывод и говорит себе: вот непреложный закон! И, подчиняясь этому закону, он не замечает, что ставит себе преграду на пути к свободному творчеству жизни, в борьбе за своё право ломать для того, чтобы создавать. Да он и не борется больше, а только приспособляется… Чего ради ему бороться? Где у него те идеалы, ради которых он пошёл бы на подвиг? Вот почему живётся так бедно и скучно, вот почему обессилел в человеке дух творчества… Некоторые слепо ищут чего-то, что, окрыляя ум, восстановило бы веру людей в самих себя. Часто идут не в ту сторону, где хранится всё вечное, объединяющее людей, где живёт бог… Те, которые ошибаются в путях к истине, – погибнут! Пускай, не нужно им мешать, не стоит их жалеть – людей много! Важно стремление, важно желание души найти бога, и, если в жизни будут души, охваченные стремлением к богу, он будет с ними и оживит их, ибо он есть бесконечное стремление к совершенству… Так ли?– Да, – сказал я, – это так…– Ты, однако, умеешь соглашаться, – заметил мой собеседник, колко усмехаясь. Потом он помолчал, глядя вдаль. Мне показалось, что он долго молчит, и я нетерпеливо вздохнул. Тогда он, не обращая на меня своего взгляда, блуждавшего вдали, спросил:– Кто есть твой бог?До этого вопроса он говорил мягко и ласково, и мне приятно было его слушать: как и все думающие люди, он был немного печален, был близок мне, я понимал его, и моё смущение пред ним гасло. И вот вдруг он ставит роковой вопрос, на который так трудно ответить человеку нашего времени, если этот человек честно относится к себе. Кто есть мой бог? Если б я знал это!Я был подавлен вопросом, да и кто бы, на моём месте, сохранил присутствие духа? – А он смотрел на меня своими острыми глазами, улыбался и ожидал моего ответа.– Ты молчишь слишком долго для человека, который мог бы дать ответ. Может быть, ты скажешь мне что-нибудь, если я спрошу тебя вот о чём: ты пишешь, и тысячи людей читают тебя; что же именно ты проповедуешь? И думал ли ты о твоём праве поучать?Первый раз в жизни я смотрел так внимательно вглубь себя. Пусть не думают, что я возвышаю или унижаю себя для того, чтоб привлечь к себе внимание людей, – у нищих не просят милостыни. Я открыл в себе немало добрых чувств и желаний, немало того, что обыкновенно называют хорошим, но чувства, объединяющего всё это, стройной и ясной мысли, охватывающей все явления жизни, я не нашёл в себе. В душе моей много ненависти; она постоянно тлеет там, иногда вспыхивает ярким огнём гнева; но – ещё больше сомнений в душе моей. Порой они так потрясают мой ум, так давят сердце, что долгое время я существую внутренно опустошённый…Ничто не возбуждает меня к жизни, сердце моё холодно, как мёртвое, ум спит, а воображение давят кошмары. И так, слепой, немой и глухой, живу я долгие дни и ночи, ничего не желая, ничего не понимая; мне кажется тогда, что я уже труп и лишь по какому-то странному недоразумению ещё не зарыт в землю. Ужас такого существования ещё больше усиливается сознанием необходимости жить, ибо в смерти ещё менее смысла, ещё больше тьмы… Наверное, она отнимает даже и наслаждение ненавидеть…Что же, в самом деле, я проповедую, я – такой, каков есть?
Читатель - Горький Максим => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Читатель автора Горький Максим дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Читатель у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Читатель своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Горький Максим - Читатель.
Если после завершения чтения книги Читатель вы захотите почитать и другие книги Горький Максим, тогда зайдите на страницу писателя Горький Максим - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Читатель, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Горький Максим, написавшего книгу Читатель, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Читатель; Горький Максим, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн