А может, вам неинтересно?
Так если да, беды в том нет -
3нать, без вопроса дан ответ.
Смелее лист переверните
И по душе вам мысль найдите.
А кто остался, те внимайте,
И что вошло, перетирайте.
Как в книгах принято у нас:
«Благодарю…», «Ваш отзыв…», «Вас…»
* * *
Встречали вы в лесу коренья,
Или в поленице поленья:
Чудной изгиб… Глядите, рот!
Вот зуб торчит!… А вот живот!
Повыше руки углядели,
И нос-сучок засохшей ели.
Ну, малость ковырнуть ножом,
И – леший полным естеством.
А может, добрый молодец,
Или медуза-холодец…
Неважно кто, а важно как -
Им всем не нужен был верстак.
С другого края. Вот осина.
Чист ровный ствол, слегка иссиня.
Бела, приятна древесина,
Чуть-чуть дефектик – сердцевина.
Мы из осины – топорище!
Ан хрясь! – топор над ухом свищет.
Мы из осины ладим клин.
Кувалды мах – позор один.
Но поразмыслить, и найдется
Осине место. Разберется,
Кто с головой и понимает -
Для умных хлама не бывает.
Вот все таинство воспитанья:
Провидя с помощью познанья
Игру затейливой природы
Суметь принять умело роды.
5. И снова лето…
Вагоны враз не отпустили,
С мешками дале крыл я мили.
Но оперившейся душой
Проведал – здесь не мой постой.
* * *
Я говорил: Прилив, отлив?…
Снят урожай вагонных нив.
Чуть жизни клещи отпустили,
И даже мотоцикл купили.
Пусть из простых была модель,
Но сердце было что свирель.
Простор, мотор и нить дороги
Совсем не то, чем были дроги.
Цилиндры, картер, шестеренки,
И лошадиные силенки.
И немота любви железа
Сродни влиянию шартреза.
И горизонт под звук мотора
Упруго мчит вперед от взора.
И километры, даль даря,
Влекут все так же, новь тая.
Как будто ключик от пространства,
Асфальта лент, проселков танца.
И бисер ниточек-путей:
Деревня… Речка… Лес за ней…
Ночь, грязь и дождь, падений вехи
(Сквозь лет туман – чем не утехи?).
И в знойном мареве степей
Дорога-вьюн промеж.полей.

6. Школа
Не без умысла заголовок:
Добавим к «школе» – школить ловок
И благодарно вспомним тех,
Чей пот пролит на наш успех.
Поклон вам низкий за пример
И неприятье крайних мер,
И за молчание тогда,
Когда черед вершить дела,
Хоть встретил я таких немного,
Кто был – Учителем от бога.
Мне повезло. Я испытал
С ним свой предел, он свой – я знал.
Учить нас должен Человек.
Само собой, из века в век.
Неважно как: спокойно, страстно,
Но во главе всего – он Мастер.
* * *
Когда мы все же вызреваем?…
И как мы это понимаем?
Сумел поесть добыть кусок -
И возмужанья кончен срок?
Да нет, конечно. Вам понятно -
Проста трактовка, да невнятна.
И так же жизни на конец
Не стоит волочить венец.
На ту пору довлеет знанье
Ремесел, жизни, мирозданья.
Но в бреши новые ломиться
Напора нет – слаба десница.
А молодым – наоборот,
Им до ушей в веселье рот.
Их плоть – она им голова,
А остальное трын-трава.
И в безголовую ту пору
Мир подвергается укору
В несовершенстве прагматизма
Иль в недостатке романтизма.
И так оно от века к веку:
Хлопок – отцы бегут по треку.
Еще хлопок, и сыновья
3а ними вслед, свой путь торя.
А их сыны вослед твердят:
Ну, вы не так! Вы невпопад!
Вот мы бойчее пробежим,
И жизнь красивей сотворим.
И хорошо. И в добрый путь.
И (вспомним песню) ветер в грудь.
Но если вы от дуба семя,
Вам не родня каштанов племя.
И дубоватый ваш дедок
В вас заложил до внуков впрок.
И кроме глаз дала прабабка
То, что зовут «по Сеньке шапка».
* * *
Определились. Коль созрело,
То проступило через дело.
Все остальное – мыльный шар,
Эфир, томленье, споров пар.
Вы не согласны? Я ведь тоже.
Себе польстить… Чего пригоже!
Но купля мыльных пузырей
Занятье даже не детей.
А значит, нам за нас заплатят,
Слегка привыкнув к блеску платья,
Лишь цену рук, нутра, мозгов,
Но не эфирных наших снов.
* * *
И я не вам, не в назиданье,
А в запоздалом осознанье
Пытаюсь мыслью осветить
Года свои – как начал жить.
Вот школьные лета пред взором
(Вам кажется, гляжу с укором?
Ни боже мой, не вправе я
Судить его. Могу – себя.)
Что было там – неисправимо,
А значит, все укоры мимо.
И сослагательный настрой
Не подсобит нам в жизни той.
Мы каждый миг чуть-чуть иные.
И дерева так вековые,
Да что деревья – вся Земля,
Вселенский мир и мелка тля.
Не только вас в тупик поставлю,
Коли вопрос еще добавлю:
Тот школьник – я или не я?
А вдруг ответ – вся жизнь моя?
Я с вами вместе размышляю,
И вот ответ какой слагаю:
Мы как растения, а соки
Вбираем там, где нам истоки.
Вы скажите: по древу мыслью…
Но погодите, Хлесткий, кистью
Удар наносится тогда,
Коль в подготовке – пот труда.
Но дале. В тяжкие минуты
Того же быта, скажем, путы
Скрутили нас в бараний рог,
Или терпенью вышел срок,
Иль мы раздеты и разуты,
А жизнь кругом разврат и смуты.
Куда нам хочется забиться,
В каких лугах с травою слиться?
Ведь если честно, многим детство,
Как утолитель боли средство.
Невинны тайны юных дней,
Как майский цвет во тьме ночей.
Святое время?… Да, быть может.
И кое в чем оно поможет -
По жизни с твердостью пройти,
Побольше взять и все снести.
Но при условии простецком,
Чтоб в становленье нашем детском
И в майском цвете юных дней
Трудились мы, как сто чертей.
Ну ладно. Детство за горами,
Как. синь за горными хребтами.
А здесь – пустыня, дует ветер,
И ты, как зверь, один на свете.
К каким припасть теперь истокам?
Мозгам, не высохшим до срока,
Душе, приявшей чистоту,
И тела силе, как жгуту.
Семья, детишки – где подмога,
А где-то в ад стрелой дорога,
И сбоку тень нежитых лет…
Что там еще спасет от бед?
А самый главный стерженек -
Наш плот, баркас, мозгов штырек,
Что наполняет жизнью день,
И что седлает нашу лень.
Да-да, вы правы, это просто.
Отгадка – дело нам по росту,
На каждый час, на пять минут,
На жизнь, на десять – как дадут.
* * *
Вам надоело предисловье?
Я сам в смятенье – пустословье,
Как скрип зубной, претит и мне
(А где чужое, так вдвойне).
* * *
Когда и что мы вспоминаем?
Когда в минувший день играем,
Когда волнуют прошлых лет
Событья памятных нам мет.
Воспоминанье – это чувство
(Запоминанье то ж искусство).
Томленье, грусть, душа болит…
У вас – любовь, у нас – гастрит.
Какой-то гранью вдалеке
Блеснет как лучик в синь-реке,
Намек на чувство… Что-то было…
И подались слоенья ила.
И зацепило, потянуло,
Глядишь, сердечко колотнуло,
Подраскраснелись щечки ваши…
И краски дней былых все краше.
* * *
Карьера – плотника помощник,
От комбикорма полуношник -
Закончилась расчетом в кассе.
Я ученик. В девятом классе.
И сразу память предложила
Двор школы, гул… А так ли было?
Да вроде так, а чувства нет -
Позвонче запах смазал след.
Но попытаемся тенета
Распутать. Вызволить из гнета
Младых и зрелых наших лет
Былых событий давний след.
Темно, зима. Скрип жесткий снега,
И позабыто слово «нега»,
Когда за сорок с ветерком.
Спешим… Автобус… Вновь пешком…
Соседа валенки уютно
Шерстят по лестнице попутно.
А рядом, мягонько, мои.
Я их любил. (А вы свои?)
И завсегда перед уроком
Стоим, минут пятнадцать сроком,
В колоннах-классах и внимаем.
Чему – забыл. Так… Ждем, зеваем…
Влекут к себе мороз и тьма,
Пух-изморозь весом едва.
Но знаю я – там воли нету.
Чуть подожду гулять по свету.
Учился. В общем-то с напором.
Как с мехлопатой надо споро,
В ученье то ж – замешкал чуть,
Урок пустой. А чем тянуть?
(Эх, скудновато. В этом месте
Изюма в общепита тесте
И то поболе будет, чем,
В моих воспоминаньях тем.)
Да, что-то с школой не выходит.
Зацепок нет, по льду как водит.
Что толк долбить мне толщу дней -
Там тот же лед. И сон теней.
Но почему?! И в чем причина?!
Ну, если честно, чувств картина
Тех дней напорного труда
Расплывчата – туман, вода…
Почти что все ушло в работу,
И цели понятой заботу.
Мозги, хоть грубо, что мотор -
Залил, завелся и попер.
И ни травинки, ни былинки
Не остаются на картинке.
А датчик масла, зажиганье
Займут вам полностью сознанье.
И чувства все-на те мгновенья
С дорогой дерзкого боренья,
Когда подвеска, и мотор,
И ты – их бог, и сам стартер.
Но позади дорога наша.
(Ведь сделают-с асфальтом каша!)
Забыты кочки и жиклеры,
И стынут жаркие моторы.
В воспоминаньях остается:
Околок белый вбок несется,
Метнулся бык через дорогу…
И завернулось время в тогу.
Немного, да. А как иначе?
Я так решал свои задачи:
Долбил упорно, каждый день,
И отдых был работы сень.
Хотел и сделал. Радость? – Радость.
Собою повеленья сладость.
И нет награды той дороже,
Когда уверуем, что можем.
Мечты тогда, как инструктаж:
Вот здесь пахать, тут абордаж,
И вновь пахать – до исступленья.
Стократ сильней, в ком нет сомненья.
За это стоит претерпеть,
И пострадать, и попотеть.
Пусть жизнь свернет в бараний рог
Не раз, не два – всему свой срок.
Согнуло – надо разгибаться,
Опять силенок набираться.
И безмятежностью души
И в пекле адовом дыши.
* * *
И вся-то суть за те два года -
Развить что мне дала природа.
Но это (чуял или знал)
Не легче, чем лесоповал.
А что мозгам от школы надо?
Как мышцам в меру пот отрада,
Так и плутания ума
Даруют истине корма.
Пожалуй, все. Что дальше – проза.
Вот пряди листьев на березе,
Небес над ней голубизна…
Но жизнь корней нам не видна.
И отблеск как, чуть-чуть в тумане,
Картина-призрак жизни рани.
Сентябрь, дождик. Облака
Нависли серой мглой. Река.
Вверх по теченью ветер гонит
Барашки волн. Неслышно тонет
Меж волн от пены седина,
И мелких капель дробь слышна.
Подмышкой румпель, Вова-боцман,
Средь прочих умных главный лоцман,
Орет про кливер-на ветру.
Давая крен, я планшир тру.
Впередсмотрящий, друг наш Джон,
К мечтам-туману устремлен.
Эй, Джон, на юности заре
Внимай взахлеб своей поре!
Ял, паруса, качели-волны
Бездумной силой мерной полны.
Форштевень в пене, брызг накат,
Безвременье… Я тихо рад.
* * *
В простой и цельной жизни той
Я к лыжам попривык зимой.
В морозы в инее ресницы,
В их окнах – лыжины-сестрицы.
Прозрачно замер лес зимою,
Снежинок скрип… Бегу лыжнею.
День будний. Больше – никого.
Искрился снег… И нет его.
Из-под носка две струйки снега
От лыж стремительного бега…
Чем так чарует нас скольженье?…
Победой призрачною тренья?
* * *
Десятый класс, зима. С друзьями
В поход уральскими местами.
Несложен план был общий наш:
Из Златоуста -в Карабаш.
Рюкзак тяжел – легка дорога,
Безветрен день. Ель-недотрога.
И солнце в холоде небес
Сиянье льет в таежный лес.
Чудным избигом снег на соснах,
Изба в лесу, бушлат на досках.
Тепло дороже тесноты,
Поутру хмарь, следов кресты…
Еще изба. Дружна ночевка.
В лесу снег рыхл, и лыжам топко,
Я тихо весел, вверх ползу…
Ах, чудо дней младых в лесу!…
Лег на снег лапник (ветки сосен).
Костром нагреты… Дух стал росен.
Сон на морозе – подремать,
И хочется скорей вставать.
До боли в мышцах «отдых» тела.
Быстрее на ноги, за дело.
Бахилы, лыжи, рюкзаки…
Вниз! В ложе сонное реки.
(Опять завидую напору,
С каким легко бежал я в гору.
Сейчас и силы боле стало,
Да жизнь ее охомутала.)
Открылся Карабаш внизу,
Огрызки труб торчат в дыму.
Средь гор, лесов, в закатном свете
Сам по себе, за все в ответе.
Забытый богом городок,
Как жил тогда, закончен срок.
Взалкала жизнь до перемен,
И встреча наша – ныне тлен.
Автовокзал, Кыштым. Сидим.
Автобус ждем, чудим, бузим.
В буфет зашли, там обсчитали.
Валера в мат. Шум, крики в зале.
Народ угрюмый. 3а душою
Как камень, сложенный с пращею.
Лежит давно, заплесневел.
Лукавья смог в мозгах засел.
И где обидчик – не узреть,
Пространство все – тугая клеть.
Поток словес казенных в уши,
Как зной – язык, нутро всем сушит.
Кыштым опаску в жизни дал -
Средь дня мелькнул там тьмы провал.
В ней жуть чудовища-машины
И слепородый ход пружины.
Наверное, из-за контраста -
Искрился снег в изломах наста,
И в сумрак сосен лес манил…
Вдруг путь нас жизнью окатил.
Тут теснота тебе и давка,
Билет автобусный – затравка.
И лучше дрема на снегу,
Среди людей ночлег – врагу.
* * *
Дорога к дому утром сонным.
(О, что за ужас быть бездомным!)
Валере завтра на завод.
И он молчит. Меня бы в шрот…
* * *
Мир праху твоему, как говорится,
И (вымысел живых) пусть спится.
Душа для нас капкан, марионетки.
И долго нам еще, как в клетке.
7. Москва, физтех
Трудов два года позади.
Что нам за это впереди?…
Ты скудноват насчет утех,
Но плох ли, нет – я твой, Физтех.
* * *
Сел на кровати у сынишки,
На столик детский ручку, книжки.
Склонился меж колен к стихам,
Я больше здесь, а надо – там.
Сейчас, потянем нитеву,
И лягут дни в одну канву.
Как частокол стоят года,
Один к другому череда.
И каждому свое местечко,
И свой, особый, ритм сердечка.
(Теперь мои годины-колья
Кривы, вразброд, и, честно, – голь я.
Ну, правда, сильно не печалюсь,
Живу, кручусь, скорее маюсь.
А как работать бы хотел!…
Бардак в стране. Я не у дел.
И вместо прежней пахоты
Строчу отчетные листы.
Где трепет был, и жил напор,
Все реже бисер, больше – вздор.)
* * *
Курс первый. Многое в новинку.
Но общежития картинку
Я вспоминаю с легким сердцем.
И так же светло – вектор Герца.
Втянулся в дней круговорот,
И пошагал далекий год.
На три вёрсты весь городок,
А не прошел. Опять не срок.
С утра и до ночи учеба,
Скорее на здоровье проба.
Мышленья крепость и мозгов.
А ум – кристалл таких трудов.
Подспорьем был велосипед.
Крутил педали и сосед.
Но как я к боксу притянулся?…
Ни дать ни взять, скорей рехнулся.
А может, жаждал ощущений,
От прозы жизни устремлений.
Азарт борьбы, единоборства
Целит наш дух от язв притворства.
Вот так и жил. Тренировался,
Учился, экзаменовался.
Цеплялась «англичанка»-дура…
Живуч их штамм. (Оно ж – «культура».)
Бывают люди – два потока,
Навстречу только, волей рока.
И вот она, взглянув едва,
Во мне учуяла врага.
А может, сам я виноват.
Что человечек мелковат,
Чутьем каким -то верхним понял,
Но мне-то что? Живи. А – донял.
Как чуют эти люди ловко -
Дала осечку маскировка.
И в мелкой злобности своей
3а то кусают хоть детей.
Вот Вам критерий, кто Вы есть.
Желанный враг – в нем Ваша честь.
Он Ваше в зеркале обличье,
А также доблестей наличье.
И если с ним в борьбе душою,
И мыслей рой о нем с собою,
Гнев лютый в голову стучит…
Он ровня Вам. А бит, не бит…
Да… бог простит их (поговорка).
А мне их труппа – тренировка,
Как душу цельностью лечить,
Себя ценить, а их простить.
Репей пристанет, если тряпка.
Там, где помягче, встрянет цапко.
А если, скажем, стали твердь,
Он прыг да прыг – не одолеть…
* * *
С машиной редкой перекресток,
Его же в ямах в лес отросток.
Здесь корпус наш. Студгородок
Стучащим рельсам лег под бок.
Через дорогу – институт,
«Столовка» (что сейчас дают?).
Мне неуютно было в зданьях
(Укора нет в моих признаньях).
Но очень гол и неприютен
Был главный корпус. Как-то смутен
Занятий облик ежедневный…
Студент я был обыкновенный.
Четыре в комнате кровати
Для будущей ученой рати.
Попали вместе Миша, Боб,
Да я, да Леха, крепкий лоб.
(Про Лехин лоб не рифмы ради.
По нашей глупости не ладил
Он с нами. Из-за пустяка
Я без стипендии. Пока.)
Мы с Борей сразу после школы.
Весной, скатав шинели полы,
Уралец Миша впрягся в гуж,
И дальше чем, тем больше дюж.
Ну, Боб повыше планку ставит,
И что бы ни было, руль правит
До цели жестко, по прямой.
Не промах парень. Непростой.
Пахали мы, конечно, крепко.
Но Боб и Миша – хватко, цепко,
С пружиною души тугой.
Кремни… Таким на кой покой.
Конечно, главное богатство
Тех дней улетных – дружбы братство.
Без кожуры грядущих лет
Душа легко цветет в ответ.
(Пусть разбрелись теперь, ребята,
Пусть жизнь сюрпризами богата,
Маразм кругом… Переживем.
Другого нет, а свой – пройдем.)
О чем угодно разговоры,
В футбол, в «столовку» общи сборы.
И откровенья нараспашку,
И в душе выстирать рубашку.
И были ночью догонялки.
Пяток лосей (ну елки-палки!)
Несутся вслед по этажам,
И аспирант в трусах: – Я вам!…
Ну, в общем, зря я распинаюсь.
Известна жизнь (чего копаюсь?)
Неглупых молодых парней -
В ней много от игры детей.
Само собой, души движенья
На ту пору фальцетом пенье.
И мироздания проблемы
Не задевали трепа темы.
* * *
Тоннельная мозгов работа,
Учебы в спину штырь-забота
Забрали все. Я дивовал,
Что музыки не понимал.
Забыл, как долго это было,
Но не мелодия мне плыла
В забитые вконец мозги,
А треск ломаемой доски.
* * *
Хм… Помню много я чего.
О чем сказать верней всего?…
О мокрой осени в Долгопе?
Безветрен сумрак. Тих… Как в гроте.
Конец занятиям одним,
В общагу переход к другим.
Кровать, а к ней кусок стола,
И жизнь-учеба вновь пошла.
И все нормально, так и надо.
1 2 3 4