- вскричал дракон, впадая в экстаз и широко разводя лапы в стороны. - О, радость! О, восторг! Как долго горевал в пустыне этой я, я ждал, что наконец спасут меня! - Он запнулся. - Простите, как, вы сказали, ваше имя? Меня зовут Илу.
- Джим Тимберлэйк. Я - человек, - сказал Тимберлэйк, ожесточенно ковыряя пальцем в ухе, оглохшем от громовых раскатов драконьего голоса.
- О доблестный человек! Ты наконец пришел... но поздно, слишком поздно... - И дракон затрясся от едва сдерживаемых рыданий.
- Слишком поздно?
- Да. Мамочка моя... - Илу захлебнулся слезами и умолк, не в силах вымолвить ни слова.
Он плакал так жалостно, что Тимберлэйк, которому не чуждо было сострадание, не выдержал и, подойдя вплотную, ласково погладил его по голове. Дракон ткнул носом, величиной с бочку, ему в грудь и засопел.
- Ну что ты, что ты, - неуверенно забормотал Тимберлэйк.
- Простите, о, простите меня. Я ничего не могу с собой поделать. Я очень чувствительный. Совсем как моя мамочка.
- А кем была твоя мама? - спросил Тимберлэйк, чтобы отвлечь дракона от грустных мыслей.
- Что? - спросил Илу, удивленно поднимая голову. - Конечно, иллобаром, как и я. О, как она была прекрасна! Какие чудные белые клыки, какие сверкающие когти, какой великолепный могучий хвост! А сердце нежное, как цветочек. Когда падал лепесток, вместе с ним катилась из ее глаз крупная слеза.
- Ты так хорошо ее помнишь? - спросил Тимберлэйк, про себя отметив, что Илу, видимо, старше пида, который вылупился из яйца только после приземления.
- Ну что вы, конечно нет! Я создал ее любимый образ в своей памяти по романтическим книгам, которые она для полной безопасности поместила в жидкость противоперегрузочной камеры вместе с моим... - Иллобар закрыл голову лапой и смущенным голосом произнес: - ...яйцом. Та, которая любила подобные романы, не могла быть иной, чем рисует мое воображение. Разве не ее любящая рука положила в противоперегрузочную камеру механического педагога, который наставил кроху на путь истинный, как только он вырвался из скорлупы на волю? Да, - сказал иллобар, сверкая глазами, - одно лишь слово может выразить все, что она для меня сделала. МАМА! - Он гордо расправил плечи и высморкался в один из больших белых листьев, которые служили пиду для письма. - Но хватит. К чему вспоминать мое столь плачевное прошлое? Вы явились, чтобы спасти меня. В путь!
- Видишь ли, нам не удастся так просто улететь, - сказал Тимберлэйк. - Сначала надо... - И он поведал иллобару о Свенсоне и зеленокожих туземцах.
- Возможно ль? Пленник? Обреченный? - взревел дракон, подскакивая на хвосте и сверкая глазами. - Где видано? О, нет! Вперед! На помощь!
Он угрожающе вытянул лапу, и Тимберлэйк, не помня себя от радости, что наконец-то нашел верного союзника, выскочил из-под навеса. Вдохнув свежий воздух полной грудью, он бросил взгляд на предзакатное солнце и тут с удивлением обнаружил, что иллобар за ним не последовал.
Тимберлэйк вернулся. Илу, избегая смотреть ему в глаза, подышал на когти и начал полировать их о костяную пластину на груди, смущенно напевая себе под нос.
- Что случилось? - осведомился Тимберлэйк.
- Э-э-э... понимаете, - пробормотал иллобар, - я вдруг подумал, что у них есть копья... и... всякие острые штуковины. А я не могу вынести мысли, что мне причинят боль.
Тимберлэйк застонал и в отчаянии опустился на первое попавшееся бревно.
- О, прошу вас, не расстраивайтесь! - вскричал иллобар. - Мне не пережить, когда кто-нибудь печалится.
Тимберлэйк заскрежетал зубами.
- Не надо так. Пожалуйста, развеселитесь. Послушайте, - сказал иллобар. - Позвольте мне зачитать вам прекрасные строки, произнесенные Сигной в «Пксрионе» Готера, когда она слышит, что дело ее безнадежно. - Он торопливо вставил в видеопроектор новую пленку и принялся говорить душераздирающим голосом: - «...судьба, предсказанная звездами, сбылась. О, чадолюбивая страдалица! Если б Гнрутх был снагом, полновесным снагом и никем, кроме снага, она была бы не в силах отказать ему в подписании договора. Но так как он презренный брыксл, она унесет память о нем в могилу...» Вот, видите, - сказал иллобар, сдвигая проектор на лоб и наливая какую-то жидкость из сосуда, напоминающего своими размерами бочонок, в нечто похожее на вазу для цветов. - Могу я предложить вам капельку моего домашнего вина?
Тимберлэйк принял подношение безжизненной рукой. Он осторожно принюхался. Жидкость слегка пахла спиртом и была бесцветной, тягучей и маслянистой на вид. «Какого черта», - подумал он и опрокинул содержимое вазы себе в горло.
Жидкий огонь разгорелся внутри, не давая ему вздохнуть.
Ему показалось, что кто-то изо всех сил стукнул его по шее.
...И больше он ничего не помнил.
* * *
Тимберлэйк застонал и открыл глаза. Утреннее солнце проникало в щели между стволами навеса. Злые гномы упорно стучали по наковальням в его голове, а во рту ночевал верблюд, чувствовавший себя в родной стихии.
- Что это я выпил? - прохрипел он. Ответа не последовало. Кроме него, под навесом никого не было. Тимберлэйк с трудом встал и, покачиваясь, добрался до озера, расположенного ярдах в тридцати от навеса. Встав на колени, он сунул голову в холодную воду. Манна небесная.
Примерно через полчаса, хорошенько почистившись как изнутри, так и снаружи, он завязал лоб мокрым платком и вдруг вспомнил о Свенсоне.
«Только этого мне не хватало», - подумал Тимберлэйк, когда первое потрясение улеглось. Ведь он хотел поговорить со своим партнером, как только тот немного успокоится, а вышло, что несчастный обреченный всю ночь провел в страданиях и непереносимых муках. Угрызение совести, презрение к самому себе, которые испытывает любой человек после хорошего похмелья, терзали Тимберлэйка, разрывая его душу на части. Перед его внутренним взором вставал Свенсон: одинокий, беспомощный, ожидающий ужасной смерти и лишенный возможности перемолвиться словом со своим единственным другом.
Виновато включив радиопередатчик, он прижал микрофон к горлу.
- Арчи! - робко позвал он. - Арчи! Ты меня слышишь? Ответь, Арчи! С тобою все в порядке? Арчи!
Несколько странный, но довольно ритмичный звук донесся из наушников, не радуя слуха.
- Арчи! - воскликнул потрясенный Тимберлэйк. - Боже мой. Арчи, ты плачешь! Не смей! Слышишь, не надо!
- А кто плачет? - осведомился Свенсон невнятным тоном. - Я смеюсь. Смейся, и Вселенная засмеется вместе с тобой. Плачь, и ты будешь плакать в одиночестве. Ха! Меня сегодня в масле сварят, в масле сварят, в масле сварят. Меня сегодня в масле сварят, в полнолу-у-нье.
- Арчи! - вскричал Тимберлэйк, пораженный до такой степени, что начисто забыл о своем плачевном состоянии. - Что с тобой случилось? Что они с тобой сделали?
- Ничего, - раздался в ответ возмущенный голос. - Ровным счетом ничего. Они превосходно ко мне отнеслись. Просто превосходно! Вся тюрьма теперь в моем личном распоряжении, и столько джубикса, сколько душе угодно...
- Чего-чего?
- Джубикса. Джу-бик-са.
- Что это такое?
- Понятия не имею, - сказал Свенсон. - Прекрасно успокаивает нервную систему. Джим, ты не поверишь, как спокойно я себя чувствую. Так спокойно, так спокойно...
- Кретин! - завопил Тимберлэйк. - Разве ты не понимаешь, что тебя одурманили? Не смей больше жевать джубикс. Это - наркотик.
- Чепуха. Ты всегда был подозрителен. Сукин подозрительный сын. Но я тебя прощаю. И люблю всем сердцем своим. Добрый старый Джимми мой, добрый старенький шаман, добрый старенький джубикс... - голос постепенно затихал, переходя в легкий храп.
- Арчи! Арчи! Проснись... - Внезапно до затуманенного похмельем мозга Тимберлэйка дошло, о чем говорил Свенсон. - Арчи, ты сказал, что они собираются сварить тебя сегодня?!
- Хрр-р... а? Конечно. Большой праздник. Меня сварить, корабль взорвать...
- Взорвать звездолет! - завизжал Тимберлэйк. - Арчи, что ты мелешь?
- Должен же я был хоть как-то отблагодарить их, - примирительно и слегка заискивающим тоном объяснил Свенсон. - Все равно нам не придется больше на нем летать. - Помолчав, он взволнованно добавил: - Ведь ты не сердишься на меня, Джимми, правда?
Ледяной трясущейся рукой Тимберлэйк выключил передатчик. Лоб его покрылся испариной. В голове молоты продолжали стучать по наковальням.
Мысли перепутались.
В создавшемся положении его не могли спасти никакие полумеры. Если только он хотел остаться в живых, спасти Свенсона и улететь с планеты, необходимо было успеть до торжественной церемонии, которая должна состояться в деревне сегодня вечером. Ну и ну! Ни помощи, ни оружия, да еще двое глупых маленьких детей на его шею...
В маккиавеллиевских глубинах затуманенного похмельем сознания зародилась идея, с каждой секундой казавшаяся ему все более привлекательной.
«Ну конечно, - подумал Тимберлэйк. - Ведь в конце-концов, и пид, и иллобар - всего лишь маленькие дети». Его сбил с толку не по годам развитый мозг пида и огромные размеры иллобара. Но взрослые разумные существа любого вида: а) не хвалятся своими познаниями и б) не плачут по своей мамочке.
«Ха!» - подумал Тимберлэйк. Без оружия спасти Свенсона невозможно, а оружие находится в кабине управления звездолета. А звездолет будут охранять, невзирая ни на какие церемонии. И в одиночку ему никогда не справиться с двумя часовыми, которые обычно стоят на страже, вооруженные копьями.
С другой стороны...
Почему бы не выманить часовых подальше от звездолета? Скажем, если они услышат неподалеку шум драки? А еще точнее, если драку затеет пид с иллобаром? Тогда он, Тимберлэйк, незаметно овладеет оружием и станет хозяином положения. Что же касается двух инопланетян, - иллобар, конечно, сильнее пида, но Тимберлэйк готов был поспорить с кем угодно, что пид - далеко не трус. Непохоже, чтобы они могли покалечить друг друга.
Тимберлэйк с трудом поднялся на ноги. Иллобара нигде не было видно, но из каминной трубы привычно вился дымок. Тимберлэйк направился к маленькому домику, на ходу обдумывая, как повести разговор.
Подойдя к двери, он постучал.
- Войдите, - пискнул пид.
Он вошел.
- Только что мне удалось разработать собственную теорию расширяющейся Вселенной, - с гордостью заявил пид. - Присаживайся, Джим, и послушай. Ты будешь поражен.
- Минутку, - сказал Тимберлэйк. - Я, собственно, хотел задать один вопрос о вашем друге.
- Каком друге?
- Иллобаре.
- Дружба нелогична, - объявил пид. Он вытащил из-под стола нечто напоминающее точильный камень и принялся водить по нему взад-вперед своим острым носом. - Это существо начисто лишено умения логически мыслить.
- Тогда вы не обидитесь, если я позволю себе заметить, что совсем в нем разочаровался, - вкрадчиво заметил Тимберлэйк. - У него даже не хватило ума сообразить, насколько безупречен план захвата звездолета и нашего последующего отлета с этой планеты.
- Естественно, нет... Что ты сказал? - переспросил пид. - Какой безупречный план отлета?
- Ну-ну, - укоризненно произнес Тимберлэйк. - Не надо так шутить. Признайтесь, что вы меня просто разыгрываете. Как будто я не знаю, что вы давно все обдумали и пришли к такому же выводу.
- Э-э-э... гм-м... Да, - ответил пид, неуверенно поводя носом. - Я считаю... да, конечно.
- Ну естественно. Я ни на секунду не сомневался, что пид сразу разберется, что к чему. Итак, выходим немедленно?
- Конечно, - пропищал пид, спрыгивая со стула. - Немедленно... Нет, сперва мне надо собрать вещи.
- Боюсь, на звездолете не хватит места. Естественно, вы сумеете восполнить потерю, как только мы вернемся в цивилизованное общество.
- Ну естественно, - сказал пид. И, распахнув дверь настежь, решительно зашагал вперед.
* * *
Они прошли почти всю долину, когда иллобар появился среди деревьев на дальнем склоне скалы и, увидев их, помчался навстречу галопом, сотрясая землю, со скоростью сорока или пятидесяти миль в час. При ярком утреннем солнце его огромные размеры внушали суеверный ужас.
- Куда это вы собрались? - осведомился он, обращаясь к Тимберлэйку.
- Мы хотим выручить моего друга, спасти звездолет и улететь с планеты.
- Ой! - сказал иллобар, нервно сжимая и разжимая пальцы передних лап. - А разве это не опасно?
- Что с того? - небрежно бросил Тимберлэйк.
- Э-э-э... наверное, я останусь. Прощайте, - сказал иллобар.
- Прощай, - сухо ответил Тимберлэйк. - Пойдемте, Агг, - добавил он, поворачиваясь к пиду.
- Иллобары, - заметил пид, продолжая идти вперед как ни в чем не бывало, - существа абсолютно бесполезные. Не знаю, право, как моя мать рискнула полететь с одним из них на звездолете.
Илу стоял и смотрел им вслед. Дойдя до водопада, они спустились с небольшой скалы, но не успели пройти и нескольких шагов, как сзади послышался топот, и иллобар подскакал к ним легкой рысью.
- Здравствуйте! - радостно заявил он.
- Здравствуй, - ответил Тимберлэйк. - Мне показалось, что ты решил остаться?
- Да? Совершенно верно, - быстро согласился иллобар. - Просто я хочу пройтись с вами немного за компанию: ведь если не считать этого пида, вы путешествуете в полном одиночестве.
- Иллобары, - доверительно шепнул пид Тимберлэйку, - почему-то убеждены, что другим с ними интересно.
- Пиды, - сообщил иллобар Тимберлэйку в другое ухо, - самоуверенные эгоисты.
- Да, конечно, - многозначительно произнес Тимберлейк, и дальше они отправились уже втроем.
Иллобар мог проделать весь путь до деревни за час, причем не прилагая особых усилий. Тимберлэйку, чтобы пройти такое же расстояние, требовалось четыре часа быстрой ходьбы. Пиду, если принять во внимание его короткие ноги, надо было затратить на подобное путешествие целый день. А так как они не могли двигаться быстрее самого медленного из них, приходилось приноравливаться к пиду, что никак не могло сказаться положительным образом на нервах Тимберлэйка, - тем более что пид настаивал на обсуждении красоты решений разнообразных математических проблем, а иллобар, не желая оставаться в долгу, цитировал наизусть длинные эпические поэмы. Но всему на свете приходит конец, и перед самым заходом солнца они очутились на небольшом холме, примерно в миле от деревни, на котором гордо возвышался космический корабль.
- Значит, так, друзья, - сказал Тимберлэйк. - Мы сейчас обойдем деревню и приблизимся к звездолету сзади.
- Прямая линия, - возразил пид, - кратчайшее расстояние между двумя точками.
- Глупости, - не согласился с ним иллобар. - Нет ничего краше круга. Хорошего, большого круга, - подумав, нервно добавил он.
Тимберлэйк положил конец спору, свернув налево. Они двинулись следом.
Пока они пересекали долину, тени заметно удлинились, и, когда три искателя приключений обошли деревню, солнечные лучи высвечивали лишь верхушку звездолета. Тимберлэйк торопливо попятился, но как раз в это время солнце зашло окончательно, и сразу наступила почти полная темнота.
Тимберлэйк вполголоса выругался. Если слишком осторожничать, можно опоздать. Он решительно зашагал вперед и минут через двадцать почувствовал, как иллобар дергает его за рукав. Тимберлэйк сделал знак пиду остановиться.
- Что это? - дрожащим голосом произнес иллобар. - Во-он там?
С большим трудом Тимберлэйк различал в темноте лапу иллобара, вытянутую над его головой. Посмотрев в указанном направлении, он увидел какую-то темную массу, все сильней разгоравшуюся красным светом, как раз за частоколом, огораживающим деревню.
- Шш-ш, - сказал он и прислушался. Повернув до отказа ручку громкости механического переводчика, он услышал в наушниках еле слышный шепот:
- ...приходит он вечером домой, а жена опять тушит мясо зраза. Вот он и говорит: «Я, кажется, предупреждал тебя, что не люблю тушеного мяса», а она отвечает...
- В чем причина столь долгой задержки? - требовательным голосом произнес пид. - Я нахожу ее нелогичной и бессмысленной.
- Шш-ш, - повторил Тимберлэйк. Он узнал все, что хотел. Огонь костра в деревне разгорелся по-настоящему, и при его свете виден был не только звездолет, но и две туманные фигуры часовых, опирающихся на копья перед открытым настежь входным люком. Пора было осуществлять свой план.
- Я обойду их сзади, а потом обезврежу, - сообщил он пиду с иллобаром и тут же пошел вперед, не давая им времени опомниться от изумления. Через несколько шагов, когда темнота окончательно его скрыла, Тимберлэйк повернулся и прохрипел громким шепотом: - И какие бы глупости он ни говорил, не надо на него сердиться или спорить.
Быстро отступив в сторону, но оставаясь в пределах слышимости, Тимберлэйк бросился ничком на мягкую землю и стал ждать дальнейшего развития событий. В течение нескольких секунд стояла гробовая тишина, а затем иллобар произнес тихим, дрожащим голосом:
- И не подумаю!
- Как это «не подумаю»? Человек предупредил меня.
- Никогда! - еле сдерживаясь, но все еще тихо, ответил иллобар. - Он явно обратился ко мне. Как ты можешь сердиться? У тебя вообще нет чувств, о которых стоит говорить вслух.
- Но из нас двоих ты единственный, кто глуп.
- Ах вот как! - выдохнул иллобар.
1 2 3