– переспросил Лоттерман, приближаясь к столу.
– Проехали, – отмахнулся Сала. – Его фамилия Кемп, и он говорит, вы его наняли.
Лоттерман явно был озадачен.
– Судья Кемп? – пробормотал он, а затем, что-то припомнив, широко улыбнулся и протянул мне обе руки. – Ах да – Кемп! Рад тебя видеть, дружище. Когда прибыл?
– Сегодня утром, – ответил я, слезая со стола, чтобы пожать ему руку. – Почти весь день я проспал.
– Отлично! – похвалил Лоттерман. – Очень даже мудро. – Он порывисто кивнул. – Теперь, я надеюсь, ты готов.
– Пока еще нет, – сказал я. – Перекусить бы не мешало.
Он рассмеялся.
– Нет-нет – завтра. Сегодня вечером я тебя на работу не поставлю. – Он снова рассмеялся. – Нет, и хочу, чтобы вы, парни, хорошо кушали. – Он улыбнулся Сале. – Наверное, Боб собирается тебе город показать, ага?
– Как пить дать, – заверил Сала. – Издержки за счет заведения, ага?
Лоттерман нервно рассмеялся. – Ты знаешь Боб, что я имею в виду. Давай попробуем вести себя цивилизованно. Тут он повернулся и поманил к себе Йемона, который стоял посреди комнаты, изучая дыру в подмышке.
Йемон подошел к нам размашистой косолапой походкой и вежливо улыбнулся, когда Лоттерман меня подставил. Роста этот парень был высокого, а на лице его читалась то ли надменность, то ли что-то такое, чего я так сразу не определил.
Лоттерман с довольным видом потер руки.
– Ну как, Боб? – произнес он с ухмылкой. – Славная у нас команда собирается, ага? – Он хлопнул Йемона по спине. – Старина Йемон как раз поцапался с теми коммунистическими ублюдками на улице. Они просто хамы – их следует посадить.
Сала кивнул.
– Очень скоро они кого-нибудь из нас прикончат.
– Брось, Боб, – отозвался Лоттерман. – Никого они не прикончат.
Сала пожал плечами.
– По этому поводу я сегодня утром звонил комиссару Рогану, – пояснил Лоттерман. – Мы не можем терпеть подобного безобразия – это прямая угроза.
– Святая правда, – согласился Сала. – Но только к черту комиссара Рогана. Нам нужно несколько «люгеров». – Он встал и стащил со спинки стула пиджак. – Ну, пора на выход. – Он взглянул на Йемона. – Мы к Элу – ты проголодался?
– Буду немного позже, – ответил Йемон. – Хочу посмотреть, как там квартира и спит ли еще Шено.
– Ладно, – сказал Сала и поманил меня к двери. – Пошли. Выйдем через задний ход – драться меня что-то не тянет.
– Осторожнее, парни, – крикнул нам вслед Лоттерман. Я кивнул и последовал за Салой. Лестница привела нас к металлической двери. Сала перочинным ножиком поковырялся в замке, и дверь раскрылась. – А снаружи так не получится, – заметил он, когда я вслед за ним вышел в проулок.
Его машина оказалась крошечным «фиатом» с открывающимся верхом, наполовину съеденным ржавчиной. Заводиться она не пожелала, так что мне пришлось выбраться и толкать. Наконец эта рухлядь заработала, и я запрыгнул в салон. Мотор мучительно ревел, пока мы катили вверх по холму. Я сильно сомневался, что мы одолеем подъем, однако старая машинка мужественно перевалила через гребень и вскоре пустилась вверх по еще одному крутому холму. Салу такая нагрузка, похоже, не заботила, и он давил на сцепление всякий раз, как мотор собирался заглохнуть.
Припарковавшись рядом с Элом, мы прошли в патио.
– Я возьму три гамбургера, – сказал Сала. – Больше он ничего не подает.
Я кивнул.
– Без разницы – лишь бы побольше.
Сала подозвал повара и сказал, что нам нужно шесть гамбургеров.
– И два пива, – добавил он. – По-быстрому.
– Хорошо бы рома, – вмешался я.
– Два пива и два рома, – громогласно объявил Сала. Затем он откинулся на спинку стула и закурил сигарету. – А ты репортер?
– Ага, – отозвался я.
– И как тебя сюда занесло?
– А в чем дело? – спросил я. – Разве хуже Карибов не бывает?
Он хмыкнул.
– Тут не Карибы. Тебе надо было дальше на юг двигать.
С той стороны патио притащился повар с нашей выпивкой.
– А раньше ты где был? – поинтересовался Сала, снимая бутылки пива с подноса.
– В Нью-Йорке, – ответил я. – А до Нью-Йорка в Европе.
– Где в Европе?
– Да везде. В основном – в Риме и Лондоне.
– «Дейли Американ»? – спросил он.
– Ага, – сказал я. – Подвернулась временная работенка на шесть месяцев.
– Фреда Баллинджера знаешь? – спросил Сала.
Я кивнул.
– Он здесь, – сказал он. – Все богатеет.
У меня вырвался стон.
– Блин, вот ведь мудак!
– Скоро его увидишь, – пообещал Сала. – Он часто у конторы ошивается.
– За каким хреном? – поинтересовался я.
– К Доновану присасывается. – Он рассмеялся. – Говорит, был завотделом спорта в «Дейли Американ».
– Мудаком он был, а не завотделом, – сказал я.
Сала рассмеялся.
– Однажды вечером Донован его с лестницы спустил. Потом он какое-то время не показывался.
– Замечательно, – отозвался я. – А кто такой Донован – завотделом спорта?
Он кивнул.
– Алкаш – вот-вот уволится.
– Почему?
Сала снова рассмеялся.
– Все увольняются. И ты уволишься. Всякий, кто хоть чего-то стоит, здесь не работает. – Он покачал головой. – Люди как мухи разлетаются. Я здесь дольше всех остальных – если не считать Тиррелла, завотделом городских новостей, а он скоро уходит. Лоттерман еще не знает – так оно спокойнее.
Кроме Тиррелла тут стоящих людей почти, что и не осталось. – Он испустил смешок. – Погоди, еще познакомишься с главным редактором – этому даже заголовок слабо написать.
– Кто такой? – поинтересовался я.
– Некто Сегарра – или Скользкий Ник. Он биографию губернатора пишет. Днем и ночью, в любое время суток он пишет сволочную биографию губернатора. Никак нельзя его отвлекать.
Я глотнул рома.
– А сколько ты уже здесь? – спросил я у Салы.
– Слишком долго. Год с лишним.
– Значит, все не так плохо, – заключил я.
Он улыбнулся.
– Черт возьми, лучше бы ты мне на нервы не действовал. Тебе, может, здесь и понравится – есть такой народ, которому нравится.
– Какой такой народ? – поинтересовался я.
– Махинаторы, – ответил он. – Деляги и торгаши они это место обожают.
– Понятно, – сказал я. – В аэропорту мне именно так и показалось. – Я внимательно посмотрел на Салу. Что тебя здесь держит? Отсюда всего сорок пять долларов до Нью-Йорка.
Он фыркнул.
– Проклятье, я столько за час заработаю – стоит только кнопку нажать.
– А ты жадина.
Сала ухмыльнулся.
– Ага. Я самый жадный на этом поганом острове. Порой хочется самого себя по яйцам лягнуть.
Гуталин прибыл с нашими гамбургерами. Сала схватил с подноса свои три штуки и раскрыл их на столике, выбрасывая в пепельницу латук и ломтики помидоров.
– Чудище безмозглое, – устало произнес он. – Сколько раз я тебе говорил держать этот мусор подальше от моего мяса?
Официант воззрился на «мусор».
– Тысячу раз! – возопил Сала. – Каждый божий день!
– Слушай, приятель, – сказал я с улыбкой. – Тебе лучше уйти – это заведение совсем тебя достало.
Вместо ответа Сала запихнул в пасть один из гамбургеров.
– Ладно-ладно, – пробормотал он затем. – Еще увидишь. И Йемон тоже. Этот парень совсем ненормальный. Он долго не продержится. Никто из нас долго не продержится. – Он треснул кулаком по столу. – Гуталин – еще пива!
Официант вышел с кухни и внимательно на нас посмотрел.
– Два пива! – проорал Сала. – По-быстрому!
Я улыбнулся и откинулся на спинку стула.
– А что такое с Йемоном?
Он глянул на меня так, словно дико с моей стороны было об этом спрашивать.
– Ты что, его не видел? – спросил он. – Этого сукина сына с безумным взором? И как Лоттерман его ссыт – ты что, не видел?
Я покачал головой.
– Мне показалось, всё нормально.
– Нормально? – заорал Сала. – Тебе бы несколько вечеров назад здесь оказаться. Он ни с того ни с сего этот столик опрокинул – вот этот самый столик. – Он треснул ладонью по столику. – Вообще без всякой причины, – продолжил он. – Разметал всех наших алкашей по углам и обрушил столик на одного несчастного ублюдка, который сам не знал что болтает. А потом еще грозился его растоптать! – Сала покачал головой. – Понятия не имею, где Лоттерман этого парня откопал. Он так его боится, что сотню долларов ему одолжил. А Йемон эти доллары тут же в мотороллер вбухал. – Он гора то рассмеялся. – А теперь он вдобавок выписал сюда девчонку, чтобы она с ним жила.
Появился официант с бутылками пива, и Сала ухватил их с подноса.
– Ни одна девушка, у которой хоть капля разума в голове, сюда не явится, – заявил он. – Разве что девственницы – девственные истерички. – Тут он погрозил мне пальцем. – Ты здесь пидором станешь, Коми, – попомни мои слова. В этом месте все в пидоров и психов превращаются.
– Очень может быть, – отозвался я. – А вообще-то со мной на самолете прелестная штучка летела. Пожалуй, завтра ее поищу. Наверняка она где то на пляже будет.
– Она как пить дать лесбиянка, – заверил меня Сала. – Тут их навалом. – Он покачал головой. – Черт бы побрал эту тропическую гниль – эту непрерывную бесполую пьянку! Она меня бесит – Я уже просто психую!
Гуталин подоспел еще с двумя бутылками пива, и Сала сцапал их с подноса. Тут в проходе появился Йемон. Заменив нас, он подошел к столику.
Сала испустил горестный стон.
– Нот он, черт бы его побрал, – пробормотал он. – Не топчи меня, Йемон, – я же не всерьез.
Йемон улыбнулся и сел.
– Все ворчишь насчет Моберга? – Он рассмеялся и повернулся ко мне. – Роберт считает, я плохо обошелся с Мобергом.
Сала пробурчал что-то по поводу «психов». Йемон снова рассмеялся.
– Сала в Сан-Хуане – самый старожил. Сколько тебе, Роберт, – лет девяносто?
– Кончай кормить меня этим дерьмом, – выкрикнул Сала, подскакивая на стуле.
Йемон с пониманием кивнул.
– Роберту нужна женщина, – нежно вымолвил он. – А то пенис давит ему на мозги, и он совсем думать не может.
Сала простонал и закрыл глаза. Йемон хлопнул ладонью по столику.
– Роберт, на улицах полно шлюх. Не мешало бы иногда по сторонам оглядываться. По дороге сюда я встретил их столько, что захотелось снять штук пять-шесть, раздеться – и пусть бы они все, как щенята, по мне ползали. – Он рассмеялся и помахал официанту.
– Ты подонок, – пробормотал Сала. – Твоя девушка еще и дня здесь не пробыла, а ты уже болтаешь о том, как бы по тебе шлюхи поползали. – Он с умным видом кивнул. – Ты очень скоро сифилис заполучишь. Будешь блядовать, топтать всех подряд – и очень скоро наступишь в дерьмо.
Йемон ухмыльнулся.
– Годится, Роберт. Ты меня предупредил.
Сала поднял взгляд.
– Ну как, она еще спит? Когда мне наконец можно будет в собственную квартиру вернуться?
– Как только мы оттуда отчалим, – ответил Йемон. – Я отвезу ее к себе домой. – Он кивнул. – Но мне, ясное дело, придется твою машину позаимствовать. Для мотороллера слишком много багажа.
– Блин, – вымолвил Сала. – Ты просто чума, Йемон, – ты же всю кровь из меня выпьешь.
Йемон рассмеялся.
– А ты добрый христианин, Роберт. Тебя непременно ждет воздаяние. Проигнорировав скептическое хмыканье Салы, он повернулся ко мне.
– Это ты утренним самолетом прилетел?
– Угу, – буркнул я.
Он улыбнулся.
– Шено сказала, в самолете какой-то парень старика колошматил. Часом, не ты?
Я простонал, чувствуя, как над столом смыкается сеть, вины и случайности. Сала с подозрением за мной наблюдал. Я кое как объяснил, что рядом со мной сидел npeстарелый псих, который всю дорогу пытался через меня перелезть.
Йемон рассмеялся.
– А Шено подумала, это ты псих. Сказала, ты 6ез конца на нее пялился, а потом совсем сбрендил и на старика накинулся. Когда она слезала с самолета, ты все еще его утюжил.
– Боже милостивый! – воскликнул Сала, с отвращением па меня поглядывая.
Я покачал головой и попытался отделаться смехом. Однако выводы были крайне неутешительны – я представал придурочным бабником и истязателем стариков. Вряд ли такая рекомендация подходила дня человека, собравшегося устроиться на новую работу.
Йемона это, похоже, развеселило, а вот Сала смотрел на меня с откровенной опаской. Я заказал еще выпивку и быстро сменил тему.
Мы сидели там несколько часов – болтали, лениво потягивали алкоголь и убивали время, пока в доме грустно бренчало фортепиано. Минорные ноты выплывали в патио, придавая вечеру безнадежно-меланхолический тон, который, впрочем, казался почти приятным.
Сала был убежден, что газета вот-вот закроется.
– Я обязательно выйду из тупика, – заверил он нас. – Дайте только еще месяц. – У него оставалось еще два крупных задания, а потом он думал уехать – скорее всего, в Мехико. – Да-да, – сказал он. – Пожалуй, еще месяц, а потом можно паковать барахлишко.
Йемон покачал головой.
– Роберт хочет, чтобы газета закрылась. Тогда у него будет повод для отъезда. – Он ухмыльнулся. – Ничего, она еще какое-то время протянет. Лично мне нужно месяца три – поднакопить деньжат и отправиться дальше по островам.
– Куда? – поинтересовался я.
Йемон пожал плечами.
– Да куда угодно – на какой-нибудь хороший остров, где подешевле.
Сала присвистнул.
– Ты прямо как пещерный человек, Йемон. На самом деле тебе требуется хорошая работа в Чикаго.
Йемон рассмеялся.
– Ничего, Роберт. Когда кого-нибудь употребишь, тебе полегчает.
Сала что-то проворчал и приналег на пиво. Несмотря на скверный характер, он мне нравился. Я прикинул, что он немного старше меня – возможно, лет тридцати двух-тридцати трех. Было в нем что-то такое, отчего он казался мне старым знакомым.
Йемон тоже казался мне знакомым, но не так близко – скорее наводил на воспоминания о неком человеке, которого я в каком-то другом месте знал, но затем потерял его след. Ему было лет двадцать пять, и он смутно напоминал мне меня самого в этом возрасте. Не того, кем я действительно был, а того, кем я мог бы себя увидеть, если бы перестал слишком об этом задумываться. Слушая его, я понимал, сколько воды утекло с тех пор, когда мне казалось, что я держу весь мир за яйца, сколько стремительных дней рождения пронеслось со времени моего первого года в Европе, когда я был так наивен и так уверен в себе, что каждая крохотная удача заставляла меня чувствовать себя ревущим от счастья чемпионом.
Давно уже я так себя не чувствовал. Наверное, в западне тех лет мысль о том, что я чемпион, невесть как оказалась выбита у меня из головы. Теперь же я снопа ее уловил, и оттого показался себе совсем старым. Вдобавок я задергался, что за такую бездну времени сделал так мало.
Откинувшись на спинку стула, я потягивал пиво. На кухне грохотал повар, а фортепиано отчего-то сдохло. Из дома доносилась болтовня на испанском, создавая невнятный фон для моих спутанных мыслей. Впервые я остро ощутил всю чужеродность этого места, реальное расстояние, которое я оставил между собой и своей последней точкой опоры. Не было никакой причины испытывать напряжение, но я тем не менее его испытывал – давление жаркого воздуха и проходящего времени – холостое напряжение, что накапливается в тех краях, где люди потеют все двадцать четыре часа в сутки.
ГЛАВА ВТОРАЯ
На следующее утро я встал пораньше и отправился искупаться. Солнце жарило от души, и я несколько часов проторчал на берегу, надеясь, что никто не заметит мою нездоровую нью-йоркскую бледность.
В половине двенадцатого я влез в автобус у отеля. Свободных мест не оказалось, и мне пришлось стоять. Воздух в автобусе был как в парилке, но никого это, похоже, не трогало. Все окна были закрыты, и вонь стояла просто невыносимая. К тому времени, как мы добрались до Пласа-Колон, я весь вымок от пота и испытывал жуткое головокружение.
Спустившись по холму к зданию «Ньюс», я опять увидел там толпу. Некоторые притащили с собой здоровенные транспаранты, а другие просто сидели или прислонялись к припаркованным машинам, время от времени выкрикивая что-то любезное в адрес входивших и выходивших. Я постарался не обращать внимания, но один мужик направился вслед за мной, размахивая кулаками и что-то крича на испанском, пока я спешил к лифту. Я попытался поймать его дверцами, но он ловко отскочил, когда они закрылись.
Пока я шел по коридору к отделу новостей, оттуда доносились чьи-то истошные вопли. Открыв дверь, я увидел стоящего посреди комнаты Лоттермана. Размахивая свежим номером «Эль-Диарио», он грозил кулаком маленькому блондинистому мужичонке и орал:
– Моберг! Ты, пьянь вонючая! Твои дни сочтены! Если что-то случится с телетайпом, на его ремонт уйдет все твое выходное пособие!
Моберг молчал как рыба. Судя по его виду, ему было самое время в больницу. Позднее я узнал, что около полуночи, вусмерть налимонившись и пребывая в состоянии буйной невменяемости, Моберг забрел в отдел новостей и нассал на телетайп. И сверх того мы могли первыми опубликовать новости об убийстве на берегу, но сигнал от полиции принял опять-таки автопилотный Моберг. Лоттерман снова его проклял, а затем повернулся к только только вошедшему Сале.
– А ты, Сала, вчера где был? Почему у нас с этого убийства ни никаких фотографий?
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Ромовый дневник'
1 2 3 4
– Проехали, – отмахнулся Сала. – Его фамилия Кемп, и он говорит, вы его наняли.
Лоттерман явно был озадачен.
– Судья Кемп? – пробормотал он, а затем, что-то припомнив, широко улыбнулся и протянул мне обе руки. – Ах да – Кемп! Рад тебя видеть, дружище. Когда прибыл?
– Сегодня утром, – ответил я, слезая со стола, чтобы пожать ему руку. – Почти весь день я проспал.
– Отлично! – похвалил Лоттерман. – Очень даже мудро. – Он порывисто кивнул. – Теперь, я надеюсь, ты готов.
– Пока еще нет, – сказал я. – Перекусить бы не мешало.
Он рассмеялся.
– Нет-нет – завтра. Сегодня вечером я тебя на работу не поставлю. – Он снова рассмеялся. – Нет, и хочу, чтобы вы, парни, хорошо кушали. – Он улыбнулся Сале. – Наверное, Боб собирается тебе город показать, ага?
– Как пить дать, – заверил Сала. – Издержки за счет заведения, ага?
Лоттерман нервно рассмеялся. – Ты знаешь Боб, что я имею в виду. Давай попробуем вести себя цивилизованно. Тут он повернулся и поманил к себе Йемона, который стоял посреди комнаты, изучая дыру в подмышке.
Йемон подошел к нам размашистой косолапой походкой и вежливо улыбнулся, когда Лоттерман меня подставил. Роста этот парень был высокого, а на лице его читалась то ли надменность, то ли что-то такое, чего я так сразу не определил.
Лоттерман с довольным видом потер руки.
– Ну как, Боб? – произнес он с ухмылкой. – Славная у нас команда собирается, ага? – Он хлопнул Йемона по спине. – Старина Йемон как раз поцапался с теми коммунистическими ублюдками на улице. Они просто хамы – их следует посадить.
Сала кивнул.
– Очень скоро они кого-нибудь из нас прикончат.
– Брось, Боб, – отозвался Лоттерман. – Никого они не прикончат.
Сала пожал плечами.
– По этому поводу я сегодня утром звонил комиссару Рогану, – пояснил Лоттерман. – Мы не можем терпеть подобного безобразия – это прямая угроза.
– Святая правда, – согласился Сала. – Но только к черту комиссара Рогана. Нам нужно несколько «люгеров». – Он встал и стащил со спинки стула пиджак. – Ну, пора на выход. – Он взглянул на Йемона. – Мы к Элу – ты проголодался?
– Буду немного позже, – ответил Йемон. – Хочу посмотреть, как там квартира и спит ли еще Шено.
– Ладно, – сказал Сала и поманил меня к двери. – Пошли. Выйдем через задний ход – драться меня что-то не тянет.
– Осторожнее, парни, – крикнул нам вслед Лоттерман. Я кивнул и последовал за Салой. Лестница привела нас к металлической двери. Сала перочинным ножиком поковырялся в замке, и дверь раскрылась. – А снаружи так не получится, – заметил он, когда я вслед за ним вышел в проулок.
Его машина оказалась крошечным «фиатом» с открывающимся верхом, наполовину съеденным ржавчиной. Заводиться она не пожелала, так что мне пришлось выбраться и толкать. Наконец эта рухлядь заработала, и я запрыгнул в салон. Мотор мучительно ревел, пока мы катили вверх по холму. Я сильно сомневался, что мы одолеем подъем, однако старая машинка мужественно перевалила через гребень и вскоре пустилась вверх по еще одному крутому холму. Салу такая нагрузка, похоже, не заботила, и он давил на сцепление всякий раз, как мотор собирался заглохнуть.
Припарковавшись рядом с Элом, мы прошли в патио.
– Я возьму три гамбургера, – сказал Сала. – Больше он ничего не подает.
Я кивнул.
– Без разницы – лишь бы побольше.
Сала подозвал повара и сказал, что нам нужно шесть гамбургеров.
– И два пива, – добавил он. – По-быстрому.
– Хорошо бы рома, – вмешался я.
– Два пива и два рома, – громогласно объявил Сала. Затем он откинулся на спинку стула и закурил сигарету. – А ты репортер?
– Ага, – отозвался я.
– И как тебя сюда занесло?
– А в чем дело? – спросил я. – Разве хуже Карибов не бывает?
Он хмыкнул.
– Тут не Карибы. Тебе надо было дальше на юг двигать.
С той стороны патио притащился повар с нашей выпивкой.
– А раньше ты где был? – поинтересовался Сала, снимая бутылки пива с подноса.
– В Нью-Йорке, – ответил я. – А до Нью-Йорка в Европе.
– Где в Европе?
– Да везде. В основном – в Риме и Лондоне.
– «Дейли Американ»? – спросил он.
– Ага, – сказал я. – Подвернулась временная работенка на шесть месяцев.
– Фреда Баллинджера знаешь? – спросил Сала.
Я кивнул.
– Он здесь, – сказал он. – Все богатеет.
У меня вырвался стон.
– Блин, вот ведь мудак!
– Скоро его увидишь, – пообещал Сала. – Он часто у конторы ошивается.
– За каким хреном? – поинтересовался я.
– К Доновану присасывается. – Он рассмеялся. – Говорит, был завотделом спорта в «Дейли Американ».
– Мудаком он был, а не завотделом, – сказал я.
Сала рассмеялся.
– Однажды вечером Донован его с лестницы спустил. Потом он какое-то время не показывался.
– Замечательно, – отозвался я. – А кто такой Донован – завотделом спорта?
Он кивнул.
– Алкаш – вот-вот уволится.
– Почему?
Сала снова рассмеялся.
– Все увольняются. И ты уволишься. Всякий, кто хоть чего-то стоит, здесь не работает. – Он покачал головой. – Люди как мухи разлетаются. Я здесь дольше всех остальных – если не считать Тиррелла, завотделом городских новостей, а он скоро уходит. Лоттерман еще не знает – так оно спокойнее.
Кроме Тиррелла тут стоящих людей почти, что и не осталось. – Он испустил смешок. – Погоди, еще познакомишься с главным редактором – этому даже заголовок слабо написать.
– Кто такой? – поинтересовался я.
– Некто Сегарра – или Скользкий Ник. Он биографию губернатора пишет. Днем и ночью, в любое время суток он пишет сволочную биографию губернатора. Никак нельзя его отвлекать.
Я глотнул рома.
– А сколько ты уже здесь? – спросил я у Салы.
– Слишком долго. Год с лишним.
– Значит, все не так плохо, – заключил я.
Он улыбнулся.
– Черт возьми, лучше бы ты мне на нервы не действовал. Тебе, может, здесь и понравится – есть такой народ, которому нравится.
– Какой такой народ? – поинтересовался я.
– Махинаторы, – ответил он. – Деляги и торгаши они это место обожают.
– Понятно, – сказал я. – В аэропорту мне именно так и показалось. – Я внимательно посмотрел на Салу. Что тебя здесь держит? Отсюда всего сорок пять долларов до Нью-Йорка.
Он фыркнул.
– Проклятье, я столько за час заработаю – стоит только кнопку нажать.
– А ты жадина.
Сала ухмыльнулся.
– Ага. Я самый жадный на этом поганом острове. Порой хочется самого себя по яйцам лягнуть.
Гуталин прибыл с нашими гамбургерами. Сала схватил с подноса свои три штуки и раскрыл их на столике, выбрасывая в пепельницу латук и ломтики помидоров.
– Чудище безмозглое, – устало произнес он. – Сколько раз я тебе говорил держать этот мусор подальше от моего мяса?
Официант воззрился на «мусор».
– Тысячу раз! – возопил Сала. – Каждый божий день!
– Слушай, приятель, – сказал я с улыбкой. – Тебе лучше уйти – это заведение совсем тебя достало.
Вместо ответа Сала запихнул в пасть один из гамбургеров.
– Ладно-ладно, – пробормотал он затем. – Еще увидишь. И Йемон тоже. Этот парень совсем ненормальный. Он долго не продержится. Никто из нас долго не продержится. – Он треснул кулаком по столу. – Гуталин – еще пива!
Официант вышел с кухни и внимательно на нас посмотрел.
– Два пива! – проорал Сала. – По-быстрому!
Я улыбнулся и откинулся на спинку стула.
– А что такое с Йемоном?
Он глянул на меня так, словно дико с моей стороны было об этом спрашивать.
– Ты что, его не видел? – спросил он. – Этого сукина сына с безумным взором? И как Лоттерман его ссыт – ты что, не видел?
Я покачал головой.
– Мне показалось, всё нормально.
– Нормально? – заорал Сала. – Тебе бы несколько вечеров назад здесь оказаться. Он ни с того ни с сего этот столик опрокинул – вот этот самый столик. – Он треснул ладонью по столику. – Вообще без всякой причины, – продолжил он. – Разметал всех наших алкашей по углам и обрушил столик на одного несчастного ублюдка, который сам не знал что болтает. А потом еще грозился его растоптать! – Сала покачал головой. – Понятия не имею, где Лоттерман этого парня откопал. Он так его боится, что сотню долларов ему одолжил. А Йемон эти доллары тут же в мотороллер вбухал. – Он гора то рассмеялся. – А теперь он вдобавок выписал сюда девчонку, чтобы она с ним жила.
Появился официант с бутылками пива, и Сала ухватил их с подноса.
– Ни одна девушка, у которой хоть капля разума в голове, сюда не явится, – заявил он. – Разве что девственницы – девственные истерички. – Тут он погрозил мне пальцем. – Ты здесь пидором станешь, Коми, – попомни мои слова. В этом месте все в пидоров и психов превращаются.
– Очень может быть, – отозвался я. – А вообще-то со мной на самолете прелестная штучка летела. Пожалуй, завтра ее поищу. Наверняка она где то на пляже будет.
– Она как пить дать лесбиянка, – заверил меня Сала. – Тут их навалом. – Он покачал головой. – Черт бы побрал эту тропическую гниль – эту непрерывную бесполую пьянку! Она меня бесит – Я уже просто психую!
Гуталин подоспел еще с двумя бутылками пива, и Сала сцапал их с подноса. Тут в проходе появился Йемон. Заменив нас, он подошел к столику.
Сала испустил горестный стон.
– Нот он, черт бы его побрал, – пробормотал он. – Не топчи меня, Йемон, – я же не всерьез.
Йемон улыбнулся и сел.
– Все ворчишь насчет Моберга? – Он рассмеялся и повернулся ко мне. – Роберт считает, я плохо обошелся с Мобергом.
Сала пробурчал что-то по поводу «психов». Йемон снова рассмеялся.
– Сала в Сан-Хуане – самый старожил. Сколько тебе, Роберт, – лет девяносто?
– Кончай кормить меня этим дерьмом, – выкрикнул Сала, подскакивая на стуле.
Йемон с пониманием кивнул.
– Роберту нужна женщина, – нежно вымолвил он. – А то пенис давит ему на мозги, и он совсем думать не может.
Сала простонал и закрыл глаза. Йемон хлопнул ладонью по столику.
– Роберт, на улицах полно шлюх. Не мешало бы иногда по сторонам оглядываться. По дороге сюда я встретил их столько, что захотелось снять штук пять-шесть, раздеться – и пусть бы они все, как щенята, по мне ползали. – Он рассмеялся и помахал официанту.
– Ты подонок, – пробормотал Сала. – Твоя девушка еще и дня здесь не пробыла, а ты уже болтаешь о том, как бы по тебе шлюхи поползали. – Он с умным видом кивнул. – Ты очень скоро сифилис заполучишь. Будешь блядовать, топтать всех подряд – и очень скоро наступишь в дерьмо.
Йемон ухмыльнулся.
– Годится, Роберт. Ты меня предупредил.
Сала поднял взгляд.
– Ну как, она еще спит? Когда мне наконец можно будет в собственную квартиру вернуться?
– Как только мы оттуда отчалим, – ответил Йемон. – Я отвезу ее к себе домой. – Он кивнул. – Но мне, ясное дело, придется твою машину позаимствовать. Для мотороллера слишком много багажа.
– Блин, – вымолвил Сала. – Ты просто чума, Йемон, – ты же всю кровь из меня выпьешь.
Йемон рассмеялся.
– А ты добрый христианин, Роберт. Тебя непременно ждет воздаяние. Проигнорировав скептическое хмыканье Салы, он повернулся ко мне.
– Это ты утренним самолетом прилетел?
– Угу, – буркнул я.
Он улыбнулся.
– Шено сказала, в самолете какой-то парень старика колошматил. Часом, не ты?
Я простонал, чувствуя, как над столом смыкается сеть, вины и случайности. Сала с подозрением за мной наблюдал. Я кое как объяснил, что рядом со мной сидел npeстарелый псих, который всю дорогу пытался через меня перелезть.
Йемон рассмеялся.
– А Шено подумала, это ты псих. Сказала, ты 6ез конца на нее пялился, а потом совсем сбрендил и на старика накинулся. Когда она слезала с самолета, ты все еще его утюжил.
– Боже милостивый! – воскликнул Сала, с отвращением па меня поглядывая.
Я покачал головой и попытался отделаться смехом. Однако выводы были крайне неутешительны – я представал придурочным бабником и истязателем стариков. Вряд ли такая рекомендация подходила дня человека, собравшегося устроиться на новую работу.
Йемона это, похоже, развеселило, а вот Сала смотрел на меня с откровенной опаской. Я заказал еще выпивку и быстро сменил тему.
Мы сидели там несколько часов – болтали, лениво потягивали алкоголь и убивали время, пока в доме грустно бренчало фортепиано. Минорные ноты выплывали в патио, придавая вечеру безнадежно-меланхолический тон, который, впрочем, казался почти приятным.
Сала был убежден, что газета вот-вот закроется.
– Я обязательно выйду из тупика, – заверил он нас. – Дайте только еще месяц. – У него оставалось еще два крупных задания, а потом он думал уехать – скорее всего, в Мехико. – Да-да, – сказал он. – Пожалуй, еще месяц, а потом можно паковать барахлишко.
Йемон покачал головой.
– Роберт хочет, чтобы газета закрылась. Тогда у него будет повод для отъезда. – Он ухмыльнулся. – Ничего, она еще какое-то время протянет. Лично мне нужно месяца три – поднакопить деньжат и отправиться дальше по островам.
– Куда? – поинтересовался я.
Йемон пожал плечами.
– Да куда угодно – на какой-нибудь хороший остров, где подешевле.
Сала присвистнул.
– Ты прямо как пещерный человек, Йемон. На самом деле тебе требуется хорошая работа в Чикаго.
Йемон рассмеялся.
– Ничего, Роберт. Когда кого-нибудь употребишь, тебе полегчает.
Сала что-то проворчал и приналег на пиво. Несмотря на скверный характер, он мне нравился. Я прикинул, что он немного старше меня – возможно, лет тридцати двух-тридцати трех. Было в нем что-то такое, отчего он казался мне старым знакомым.
Йемон тоже казался мне знакомым, но не так близко – скорее наводил на воспоминания о неком человеке, которого я в каком-то другом месте знал, но затем потерял его след. Ему было лет двадцать пять, и он смутно напоминал мне меня самого в этом возрасте. Не того, кем я действительно был, а того, кем я мог бы себя увидеть, если бы перестал слишком об этом задумываться. Слушая его, я понимал, сколько воды утекло с тех пор, когда мне казалось, что я держу весь мир за яйца, сколько стремительных дней рождения пронеслось со времени моего первого года в Европе, когда я был так наивен и так уверен в себе, что каждая крохотная удача заставляла меня чувствовать себя ревущим от счастья чемпионом.
Давно уже я так себя не чувствовал. Наверное, в западне тех лет мысль о том, что я чемпион, невесть как оказалась выбита у меня из головы. Теперь же я снопа ее уловил, и оттого показался себе совсем старым. Вдобавок я задергался, что за такую бездну времени сделал так мало.
Откинувшись на спинку стула, я потягивал пиво. На кухне грохотал повар, а фортепиано отчего-то сдохло. Из дома доносилась болтовня на испанском, создавая невнятный фон для моих спутанных мыслей. Впервые я остро ощутил всю чужеродность этого места, реальное расстояние, которое я оставил между собой и своей последней точкой опоры. Не было никакой причины испытывать напряжение, но я тем не менее его испытывал – давление жаркого воздуха и проходящего времени – холостое напряжение, что накапливается в тех краях, где люди потеют все двадцать четыре часа в сутки.
ГЛАВА ВТОРАЯ
На следующее утро я встал пораньше и отправился искупаться. Солнце жарило от души, и я несколько часов проторчал на берегу, надеясь, что никто не заметит мою нездоровую нью-йоркскую бледность.
В половине двенадцатого я влез в автобус у отеля. Свободных мест не оказалось, и мне пришлось стоять. Воздух в автобусе был как в парилке, но никого это, похоже, не трогало. Все окна были закрыты, и вонь стояла просто невыносимая. К тому времени, как мы добрались до Пласа-Колон, я весь вымок от пота и испытывал жуткое головокружение.
Спустившись по холму к зданию «Ньюс», я опять увидел там толпу. Некоторые притащили с собой здоровенные транспаранты, а другие просто сидели или прислонялись к припаркованным машинам, время от времени выкрикивая что-то любезное в адрес входивших и выходивших. Я постарался не обращать внимания, но один мужик направился вслед за мной, размахивая кулаками и что-то крича на испанском, пока я спешил к лифту. Я попытался поймать его дверцами, но он ловко отскочил, когда они закрылись.
Пока я шел по коридору к отделу новостей, оттуда доносились чьи-то истошные вопли. Открыв дверь, я увидел стоящего посреди комнаты Лоттермана. Размахивая свежим номером «Эль-Диарио», он грозил кулаком маленькому блондинистому мужичонке и орал:
– Моберг! Ты, пьянь вонючая! Твои дни сочтены! Если что-то случится с телетайпом, на его ремонт уйдет все твое выходное пособие!
Моберг молчал как рыба. Судя по его виду, ему было самое время в больницу. Позднее я узнал, что около полуночи, вусмерть налимонившись и пребывая в состоянии буйной невменяемости, Моберг забрел в отдел новостей и нассал на телетайп. И сверх того мы могли первыми опубликовать новости об убийстве на берегу, но сигнал от полиции принял опять-таки автопилотный Моберг. Лоттерман снова его проклял, а затем повернулся к только только вошедшему Сале.
– А ты, Сала, вчера где был? Почему у нас с этого убийства ни никаких фотографий?
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Ромовый дневник'
1 2 3 4