Если вы чувствуете себя способным на это, что ж, попробуйте… Но, к великому моему сожалению, боюсь, что, кроме Хигаси-кун, в Японии не найдется человека, который придерживался бы подобных взглядов! – и, закончив свою тираду, граф Фудзисава снова громко засмеялся.
Хигаси-кун, ваши чувства берут верх над разумом и мешают вам видеть вещи в правильном свете… – подхватил барон Хияма. – Я тоже в прошлом был вассалом феодального правительства и отнюдь не хочу сказать, что совсем не жалею о прошлом. Нет, я тоже с болью, подчас с мучительной болью думаю о минувшем и в этом смысле, пожалуй, не уступлю Хигаси-кун. Поэтому я и добрался во время войны тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года до самого севера, до замка Горёкаку… Однако, Хигаси-кун, сопротивляться эпохе – бесполезно. Правительство Токугава пало не потому, что его свергли кланы Сацума и Тёсю, нет, его свергло само всемогущее время, вернее феодальный режим сам покорно склонился перед требованиями времени. Да, я был чиновником феодального правительства, но ведь, кроме того, я еще и японец. Кроме преданности феодальному правительству, у меня есть еще долг японца. И я не распорол себе живот, хотя, может быть, именно так следовало бы поступить, когда пал замок Горёкаку. Плечом к плечу с теми, против кого я когда-то сражался, я участвую ныне в кабинете. Почему? Да потому, что я отбросил личные соображения и думаю лишь о том, как выполнить свой долг перед государством! Вот граф Фудзисава говорил только что, – я думаю, самому Хигаси-кун тоже об этом известно, – что тяжкое бремя управления страной, которое несет правительство, непонятно никому, кроме тех, кто несет это бремя… Стоя в стороне, не зная ни о чем толком, легко произносить необдуманные речи, нападать на нас с бранью и клеветой. Пожалуй, таким способом нетрудно даже вызвать кое у кого одобрение – в недовольных никогда не было недостатка! Но подобное поведение пристало мальчишке. Я предпочитаю иметь дело с людьми повзрослей. Я никак не ожидал, что Хигаси-кун способен на это… Его аргументы слишком уж несолидны – это так на него непохоже… признаюсь, я поражен… – горячая речь борона Хияма постепенно перешла на шепот.
– Да, вы говорите поистине убедительно, но я не из тех, кого можно поймать с помощью красивых слов. Вы заявляете, что, не побывав на вашем месте, нельзя понять ваших тяжких трудов. Нет, господа, вы забыли пословицу – «в своем глазу бревна не видишь!» Вы обманываете самих себя! Я двадцать лет прожил в деревне, за это время до меня доходило множество разных слухов, но я все еще сомневался… Но вот я приехал сюда, увидел все своими глазами и был поражен… В прошлом году, недалеко от моей деревни, из-за непомерных поборов вспыхнуло крестьянское восстание, и застрельщики его были брошены в тюрьму. Может быть, вы полагаете, господа, что крестьяне затеяли бунт ради удовольствия? Поверьте, вы ошибаетесь! Возможно, вам, обласканным щедротами государства, купающимся в государственной казне, кажется странным, что крестьяне не могут уплатить какие-то жалкие пять иен подати? Господа, для крестьянина пять иен – это вопрос жизни! Круглый год он обливается потом, одевается в дерюгу, питается ячменем, а если он не в состоянии уплатить подать, у него отбирают все, вплоть до циновки, вплоть до горшка, в котором он варит пищу… А на что же расходуются эти средства? На эти деньги вы, господа, строите свои Ююкан'ы, вы наряжаетесь в мундиры, пьете европейские вина, лакомитесь европейскими блюдами, развлекаетесь танцами, заводите содержанок, покупаете проституток и гейш… Все это вы делаете на деньги, добытые кровавым потом народа. Когда я думаю об этом, рыба, что лежит сейчас передо мной на тарелке, застревает у меня в горле… Подлинно справедливое правительство заботится о благе народа. А где, скажите, можно увидеть тех, кто облагодетельствован вами? Люди, которыми вы окружили себя и которых слушаете, всего-навсего низкие льстецы! Вы обманываете императора, вы издеваетесь над народом. Но народ не вечно будет оставаться в дураках!
8
– При Токугава крестьяне, как известно, одевались в шелка и жили во дворцах… – раздался чей-то насмешливый голос из угла зала.
Старый Хигаси вспыхнул от гнева.
– Вот потому, что вы смотрите на вещи так извращенно, вы и совершаете столько глупостей! При Токугава тоже были крестьяне, которые голодали. Зато не было таких правителей, как вы, которые даже не задумываются о своем долге перед народом. Ни князь Ракуо, Ракуо – Сиракава-Ракуо, прозвище Саданобу Мацудайра (1758–1829), одного из руководителей феодального японского правительства в последний период существования феодального режима.
ни Мидзуно Мидзуно – Тадакуни Мидзуно (1794–1851) – одна из руководящих фигур в феодальном правительстве в последний период существования феодального режима Токугава.
не предавались такой роскоши, как вы… Достаточно было им увидеть, как задыхается вол, везущий поклажу, чтобы вспомнить о страданиях народа.
– Именно для этого император и совершил поездку в северо-восточные районы страны, и мы все тоже часто выезжаем в провинцию, инспектируем, изучаем, чем живет народ… – возразил кто-то.
– Инспектируете! Вы получаете огромные суточные, для вас устраивают фейерверки и поднимают государственные флаги, вы пируете на банкетах, которые устраивает в вашу честь льстивое купечество и беспринципное, забывшее честь дворянство, вы развратничаете с женщинами в гостиницах и потом уезжаете обратно, сунув в последний момент за пазуху благополучный отчет, который составили по вашему приказанию чиновники губернатора! И это вы называете инспекцией? Нет, правители Токугава вкладывали все-таки немного больше сердца в дело управления страной!
– Хигаси-кун, Хигаси-кун, – примирительно заговорил барон Хияма. – Ты слишком взволнован, так нельзя. Надо взвесить все хладнокровно. Вот ты твердишь все время «Токугава, Токугава…» Безусловно, и при них бывали у власти мудрые люди, замечательные государственные деятели, например, Ютоку или Сиракава, Сиракава – Сиракава-Ракуо – иначе Саданобу Мацудайра.
но в то же время история знала и таких, как Ину-Кубо, Ину-Кубо – буквально «его собачья светлость» – прозвище сегуна Цунаёси Токугава (1646–1709), пятого сегуна династии Токугава. Из фанатической преданности буддизму, запрещающему убивать живое, он издал специальный указ, запрещающий убивать животных, в особенности собак; немало людей, нарушивших этот приказ, подверглось смертной казни или ссылке.
или Танума, Танума – Окицугу Танума (1719–1788) – один из руководителей центрального феодального правительства. Карьерист, всяческими путями стремившийся к личному обогащению, Танума снискал себе печальную известность как взяточник, вымогатель и безжалостный угнетатель народа. Личность Танума – типичное порождение загнивающего феодального режима Токугава.
Инаба Инаба – князь Инаба (XVII в.) – вассал феодального дома Токугава, один из богатейших сановников. Своей успешной карьерой он обязан главным образом своей жене, госпоже Касуга, фаворитке сегуна Токугава Иэясу, игравшей большую роль в интригах, непрерывно происходивших при дворе сегуна.
… Разве не так? «По одному пятну не судят о леопарде» – все нужно рассматривать в совокупности. Сравни наше время, когда арендная плата составляет всего двадцать пять процентов, и старые времена, когда она фактически равнялась половине урожая, сравни эпоху, когда за убийство простолюдина вообще не карали, и современный порядок, когда все четыре сословия равны перед законом, эпоху, когда выставляли напоказ голову казненного Сого Киути, Сого Киути – иначе Сого Сакура (первая половина XVII в.) – один из вождей крестьянского движения, представитель широко распространенного в эпоху феодализма движения петиционеров, являвшегося одной из форм борьбы крестьян против феодального гнета. Выждав, когда сегун Иэмицу Токугава отправится на соколиную охоту в местности Сакура, Сого Киути подал ему заранее приготовленное прошение, в котором рассказывалось о бедственном положении его односельчан, хотя за подачу такого прошения феодальный закон карал смертной казнью.
Сого Киути был казнен. Народная молва окружила его имя ореолом народного героя. О жизни его сложено множество рассказов и пьес, в которых, опасаясь цензурных гонений, очень суровых в феодальной Японии, безыменные авторы заменили подлинную фамилию Киути на фамилию Сакура, под которой он до сих пор широко популярен в японском народе.
и нашу действительность, когда даже…………. Цензурный пропуск в японском издании. (Прим. перев.)
имеют право апеллировать к любой инстанции, вплоть до верховного суда…
Попробуй сопоставить прежние времена, когда все, начиная от сегуна и до самого императора, буквально задыхались в оковах феодальных порядков, и нынешние условия, когда человек имеет возможность стать кем угодно – выдающимся государственным деятелем, великим ученым или миллионером, лишь бы у него имелись к этому способности… Сравни все это, и, пожалуй, без слов станет ясно, когда народу жилось лучше, когда народ был счастливее!
– Да, перемены большие. Но все это дары времени. Вы, господа, не в состоянии уразуметь этого и гордо приписываете себе все заслуги… Но вы жестоко заблуждаетесь, если воображаете, что все эти перемены произошли благодаря вам… Вот, на днях, мне довелось под покровительством Фудзисава-сан… – он рассмеялся, – побывать в Ююкан'е на концерте в пользу военного флота, – так, что ли, называлась эта затея?.. Что и говорить, блестящий был вечер… Но позвольте спросить, кто и когда заложил основы нашего военного флота? Кто первый соорудил военно-морской флот в Иокосука? Если вы раздаете титулы в награду за пожертвования на строительство флота, так не следовало ли в первую очередь наградить Огури? И разве не должны были вы хоть одним словом благодарности помянуть Куримото Куримото – Дзёун Куримото (1822–1897), видный чиновник феодального правительства. Деятельность Куримото была весьма разнообразна: он подвизался в области медицины, дипломатии, журналистики. Еще при феодальном режиме организовал первую в Японии судостроительную верфь в Иокосука.
и многих других? Да что тут толковать! По одному этому факту можно судить обо всем остальном – все ваши действия таковы! Вы пожинаете плоды, которые взрастили для вас Токугава, а держите себя как благодетели, приписывая себе все заслуги… Какая невероятная дерзость! Никто из вас не помышляет об общественном благе, вы стремитесь только к собственной выгоде… Когда я приехал в этот ваш Токио, на меня пахнуло таким разложением, что захотелось зажать нос. И правительство и двор – все в руках Сацума и Тёсю. От провинциальных чиновников до полицейских…
– А что, если бы Кацу Кайсю Кацу Кайсю – иначе Ясуёси Кацу, или Кацу Ава (1823–1899) – видный чиновник феодального правительства Токугава, один из инициаторов модернизации феодального военно-морского флота. Во время революции 1868 г., понимая безнадежность защиты старого феодального строя, активно содействовал капитуляции гарнизона войск сегуна в Эдо. После революции некоторое время отказывался от сотрудничества с новым правительством, а затем принял пост члена тайного совета и получил титул графа.
стал графом и попытался бы привлечь Хигаси-кун? – произнес кто-то на смешливо.
Старый Хигаси иронически засмеялся.
– Может быть, вам удастся опутать тех, кто окончательно утратил честь и гордость, но подобными ухищрениями не закрыть глаза и уши всему свету! Нет, этого-вам не добиться! Назовите мне область жизни, где не царили бы безраздельно Сацума и Тёсю? Куда ни посмотри – всюду кумовство и протекционизм, все определяется знакомством или родственными связями. Когда-то в древности говорили: «Кто не из рода Тайра – тот не человек», а сейчас, если ты родом не из Сацума или Тёсю, перед тобой закрыты все дороги. Зато этим все позволено – за убийство их не карают, а когда они занимаются картежной игрой – полиция делает вид, что ничего не замечает… Идет ли речь о продаже земельного участка, или о прибылях акционерного общества – весь доход попадает в руки Сацума или Тёсю. Япония принадлежит всему народу, а вы обращаетесь с ней словно это ваша вотчина, вотчина Тёсю и Сацума. Вы несете высокие обязанности советников государя, а в действительности только мешаете, заслоняете от народа высочайшую волю. Если бы вы по-настоящему болели за судьбы родины, то вели бы себя скромнее, господа! Находясь на постах, где ваши усердие и скромность должны стать примером для всей страны, вы использовали свое положение, чтобы добиться для себя титулов и богатств за счет наследственных состояний… Вам мало огромного жалования – вы умудряетесь еще разными дополнительными махинациями извлекать для себя разнообразные прибыли! Вы разъезжаете в экипажах, вы скачете на балах, забавляетесь с любовницами, предаетесь разврату! И это называется у вас быть славными политическими деятелями? Вы на каждом шагу твердите о ваших предшественниках… Да эти ваши предшественники – Окубо, Кидо, Сайго – не раз уже, наверное, перевернулись в гробу! А если нет, тогда они тоже достойны презренья!..
При этих словах граф Фудзисава, который все это время с иронической улыбкой слушал речи старика, предоставив спорить другим, подался вперед.
– О, вы, можно сказать, основательно нас разбранили! Но кое-что все же остается для меня не совсем ясно… Допустим, что ездить в экипажах и танцевать – очень предосудительно. Спору нет, возможно я пользуюсь большим комфортом, нежели Хигаси-кун. Но я как-никак не возвожу еще мавзолея в Никко, Мавзолей в Никко. – В местности Никко воздвигнут пышный храм и усыпальница первого сегуна династии Токугава – Иэясу Токугава.
не устилаю дороги алыми коврами на свадьбе для проезда невесты, не приказываю посыпать горки в саду сахаром вместо снега… Позвольте напомнить вам, что я, Сигэмицу Фудзисава – граф, дворянин, имеющий титул третьего ранга. Я представляю правительство Японии. Жить в бочке предоставим Диогену! Пусть Фэн-Хуань Фэн-хуань. – У Мэн Чан-цзюня, государственного сановника в княжество Ци в древнем Китае (IV в. до н. э.), было множество нахлебников, в числе их – некий Фэн-хуань, который распевал песни о том, как беден его господин, пища скудна, для поездок нет повозки, нет даже сносного жилья.
сетует на то, что в сараях у Мэн Чан-Цзюна нет повозки… Я правительственный министр, и я обязан поддерживать свое достоинство в глазах иностранцев. Вести образ жизни, соответствующий моему рангу, – это мой долг. Упрямому деревенскому старику, ведущему счет грошам, которые он выдает на мелкие расходы своему отпрыску, вряд ли уместно проповедовать мне воздержание и бережливость!..
– Блестящее опровержение!.. А бесчестить девушек, предаваться разврату – тоже входит в обязанности министра? – и старый Хигаси захохотал.
– Хигаси-кун, оставим эти личные выпады! – кривится хозяин; ему уже невмоготу слушать эти неприличные препирания.
– Хигаси-кун верит газетным писакам? – глаза графа Фудзисава сверкнули.
– Нет, хоть я и беден, но не пал еще настолько низко, чтобы ходить по пятам за Фудзисава-сан и следить за каждым его шагом… Я не берусь судить, насколько справедливы обвинения газет. Это мне неизвестно. Но самый факт появления подобных сплетен свидетельствует о том, что доверие к вам, Фудзисава-сан, полностью подорвано…
– «Князь Чжоу трепещет от вздорной людской болтовни…» Чжоу – Чжоу-гун (князь Чжоу, XII в. до н. э.) в древнем Китае был регентом при чжоуском царе Чэн-ване (1115–1079 г. до н. э.) до его совершеннолетия. Клеветники обвиняли его в намерении узурпировать власть и отстранить наследника. Конфуцианская традиция считает Чжоу-гуна мудрецом, просвещенным государственным деятелем, образцовым правителем.
Хигаси-кун, вероятно, хорошо помнит эти строки… Политический деятель должен быть заранее готов к тому, что может стать объектом клеветы. Тот, кто реагирует на всякую ложь, кто принимает ее близко к сердцу, тот никогда не сможет стать настоящим политиком!
Хигаси опять рассмеялся.
– Князь Чжоу? Воображаю, как был бы польщен князь Чжоу, если бы услышал, что Фудзисава-сан ссылается на него! Нет, Фудзисава-сан, недаром говорится: «Кто стоит с наветренной стороны, тот должен содержать в чистоте свою одежду…» Кто вознесен над людьми, тот должен быть осмотрителен в каждом слове, в каждом поступке. Это долг политического деятеля по отношению к обществу. Не мешало бы и вам вести себя немного поскромнее.
– Вот как? Остается только поблагодарить вас за предостережение. По-видимому, Хигаси-кун питает ко мне сильнейшую антипатию… Непонятно только, что именно ему так не по душе – моя личность, как таковая, или мой политический курс… Хотелось бы получить на это ясный ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Хигаси-кун, ваши чувства берут верх над разумом и мешают вам видеть вещи в правильном свете… – подхватил барон Хияма. – Я тоже в прошлом был вассалом феодального правительства и отнюдь не хочу сказать, что совсем не жалею о прошлом. Нет, я тоже с болью, подчас с мучительной болью думаю о минувшем и в этом смысле, пожалуй, не уступлю Хигаси-кун. Поэтому я и добрался во время войны тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года до самого севера, до замка Горёкаку… Однако, Хигаси-кун, сопротивляться эпохе – бесполезно. Правительство Токугава пало не потому, что его свергли кланы Сацума и Тёсю, нет, его свергло само всемогущее время, вернее феодальный режим сам покорно склонился перед требованиями времени. Да, я был чиновником феодального правительства, но ведь, кроме того, я еще и японец. Кроме преданности феодальному правительству, у меня есть еще долг японца. И я не распорол себе живот, хотя, может быть, именно так следовало бы поступить, когда пал замок Горёкаку. Плечом к плечу с теми, против кого я когда-то сражался, я участвую ныне в кабинете. Почему? Да потому, что я отбросил личные соображения и думаю лишь о том, как выполнить свой долг перед государством! Вот граф Фудзисава говорил только что, – я думаю, самому Хигаси-кун тоже об этом известно, – что тяжкое бремя управления страной, которое несет правительство, непонятно никому, кроме тех, кто несет это бремя… Стоя в стороне, не зная ни о чем толком, легко произносить необдуманные речи, нападать на нас с бранью и клеветой. Пожалуй, таким способом нетрудно даже вызвать кое у кого одобрение – в недовольных никогда не было недостатка! Но подобное поведение пристало мальчишке. Я предпочитаю иметь дело с людьми повзрослей. Я никак не ожидал, что Хигаси-кун способен на это… Его аргументы слишком уж несолидны – это так на него непохоже… признаюсь, я поражен… – горячая речь борона Хияма постепенно перешла на шепот.
– Да, вы говорите поистине убедительно, но я не из тех, кого можно поймать с помощью красивых слов. Вы заявляете, что, не побывав на вашем месте, нельзя понять ваших тяжких трудов. Нет, господа, вы забыли пословицу – «в своем глазу бревна не видишь!» Вы обманываете самих себя! Я двадцать лет прожил в деревне, за это время до меня доходило множество разных слухов, но я все еще сомневался… Но вот я приехал сюда, увидел все своими глазами и был поражен… В прошлом году, недалеко от моей деревни, из-за непомерных поборов вспыхнуло крестьянское восстание, и застрельщики его были брошены в тюрьму. Может быть, вы полагаете, господа, что крестьяне затеяли бунт ради удовольствия? Поверьте, вы ошибаетесь! Возможно, вам, обласканным щедротами государства, купающимся в государственной казне, кажется странным, что крестьяне не могут уплатить какие-то жалкие пять иен подати? Господа, для крестьянина пять иен – это вопрос жизни! Круглый год он обливается потом, одевается в дерюгу, питается ячменем, а если он не в состоянии уплатить подать, у него отбирают все, вплоть до циновки, вплоть до горшка, в котором он варит пищу… А на что же расходуются эти средства? На эти деньги вы, господа, строите свои Ююкан'ы, вы наряжаетесь в мундиры, пьете европейские вина, лакомитесь европейскими блюдами, развлекаетесь танцами, заводите содержанок, покупаете проституток и гейш… Все это вы делаете на деньги, добытые кровавым потом народа. Когда я думаю об этом, рыба, что лежит сейчас передо мной на тарелке, застревает у меня в горле… Подлинно справедливое правительство заботится о благе народа. А где, скажите, можно увидеть тех, кто облагодетельствован вами? Люди, которыми вы окружили себя и которых слушаете, всего-навсего низкие льстецы! Вы обманываете императора, вы издеваетесь над народом. Но народ не вечно будет оставаться в дураках!
8
– При Токугава крестьяне, как известно, одевались в шелка и жили во дворцах… – раздался чей-то насмешливый голос из угла зала.
Старый Хигаси вспыхнул от гнева.
– Вот потому, что вы смотрите на вещи так извращенно, вы и совершаете столько глупостей! При Токугава тоже были крестьяне, которые голодали. Зато не было таких правителей, как вы, которые даже не задумываются о своем долге перед народом. Ни князь Ракуо, Ракуо – Сиракава-Ракуо, прозвище Саданобу Мацудайра (1758–1829), одного из руководителей феодального японского правительства в последний период существования феодального режима.
ни Мидзуно Мидзуно – Тадакуни Мидзуно (1794–1851) – одна из руководящих фигур в феодальном правительстве в последний период существования феодального режима Токугава.
не предавались такой роскоши, как вы… Достаточно было им увидеть, как задыхается вол, везущий поклажу, чтобы вспомнить о страданиях народа.
– Именно для этого император и совершил поездку в северо-восточные районы страны, и мы все тоже часто выезжаем в провинцию, инспектируем, изучаем, чем живет народ… – возразил кто-то.
– Инспектируете! Вы получаете огромные суточные, для вас устраивают фейерверки и поднимают государственные флаги, вы пируете на банкетах, которые устраивает в вашу честь льстивое купечество и беспринципное, забывшее честь дворянство, вы развратничаете с женщинами в гостиницах и потом уезжаете обратно, сунув в последний момент за пазуху благополучный отчет, который составили по вашему приказанию чиновники губернатора! И это вы называете инспекцией? Нет, правители Токугава вкладывали все-таки немного больше сердца в дело управления страной!
– Хигаси-кун, Хигаси-кун, – примирительно заговорил барон Хияма. – Ты слишком взволнован, так нельзя. Надо взвесить все хладнокровно. Вот ты твердишь все время «Токугава, Токугава…» Безусловно, и при них бывали у власти мудрые люди, замечательные государственные деятели, например, Ютоку или Сиракава, Сиракава – Сиракава-Ракуо – иначе Саданобу Мацудайра.
но в то же время история знала и таких, как Ину-Кубо, Ину-Кубо – буквально «его собачья светлость» – прозвище сегуна Цунаёси Токугава (1646–1709), пятого сегуна династии Токугава. Из фанатической преданности буддизму, запрещающему убивать живое, он издал специальный указ, запрещающий убивать животных, в особенности собак; немало людей, нарушивших этот приказ, подверглось смертной казни или ссылке.
или Танума, Танума – Окицугу Танума (1719–1788) – один из руководителей центрального феодального правительства. Карьерист, всяческими путями стремившийся к личному обогащению, Танума снискал себе печальную известность как взяточник, вымогатель и безжалостный угнетатель народа. Личность Танума – типичное порождение загнивающего феодального режима Токугава.
Инаба Инаба – князь Инаба (XVII в.) – вассал феодального дома Токугава, один из богатейших сановников. Своей успешной карьерой он обязан главным образом своей жене, госпоже Касуга, фаворитке сегуна Токугава Иэясу, игравшей большую роль в интригах, непрерывно происходивших при дворе сегуна.
… Разве не так? «По одному пятну не судят о леопарде» – все нужно рассматривать в совокупности. Сравни наше время, когда арендная плата составляет всего двадцать пять процентов, и старые времена, когда она фактически равнялась половине урожая, сравни эпоху, когда за убийство простолюдина вообще не карали, и современный порядок, когда все четыре сословия равны перед законом, эпоху, когда выставляли напоказ голову казненного Сого Киути, Сого Киути – иначе Сого Сакура (первая половина XVII в.) – один из вождей крестьянского движения, представитель широко распространенного в эпоху феодализма движения петиционеров, являвшегося одной из форм борьбы крестьян против феодального гнета. Выждав, когда сегун Иэмицу Токугава отправится на соколиную охоту в местности Сакура, Сого Киути подал ему заранее приготовленное прошение, в котором рассказывалось о бедственном положении его односельчан, хотя за подачу такого прошения феодальный закон карал смертной казнью.
Сого Киути был казнен. Народная молва окружила его имя ореолом народного героя. О жизни его сложено множество рассказов и пьес, в которых, опасаясь цензурных гонений, очень суровых в феодальной Японии, безыменные авторы заменили подлинную фамилию Киути на фамилию Сакура, под которой он до сих пор широко популярен в японском народе.
и нашу действительность, когда даже…………. Цензурный пропуск в японском издании. (Прим. перев.)
имеют право апеллировать к любой инстанции, вплоть до верховного суда…
Попробуй сопоставить прежние времена, когда все, начиная от сегуна и до самого императора, буквально задыхались в оковах феодальных порядков, и нынешние условия, когда человек имеет возможность стать кем угодно – выдающимся государственным деятелем, великим ученым или миллионером, лишь бы у него имелись к этому способности… Сравни все это, и, пожалуй, без слов станет ясно, когда народу жилось лучше, когда народ был счастливее!
– Да, перемены большие. Но все это дары времени. Вы, господа, не в состоянии уразуметь этого и гордо приписываете себе все заслуги… Но вы жестоко заблуждаетесь, если воображаете, что все эти перемены произошли благодаря вам… Вот, на днях, мне довелось под покровительством Фудзисава-сан… – он рассмеялся, – побывать в Ююкан'е на концерте в пользу военного флота, – так, что ли, называлась эта затея?.. Что и говорить, блестящий был вечер… Но позвольте спросить, кто и когда заложил основы нашего военного флота? Кто первый соорудил военно-морской флот в Иокосука? Если вы раздаете титулы в награду за пожертвования на строительство флота, так не следовало ли в первую очередь наградить Огури? И разве не должны были вы хоть одним словом благодарности помянуть Куримото Куримото – Дзёун Куримото (1822–1897), видный чиновник феодального правительства. Деятельность Куримото была весьма разнообразна: он подвизался в области медицины, дипломатии, журналистики. Еще при феодальном режиме организовал первую в Японии судостроительную верфь в Иокосука.
и многих других? Да что тут толковать! По одному этому факту можно судить обо всем остальном – все ваши действия таковы! Вы пожинаете плоды, которые взрастили для вас Токугава, а держите себя как благодетели, приписывая себе все заслуги… Какая невероятная дерзость! Никто из вас не помышляет об общественном благе, вы стремитесь только к собственной выгоде… Когда я приехал в этот ваш Токио, на меня пахнуло таким разложением, что захотелось зажать нос. И правительство и двор – все в руках Сацума и Тёсю. От провинциальных чиновников до полицейских…
– А что, если бы Кацу Кайсю Кацу Кайсю – иначе Ясуёси Кацу, или Кацу Ава (1823–1899) – видный чиновник феодального правительства Токугава, один из инициаторов модернизации феодального военно-морского флота. Во время революции 1868 г., понимая безнадежность защиты старого феодального строя, активно содействовал капитуляции гарнизона войск сегуна в Эдо. После революции некоторое время отказывался от сотрудничества с новым правительством, а затем принял пост члена тайного совета и получил титул графа.
стал графом и попытался бы привлечь Хигаси-кун? – произнес кто-то на смешливо.
Старый Хигаси иронически засмеялся.
– Может быть, вам удастся опутать тех, кто окончательно утратил честь и гордость, но подобными ухищрениями не закрыть глаза и уши всему свету! Нет, этого-вам не добиться! Назовите мне область жизни, где не царили бы безраздельно Сацума и Тёсю? Куда ни посмотри – всюду кумовство и протекционизм, все определяется знакомством или родственными связями. Когда-то в древности говорили: «Кто не из рода Тайра – тот не человек», а сейчас, если ты родом не из Сацума или Тёсю, перед тобой закрыты все дороги. Зато этим все позволено – за убийство их не карают, а когда они занимаются картежной игрой – полиция делает вид, что ничего не замечает… Идет ли речь о продаже земельного участка, или о прибылях акционерного общества – весь доход попадает в руки Сацума или Тёсю. Япония принадлежит всему народу, а вы обращаетесь с ней словно это ваша вотчина, вотчина Тёсю и Сацума. Вы несете высокие обязанности советников государя, а в действительности только мешаете, заслоняете от народа высочайшую волю. Если бы вы по-настоящему болели за судьбы родины, то вели бы себя скромнее, господа! Находясь на постах, где ваши усердие и скромность должны стать примером для всей страны, вы использовали свое положение, чтобы добиться для себя титулов и богатств за счет наследственных состояний… Вам мало огромного жалования – вы умудряетесь еще разными дополнительными махинациями извлекать для себя разнообразные прибыли! Вы разъезжаете в экипажах, вы скачете на балах, забавляетесь с любовницами, предаетесь разврату! И это называется у вас быть славными политическими деятелями? Вы на каждом шагу твердите о ваших предшественниках… Да эти ваши предшественники – Окубо, Кидо, Сайго – не раз уже, наверное, перевернулись в гробу! А если нет, тогда они тоже достойны презренья!..
При этих словах граф Фудзисава, который все это время с иронической улыбкой слушал речи старика, предоставив спорить другим, подался вперед.
– О, вы, можно сказать, основательно нас разбранили! Но кое-что все же остается для меня не совсем ясно… Допустим, что ездить в экипажах и танцевать – очень предосудительно. Спору нет, возможно я пользуюсь большим комфортом, нежели Хигаси-кун. Но я как-никак не возвожу еще мавзолея в Никко, Мавзолей в Никко. – В местности Никко воздвигнут пышный храм и усыпальница первого сегуна династии Токугава – Иэясу Токугава.
не устилаю дороги алыми коврами на свадьбе для проезда невесты, не приказываю посыпать горки в саду сахаром вместо снега… Позвольте напомнить вам, что я, Сигэмицу Фудзисава – граф, дворянин, имеющий титул третьего ранга. Я представляю правительство Японии. Жить в бочке предоставим Диогену! Пусть Фэн-Хуань Фэн-хуань. – У Мэн Чан-цзюня, государственного сановника в княжество Ци в древнем Китае (IV в. до н. э.), было множество нахлебников, в числе их – некий Фэн-хуань, который распевал песни о том, как беден его господин, пища скудна, для поездок нет повозки, нет даже сносного жилья.
сетует на то, что в сараях у Мэн Чан-Цзюна нет повозки… Я правительственный министр, и я обязан поддерживать свое достоинство в глазах иностранцев. Вести образ жизни, соответствующий моему рангу, – это мой долг. Упрямому деревенскому старику, ведущему счет грошам, которые он выдает на мелкие расходы своему отпрыску, вряд ли уместно проповедовать мне воздержание и бережливость!..
– Блестящее опровержение!.. А бесчестить девушек, предаваться разврату – тоже входит в обязанности министра? – и старый Хигаси захохотал.
– Хигаси-кун, оставим эти личные выпады! – кривится хозяин; ему уже невмоготу слушать эти неприличные препирания.
– Хигаси-кун верит газетным писакам? – глаза графа Фудзисава сверкнули.
– Нет, хоть я и беден, но не пал еще настолько низко, чтобы ходить по пятам за Фудзисава-сан и следить за каждым его шагом… Я не берусь судить, насколько справедливы обвинения газет. Это мне неизвестно. Но самый факт появления подобных сплетен свидетельствует о том, что доверие к вам, Фудзисава-сан, полностью подорвано…
– «Князь Чжоу трепещет от вздорной людской болтовни…» Чжоу – Чжоу-гун (князь Чжоу, XII в. до н. э.) в древнем Китае был регентом при чжоуском царе Чэн-ване (1115–1079 г. до н. э.) до его совершеннолетия. Клеветники обвиняли его в намерении узурпировать власть и отстранить наследника. Конфуцианская традиция считает Чжоу-гуна мудрецом, просвещенным государственным деятелем, образцовым правителем.
Хигаси-кун, вероятно, хорошо помнит эти строки… Политический деятель должен быть заранее готов к тому, что может стать объектом клеветы. Тот, кто реагирует на всякую ложь, кто принимает ее близко к сердцу, тот никогда не сможет стать настоящим политиком!
Хигаси опять рассмеялся.
– Князь Чжоу? Воображаю, как был бы польщен князь Чжоу, если бы услышал, что Фудзисава-сан ссылается на него! Нет, Фудзисава-сан, недаром говорится: «Кто стоит с наветренной стороны, тот должен содержать в чистоте свою одежду…» Кто вознесен над людьми, тот должен быть осмотрителен в каждом слове, в каждом поступке. Это долг политического деятеля по отношению к обществу. Не мешало бы и вам вести себя немного поскромнее.
– Вот как? Остается только поблагодарить вас за предостережение. По-видимому, Хигаси-кун питает ко мне сильнейшую антипатию… Непонятно только, что именно ему так не по душе – моя личность, как таковая, или мой политический курс… Хотелось бы получить на это ясный ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36