Теперь перед Вами сидел обманутый муж, самец, партнерша которого отдала
предпочтение другому сородичу, не выигравшему схватки в период брачных игр.
Голос его был сух, Слова застряли в глотке и шипя вползали оттуда, как
змеи, потревоженные в своем логове. Но его никто не мог видеть в этот
момент, ведь комната была пуста, словно свежевыкопанная могила, никто,
кроме его отражения...
Картинка прошлого письма пропала и на экране засветилась картинка из
Арбатской жизни. На фоне блуждающих парочек в нарядах XIX века и
свежевыкрашеных фасадов домов стояло большое плюшевое сердце, пронзенное
золотистой стрелой.
Текст гласил:
"Как странно, что тебя так срочно вызвали в Панаму. Дима ничего мне об
этом не говорил. Никаких разговоров об этих партнерах не велось до
вчерашнего дня. Кажется, что он догадывается о наших взаимоотношениях. Даже
не представляю себе, что может произойти, если он в этом удостоверится.
Кажется, он сможет убить нас обоих.
...Или он просто перестал мне доверять? Милая, позвони мне, как только
переговоры завершаться. Хочу знать, что ты об этом думаешь.
Скучаю, безумно скучаю по тебе. Надеюсь скоро увидеть тебя.
Целую Твой Денис"
- Джим, - стакан с минеральной водой, казалось, готовый лопнуть под
пальцами Дмитрия лег на поверхность стола не проронив ни звука.- Сделай,
пожалуй, копии этих писем...Всех! .. Пошли на распечатку в офис...( Лучший
друг! Партнер!! Конкурент!" Этот ... увел у меня единственную
девушку...которой я доверял, как себе самому. Ну ты получишь у меня и
контрольный пакет и филиал в Австрии. Все получишь!! А контракт?)-Да, и
еще, Д-Джим. Найди этот чертов контракт и скопируй субе. С ним еще нужно
поработать.
Джим еще пару минут копался в чужом гразном белье, после чего
удовлетворенно крякнул и высветил документ на экран.
- Печать ломать? - Голос заговорщицки подмывал сделать это.
- Джимми, не ломать, а аккуратно удалить с последующим восстановлением.
Он попыхтел немного, изображая активную трудовую деятельность, после
чего гордым от своей значимости голосом, возвестил об удачно завершенной
операции.
- Эх, кабы такое было возможно в действительности. Джим, я никогда не
интересовался, подсильно ли тебе такая операция? - Конечно, - в виртуальную
реальности ворвался голос Джимми, - только никогда еще тебе не требовались
подобные услуги с моей стороны, ибо твой дар продумывать все до последней
детали... - Ты мне льстишь, но тем не менее, спасибо.- Руки пробежались по
клавишам. Этот контракт я знал наизусть. Все в нем было отточено до
мелочей, но у меня еще оставались сомнеия по поводу одной формулировки,
которую и пытался сейчас исправить Дмитрий.
Глава третья
Часы показывали 1012
Ленивое солнце, решившее наконец повернуться к лету лицом, позотило
крыши домов загулявших по магазинам москвичей. Скоро наступит праздник.
Если быть точнее, то для меня он уже отгремел тем выстрелом в
Шереметьево-2.
Говорят, под Новый год,
что ни пожелается,
все всегда произойдет,
все всегда сбывается...
Все готово. Печать водружена на свое законное место. Как говорил один из
моих знакомых: "У каждого яда есть свое противоядие", вскрывая мой сейф.
Тогда его и взяли с поличным. Мы же сейчас втроем сделали все без сучка,
без задоринки, ибо до сих пор наивно считается, что электронная подпись -
лучший способ защиты этого документа от подделки.
На поверхности снова оказалась мысль о Дэне. Она, видимо, была
сестрой-близняшкой с предыдущей. Но в то же время, было еще что-то...
Какой-то луч, сильный энергетический портуберанец вспыхнул над головой,
но оторвался от головы и вылетел сквозь стену на улицу.
Плевать. Несколько минут побродит по жизни без меня. В путь, мысли мои,
мой эскадпрон гусар летучий. А я, как лучший полководец, последую за Вами.
Как Мюнхаузеен за ядром, я ринулся в пучину воспоминаний, в тот момент,
когда я познакомился с Дэном.
Как сейчас помню, отдыхал я тогда на Азовском море дикарем. Была ночь
или нет сказать сложно, ибо обступившие со всех сторон небо тучи поглотили
всякое упоминание о существовании небесных светил и ввергли Землю-матушку в
пучину мрака, время от времени прорезаемой кинжалами молний и громовыми
ругательствами Отца Нашего Небесного.
Ветер разбушевался не на шутку и заснуть в качавшейся словно колыбель
машине мешало только беспокойство, что пока будешь почивать, автомомиль
может превратиться в эдакий кораблик и отправиться в недолгосрочное
плавание на дно морское, подгоняемй взрывами стихии. Море бушевало, словно
разъяренный лев; волны набрасывались на берег и разбивались о него на
мелкие осколки. Такая погода мало отвечает желаниям любго нормального
человека, приехавшего на море с единственным и вполне естественным желанием
отдохнуть, пожариться на солнышке и заработать рак кожи, но и желания
заявить о своем несогласии господам Зевсу да Посейдону как-то не возникало,
и я сидел в машине глядя в потолок и играл с собой в игру
"а-вот-и-не-доплюнешь".
В один момент я поднялся полюбоваться на стихию, но взору предстали лишь
плотными потоками стекавшие по машине брызги слюны разъяренного Зевса да
бледный огонек, пробивавшийся сквозь все это безобразие из соседней
палатки, стоявшей метрах в двадцати от моего "Жигуля".
Вдруг раздался крик, который я сперва посчитал воплем чайки, увидевшей.
что ее птенец наконец-то решил полетать да забыл, что за окном несколько не
подходящая погода. Потом крик повторился и уверенность в его человечности
перестала вызывать сомнения. Я огляделся по сторонам. Слабый лучик в
темноте разбрызгивал драгоценный свет во все стороны, то ли приглашая к
столу, то ли зовя на помощь. Одной рукой доставая свой старый дорожный
фонарик, я другой уже открывал дверь, из-за этого фонарик, не успев
задержаться в руке, свалился на пол и покатился под кресло. Когда же его
свет вновь увидел тьму, крики стихли. Я направился к палатке соседа, в
правой руке зажав нож, в левой - волю, а фонарик-шахтерка прочно сел на
голову, не заставляя думать о таком пустяке, как свет Божий.
Дело было туго. Палатку упорно несло к берегу, огонек перестал
трепыхаться, брезент и веревки превратились в Людоеда-Колобка, в чреве
которого, по всей видимости (или слышимости), кто-то находился. Попытка
развязать путы не привела к положительному результату, а тратить на это
бесполезное занятие мое драгоценное время я не собирался, поэтому в дело
пошел нож. Неглубоко войдя в мокрое лоно палатки, дабы не поранить таящееся
внутри существо, нож вспорол ее брюхо и взору предстало странное зрелище:
ноги безвольно лежали на земле, брезент развевался порывами урагана,
веревки хлестали меня по лицу и рекам, как гигантские тычинки уродливого
цветка-мутанта, голова, если она еще была, скрывалась в протном узле
брезента. Новое движение ножа и пуповина, обвивавшая шею парня ослабла и
выпустила на волю заново рожденного человека. Хотя, как сказать рожденного,
если ни одного признака жизни не прявлялось. Я подхватил его на руки и,
словно любимую девушку, пронес несколько метров, уложил в машину.
При тусклом свете салонных ламп все оказалось не так уж плохо.
Мерное дыхание и слабый спокойный пульс подобно Доктору Айболиту
утверждал, что все в порядке и пациент спит. Теперь стоило позаботиться о
его пожитках. Стоило мне об этом подумать, как очередная тарелка полетела
от Зевса в сторону Посейдона, вычертив в уставшем плакать небе неровный
свет. Удар пришелся немного не по адресу - молния угодила в дерево, под
которым стояла палатка горемычного соседа, дерево упало, придавив вспоротый
комок брезента и дав мне счастливую возможность не высовиваться более
наружу.
Прошло еще немного времени, когда я стал свидетелем самого
замечательного события в своей жизни - рождения человека. Бледное лицо его
сперва порозовело, потом на нем стали появляться выражения блаженства и
удовлетворенности. Спустя еще какое-то время он беспокойно заворочался,
взмахнул рукой и ударил ею о дверь. От удара он проснулся, резко сел,
взглянул удивленно на меня, отпрянул немного, насколько позволяли его поза
и размеры машины, после чего обернулся и спросил, что, собственно,
случилось.
Так мы и познакомились. С тех пор я не представляю. как жизнь могла
иметь какой-то смысл и как идти по выложенной дорожке из желтого кирпича,
когда мы не были вместе. Все это шло до настоящего момента.
Но тут на пути стал замок завистливой старухи Бастинды и все пошло
прахом. Черт, как обидно...
не бойся друзей- в худшем случае они могут тебя предать Не думал, не
гадал. чтотакое с Дэном произойти может. Но за ошибки надо платить,
обоим...
- Джим, а что может сделать второе Я?
- Понятия не имею.
- Ты что, о х..., то есть..., это какая то ошибка. Ты должен знать !!!
- Нам не дано предугадать...
- Сволочь!
Молчание. Джим замолчал, не ответив на вопрос. Да это БУНТ!
Неподчинение.Наверное, что-то в программе. Вечно эти
мастера-программисты чего-то недоглядят... Хрен его знает, что такое? Как
выйду из игры, разберусь. А пока, попробуем сделать невозможное. Только
надо немного поднатужиться. В этот момент стену пронзил темно-коричневый
луч и больно резанул по глазам. Дима пощурился. Мне же как обухом ударило -
Дэн. Пока он не изчез, я выскочил из собственого подсознания и помчался
навстечу неведомому.
Глава четвертая.
А оказался на площади перед Белорусским вокзалом.
Солнце освещала грязь и слякоть, с которой власти так и не научились
справляться. В неравной борьбе как всегда побеждала природа. По тому, что в
голове играл старик AEROSMITH и мысли блуждали от оценки внешности
водителя, протиравшего стекло своего седана, до восклицаний в адрес мэра,
надстроившего площадь перед вокзалом, разрядившей многочасовые пробки на
Тверской, стало ясно, что голова, в которой нашлось столько свободного
места, что в нее влез я со всеми своими проблемами, принадлежала именно
Дэну. Учитывая, что эта дребедень мне была совершенно не интересна, я
ошарашил его мощным ударом мыслей о Лене. Знаете, что такое гидро-удар? Это
когда в трубах резко возрастает давление и они лопаются во многих местах
одновременно. Так вот, последствия такого удара - семечки, по сравнению с
тем. что заииграло в этой голове. Все фантазии и факты, смешавшиеся в
коктейле Молотова теперь подорвали и мое сознание.
Каюсь, возможно, сосчитай я до десяти и отделив зерна от плевен, все
повернулось бы иначе, но мне было не до того. Я подтолкнул его и нога в
короссовке от Reebok ступила на проезжую часть. В миллиметре от колена
просвистел бампер Wolksvagen. Он отпрянул. Сердце заколотилось в груди, как
двигатель атомохода без смазки.
Включился зеленый. Подталкиваемый толпой, Дэн решился наконец наступить
на зебру.
Испугался! Это еще цветочки.
Осторожно, не подходя близко к краю тротуара до очередного переключения
кровавого глаза на "зеленый", Денис добрался до входа в метро и
остановился, прислонившись к стене.
Ему удалось успешно миновать перехода через границу между жизнью и
смертью. И все, что он сейчас чувствует - это безумная жалость к себе.
Музыка в его голове еще не замолкла, но разьяренный радиослушатель уже
вышвырнул прниемник из окна своей двухкомнатной тюрьмы в многоэтажке. Она
еще звучала где-то, пока старенький Grundig не достиг земли. Потом
раздастся почти неслышный на его этаже хлопок и все - музыки больше не
будет. Он себя ощущал именно таким приемником, летящем к земле. Мужыка
взбешенного серца больно пульсировала в его ушах, пока резко не оборвалась.
Как жизнь - незаметно для окружающих. Чпок и нету. Так он недолго стоял,
вглядываясь о толпу проходящих мимо опустевшим взглядом. Может быть, если
бы кто-то обратил на него внимание, то испугался потухшего взгляда их,
взгляда смотрящего на мир с порога преисподней. Он оттолкнулся от стены,
повернулся к дверям и начал свой спуск.
Павильоны станции сверкали неоном, телепанно и остальной дребеденью.
Каждый выживает по-своему.
Дэн стоял возле колонны, прикрывая спиной голову клоуна с башмаком на
голове и максимально удаляя себя от края платформы.
Народу на станции было немного. Зевающий пацан в потертой джинсе тупо
глядел на дамские ножки с рекламы колготок, растянувшихся почти во всю
стену, да небритый толстяк в спортивном костюме сидел на скамейке
неподалеку - вот и весь контингент.
Тоннель осветился ярким светом, спугнув крысу, сидевшую на рельсах.
Поезд на полной скорости влетел на перрон.
В тот же момент Дэн сорвался с места и через момент взглянул в лицо
машинисту.
Лобовое стекло лопнуло.
Часть осколков засыпало кабину.
Часть полетела вслед за отброшенным телом на рельсы.
Раздался визг. Это кричали тормоза, понимая, что он не в их силах
предотвратить трагедию.
Поезд дернулся, разрезая перенними колесами тело.
Кровь брызнула на стены и колеса и стала медленно стекать, смешиваясь с
водой из подземных луж.
Пора сматываться. Но напоследок стоит сделать еще одну вещь.
Парнишка несколько времени стоял и смотрел вниз на жернова судьбы, как
тело вытаскивали из-под колес по частям. Сначала верхнюю, ту самую, что
венчала копна седых волос, а потом и обмотанную в простыню нижнюю. Кто-то
из подоспевших зевак выплеснул на рельсы ранний завтрак и он потек мешаться
с той же лужей, в которую не так давно стекала кровь.
Паренек уже поднимался по эскалатору в верхний город. Сейчас его не
волновало, что дома ждет мать с ночной пирушки, а на Пятницкой пьют пиво
однокурсники из техникума в предверии Нового года. У него была цель -
набрать номер.
Гудок - тишина .. гудок - тире - точка...
- Алло.
- Привет, Димон.
- Кто это?
- Неважно. Пять минут назад погиб Дэн. Понял? Бросился под поезд.
Теперь две его головки правят разными частями тела.
- Черт!
Трубка снова легла на рычаг. Я выпрыгнул на свежий воздух и оглянулся.
Парень стоял на том же месте, недоуменно глядя на таксофон. Потом он, как
во сне, взглянул на часы, встрепенулся и побежал назад, в бездну подземного
города, туда, где живет Смерть.
* * *
Я сидел и смотрел на Дмитрия. Стоит ли говорить, что он был абсолютно
уверен в своем одиночестве. Он думал, сидя на стуле и поджав колени к
подбородку, рубашка выскочила из брюк и безвольно повисла, выглядывая на
свет божий из-под полы пиджака, галстук расслабившись перекинулся через шею
и фривольно скосился влево, руки прижимали колени к груди, защищая сердце
и, может быть, душу от этого безумного мира, один из тапочек валялся на
полу, другой же раздумывал, прыгать ли ему с такой высоты, цепляясь из всех
сил за выступающий палец. Былого подчеркнутого чувства общественной
значимости не было и впомине. Он сидел так долго, и просидел бы еще
несколько часов, если бы не мое лаконичное замечание: "У тебя в четыре часа
деловой ужин. Ты не забыл?". Он кивнул, думая о своем:"Я убил его".
Глава пятая.
После ужина Дмитрий довольно потирал руки. В принципе, он получил
хороший подарок на Новый год - контракт, обещающий приносить стабильные
прибыли следующие тысячу дней, по меньшей мере. Историю с Дэном он
попытался выкинуть из головы, хотя бы на время. Пустяк, какой-то
сумасшедший, вот и все. Несмотря на это, где-то из глубины души я
подначивал его, лишний раз уверяя, что это правда. Дошло и до того, что
перед его глазами встала картина подземного города и визжащая над
развороченным трупом женщина в лиловом чепце. Да, Диму он достать не мог.
Дома сообщили, что он ушел еще вчера и не звонил, его личный номер не
отвечал, автоответчик на модеме просил оставить всю необходи.... Как будто
она ему еще понадобится!
Секретаршу, женщину лет сорока, работавшую еще при его отце, он отпустил
и теперь сидел в кресле, наследном кресле главы компании.
Офис мог бросить пыль в глаза кому угодно. Даже видавшие виды клиенты,
они же не знали о прежное отцовской практике, поражались утонченноти и едва
випирающему богатству обстановки. Все было построено в лучших традициях
преуспевающих компаний - ничего лишнего, как впрочем и недостающего. Отец
знал, как "загработать" денег (милый афоризм, также доставшийся в
наследство от знаменитого предка), и как их с толком потратить. Все было
переведено в недвижимость, драгоценности для жены и прочую чушь, призванную
сохранять деньги от инфляции.
Новая волна воспоминаний нахлынула неожиданно. Поплыли перед глазами
выгона. Таганрог. Новая фамилия. Тогда, в 1997-м они начали считать минуты
до окончания добровольной ссылки. После шикарного особняка в ближнем
Подмосковье, квартиры в Царском Селе Москвы, двух BMW в додземном гараже,
приходилось довольствоваться комнаткой на чердаке, а вовсе не пентхаузе.
1 2 3