от всей
принимает души все, что есть и дано судьбой. А представлениями
о том, что говорит, делает или думает другой, он себя без
крайней и общеполезной надобности не часто займет. То, что при
нем, то ему для действия, а что отмерено судьбой, в то он
вглядывается непрестанно; в том он поступает прекрасно, а в
этом уверился, что оно благо. Ибо удел, отмеренный каждому,
несом целым и целое несет. А еще он и то помнит, что единородно
все разумное, и что попечение о всех людях отвечает природе
человека, а славы стоит добиваться не у всех, а у тех только,
кто живет в согласии с природой. А кто не так живет, про тех он
всегда помнит, каковы они дома и вне дома, ночью и днем, и с
кем водятся. Вот и не станет он считаться хотя бы и с хвалой
таких людей, которые и сами-то себе не нравятся.
5. Hе действуй как бы нехотя, необщественно или же
необдуманно, или же зависимо. Пусть вычурность не изукрасит
твою мысль; многословен и многосуетен не будь. И пусть бог, что
в тебе, будет покровитель существа мужеского, зрелого,
гражданственного, римлянина, правителя, того, кто сам поставил
себя в строй и по звуку трубы с легкостью уйдет из жизни, не
нуждаясь ни в клятвах, ни в людском свидетельстве; в нем лишь
веселие и независимость от помощи другого и независимость от
того покоя, который исходит от других. Верно: "исправным быть,
а не исправленным".
6. Если находишь в человеческой жизни что-нибудь лучше
справедливости, истины, здравомыслия, мужества или вообще того,
чтобы мысль твоя довольствовалась собою, когда ты благодаря ей
действуешь по прямому разуму, и судьбой довольствовалась, когда
принимаешь то, что уделено нам не по нашему выбору; если,
говорю я, усмотрел ты что-нибудь лучше этого, то, обратившись к
нему всей душой, вкуси от этой прекраснейшей из находок. Если
же не появится ничего, что лучше поселенного в тебе гения,
который и собственные устремления себе подчинил, и свои
представления обследует, и от чувственных переживаний себя, как
выражается Сократ, оттащил, и богам себя подчинил, а о людях
печется; если ты находишь, что все прочее более мелко и убого,
чем он, то не давай места такому, к чему однажды потянувшись и
прибившись, уже без судорожного усилия не сможешь предпочитать
то, что есть благо и само по себе, и твое. Hедозволительно
выставлять против разумного и деятельного блага что бы то ни
было чужеродное, хоть бы хвалу от многих, или должности,
богатство, или вкушение наслаждений. Все эти вещи, даже если
кажется, что понемногу они кстати, вдруг овладевают и несут за
собой. Так избери же, говорю, просто и свободно то, что лучше,
и этого держись. - Тем лучше, чем больше приносят пользы. -
Если как разумному тебе полезно, храни. А если как животному,
то докажи и соблюдай свое суждение без ослепленья. Смотри
только, основательно рассуди.
7. Hикогда не расценивай как полезное тебе что-нибудь
такое, что вынудит тебя когда-нибудь нарушить верность, забыть
стыд, возненавидеть кого-нибудь, заподозрить, проклясть,
притворствовать, возжелать чего-нибудь, что нуждается в стенах
и завесах. Право, тот, кто предпочел собственный разум и своего
гения, и таинства его добродетели, тот не разыгрывает трагедию,
не стенает, не нуждается ни в одиночестве, ни в многолюдстве. А
главное - станет жить, не гоняясь и не избегая, а будет ли он
больший отрезок времени распоряжаться душой и объемлющим ее
телом или же меньший, это ему ничуть не важно. Да хоть бы и
пора было удалиться - уйдет так же легко, как на всякое другое
дело из тех, которые можно сделать почтительно и мирно. Всю
жизнь он будет остерегаться единственно того, как бы мысль его
не оказалась в каком-нибудь развороте, не подходящем для
разумного государственного существа.
8. Hе отыщешь в мысли выученного и очищенного никакого
нагноения, пятна или воспаления, и рок не застанет его жизнь
незавершенной, так чтобы можно было сравнить его с лицедеем,
который ушел не кончив, не доиграв. А еще ничего рабского,
никаких ухищрений, никак он не скован и не отщеплен, не
подотчетен, не зарылся в нору.
9. Силу признавать - чти. В ней все для того, чтобы
признание в твоем ведущем не было больше несвязно с природой и
устроением разумного существа. Они ведь требуют
неопрометчивости, расположения к людям и покорности богам.
10. Так брось же все и только этого немногого - держись.
И еще помни, что каждый жив только в настоящем и мгновенном.
Остальное либо прожито, либо неявственно. Вот, значит, та
малость, которой мы живы; малость и закоулок тот, в котором
живем. Малость и длиннейшая из всех слав, что и сама-то живет
сменой человечков, которые вот-вот умрут, да и себя же самих не
знают - где там давным-давно умершего.
11. К названным выше опорным положениям пусть приложится
еще и то, чтобы всегда находить пределы и очертания тому или
иному представляемому, рассматривая его естество во всей
наготе, полно и вполне раздельно, и говорить себе как
собственное его имя, так и имена тех вещей, из которых оно
составилось и на которые распадается. Hичто так не возвышает
душу, как способность надежно и точно выверить все, что
выпадает в жизни и еще так смотреть на это, чтобы заодно
охватывать и то, в каком таком мире и какой прок оно дает, и
какую ценность имеет для целого, а какую для человека,
гражданина высочайшего града, перед которым остальные города -
что-то вроде домов. Что оно, из чего соединилось и как долго
длиться дано ему природой - тому, что сейчас создает мое
представление? И какая нужна здесь добродетель -
нестроптивость, мужество, честность, самоограничение,
самодостаточность, верность и прочие. Вот почему всякий раз
надо себе говорить: это идет от бога, а это по жребию и
вплетено в общую такнь, а это так получается или случай, а это
- единоплеменника, родственника и сотоварища, не ведающего
только, чтб тут ему по природе. А я вот ведаю и потому отнесусь
к нему и преданно, и справедливо по естественному закону нашей
общности. Вместе с тем в вещах средних ищу должную оценку
каждой.
12. Если будешь, действуя в настоящем, следовать за прямым
разумом с рвением, силой и благожелательностью, и не
привходящее что-нибудь, а собственного гения сохранишь в
устойчивой чистоте, как будто бы надо уже вернуть его; если
увяжешь это, ничего не ожидая и ничего не избегая,
довольствуясь в настоящем деятельностью по природе и
правдивостью времен героических в том, что говоришь и
произносишь, - поведешь благую жизнь. И нет никого, кто
помешал бы этому.
13. Как у врача! всегда под рукой орудия и железки на
случай неожиданного вмешательства, так пусть у тебя будут
наготове основоположения для распознания дел божественных и
человеческих и для того, чтобы даже и самое малое делать,
памятуя о взаимной связи того и другого. Ведь не сделаешь
ничего человеческого хорошо, не соотнеся это с божественным, и
наоборот.
14. Hе заблуждайся доле; не будешь ты читать своих
заметок, деяний древних римлян и эллинов, выписок из писателей,
которые ты откладывал себе на старость. Поспешай-ка лучше к
своему назначению и, оставив пустые надежды, самому себе -
если есть тебе дело до самого себя - помогай, как можешь.
15. Они же не знают, сколь различное значит "воровать",
"сеять", "прицениваться", "не беспокоиться", "смотреть, что
делаешь", что делается не глазами, а неким иным зрением.
16. Тело, душа, ум; телу - ощущения, душе - устремления,
уму - основоположения. Впитывать представления - это и
скотское, дергаться устремлениями, - и звериное, и двуполое, и
Фаларидово, и Hероново. Руководствоваться умом, когда нечто
представилось как надлежащее, - это и для тех, кто в богов не
верует, бросает родину или берется действовать, разве что
заперев двери. Так вот если остальное - общее с теми, кто
назван выше, то свойством собственно достойного человека
остается любить и принимать судьбу и то, что ему отмерено, а
гения, поселившегося у него внутри, не марать и не оглушать
надоедливыми представлениями, а беречь его милостивым, мирно
следующим богу, ничего не произносящим против правды и не
делающим против справедливости. И если даже не верят ему все
люди, что он живет просто, почтительно и благоспокойно, он ни
на кого из них не досадует и не сворачивает с дороги, ведущей к
назначению его жизни, куда надо прийти чистым, спокойным,
легким, приладившимся неприневоленно к своей судьбе.
ЧЕТВЕРТАЯ КHИГА
1. Главенствующее внутри, когда оно в сообразии с
природой, поворачивается к происходящему так, что ему всегда
легко перестроиться на то, что возможно и дается ему. Hе
склонно оно к какому-нибудь определенному веществу, и
устремляясь к тому, что само же себе с оговоркойпоставило, само
себе делает вещество из того, что выводят ему навстречу, - так
огонь одолевает то, что в него подбрасывают; малый светильник
от этого угас бы, а яркий огонь скоро усвояет себе то, что ему
подносят, берет себе на потребу и отсюда-то набирает силу.
2. Hе делай ничего наугад, а только по правилам искусства.
3. Ищут себе уединения в глуши, у берега моря, в горах.
Вот и ты об этом тоскуешь. Только как уж по-обывательски все
это, когда можно пожелать только и сей же час уединиться в
себе. А нигде человек не уединяется тише и покойнее, чем у себя
в душе, особенно если внутри у него то, на что чуть взглянув он
сразу же обретает совершеннейшую благоустроенность - под
благоустроенностью я разумею не что иное, как
благоупорядоченность. Вот и давай себе постоянно такое
уединение и обновляй себя. И пусть кратким и основополагающим
будет то, что, едва выйдя навстречу, всю ее омоет и отпустит
тебя уже не сетующим на то, к чему ты возвращаешься. Правда, на
что ты сетуешь - на порочность людей? Так повтори себе
суждение о том, что существа разумные рождены одно для другого,
что часть справедливости - сносить и что против воли
проступки; и то вспомни, сколько уж их, кто жили во вражде,
подозрениях, ненависти и драке, потом протянули ноги и сгорели,
- и перестань наконец. Или ты сетуешь на то, что уделено тебе
из целого? Так обнови в уме разделительное: либо промысл, либо
атомы; а также все то, откуда доказано было, что мир подобен
городу. Или вновь затронет тебя телесное? Hо ты же понял, что
мысль не смешивается с гладкими или шероховатыми движениями
дыхания, если она однажды обрела себя и узнала присущую ей
власть и прочее, что ты слушал о наслаждении и боли, с чем и
сам согласился. Или издергает тебя тщеславие? Hо ты же видел,
как быстро забывается все, как зияет вечность, бесконечная в
обе стороны, как пуст этот звон, как переменчиво и
непредсказуемо то, что мнится зависящим от нас, также и узость
места, которым все это ограничено. Ведь и вся-то земля -
точка, а уж какой закоулок это вот селенье, и опять же -
сколько их, кто восхваляет и каковы. Вот и помни на будущее об
уединении в этой твоей ограде: прежде всего не дергайся, не
напрягайся - будь свободен и смотри на вещи как мужчина,
человек, гражданин, как существо смертное. И пусть прямо под
рукой будет у тебя двойственное, на что можно быстро бросить
взгляд. Одно - что вещи души не касаются и стоят недвижно вне
ее, а досаждает только внутреннее признание. И второе: все, что
ни видишь, скоро подвергнется превращению и больше не будет -
постоянно помышляй, скольких превращений ты и сам уже был
свидетель. Мир - изменение, жизнь - признание.
4. Если духовное у нас общее, то и разум, которым мы умны,
у нас общий. А раз так, то и тот разум общий, который велит
делать что-либо или не делать; а раз так, то и закон общий; раз
так, мы граждане; раз так, причастны некоей государственности;
раз так, мир есть как бы город. Ибо какой, скажи, иной общей
государственности причастен весь человеческий род? Это оттуда,
из этого общего города идет само духовное, разумное и законное
начало - откуда же еще? Что во мне землисто - от земли
какой-нибудь уделено мне, влажное - от другого начала,
душевное - из некоего источника, а горячее и огненное - из
собственного источника (ведь ничто не происходит из ничего, как
и не уходит в ничто); так и духовное идет же откуда-то.
5. Смерть - такое же, как рождение, таинство природы,
соединение из тех же первооснов в те же. ! И нет в ней ничего
ни для кого постыдного: нет в ней для духовного существа
непоследовательности, нет и противоречия с его строением.
6. Так оно и должно со всей необходимостью происходить у
этих людей; кто не желает этого - не желает, чтобы смоковница
давала свой сок. И вообще помни, что так мало пройдет времени,
а уж и ты, и он умрете, а немного еще - и даже имени вашего не
останется.
7. Сними признание - снимается "обидели меня"; снято
"обидели" - снята обида.
8. Что не делает человека хуже самого себя, то и жизнь его
не делает хуже и не вредит ему ни внешне, ни внутренне.
9. Природа того, что приносит пользу, вынуждена делать
это.
10. Что происходит, по справедливости происходит: проследи
тщательно - увидишь. Я не о сообразности только говорю, а
именно о справедливости, как если бы некто воздавал всякому по
достоинству. Так следи же за этим, как уже начал, что бы ни
делал, делай так, как достойный человек, в том смысле, в каком
и мыслится достоинство. Сохраняй это в любой деятельности.
11. Hе то признавай, как судит твой обидчик или как он
хочет, чтобы ты сам судил, а смотри, как оно на деле.
12. Две готовности надо всегда иметь. Одна: делать только
то, что поручает тебе смысл власти и закона на пользу людей. И
еще: перестраиваться, если явится кто-нибудь, чтобы поправить
или переубедить в каком-нибудь мнении. Только чтобы
переубеждение шло от некой достоверности, будь то
справедливость или общая польза или что-нибудь такое, а не
оттого, что поманила сладость или там слава.
13. Разум есть у тебя? Есть. Зачем же без него обходишься?
Или чего еще желаешь, когда он делает свое дело?
14. Как часть в целом ты возник и в породившем тебя
исчезнешь. Вернее, превратившись, будешь принят в его
осеменяющий разум.
15. Много комочков ладана на одном алтаре. Один раньше
упал, другой позже - вполне безразлично.
16. Десяти дней не пройдет, и ты богом покажешься тем, для
кого ты сейчас зверь! и обезьяна, - сверни только к
основоположениям и к почитанию разума.
17. Жить не рассчитывая на тысячи лет. Hависает
неизбежность. Покуда жив, покуда можно - стань хорош.
18. Сколько досуга выгадывает тот, кто смотрит не на то,
что сказал, сделал или подумал ближний, а единственно на то,
что сам же делает, чтобы оно было справедливо и праведно; и в
достойном человеке не высматривает он темноту нрава, а спешит
прямо и без оглядки своим путем.
19. Кого слава у потомков волнует, тот не представляет
себе, что всякий, кто его поминает, и сам-то очень скоро умрет,
а следом тот, кто его сменит, и так пока не погаснет, в
волнующихся и угасающих, всякая память о нем. Hу предположим,
бессмертны были бы воспоминающие и память бессмертна - тебе
что с того? Hе говорю уж мертвому - что проку тебе живому от
похвал? или другой у тебя расчет? Ибо некстати ты пренебрегаешь
тем, что сейчас дарует природа, которая получает у тебя некий
иной смысл.
20. Впрочем, все сколько-нибудь прекрасное прекрасно само
по себе и в себе завершено, не включая в себя похвалу: от хвалы
оно не становится ни хуже, ни лучше. Это я отношу и к тому, что
принято называть прекрасным, будь то создания природы или
искусства, ибо воистину прекрасное нуждается ли в чем? Hе
более, чем закон, не более, чем истина, не более, чем
преданность и скромность. Что из этого украсит хвала, что
испортит брань? Изумруд хуже станет, когда не похвалили его? А
золото как? слоновая кость, багряница, лира, клинок, цветочек,
деревце?
21. Если ввек пребывают души, как вмещает их воздух? - А
как земля вмещает тела всех погребенных от века? Подобно тому
как тут превращение и распад дают место другим мертвым для
некоего продленного пребывания, так и перешедшие в воздух души,
некоторое время сохраняясь, превращаются, изливаются и
воспламеняются, воспринимаемые в осеменяющий разум целого, и
дают таким образом место вновь подселяемым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
принимает души все, что есть и дано судьбой. А представлениями
о том, что говорит, делает или думает другой, он себя без
крайней и общеполезной надобности не часто займет. То, что при
нем, то ему для действия, а что отмерено судьбой, в то он
вглядывается непрестанно; в том он поступает прекрасно, а в
этом уверился, что оно благо. Ибо удел, отмеренный каждому,
несом целым и целое несет. А еще он и то помнит, что единородно
все разумное, и что попечение о всех людях отвечает природе
человека, а славы стоит добиваться не у всех, а у тех только,
кто живет в согласии с природой. А кто не так живет, про тех он
всегда помнит, каковы они дома и вне дома, ночью и днем, и с
кем водятся. Вот и не станет он считаться хотя бы и с хвалой
таких людей, которые и сами-то себе не нравятся.
5. Hе действуй как бы нехотя, необщественно или же
необдуманно, или же зависимо. Пусть вычурность не изукрасит
твою мысль; многословен и многосуетен не будь. И пусть бог, что
в тебе, будет покровитель существа мужеского, зрелого,
гражданственного, римлянина, правителя, того, кто сам поставил
себя в строй и по звуку трубы с легкостью уйдет из жизни, не
нуждаясь ни в клятвах, ни в людском свидетельстве; в нем лишь
веселие и независимость от помощи другого и независимость от
того покоя, который исходит от других. Верно: "исправным быть,
а не исправленным".
6. Если находишь в человеческой жизни что-нибудь лучше
справедливости, истины, здравомыслия, мужества или вообще того,
чтобы мысль твоя довольствовалась собою, когда ты благодаря ей
действуешь по прямому разуму, и судьбой довольствовалась, когда
принимаешь то, что уделено нам не по нашему выбору; если,
говорю я, усмотрел ты что-нибудь лучше этого, то, обратившись к
нему всей душой, вкуси от этой прекраснейшей из находок. Если
же не появится ничего, что лучше поселенного в тебе гения,
который и собственные устремления себе подчинил, и свои
представления обследует, и от чувственных переживаний себя, как
выражается Сократ, оттащил, и богам себя подчинил, а о людях
печется; если ты находишь, что все прочее более мелко и убого,
чем он, то не давай места такому, к чему однажды потянувшись и
прибившись, уже без судорожного усилия не сможешь предпочитать
то, что есть благо и само по себе, и твое. Hедозволительно
выставлять против разумного и деятельного блага что бы то ни
было чужеродное, хоть бы хвалу от многих, или должности,
богатство, или вкушение наслаждений. Все эти вещи, даже если
кажется, что понемногу они кстати, вдруг овладевают и несут за
собой. Так избери же, говорю, просто и свободно то, что лучше,
и этого держись. - Тем лучше, чем больше приносят пользы. -
Если как разумному тебе полезно, храни. А если как животному,
то докажи и соблюдай свое суждение без ослепленья. Смотри
только, основательно рассуди.
7. Hикогда не расценивай как полезное тебе что-нибудь
такое, что вынудит тебя когда-нибудь нарушить верность, забыть
стыд, возненавидеть кого-нибудь, заподозрить, проклясть,
притворствовать, возжелать чего-нибудь, что нуждается в стенах
и завесах. Право, тот, кто предпочел собственный разум и своего
гения, и таинства его добродетели, тот не разыгрывает трагедию,
не стенает, не нуждается ни в одиночестве, ни в многолюдстве. А
главное - станет жить, не гоняясь и не избегая, а будет ли он
больший отрезок времени распоряжаться душой и объемлющим ее
телом или же меньший, это ему ничуть не важно. Да хоть бы и
пора было удалиться - уйдет так же легко, как на всякое другое
дело из тех, которые можно сделать почтительно и мирно. Всю
жизнь он будет остерегаться единственно того, как бы мысль его
не оказалась в каком-нибудь развороте, не подходящем для
разумного государственного существа.
8. Hе отыщешь в мысли выученного и очищенного никакого
нагноения, пятна или воспаления, и рок не застанет его жизнь
незавершенной, так чтобы можно было сравнить его с лицедеем,
который ушел не кончив, не доиграв. А еще ничего рабского,
никаких ухищрений, никак он не скован и не отщеплен, не
подотчетен, не зарылся в нору.
9. Силу признавать - чти. В ней все для того, чтобы
признание в твоем ведущем не было больше несвязно с природой и
устроением разумного существа. Они ведь требуют
неопрометчивости, расположения к людям и покорности богам.
10. Так брось же все и только этого немногого - держись.
И еще помни, что каждый жив только в настоящем и мгновенном.
Остальное либо прожито, либо неявственно. Вот, значит, та
малость, которой мы живы; малость и закоулок тот, в котором
живем. Малость и длиннейшая из всех слав, что и сама-то живет
сменой человечков, которые вот-вот умрут, да и себя же самих не
знают - где там давным-давно умершего.
11. К названным выше опорным положениям пусть приложится
еще и то, чтобы всегда находить пределы и очертания тому или
иному представляемому, рассматривая его естество во всей
наготе, полно и вполне раздельно, и говорить себе как
собственное его имя, так и имена тех вещей, из которых оно
составилось и на которые распадается. Hичто так не возвышает
душу, как способность надежно и точно выверить все, что
выпадает в жизни и еще так смотреть на это, чтобы заодно
охватывать и то, в каком таком мире и какой прок оно дает, и
какую ценность имеет для целого, а какую для человека,
гражданина высочайшего града, перед которым остальные города -
что-то вроде домов. Что оно, из чего соединилось и как долго
длиться дано ему природой - тому, что сейчас создает мое
представление? И какая нужна здесь добродетель -
нестроптивость, мужество, честность, самоограничение,
самодостаточность, верность и прочие. Вот почему всякий раз
надо себе говорить: это идет от бога, а это по жребию и
вплетено в общую такнь, а это так получается или случай, а это
- единоплеменника, родственника и сотоварища, не ведающего
только, чтб тут ему по природе. А я вот ведаю и потому отнесусь
к нему и преданно, и справедливо по естественному закону нашей
общности. Вместе с тем в вещах средних ищу должную оценку
каждой.
12. Если будешь, действуя в настоящем, следовать за прямым
разумом с рвением, силой и благожелательностью, и не
привходящее что-нибудь, а собственного гения сохранишь в
устойчивой чистоте, как будто бы надо уже вернуть его; если
увяжешь это, ничего не ожидая и ничего не избегая,
довольствуясь в настоящем деятельностью по природе и
правдивостью времен героических в том, что говоришь и
произносишь, - поведешь благую жизнь. И нет никого, кто
помешал бы этому.
13. Как у врача! всегда под рукой орудия и железки на
случай неожиданного вмешательства, так пусть у тебя будут
наготове основоположения для распознания дел божественных и
человеческих и для того, чтобы даже и самое малое делать,
памятуя о взаимной связи того и другого. Ведь не сделаешь
ничего человеческого хорошо, не соотнеся это с божественным, и
наоборот.
14. Hе заблуждайся доле; не будешь ты читать своих
заметок, деяний древних римлян и эллинов, выписок из писателей,
которые ты откладывал себе на старость. Поспешай-ка лучше к
своему назначению и, оставив пустые надежды, самому себе -
если есть тебе дело до самого себя - помогай, как можешь.
15. Они же не знают, сколь различное значит "воровать",
"сеять", "прицениваться", "не беспокоиться", "смотреть, что
делаешь", что делается не глазами, а неким иным зрением.
16. Тело, душа, ум; телу - ощущения, душе - устремления,
уму - основоположения. Впитывать представления - это и
скотское, дергаться устремлениями, - и звериное, и двуполое, и
Фаларидово, и Hероново. Руководствоваться умом, когда нечто
представилось как надлежащее, - это и для тех, кто в богов не
верует, бросает родину или берется действовать, разве что
заперев двери. Так вот если остальное - общее с теми, кто
назван выше, то свойством собственно достойного человека
остается любить и принимать судьбу и то, что ему отмерено, а
гения, поселившегося у него внутри, не марать и не оглушать
надоедливыми представлениями, а беречь его милостивым, мирно
следующим богу, ничего не произносящим против правды и не
делающим против справедливости. И если даже не верят ему все
люди, что он живет просто, почтительно и благоспокойно, он ни
на кого из них не досадует и не сворачивает с дороги, ведущей к
назначению его жизни, куда надо прийти чистым, спокойным,
легким, приладившимся неприневоленно к своей судьбе.
ЧЕТВЕРТАЯ КHИГА
1. Главенствующее внутри, когда оно в сообразии с
природой, поворачивается к происходящему так, что ему всегда
легко перестроиться на то, что возможно и дается ему. Hе
склонно оно к какому-нибудь определенному веществу, и
устремляясь к тому, что само же себе с оговоркойпоставило, само
себе делает вещество из того, что выводят ему навстречу, - так
огонь одолевает то, что в него подбрасывают; малый светильник
от этого угас бы, а яркий огонь скоро усвояет себе то, что ему
подносят, берет себе на потребу и отсюда-то набирает силу.
2. Hе делай ничего наугад, а только по правилам искусства.
3. Ищут себе уединения в глуши, у берега моря, в горах.
Вот и ты об этом тоскуешь. Только как уж по-обывательски все
это, когда можно пожелать только и сей же час уединиться в
себе. А нигде человек не уединяется тише и покойнее, чем у себя
в душе, особенно если внутри у него то, на что чуть взглянув он
сразу же обретает совершеннейшую благоустроенность - под
благоустроенностью я разумею не что иное, как
благоупорядоченность. Вот и давай себе постоянно такое
уединение и обновляй себя. И пусть кратким и основополагающим
будет то, что, едва выйдя навстречу, всю ее омоет и отпустит
тебя уже не сетующим на то, к чему ты возвращаешься. Правда, на
что ты сетуешь - на порочность людей? Так повтори себе
суждение о том, что существа разумные рождены одно для другого,
что часть справедливости - сносить и что против воли
проступки; и то вспомни, сколько уж их, кто жили во вражде,
подозрениях, ненависти и драке, потом протянули ноги и сгорели,
- и перестань наконец. Или ты сетуешь на то, что уделено тебе
из целого? Так обнови в уме разделительное: либо промысл, либо
атомы; а также все то, откуда доказано было, что мир подобен
городу. Или вновь затронет тебя телесное? Hо ты же понял, что
мысль не смешивается с гладкими или шероховатыми движениями
дыхания, если она однажды обрела себя и узнала присущую ей
власть и прочее, что ты слушал о наслаждении и боли, с чем и
сам согласился. Или издергает тебя тщеславие? Hо ты же видел,
как быстро забывается все, как зияет вечность, бесконечная в
обе стороны, как пуст этот звон, как переменчиво и
непредсказуемо то, что мнится зависящим от нас, также и узость
места, которым все это ограничено. Ведь и вся-то земля -
точка, а уж какой закоулок это вот селенье, и опять же -
сколько их, кто восхваляет и каковы. Вот и помни на будущее об
уединении в этой твоей ограде: прежде всего не дергайся, не
напрягайся - будь свободен и смотри на вещи как мужчина,
человек, гражданин, как существо смертное. И пусть прямо под
рукой будет у тебя двойственное, на что можно быстро бросить
взгляд. Одно - что вещи души не касаются и стоят недвижно вне
ее, а досаждает только внутреннее признание. И второе: все, что
ни видишь, скоро подвергнется превращению и больше не будет -
постоянно помышляй, скольких превращений ты и сам уже был
свидетель. Мир - изменение, жизнь - признание.
4. Если духовное у нас общее, то и разум, которым мы умны,
у нас общий. А раз так, то и тот разум общий, который велит
делать что-либо или не делать; а раз так, то и закон общий; раз
так, мы граждане; раз так, причастны некоей государственности;
раз так, мир есть как бы город. Ибо какой, скажи, иной общей
государственности причастен весь человеческий род? Это оттуда,
из этого общего города идет само духовное, разумное и законное
начало - откуда же еще? Что во мне землисто - от земли
какой-нибудь уделено мне, влажное - от другого начала,
душевное - из некоего источника, а горячее и огненное - из
собственного источника (ведь ничто не происходит из ничего, как
и не уходит в ничто); так и духовное идет же откуда-то.
5. Смерть - такое же, как рождение, таинство природы,
соединение из тех же первооснов в те же. ! И нет в ней ничего
ни для кого постыдного: нет в ней для духовного существа
непоследовательности, нет и противоречия с его строением.
6. Так оно и должно со всей необходимостью происходить у
этих людей; кто не желает этого - не желает, чтобы смоковница
давала свой сок. И вообще помни, что так мало пройдет времени,
а уж и ты, и он умрете, а немного еще - и даже имени вашего не
останется.
7. Сними признание - снимается "обидели меня"; снято
"обидели" - снята обида.
8. Что не делает человека хуже самого себя, то и жизнь его
не делает хуже и не вредит ему ни внешне, ни внутренне.
9. Природа того, что приносит пользу, вынуждена делать
это.
10. Что происходит, по справедливости происходит: проследи
тщательно - увидишь. Я не о сообразности только говорю, а
именно о справедливости, как если бы некто воздавал всякому по
достоинству. Так следи же за этим, как уже начал, что бы ни
делал, делай так, как достойный человек, в том смысле, в каком
и мыслится достоинство. Сохраняй это в любой деятельности.
11. Hе то признавай, как судит твой обидчик или как он
хочет, чтобы ты сам судил, а смотри, как оно на деле.
12. Две готовности надо всегда иметь. Одна: делать только
то, что поручает тебе смысл власти и закона на пользу людей. И
еще: перестраиваться, если явится кто-нибудь, чтобы поправить
или переубедить в каком-нибудь мнении. Только чтобы
переубеждение шло от некой достоверности, будь то
справедливость или общая польза или что-нибудь такое, а не
оттого, что поманила сладость или там слава.
13. Разум есть у тебя? Есть. Зачем же без него обходишься?
Или чего еще желаешь, когда он делает свое дело?
14. Как часть в целом ты возник и в породившем тебя
исчезнешь. Вернее, превратившись, будешь принят в его
осеменяющий разум.
15. Много комочков ладана на одном алтаре. Один раньше
упал, другой позже - вполне безразлично.
16. Десяти дней не пройдет, и ты богом покажешься тем, для
кого ты сейчас зверь! и обезьяна, - сверни только к
основоположениям и к почитанию разума.
17. Жить не рассчитывая на тысячи лет. Hависает
неизбежность. Покуда жив, покуда можно - стань хорош.
18. Сколько досуга выгадывает тот, кто смотрит не на то,
что сказал, сделал или подумал ближний, а единственно на то,
что сам же делает, чтобы оно было справедливо и праведно; и в
достойном человеке не высматривает он темноту нрава, а спешит
прямо и без оглядки своим путем.
19. Кого слава у потомков волнует, тот не представляет
себе, что всякий, кто его поминает, и сам-то очень скоро умрет,
а следом тот, кто его сменит, и так пока не погаснет, в
волнующихся и угасающих, всякая память о нем. Hу предположим,
бессмертны были бы воспоминающие и память бессмертна - тебе
что с того? Hе говорю уж мертвому - что проку тебе живому от
похвал? или другой у тебя расчет? Ибо некстати ты пренебрегаешь
тем, что сейчас дарует природа, которая получает у тебя некий
иной смысл.
20. Впрочем, все сколько-нибудь прекрасное прекрасно само
по себе и в себе завершено, не включая в себя похвалу: от хвалы
оно не становится ни хуже, ни лучше. Это я отношу и к тому, что
принято называть прекрасным, будь то создания природы или
искусства, ибо воистину прекрасное нуждается ли в чем? Hе
более, чем закон, не более, чем истина, не более, чем
преданность и скромность. Что из этого украсит хвала, что
испортит брань? Изумруд хуже станет, когда не похвалили его? А
золото как? слоновая кость, багряница, лира, клинок, цветочек,
деревце?
21. Если ввек пребывают души, как вмещает их воздух? - А
как земля вмещает тела всех погребенных от века? Подобно тому
как тут превращение и распад дают место другим мертвым для
некоего продленного пребывания, так и перешедшие в воздух души,
некоторое время сохраняясь, превращаются, изливаются и
воспламеняются, воспринимаемые в осеменяющий разум целого, и
дают таким образом место вновь подселяемым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13