Бурной была его офицерская карьера в фашистской армии сухопутного адмирала Хорти. Оказавшись в плену у советских войск и позднее проникнув в офицерский состав венгерской армии, – уже новой, демократической, – он в критические дни октября первым вызвался возглавить подавление одного из очагов вооруженной контрреволюции а Будапеште. И первым же, поверив в новый путь к легкой карьере, изменил присяге. Но ставка Малетера была бита. Белый хортистский конь не пришел к финишу, и Малетер не въехал на нем в регентский дворец.
Впрочем, такая же судьба постигла и еще одного кандидата в регентское кресло – старую лису в кардинальской мантии Миндсенти. Этот лютый враг народной Венгрии снова показал свое омерзительное обличье в тяжкие для страны дни.
Кардинал Миндсенти был арестован в конце 1948 года за деятельность, направленную на свержение народной демократии, и отбывал наказание. В реакционных кругах он давно уже был знаменем помещичье-капиталисти-ческой реставрации. Когда поднялась мутная пена контрреволюции, хортистская верхушка и ее зарубежные покровители выдвинули Миндсенти на передний план как человека, якобы «стоящего над партиями», и как политического руководителя, способного мобилизовать католическую церковь на службу фашистскому режиму. 29 и 30 октября на улицах Будапешта уже шла открытая агитация за «правительство Миндсенти».
В «Белой книге», изданной Венгерским правительством, рассказывается: 30 октября Миндсенти был вывезен из Фелшепетеньского замка и доставлен в казарму танкового полка, стоявшего в Ретшаге. Организовал это заместитель командира Ретшагского танкового полка майор Антал Палинкаш, сын одного из видных представителей контрреволюции 1919 года – маркграфа Паллавичини. Младший Паллавичини окончил военную академию Людовика и был хортистским офицером. После освобождения страны он ловко выдал себя за сторонника народной демократии и сделал вид, будто порвал со своей средой. Он даже изменил свое имя: Паллавичини стал Палинкашем. Но как только ему представился случай послужить контрреволюции, он сразу же сбросил маску.
31 октября кардинал Миндсенти прибыл в Будапешт. Шествие было устроено Палинкашем-Паллавичини. Впереди шла самоходная установка, за ней танк, за ним следовали военный грузовик, потом легковые машины, в одной из которых сидел Миндсенти, и, наконец, два броневика. Надрывались колокола…
3 ноября Миндсенти выступил с речью по радио. О народно-демократическом строе кардинал открыто говорил как о «павшем» строе. Он провозгласил, что основой «восстанавливаемого порядка» должна стать частная собственность. «Мой призыв, – сказал он, – не распространяется на другие детали; того, что я сказал, достаточно». Кардинал не раскрывал «деталей» ликвидации земельной реформы, «деталей» возвращения владельцам национализированных предприятий, – он еще не хотел сообщать это народу. Но кардинал все же не обошелся без угроз. Он подчеркнул, что «законное привлечение к ответственности» должно произойти «по всем линиям». Это означало не что иное, как объявление общего похода против борцов за пролетарскую власть.
Выступление Миндсенти не было выступлением частного лица. В это время в политической и общественной жизни уже появились такие реакционные организации, как «католическая народная партия», «демократическая народная партия», «христианский фронт», «союз сердца Иисуса», «христианская молодежная партия», различные христианские молодежные организации, «беспартийная хортистская организация бойскаутов» и др. Хортистские контрреволюционные силы извлекли свои старые знамена и пошли в открытое наступление, отбросив в сторону другие группы буржуазной реставрации.
Не скрывая своих симпатий к реакционным силам, «Нью-Йорк геральд трибюн» писала несколько позже, что на Западе были люди, которые «стремились к тому, чтобы Миндсенти принял участие в главном совете, составленном из тех национальных руководителей, которым он доверяет, и этот главный совет выполнял бы роль регента, назначал бы премьер-министра и правительство. Самые близкие к кардиналу лица, поддерживавшие его, открыто сказали, чего они ждут от ООН: немедленного прибытия в Венгрию наблюдателей ООН и того, чтобы на парашютах сбрасывались оружие, продовольствие и медикаменты…»
Миндсенти стал руководящей фигурой самых реакционных сил. Через него эти силы пытались повлиять на народ: известно, что в Венгрии католицизм играет не последнюю роль. Вместе с тем появление Миндсенти – было предостережением для тех, кто боролся за очищение народной власти.
Бывшие помещики, капиталисты, хортистские офицеры-вот кто является душой путча, вот кто организовывал кровавые расправы с венгерскими патриотами, воскрешавшие в памяти сцены страшной средневековой варфоломеевской ночи. В числе их вдохновителей были Отто Габсбург и сын бывшего гитлеровского наместника в Венгрии Гембеш, поспешившие выразить свои симпатии мятежникам.
Сын бывшего фашистского диктатора Венгрии Хорти-младший прислал мятежникам свой наказ «как следует рассчитаться с коммунизмом». Таким образом, главари и вдохновители фашистского мятежа в Венгрии сами быстро раскрыли свое лицо, будучи уверены в том, что они вот-вот захватят власть в свои руки. Вышло иначе: здоровые силы венгерского народа, увидев подлинное обличье заправил мятежа, сумели быстро мобилизоваться и, призвав на помощь Советский Союз, подавили этот мятеж.
Нельзя не обратить внимания на один характерный документ, опубликованный в западногерманской газете «Форвертс», которую трудно заподозрить в провенгерских или в просоветских симпатиях. Это – письмо из Шопрона (город в западной части Венгрии), написанное человеком, который сожалеет о провале путча и осуждает «слишком поспешные» действия контрреволюционных сил, раньше времени показавших себя. В письме говорится:
«Отто Габсбург слишком быстро выполз из своего убежища; он слишком быстро потребовал короны, слишком открыто выразил свои мечты о войне…
Крупнейший эксплуататор и помещик граф Эстерхази был освобожден в числе первых и немедленно начал организовывать движение, цель которого состояла в том, чтобы возвратить нескольким крупным аграриям-диктаторам всю землю мелких крестьян.
Кардинал Миндсенти, один из самых сомнительных прелатов Европы, немедленно возобновил свою политическую деятельность и, к ужасу католиков, выпустил из мешка своего монархистско-антидемократического кота Запад послал нам Ференца Надя, послал фашистов. Таков был его политический вклад»
Таким образом, фашистский характер путча очевиден.
РАЗГРОМ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ
Здоровые силы народа. * Венгерское Рабоче-Крестьянское Правительство. * Помощь Советской Армии. * Знамя пролетарского интернационализма.
У каждого, кто внимательно следил за ходом событий в Венгрии, неизбежно возникал вопрос: как могло случиться, что Венгерская партия трудящихся и органы власти не смогли с самого начала разгромить контрреволюцию?
Ответ на этот вопрос требует тщательного анализа развития событий в Венгрии задолго до 23 октября. Но, как уже было отмечено выше, и сейчас ясно, что контрреволюционные элементы умело использовали в своих низких целях справедливое недовольство трудящихся масс, порожденное грубыми ошибками, которые были допущены прежним руководством Венгрии в лице Ракоши и Герэ.
Не раз с горечью рассказывали нам венгерские товарищи о том, что руководство Венгерской партии трудящихся оторвалось от партийных масс, от народа, что были допущены грубые нарушения законности, серьезные просчеты в экономической области, в национальном вопросе, в области партийного строительства.
Как указывалось в статье «Правды» «За дальнейшее сплочение сил социализма на основе марксистско-ленинских принципов», «после XX съезда КПСС Ракоши не сумел и не захотел возглавить перестройку всей работы и, наоборот, вопреки мнению большинства актива партии, заявил, что политика руководства Венгерской партий трудящихся была целиком правильной и в ней нечего поправлять. Это вызвало серьезное недовольство в партии. Руководство партии, не имея четкой политической линии, ничего не предприняло для того, чтобы решительно и в короткий срок исправить прошлые ошибки. Следует добавить, что в течение ряда месяцев в Венгрии велась открывая пропаганда против партии и правительства в печати, среди части литераторов, студентов и т д. Наряду с правильной критикой руководства в этой пропаганде все больше стали проявляться националистические, шовинистические мотивы, лозунги возврата к буржуазной демократии, антисоциалистические настроения, которые нередко прикрывались противопоставлением „югославского пути к социализму“ опыту всего социалистического лагеря и в том числе опыту СССР.
Руководство Ракоши – Герэ не давало никакого отпора этим отрицательным настроениям, не сумело опереться на рабочие партийные организации, в которых в тот период преобладали еще здоровые, интернационалистские настроения. Руководство партии, органы государственной власти проявили отсутствие бдительности и проглядели как нарастание справедливого недовольства в народе, так и все более расширявшуюся подрывную заговорщическую деятельность контрреволюционных элементов».
Тщательно подготовившая мятеж, контрреволюция обрушила свои удары против партийных организаций и органов государственной власти. В этой сложной обстановке правительство Венгрии, стремясь быстрее пресечь мятеж, попросило правительство СССР дать согласие на привлечение советских воинских частей, находящихся в Венгрии согласно Варшавскому договору, для оказания помощи венгерским органам, которым было поручено обеспечить порядок и спокойствие в Будапеште. Телеграмма, полученная Советом Министров СССР от председателя Совета Министров Венгерской Народной Республики 24 октября 1956 г., гласила:
«От имени Совета Министров Венгерской Народной Республики прошу правительство Советского Союза прислать на помощь советские войска в Будапешт для ликвидации возникших в Будапеште беспорядков, для быстрого восстановления порядка и создания условий для мирного созидательного труда».
Эта просьба выражала волю венгерского народа быстро восстановить порядок в стране. И даже Имре Надь, который впоследствии, потакая реакционным силам, начал сдавать позиции социалистического государства, заявлял 25 октября, что введение советских войск в борьбу против сил контрреволюции стало «необходимым ради жизненных интересов нашего социалистического строя».
Ввод советских войск и их участие в восстановлении порядка заставили реакцию временно отступить. Но как только Советское правительство по просьбе правительства Имре Надя дало указание о выводе советских войск из Будапешта, силы контрреволюции перешли в наступление по всему фронту, прибегли к массовым расправам с коммунистами, общественно-политическими деятелями, сторонниками народно-демократического строя. Мы уже видели, к чему все это привело.
Были ли в Венгрии силы, которые решительно противостояли разгулу реакции? Конечно, были. Это были здоровые силы в партии, среди рабочих, крестьянства, интеллигенции, которые с первых дней событий хорошо поняли. куда идет дело, и смело выступили против контрреволюции. Они были полны решимости не допустить разгрома народной власти, не допустить повторения трагических событий 1919 года, когда контрреволюция задушила молодую Венгерскую советскую республику.
Рабочие вооружались, стремясь преградить путь на заводы и фабрики вражеским элементам, призывающим к разгрому предприятий. Где они брали оружие? Рабочим его никто не давал, – они сами захватывали оружие у мятежников. На будапештском вагоностроительном заводе «Ганц» слесарь Антал Кишш рассказывал нам:
– 24 октября ночью, когда в городе уже шла стрельба, рабочие ночной смены завода решили создать вооруженную охрану предприятия. На завод пытались проникнуть вооруженные повстанцы. Они взломали заводские ворота и призывали рабочих прекратить работу. Но мы не пошли за повстанцами; часть рабочих отправилась по домам. На заводе осталось около 200 человек. Надо было вооружаться. Группа товарищей вышла на улицу. Им повстречались человек двадцать юнцов с оружием – вы слышали, наверное, что организаторы восстания вооружали четырнадцати-пятнадцатилетних мальчишек. Наши сказали: «Ну-ка, ребята, сдавайте оружие, и марш по домам спать». Отобрав оружие, рабочие возвратились на завод, чтобы охранять его…
Венгерские коммунисты навсегда сохранят в своих сердцах память о мужественных защитниках Будапештского горкома. Секретарь горкома Имре Мезё, некогда сражавшийся на фронтах Испании, изведавший ужасы хортистских тюрем, с горсточкой товарищей – верных сынов рабочего класса Венгрии – организовал отпор фашистским бандитам, хорошо зная, что если не поставить преграды на пути контрреволюции, народная Венгрия будет растоптана. Ведь те, кто спровоцировал атаку против Будапештского горкома с помощью слухов о каких-то «тайных казематах» под зданием горкома, действовали теми же методами, что и организаторы поджога рейхстага в Берлине, когда Гитлер шел к власти.
Имре Мезё и его товарищи погибли. Но их трагическая гибель открыла глаза многим из тех, кто, не разобравшись в событиях, подпав под влияние реакционной пропаганды, встал на опасный путь. Злодеяния контрреволюции отрезвили многие горячие головы.
На защиту народного строя поднимались все более мощные здоровые силы венгерской нации. В Будапеште и в провинции контрреволюционные банды все чаще получали отпор.
В городе Мишкольце хорошо известно имя майора Бирталана. Руководитель местной организации помощи армии, он был избран руководителем «национальной гвардии» в первые дни событий. Когда в городе стала действовать бандитская группа, возглавляемая бывшим пилотом-эсэсовцем, им был дан решительный отпор. Бандиты захватили здание горкома, работники комитета были загнаны в одну из комнат, над ними подготовлялась расправа. В этот момент появились защитники народного строя во главе с Бирталаном. Они арестовали террористов и освободили их пленников. Эти же люди несли охрану в городе. Они помешали бандитам совершить налеты на многие учреждения, магазины. Внушительный отпор встречали контрреволюционные банды и во многих других городах.
В тяжелые дни разгула белого террора товарищ Янош Кадар обратился к трудящимся Венгрии с призывом воссоздать партию рабочего класса, которая теперь получила новое название – Венгерская социалистическая рабочая партия. «Партия, – говорилось в обращении, – надеется прежде всего на поддержку сознательных рабочих, потому что своей целью ставит удержание социалистических завоеваний рабочего класса».
Эти социалистические завоевания одно за другим сдавал Имре Надь, капитулируя перед контрреволюцией. Народная Венгрия все больше оказывалась на грани катастрофы.
1 ноября бывшие члены правительства Имре Надя Антал Апро, Янош Кадар, Иштван Кошша и Ференц Мюйних порвали связь с этим правительством, вышли из него и проявили инициативу по созданию Венгерского Революционного Рабоче-Крестьянского Правительства. Они заявили: «Мы, как члены правительства, потерявшего способность действовать, не можем дальше безучастно относиться к тому, чтобы под прикрытием демократии контрреволюционные террористы и бандиты зверски убивали наших лучших братьев рабочих и крестьян, держали в страхе наших мирных граждан, создавали в стране анархию и на долгое время отдали весь наш народ под иго контрреволюции».
4 ноября в Будапеште было опубликовано воззвание к венгерскому народу Революционного Рабоче-Крестьянского Правительства. В воззвании была дана оценка событиям в Венгрии, в нем говорилось:
«Венгры!
Братья!
Патриоты!
Солдаты!
Граждане!
Надо положить конец бесчинствам контрреволюционных элементов.
Пробил час действия. Защитим власть рабочих и крестьян, завоевания народной демократии. Наведем порядок, установим безопасность и спокойствие в нашей стране! Интересы народа, интересы Родины требуют создания стойкого, сильного правительства; такого правительства, которое способно вывести страну из нынешнего тяжелого положения. Поэтому мы сформировали Венгерское Революционное Рабоче-Крестьянское Правительство».
Имре Надь и некоторые лица из его ближайшего окружения в ночь на 4 ноября нашли убежище в югославском посольстве в Будапеште. Кардинал Миндсенти воспользовался покровительством своих давнишних друзей: он скрылся в посольстве Соединенных Штатов. В дни разгула белого террора кардинал занимался не только политикой, но и коммерцией:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Впрочем, такая же судьба постигла и еще одного кандидата в регентское кресло – старую лису в кардинальской мантии Миндсенти. Этот лютый враг народной Венгрии снова показал свое омерзительное обличье в тяжкие для страны дни.
Кардинал Миндсенти был арестован в конце 1948 года за деятельность, направленную на свержение народной демократии, и отбывал наказание. В реакционных кругах он давно уже был знаменем помещичье-капиталисти-ческой реставрации. Когда поднялась мутная пена контрреволюции, хортистская верхушка и ее зарубежные покровители выдвинули Миндсенти на передний план как человека, якобы «стоящего над партиями», и как политического руководителя, способного мобилизовать католическую церковь на службу фашистскому режиму. 29 и 30 октября на улицах Будапешта уже шла открытая агитация за «правительство Миндсенти».
В «Белой книге», изданной Венгерским правительством, рассказывается: 30 октября Миндсенти был вывезен из Фелшепетеньского замка и доставлен в казарму танкового полка, стоявшего в Ретшаге. Организовал это заместитель командира Ретшагского танкового полка майор Антал Палинкаш, сын одного из видных представителей контрреволюции 1919 года – маркграфа Паллавичини. Младший Паллавичини окончил военную академию Людовика и был хортистским офицером. После освобождения страны он ловко выдал себя за сторонника народной демократии и сделал вид, будто порвал со своей средой. Он даже изменил свое имя: Паллавичини стал Палинкашем. Но как только ему представился случай послужить контрреволюции, он сразу же сбросил маску.
31 октября кардинал Миндсенти прибыл в Будапешт. Шествие было устроено Палинкашем-Паллавичини. Впереди шла самоходная установка, за ней танк, за ним следовали военный грузовик, потом легковые машины, в одной из которых сидел Миндсенти, и, наконец, два броневика. Надрывались колокола…
3 ноября Миндсенти выступил с речью по радио. О народно-демократическом строе кардинал открыто говорил как о «павшем» строе. Он провозгласил, что основой «восстанавливаемого порядка» должна стать частная собственность. «Мой призыв, – сказал он, – не распространяется на другие детали; того, что я сказал, достаточно». Кардинал не раскрывал «деталей» ликвидации земельной реформы, «деталей» возвращения владельцам национализированных предприятий, – он еще не хотел сообщать это народу. Но кардинал все же не обошелся без угроз. Он подчеркнул, что «законное привлечение к ответственности» должно произойти «по всем линиям». Это означало не что иное, как объявление общего похода против борцов за пролетарскую власть.
Выступление Миндсенти не было выступлением частного лица. В это время в политической и общественной жизни уже появились такие реакционные организации, как «католическая народная партия», «демократическая народная партия», «христианский фронт», «союз сердца Иисуса», «христианская молодежная партия», различные христианские молодежные организации, «беспартийная хортистская организация бойскаутов» и др. Хортистские контрреволюционные силы извлекли свои старые знамена и пошли в открытое наступление, отбросив в сторону другие группы буржуазной реставрации.
Не скрывая своих симпатий к реакционным силам, «Нью-Йорк геральд трибюн» писала несколько позже, что на Западе были люди, которые «стремились к тому, чтобы Миндсенти принял участие в главном совете, составленном из тех национальных руководителей, которым он доверяет, и этот главный совет выполнял бы роль регента, назначал бы премьер-министра и правительство. Самые близкие к кардиналу лица, поддерживавшие его, открыто сказали, чего они ждут от ООН: немедленного прибытия в Венгрию наблюдателей ООН и того, чтобы на парашютах сбрасывались оружие, продовольствие и медикаменты…»
Миндсенти стал руководящей фигурой самых реакционных сил. Через него эти силы пытались повлиять на народ: известно, что в Венгрии католицизм играет не последнюю роль. Вместе с тем появление Миндсенти – было предостережением для тех, кто боролся за очищение народной власти.
Бывшие помещики, капиталисты, хортистские офицеры-вот кто является душой путча, вот кто организовывал кровавые расправы с венгерскими патриотами, воскрешавшие в памяти сцены страшной средневековой варфоломеевской ночи. В числе их вдохновителей были Отто Габсбург и сын бывшего гитлеровского наместника в Венгрии Гембеш, поспешившие выразить свои симпатии мятежникам.
Сын бывшего фашистского диктатора Венгрии Хорти-младший прислал мятежникам свой наказ «как следует рассчитаться с коммунизмом». Таким образом, главари и вдохновители фашистского мятежа в Венгрии сами быстро раскрыли свое лицо, будучи уверены в том, что они вот-вот захватят власть в свои руки. Вышло иначе: здоровые силы венгерского народа, увидев подлинное обличье заправил мятежа, сумели быстро мобилизоваться и, призвав на помощь Советский Союз, подавили этот мятеж.
Нельзя не обратить внимания на один характерный документ, опубликованный в западногерманской газете «Форвертс», которую трудно заподозрить в провенгерских или в просоветских симпатиях. Это – письмо из Шопрона (город в западной части Венгрии), написанное человеком, который сожалеет о провале путча и осуждает «слишком поспешные» действия контрреволюционных сил, раньше времени показавших себя. В письме говорится:
«Отто Габсбург слишком быстро выполз из своего убежища; он слишком быстро потребовал короны, слишком открыто выразил свои мечты о войне…
Крупнейший эксплуататор и помещик граф Эстерхази был освобожден в числе первых и немедленно начал организовывать движение, цель которого состояла в том, чтобы возвратить нескольким крупным аграриям-диктаторам всю землю мелких крестьян.
Кардинал Миндсенти, один из самых сомнительных прелатов Европы, немедленно возобновил свою политическую деятельность и, к ужасу католиков, выпустил из мешка своего монархистско-антидемократического кота Запад послал нам Ференца Надя, послал фашистов. Таков был его политический вклад»
Таким образом, фашистский характер путча очевиден.
РАЗГРОМ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ
Здоровые силы народа. * Венгерское Рабоче-Крестьянское Правительство. * Помощь Советской Армии. * Знамя пролетарского интернационализма.
У каждого, кто внимательно следил за ходом событий в Венгрии, неизбежно возникал вопрос: как могло случиться, что Венгерская партия трудящихся и органы власти не смогли с самого начала разгромить контрреволюцию?
Ответ на этот вопрос требует тщательного анализа развития событий в Венгрии задолго до 23 октября. Но, как уже было отмечено выше, и сейчас ясно, что контрреволюционные элементы умело использовали в своих низких целях справедливое недовольство трудящихся масс, порожденное грубыми ошибками, которые были допущены прежним руководством Венгрии в лице Ракоши и Герэ.
Не раз с горечью рассказывали нам венгерские товарищи о том, что руководство Венгерской партии трудящихся оторвалось от партийных масс, от народа, что были допущены грубые нарушения законности, серьезные просчеты в экономической области, в национальном вопросе, в области партийного строительства.
Как указывалось в статье «Правды» «За дальнейшее сплочение сил социализма на основе марксистско-ленинских принципов», «после XX съезда КПСС Ракоши не сумел и не захотел возглавить перестройку всей работы и, наоборот, вопреки мнению большинства актива партии, заявил, что политика руководства Венгерской партий трудящихся была целиком правильной и в ней нечего поправлять. Это вызвало серьезное недовольство в партии. Руководство партии, не имея четкой политической линии, ничего не предприняло для того, чтобы решительно и в короткий срок исправить прошлые ошибки. Следует добавить, что в течение ряда месяцев в Венгрии велась открывая пропаганда против партии и правительства в печати, среди части литераторов, студентов и т д. Наряду с правильной критикой руководства в этой пропаганде все больше стали проявляться националистические, шовинистические мотивы, лозунги возврата к буржуазной демократии, антисоциалистические настроения, которые нередко прикрывались противопоставлением „югославского пути к социализму“ опыту всего социалистического лагеря и в том числе опыту СССР.
Руководство Ракоши – Герэ не давало никакого отпора этим отрицательным настроениям, не сумело опереться на рабочие партийные организации, в которых в тот период преобладали еще здоровые, интернационалистские настроения. Руководство партии, органы государственной власти проявили отсутствие бдительности и проглядели как нарастание справедливого недовольства в народе, так и все более расширявшуюся подрывную заговорщическую деятельность контрреволюционных элементов».
Тщательно подготовившая мятеж, контрреволюция обрушила свои удары против партийных организаций и органов государственной власти. В этой сложной обстановке правительство Венгрии, стремясь быстрее пресечь мятеж, попросило правительство СССР дать согласие на привлечение советских воинских частей, находящихся в Венгрии согласно Варшавскому договору, для оказания помощи венгерским органам, которым было поручено обеспечить порядок и спокойствие в Будапеште. Телеграмма, полученная Советом Министров СССР от председателя Совета Министров Венгерской Народной Республики 24 октября 1956 г., гласила:
«От имени Совета Министров Венгерской Народной Республики прошу правительство Советского Союза прислать на помощь советские войска в Будапешт для ликвидации возникших в Будапеште беспорядков, для быстрого восстановления порядка и создания условий для мирного созидательного труда».
Эта просьба выражала волю венгерского народа быстро восстановить порядок в стране. И даже Имре Надь, который впоследствии, потакая реакционным силам, начал сдавать позиции социалистического государства, заявлял 25 октября, что введение советских войск в борьбу против сил контрреволюции стало «необходимым ради жизненных интересов нашего социалистического строя».
Ввод советских войск и их участие в восстановлении порядка заставили реакцию временно отступить. Но как только Советское правительство по просьбе правительства Имре Надя дало указание о выводе советских войск из Будапешта, силы контрреволюции перешли в наступление по всему фронту, прибегли к массовым расправам с коммунистами, общественно-политическими деятелями, сторонниками народно-демократического строя. Мы уже видели, к чему все это привело.
Были ли в Венгрии силы, которые решительно противостояли разгулу реакции? Конечно, были. Это были здоровые силы в партии, среди рабочих, крестьянства, интеллигенции, которые с первых дней событий хорошо поняли. куда идет дело, и смело выступили против контрреволюции. Они были полны решимости не допустить разгрома народной власти, не допустить повторения трагических событий 1919 года, когда контрреволюция задушила молодую Венгерскую советскую республику.
Рабочие вооружались, стремясь преградить путь на заводы и фабрики вражеским элементам, призывающим к разгрому предприятий. Где они брали оружие? Рабочим его никто не давал, – они сами захватывали оружие у мятежников. На будапештском вагоностроительном заводе «Ганц» слесарь Антал Кишш рассказывал нам:
– 24 октября ночью, когда в городе уже шла стрельба, рабочие ночной смены завода решили создать вооруженную охрану предприятия. На завод пытались проникнуть вооруженные повстанцы. Они взломали заводские ворота и призывали рабочих прекратить работу. Но мы не пошли за повстанцами; часть рабочих отправилась по домам. На заводе осталось около 200 человек. Надо было вооружаться. Группа товарищей вышла на улицу. Им повстречались человек двадцать юнцов с оружием – вы слышали, наверное, что организаторы восстания вооружали четырнадцати-пятнадцатилетних мальчишек. Наши сказали: «Ну-ка, ребята, сдавайте оружие, и марш по домам спать». Отобрав оружие, рабочие возвратились на завод, чтобы охранять его…
Венгерские коммунисты навсегда сохранят в своих сердцах память о мужественных защитниках Будапештского горкома. Секретарь горкома Имре Мезё, некогда сражавшийся на фронтах Испании, изведавший ужасы хортистских тюрем, с горсточкой товарищей – верных сынов рабочего класса Венгрии – организовал отпор фашистским бандитам, хорошо зная, что если не поставить преграды на пути контрреволюции, народная Венгрия будет растоптана. Ведь те, кто спровоцировал атаку против Будапештского горкома с помощью слухов о каких-то «тайных казематах» под зданием горкома, действовали теми же методами, что и организаторы поджога рейхстага в Берлине, когда Гитлер шел к власти.
Имре Мезё и его товарищи погибли. Но их трагическая гибель открыла глаза многим из тех, кто, не разобравшись в событиях, подпав под влияние реакционной пропаганды, встал на опасный путь. Злодеяния контрреволюции отрезвили многие горячие головы.
На защиту народного строя поднимались все более мощные здоровые силы венгерской нации. В Будапеште и в провинции контрреволюционные банды все чаще получали отпор.
В городе Мишкольце хорошо известно имя майора Бирталана. Руководитель местной организации помощи армии, он был избран руководителем «национальной гвардии» в первые дни событий. Когда в городе стала действовать бандитская группа, возглавляемая бывшим пилотом-эсэсовцем, им был дан решительный отпор. Бандиты захватили здание горкома, работники комитета были загнаны в одну из комнат, над ними подготовлялась расправа. В этот момент появились защитники народного строя во главе с Бирталаном. Они арестовали террористов и освободили их пленников. Эти же люди несли охрану в городе. Они помешали бандитам совершить налеты на многие учреждения, магазины. Внушительный отпор встречали контрреволюционные банды и во многих других городах.
В тяжелые дни разгула белого террора товарищ Янош Кадар обратился к трудящимся Венгрии с призывом воссоздать партию рабочего класса, которая теперь получила новое название – Венгерская социалистическая рабочая партия. «Партия, – говорилось в обращении, – надеется прежде всего на поддержку сознательных рабочих, потому что своей целью ставит удержание социалистических завоеваний рабочего класса».
Эти социалистические завоевания одно за другим сдавал Имре Надь, капитулируя перед контрреволюцией. Народная Венгрия все больше оказывалась на грани катастрофы.
1 ноября бывшие члены правительства Имре Надя Антал Апро, Янош Кадар, Иштван Кошша и Ференц Мюйних порвали связь с этим правительством, вышли из него и проявили инициативу по созданию Венгерского Революционного Рабоче-Крестьянского Правительства. Они заявили: «Мы, как члены правительства, потерявшего способность действовать, не можем дальше безучастно относиться к тому, чтобы под прикрытием демократии контрреволюционные террористы и бандиты зверски убивали наших лучших братьев рабочих и крестьян, держали в страхе наших мирных граждан, создавали в стране анархию и на долгое время отдали весь наш народ под иго контрреволюции».
4 ноября в Будапеште было опубликовано воззвание к венгерскому народу Революционного Рабоче-Крестьянского Правительства. В воззвании была дана оценка событиям в Венгрии, в нем говорилось:
«Венгры!
Братья!
Патриоты!
Солдаты!
Граждане!
Надо положить конец бесчинствам контрреволюционных элементов.
Пробил час действия. Защитим власть рабочих и крестьян, завоевания народной демократии. Наведем порядок, установим безопасность и спокойствие в нашей стране! Интересы народа, интересы Родины требуют создания стойкого, сильного правительства; такого правительства, которое способно вывести страну из нынешнего тяжелого положения. Поэтому мы сформировали Венгерское Революционное Рабоче-Крестьянское Правительство».
Имре Надь и некоторые лица из его ближайшего окружения в ночь на 4 ноября нашли убежище в югославском посольстве в Будапеште. Кардинал Миндсенти воспользовался покровительством своих давнишних друзей: он скрылся в посольстве Соединенных Штатов. В дни разгула белого террора кардинал занимался не только политикой, но и коммерцией:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19