– Смотри только не похудей от этих упражнений, – попросил Джо. – Мне нравится твоя теперешняя форма.– Пожалуй, нам пора, – заметил Шон.– До свидания и спасибо вам за чудесный вечер, – проговорила Блэр.– Всего доброго! – сказали Пэм и Джо.– Джо! Мне нужно обсудить с тобой конструкцию потолка в комнате для игр, но, поскольку завтра суббота, я позвоню попозже, когда кончится «Одинокий стрелок», – весело предупредил Шон.Едва Шон закрыл за собой дверь, они с Блэр услышали изумленное восклицание Пэм и добродушный смех Джо.Подъезжая к дому, Шон и Блэр все еще смеялись.Шон заглушил двигатель.– Чашечку кофе? Последнюю, для хорошего сна? – предложил он.– Нет, не стоит. Ты прав, мне действительно нужно обдумать множество разных вещей: комплекс упражнений, подбор музыки. – Блэр тяжело вздохнула. – Что же я наделала!Шон, улыбнувшись, отпер свою дверь и вернулся во дворик, чтобы отпереть и ее дверь. Приблизившись к Блэр, он стремительно нагнулся и подхватил ее на руки.– Теперь мы еще больше должны беречь твои ноги, – сказал он. – Ты, может быть, сейчас единственная надежда тех дам, которые страдают от полноты.Еще в самом начале вечера Шон снял пиджак и закатал рукава рубашки. Рука Тона, на которую опиралась Блэр, была твердой, как металл, но ласковой и теплой.Пытаясь подавить нарастающее желание, Блэр спросила:– Ты считаешь, что кто-то в самом деле захочет посещать танцевальные классы?– Не сомневаюсь. Все теперь только и мечтают о такой фигуре, как твоя. Конечно, это недостижимо, но все же ты вселяешь в них надежду.На последней ступеньке лестницы Шон, быстро нагнув голову, поцеловал Блэр в лоб.– Спокойной ночи, дорогая. Спасибо, что пошла со мной на этот вечер. Это было восхитительно!Шон качнул ее и поставил на пол, но Блэр, смущенная его поцелуем, хотя он и был сугубо дружеским, неловко приземлилась на колено. Больное сухожилие сразу же дало о себе знать.– Ой! – вскрикнула она, почувствовав такую острую боль под коленной чашечкой, словно ее укололи ножом.– Что такое? О Господи! Блэр, что случилось? – Шон опустился на колени, чтобы получше рассмотреть больное место, а Блэр, согнувшись, начала массировать поврежденный сустав.– Это… это все ничего, – сказала Блэр нетвердым голосом, стараясь преодолеть головокружение, начавшееся вместе с болью. – Я, кажется, подвернула ногу. Ох, черт, все-таки сильно болит.– Прости меня ради Бога! – В его голосе слышалось неподдельное сострадание. Чуть приподняв ей юбку, Шон положил обе ладони на ее колено.– Ты не виноват, Шон. Со мной такое часто бывает. Сейчас-то я, по крайней мере, на пороге своей квартиры, а в прошлый раз это случилось в огромном магазине Блумингдейла, да еще в субботний день.Блэр засмеялась, чтобы скрыть досаду и боль, но искаженное лицо выдавало ее. Шон отпер дверь, снова поднял ее и, внеся в темную квартиру, посадил на стул.– Шон…– Посиди пока здесь, – сказал он, зажигая настольную лампу. – У тебя, наверное, есть какие-нибудь лекарства от этого?Блэр покачала головой.– Я не принимаю обезболивающих. Не хочу привыкать.– Может, примешь аспирин?– Да, у меня есть пара таблеток.– Скажи, где они.Шон разложил дизан. Смущенная Блэр смотрела, как он стелет простыню, на которой она спала прошлую ночь.– В ванной, в шкафчике над раковиной. Но…Шон тут же исчез в ванной. Она слышала, как он порылся в шкафчике, тихо выругался и включил воду. Потом вернулся к ней со стаканом воды и двумя таблетками аспирина, которые казались крошечными на его огромной ладони.– Наверное, надо чем-нибудь растереть больное место? Мазью?Блэр проглотила таблетку.– Нет, не стоит. Нужно просто держать ногу приподнятой всю ночь. Не беспокойся, к утру все пройдет.– Но что все-таки случилось? – Он встал перед ней на колени так быстро, что она не успела остановить его и, расстегнув ремешки, снял с нее золотистые босоножки.– Когда ты меня ставил на пол, растянулось какое-то сухожилие или связка, я даже на знаю точно, как это называется. Они у меня больные: чуть подвернешь ногу – сразу растяжение.Все еще стоя на коленях, он поднял глаза.– Наверное, перед тем как я уложу тебя спать, тебе надо зайти в ванную?Блэр онемела от этого вопроса, но потом решила, что Шон наивен и простодушен.– Пожалуй, да, – отведя глаза в сторону, ответила она.Шон снова взял ее на руки и понес к двери ванной. Осторожно опустив ее, он посмотрел, твердо ли она стоит на здоровой ноге.– Дальше тебе придется прыгать самой.– Ты что, собираешься контролировать каждый мой шаг?– Я просто стараюсь поступать разумно. Мне ясно, что ты сейчас на это не способна.Взглянув на Шона, Блэр захлопнула дверь ванной перед самым его носом.– Прыгай! – крикнул он из-за двери.Шон терпеливо ждал, когда она выйдет.– В чем ты будешь спать? – спросил он, когда Блэр появилась на пороге ванной.– Шон! – раздраженно воскликнула она.– Хорошо, хорошо. Если ты обычно спишь нагишом, то…– Можно взять какую-нибудь майку из верхнего ящика комода, – смирившись со своей участью, сказала Блэр. Шону явно нравилась роль заботливой нянюшки, и ей пришлось вступить в эту игру.Подойдя к комоду, Шон вынул из ящика футболку с надписью: «42-я улица».– Ты танцевала в шоу с таким названием?– Да, а ты что видел его?– Видел.– Тогда ты обязательно должен помнить меня. Я была одной из тех девушек, которые танцевали на высоких каблуках.– Очень забавно.Они дружески болтали, желая оттянуть тот момент, когда Блэр придется снять платье.– Как его снимать – вверх или вниз? – спросил Шон.– Я справлюсь сама.– Я спрашиваю – вверх или вниз? – Решимость Шо-на не вызывала сомнений. Его голубые глаза сверкали. Блэр поняла, что не в силах сопротивляться.– Вниз, – прошептала она, опуская глаза.Шон расстегнул пуговицы на лифе платья. Справившись с ними, он осторожно опустил лиф. Блэр заметила, как неуверенно двигаются его пальцы, пытающиеся на ощупь отыскать то, на чем держится платье в талии.– Там есть пуговица, – пролепетала Блэр и нетерпеливо протянула руки назад, чтобы расстегнуть ее.Тут руки Блэр натолкнулись на его руки, и это тотчас побудило их к ласкам. Она подвинула его руки вверх. Его пальцы были теперь около ее грудей.К их общему сожалению, злополучная пуговица была слишком скоро найдена и расстегнута.Платье упало на пол к ее ногам. Блэр стояла перед Шо-ном в одних трусиках.– Я потом его подниму, – сказал Шон.Блэр чувствовала его теплое дыхание на своем лице, на шее и груди. Взяв в руки футболку, он натянул ее на Блэр, помогая ей продеть руки в рукава. Футболка закрыла верх ее трусиков.– Готово, – с облегчением вздохнул Шон.Он поднял ее, перенес на диван и уложил по-матерински заботливо, Блэр потянулась за простыней. Шон быстро отвернулся.– Платье, видимо, нужно повесить в шкаф? – спросил он, стоя к ней спиной.– Да, спасибо, – негромко отозвалась она и зажмурила глаза, чтобы преодолеть желание увидеть Шона.Он аккуратно надел платье на плечики и повесил его в шкаф.– Может, нужно что-нибудь еще? Чаю? Вина?Блэр покачала головой. Она вынула заколки, и ее волосы рассыпались по плечам.– Нет, все в порядке.Шон присел на краешек дивана и несколько секунд молча смотрел на нее. Позже она подумала, что если бы в этот момент он ее обнял, она не сопротивлялась бы. Ей хотелось одного: почувствовать его губы, твердые и жгучие, заставляющие забыть обо всем. Только бы ощутить прикосновение его ласковых рук, побуждающих ее к ответным ласкам! Блэр с трудом подавляла потребность выразить свое влечение к нему. Только бы услышать его голос, звучащий для нее как музыка, дерзкие, возбуждающие в ней страсть слова, которые она никогда не позволила бы произнести никому другому. Неважно, придает ли он сам значение этим словам или нет, она страстно желала услышать их из его уст.Однако он не обнял ее. Он только спросил:– Не положить ли подушку под больное колено?– Да, наверное, так будет лучше.Одной из подушек повезло меньше, чем другой, – по ней не рассыпались темные волосы Блэр, она просто лежала рядом с ней. Шон взял эту подушку в руки и приподнял простыню.Ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать от вида ее обнаженных ног. Ее груди выглядели почти плоскими. Выделялись только бусинки сосков, возбуждая его. Ее втянутый живот и полоска кожи между футболкой и трусиками соблазняли его.Стараясь сохранить невозмутимость, Шон положил подушку на нужное место и осторожно опустил на нее поврежденную ногу Блэр. Не удержавшись, он погладил ногу, проведя ладонью от колена до икры. Блэр вздохнула и закрыла глаза, ее длинные ресницы опустились на щеки.Тут она почувствовала, как он кончиком пальца проводит по бархатной коже ее живота.– Блэр, пожалуйста, посмотри на меня.Она медленно подняла ресницы. Часть его лица была ярко освещена светом лампы, другая оставалась в тени. Ложбинка на подбородке, казалось, углубилась, и от этого его лицо стало еще мужественнее. Его волосы блестели в свете лампы.– Я хочу тебя! – Его голос был низким и глубоким. – Ты же знаешь, я это не скрываю. – Он коснулся пальцами ее щек. – Теперь, когда ты поняла, что мы можем быть друзьями, – он слегка улыбнулся, – я хочу поцеловать тебя. Сюда. – Шон едва ощутимо прикоснулся пальцем к ее губам. – И сюда. – Его палец скользнул по ее щеке и шее прямо к груди. Шон через футболку нежно прикоснулся к соску, который, отвечая на ласку, тотчас же затвердел. – Сюда, – Он мягко погладил ее пупок, затем его рука скользнула еще ниже. – И сюда. Всюду!Спина и шея Блэр непроизвольно выгнулись, и слабый, беспомощный крик слетел с ее губ. Он взял ее лицо в ладони и нежно погладил щеки подушечками больших пальцев.– Шон! – выдохнула она.– Спокойной ночи. – Он наклонил голову и легонечко поцеловал ее в губы, едва коснувшись их своими усами.Затем быстро выключил свет и, не задерживаясь, вышел. Блэр слышала, как стихли его шаги, как захлопнулась задняя дверь его дома.Она лежала одна в темноте, а тело ее горело в тех местах, к которым он только что прикасался. Она была одна, а перед ней возникали, сменяя одна другую, эротические картины. Где-то внутри нее все шире разверзалась пропасть, которую необходимо было чем-то заполнить.
Сидя за кухонным столом, Блэр выпила уже вторую чашку чая и осторожно массировала колено, поглаживая его круговыми движениями. Вдруг услышала на лестнице шаги Шона. Он негромко постучал.– Входи, – отозвалась Блэр.Поднявшись с постели и проверив состояние своего колена, она оделась и теперь предстала перед Шоном в шортах и открытой облегающей майке. К ее радости, вчерашняя травма не давала о себе знать, и она могла свободно передвигаться.Войдя, Шон нахмурился:– Почему ты не в постели?– Я встала выпить чаю, – ответила она, хотя Шон видел это сам.– Колено болит?– Я могла бы сострить: «Только когда я смеюсь» или «Только когда я дышу», но не хочу опускаться до таких пошлостей.– Так все-таки болит?Она засмеялась, заметив, что от беспокойства за нее его лоб пересекла морщина.– Не волнуйся. Колено уже не болит. Вряд ли я смогла бы сейчас выступить в представлении «Линия кордебалета» или пробежаться в бостонском марафоне, но ходить я в состоянии. Хочешь чаю?– Я не пью чай.– Неужели? Я думала, все ирландцы любят чай. Тогда давай споем «Дэнни Бой», – продолжала шутить Блэр.– Похоже, тебе и в самом деле получше, раз ты способна острить. Ты только вчера получила травму, а не то я, пожалуй, наказал бы тебя за дерзость.– Как? Отшлепал бы?Шон оглядел ее с ног до головы, на мгновение бросив взгляд на майку, плотно обтягивающую ее грудь.– Есть и другие, более приятные средства поддержать дисциплину.Шон мог не прибегать к физическим методам воздействия. Хватило и угрозы, подкрепленной соответствующей интонацией, чтобы слова тотчас застряли во рту у Блэр.– Я зашел пораньше, чтобы узнать, не хочешь ли ты посмотреть помещение для своей студии.Блэр надеялась, что она хорошо сыграла свою роль. Ее язвительность была лишь попыткой защититься от него. Ведь когда она услышала его шага на лестнице, ее сердце учащенно забилось, а ладони вдруг вспотели. Думая о нем, она не могла уснуть и провела ночь в полузабытьи, грезя о его поцелуях.Вновь и вновь она пыталась уверить себя, что причина ее бессонницы – больное колено и неудобная поза, но уже начинало светать, а Блэр так и не сомкнула глаз. Ей оставалось утешаться тем, что тени под глазами можно замаскировать макияжем.Блэр пугало, что все ее мысли сосредоточены на человеке, которого она едва знает. События разворачивались слишком быстро, и ей казалось, что она уже не способна предотвратить их последствия. Если бы все, нахлынувшее на нее, внезапно ушло, как вода в песок, она не стала бы этому противиться. Но Блэр знала, что с того момента, когда она увидела Шона Гаррета, ее жизнь круто переменилась.Она понимала также, что никакие компромиссы невозможны. Они никогда не смогут остаться только друзьями или сделать вид, что развлекаются. Они оба это знали. Шон прямо сказал ей, что хочет стать ее любовником. До этого она порхала по жизни, не сомневаясь, что никогда не сойдется с мужчиной, который не имеет с ней ничего общего.Ей оставалось одно – пореже встречаться с Шоном. С глаз долой – из сердца вон. Необходимо обуздать свои желания – к такому решению пришла Блэр, встав утром с постели. Теперь это решение следовало проверить.– Я и сама могу съездить, если ты объяснишь мне куда. Ведь у тебя наверняка есть другие дела. – Встав из-за стола она подошла к кухонной раковине вымыть чашку. Конечно же, сейчас ей было вовсе необязательно это делать, но это занятие позволяло Блэр повернуться к Шону спиной. Он так чертовски хорошо выглядел в это утро, что Блэр не могла спокойно смотреть на него. Облегающие джинсы четко обрисовывали его бедра. В рубашке с короткими рукавами он казался особенно мускулистым.– Сегодня суббота. Я обычно не работаю по субботам.– Тогда ты тем более не должен никуда везти меня. Ведь это тоже работа. Я сама отправлюсь туда сегодня или завтра.– Но ты же не сможешь войти в помещение, потому что… – Он засунул руку в передний карман джинсов. – Ведь у меня только один ключ.Блэр, решив было, что уже почти отделалась от него, начала раздражаться. Шон поигрывал ключом на латунном колечке в нескольких сантиметрах от ее лица.– И, разумеется, мне нечего надеяться получить этот ключ.Он с наигранным сочувствием приподнял верхнюю губу, но глаза его выражали совсем другое.– Уверен, у тебя плохое настроение потому, что ты голодна. – Шон ослепительно улыбнулся, отчего его усы поползли в стороны. – Итак, едем! Ты сегодня завтракала? Если нет, то по дороге мы купим дюжину пончиков.– Пончиков?! – воскликнула она. – Да если я и решусь позавтракать, весь мой завтрак – это стакан нежирного йогурта.Шон пожал плечами.– Да. Совратить тебя с пути истины и соблазнить нашей грешной жизнью будет нелегко. Но все. равно поехали.Блэр успела взять только свою сумочку. Шон вывел ее из квартиры, снес на руках вниз по лестнице и усадил на переднее сиденье своего старенького грузовичка.– Ты что, хочешь поразить мое воображение? – спросила Блэр, критически оглядывая дырявую виниловую обшивку сидений, из которых торчали клочья ватина. На ничем не покрытом полу валялись старые, явно уже никому не нужные чертежи и инструменты. Назначения многих из них Блэр не знала.Шон усмехнулся и, взявшись за руль, выехал на асфальтированную дорожку.– Любишь меня – полюби и мой грузовик Перефразировка распространенной английской и американской поговорки: «Любишь меня – полюби и мою собаку» (примеч. пер.).
.Несмотря на протесты Блэр, он остановился у булочной и купил большой пакет свежих пончиков. Он поставил его на сиденье между собой и Блэр, и кабину грузовика наполнил соблазнительный аромат. У Блэр начало урчать в животе. Шон за рулем покачивался от хохота. Он остановился еще раз, у продуктового магазина, и купил пакет молока. Наконец допотопный грузовичок доставил их к пустому зданию, которое Шон решил отдать под студию.Сказав, что позавтракают они позже, Шон взял Блэр на руки, вытащил ее из грузовика и донес до двери дома.– Шон, в этом нет необходимости, – попыталась протестовать Блэр.– Ну, это как сказать. Ведь не далее как прошлой ночью я видел твое лицо, искаженное от боли. И кроме того, это дает мне право дотронуться до тебя.Блэр, конечно, утаила, что она и сама с нетерпением ждет момента, когда он обнимет ее. Ей нравилось прижиматься к его груди. Ее руки так свободно обвивали его шею под светлыми прядями волос, спускавшимися на воротник. Когда Блэр чувствовала прикосновения его рук, по ее телу словно пробегал электрический ток.– Кроме того, ведь друзья могут не слишком чиниться друг с другом, – шепнул он.Она тут же опустила руки и сделала вид, что его насмешки ей крайне неприятны.Шон очень осторожно опустил ее на землю, предварительно убедившись, что она не упадет. Затем вставил ключ в замочную скважину и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Сидя за кухонным столом, Блэр выпила уже вторую чашку чая и осторожно массировала колено, поглаживая его круговыми движениями. Вдруг услышала на лестнице шаги Шона. Он негромко постучал.– Входи, – отозвалась Блэр.Поднявшись с постели и проверив состояние своего колена, она оделась и теперь предстала перед Шоном в шортах и открытой облегающей майке. К ее радости, вчерашняя травма не давала о себе знать, и она могла свободно передвигаться.Войдя, Шон нахмурился:– Почему ты не в постели?– Я встала выпить чаю, – ответила она, хотя Шон видел это сам.– Колено болит?– Я могла бы сострить: «Только когда я смеюсь» или «Только когда я дышу», но не хочу опускаться до таких пошлостей.– Так все-таки болит?Она засмеялась, заметив, что от беспокойства за нее его лоб пересекла морщина.– Не волнуйся. Колено уже не болит. Вряд ли я смогла бы сейчас выступить в представлении «Линия кордебалета» или пробежаться в бостонском марафоне, но ходить я в состоянии. Хочешь чаю?– Я не пью чай.– Неужели? Я думала, все ирландцы любят чай. Тогда давай споем «Дэнни Бой», – продолжала шутить Блэр.– Похоже, тебе и в самом деле получше, раз ты способна острить. Ты только вчера получила травму, а не то я, пожалуй, наказал бы тебя за дерзость.– Как? Отшлепал бы?Шон оглядел ее с ног до головы, на мгновение бросив взгляд на майку, плотно обтягивающую ее грудь.– Есть и другие, более приятные средства поддержать дисциплину.Шон мог не прибегать к физическим методам воздействия. Хватило и угрозы, подкрепленной соответствующей интонацией, чтобы слова тотчас застряли во рту у Блэр.– Я зашел пораньше, чтобы узнать, не хочешь ли ты посмотреть помещение для своей студии.Блэр надеялась, что она хорошо сыграла свою роль. Ее язвительность была лишь попыткой защититься от него. Ведь когда она услышала его шага на лестнице, ее сердце учащенно забилось, а ладони вдруг вспотели. Думая о нем, она не могла уснуть и провела ночь в полузабытьи, грезя о его поцелуях.Вновь и вновь она пыталась уверить себя, что причина ее бессонницы – больное колено и неудобная поза, но уже начинало светать, а Блэр так и не сомкнула глаз. Ей оставалось утешаться тем, что тени под глазами можно замаскировать макияжем.Блэр пугало, что все ее мысли сосредоточены на человеке, которого она едва знает. События разворачивались слишком быстро, и ей казалось, что она уже не способна предотвратить их последствия. Если бы все, нахлынувшее на нее, внезапно ушло, как вода в песок, она не стала бы этому противиться. Но Блэр знала, что с того момента, когда она увидела Шона Гаррета, ее жизнь круто переменилась.Она понимала также, что никакие компромиссы невозможны. Они никогда не смогут остаться только друзьями или сделать вид, что развлекаются. Они оба это знали. Шон прямо сказал ей, что хочет стать ее любовником. До этого она порхала по жизни, не сомневаясь, что никогда не сойдется с мужчиной, который не имеет с ней ничего общего.Ей оставалось одно – пореже встречаться с Шоном. С глаз долой – из сердца вон. Необходимо обуздать свои желания – к такому решению пришла Блэр, встав утром с постели. Теперь это решение следовало проверить.– Я и сама могу съездить, если ты объяснишь мне куда. Ведь у тебя наверняка есть другие дела. – Встав из-за стола она подошла к кухонной раковине вымыть чашку. Конечно же, сейчас ей было вовсе необязательно это делать, но это занятие позволяло Блэр повернуться к Шону спиной. Он так чертовски хорошо выглядел в это утро, что Блэр не могла спокойно смотреть на него. Облегающие джинсы четко обрисовывали его бедра. В рубашке с короткими рукавами он казался особенно мускулистым.– Сегодня суббота. Я обычно не работаю по субботам.– Тогда ты тем более не должен никуда везти меня. Ведь это тоже работа. Я сама отправлюсь туда сегодня или завтра.– Но ты же не сможешь войти в помещение, потому что… – Он засунул руку в передний карман джинсов. – Ведь у меня только один ключ.Блэр, решив было, что уже почти отделалась от него, начала раздражаться. Шон поигрывал ключом на латунном колечке в нескольких сантиметрах от ее лица.– И, разумеется, мне нечего надеяться получить этот ключ.Он с наигранным сочувствием приподнял верхнюю губу, но глаза его выражали совсем другое.– Уверен, у тебя плохое настроение потому, что ты голодна. – Шон ослепительно улыбнулся, отчего его усы поползли в стороны. – Итак, едем! Ты сегодня завтракала? Если нет, то по дороге мы купим дюжину пончиков.– Пончиков?! – воскликнула она. – Да если я и решусь позавтракать, весь мой завтрак – это стакан нежирного йогурта.Шон пожал плечами.– Да. Совратить тебя с пути истины и соблазнить нашей грешной жизнью будет нелегко. Но все. равно поехали.Блэр успела взять только свою сумочку. Шон вывел ее из квартиры, снес на руках вниз по лестнице и усадил на переднее сиденье своего старенького грузовичка.– Ты что, хочешь поразить мое воображение? – спросила Блэр, критически оглядывая дырявую виниловую обшивку сидений, из которых торчали клочья ватина. На ничем не покрытом полу валялись старые, явно уже никому не нужные чертежи и инструменты. Назначения многих из них Блэр не знала.Шон усмехнулся и, взявшись за руль, выехал на асфальтированную дорожку.– Любишь меня – полюби и мой грузовик Перефразировка распространенной английской и американской поговорки: «Любишь меня – полюби и мою собаку» (примеч. пер.).
.Несмотря на протесты Блэр, он остановился у булочной и купил большой пакет свежих пончиков. Он поставил его на сиденье между собой и Блэр, и кабину грузовика наполнил соблазнительный аромат. У Блэр начало урчать в животе. Шон за рулем покачивался от хохота. Он остановился еще раз, у продуктового магазина, и купил пакет молока. Наконец допотопный грузовичок доставил их к пустому зданию, которое Шон решил отдать под студию.Сказав, что позавтракают они позже, Шон взял Блэр на руки, вытащил ее из грузовика и донес до двери дома.– Шон, в этом нет необходимости, – попыталась протестовать Блэр.– Ну, это как сказать. Ведь не далее как прошлой ночью я видел твое лицо, искаженное от боли. И кроме того, это дает мне право дотронуться до тебя.Блэр, конечно, утаила, что она и сама с нетерпением ждет момента, когда он обнимет ее. Ей нравилось прижиматься к его груди. Ее руки так свободно обвивали его шею под светлыми прядями волос, спускавшимися на воротник. Когда Блэр чувствовала прикосновения его рук, по ее телу словно пробегал электрический ток.– Кроме того, ведь друзья могут не слишком чиниться друг с другом, – шепнул он.Она тут же опустила руки и сделала вид, что его насмешки ей крайне неприятны.Шон очень осторожно опустил ее на землю, предварительно убедившись, что она не упадет. Затем вставил ключ в замочную скважину и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17