У меня до сих пор остался шрам на бедре в том месте, которым я на нее приземлился.– Наверное, плакали?– Ни в коем случае, – серьезно откликнулся он. – Сколько раз я являлся сюда за помощью среди ночи, и док Паттон открывал мне эту самую заднюю дверь. Между прочим, он не был таким скупердяем, когда виски использовалось в медицинских целях. Что вы делаете?– Это успокоительное. – Лара нажала на поршень шприца, и в воздухе рассеялось туманное облачко лекарства.Затем она положила шприц на стол и протерла его руку смоченной в спирте ватой. Прежде чем Лара сообразила, чтб он собирается сделать, мужчина схватил шприц, нажал большим пальцем на поршень и выпустил жидкость на пол.– Вы что – считаете меня идиотом?– Мистер…– Если вы хотите, чтобы я не чувствовал боли, дайте мне стакан виски. Я не позволю накачать меня наркотиками, чтобы я перестал соображать и вы могли вызвать «скорую».– Кстати, о шерифе. По закону я обязана сообщать властям о всяком огнестрельном ранении.Он попытался сесть, и, когда это ему удалось, яркая кровь хлынула у него из раны. Он застонал. Лара торопливо натянула хирургические перчатки и принялась осушать кровь марлевыми тампонами, чтобы определить серьезность раны.– Боитесь заразиться спидом? – спросил он, кивнув на ее руки в перчатках.– Профессиональная осторожность.– Не стоит волноваться, – объявил он с усмешкой. – Я всегда осторожен.– А вот сегодня не остереглись. Может, вас поймали, когда вы мошенничали в карты? А может, приударили не за той женщиной? Или чистили ружье и оно случайно выстрелило?– Я же сказал вам, что это…– Помню. Упали на вилы. Только вилы оставят колотую рану, но не вырвут часть ткани. – Она быстро и ловко обрабатывала рану. – Послушайте, мне придется иссечь края и наложить внутренние швы. Будет больно. Я должна вам дать обезболивающее средство.– Об этом не может быть и речи. – Он попытался слезть со стола.Лара его остановила, упершись ладонями ему в плечи. Пальцы перчаток были запачканы кровью.– Может, попробуем лидокаин? Это местное анестезирующее средство, – пояснила она, взяла флакон из шкафа и дала ему прочитать наклейку. – Вы согласны?Он неохотно кивнул и стал наблюдать, как врач готовит другой шприц. Она сделала укол вблизи раны. Когда окружающие ткани потеряли чувствительность, она выровняла поврежденные места, обработала освеженные края физиологическим раствором, наложила внутренние швы и дренировала рану.– А это еще что такое? – Незнакомец был бледен и обильно потел, но внимательно следил за умелыми движениями ее рук.– Это приспособление для дренажа. Чтобы удалить из раны излившуюся кровь и лимфу и предотвратить инфекцию. Я сниму дренаж через несколько дней. – Она наложила внешние швы и покрыла рану стерильной повязкой.Бросив грязные перчатки в специальный металлический бачок для инфицированных материалов, Лара вымыла руки над раковиной. Затем попросила его сесть, чтобы обмотать туловище эластичным бинтом, который будет фиксировать повязку.Она отступила назад и придирчиво осмотрела результаты своей работы.– Вам повезло, что стрелок оказался не из лучших. Чуть-чуть вправо, и пуля задела бы жизненно важные органы.– А чуть-чуть ниже, и мне бы уже никогда не проникнуть в некоторые другие органы.Лара неодобрительно взглянула на него.– Считайте, что вам очень повезло.Она старалась держаться беспристрастно, хотя, бинтуя рану, всякий раз обхватывала его руками и почти прижималась щекой к его широкой груди. У него был крепкий, загорелый, покрытый волосами торс. Эластичный бинт рассек надвое его плоский мускулистый живот. Ей приходилось работать в отделениях «скорой помощи» больших городских больниц и зашивать раны многим подозрительным личностям, но никто из них не был таким разговорчивым, занимательным и… красивым.– Поверьте мне, док. Мне всегда чертовски везет.– Хорошо, хорошо, я вам верю. Похоже, вы из тех, кто рискует, но умеет выкручиваться. Кстати, когда в последний раз вам делали противостолбнячную прививку?– В прошлом году.Она недоверчиво посмотрела на него. Он, будто давая клятву, поднял правую руку.– Чтоб мне провалиться на этом месте.Незнакомец слез со стола и, прислонившись к нему бедром, натянул джинсы. Он не стал застегивать ремень.– Сколько я вам должен?– Пятьдесят долларов за прием во внеурочное время, пятьдесят за наложение швов и повязки, по двенадцати за два укола, включая тот, что вы испортили, и сорок за лекарства.– Какие еще лекарства?Лара достала две пластиковые упаковки из запирающегося на ключ шкафа и протянула ему.– Это антибиотик и болеутоляющее. Как только действие лидокаина кончится, вам станет больно.Он вытащил из переднего кармана облегающих джинсов бумажник.– Значит, так, пятьдесят и пятьдесят, плюс двадцать четыре, плюс сорок, итого…– Сто шестьдесят четыре доллара.Он приподнял бровь, словно пораженный быстротой ее расчетов.– Точно, сто шестьдесят четыре. – Незнакомец отделил от пачки нужные банкноты и положил их на операционный стол. – Сдачи не надо, – сказал он, добавляя пятидолларовую бумажку вместо четырех по одному.Лару удивило, что он носит с собой так много наличными. Даже когда он расплатился с ней, у него оставалась достаточно толстая пачка денег.– Примите сегодня две капсулы антибиотика, – предупредила она, – потом по четыре в день, пока не выпьете все.Он прочитал надписи на упаковках, открыв болеутоляющее, вытряхнул на ладонь одну таблетку, бросил ее в рот и проглотил без воды.– Она прошла бы лучше с глотком виски. – В его голосе прозвучали просительные нотки. Лара отрицательно покачала головой.– Принимайте по одной каждые четыре часа. И запивайте их водой, – подчеркнула она, очень сомневаясь, что он будет придерживаться этих инструкций. – Приходите завтра в половине пятого, я вам сменю повязку.– Еще за пятьдесят зелененьких.– Нет, это уже оплачено.– Очень вам благодарен.– Не стоит. Как только вы уйдете, я позвоню шерифу Бакстеру.Скрестив руки на голой груди, он снисходительно смотрел на Лару.– Хотите поднять его с кровати в такое время ночи? – Он осуждающе покачал головой. – Сколько я себя помню, я всегда знал старину Эльмо Бакстера. Они с отцом были приятелями. Выросли вместе во время нефтяного бума. Знаете, что это такое? Они говорили, что это то же самое, что пройти вместе всю войну. Мальчишками они крутились возле буровых вышек, были чем-то вроде талисмана для матерых добытчиков и спекулянтов, для тех, кто искал нефть наугад. Они выполняли их поручения, покупали им еду, сигареты, самогон, все, что те пожелают. Наверное, старина Эльмо не захочет вспоминать, чем они там еще их снабжали. Ладно, можете звонить шерифу. Если он здесь появится, то будет рад меня видеть, только и всего. Он похлопает меня по спине и скажет: «Что-то долго тебя здесь не было» – и спросит, какие за мной есть грешки.Мужчина остановился, чтобы оценить реакцию Лары. Ее каменный взгляд его не обескуражил.– У Эльмо невпроворот работы, к тому же ему мало платят. Вызов в такой поздний час, да еще из-за пустяка, выведет его из себя, а он вообще сварливый по характеру. А если с вами действительно приключится что-то серьезное, к примеру, какой-нибудь наркоман ворвется сюда и потребует дозу, шериф дважды подумает, прежде чем бежать к вам на помощь. И кроме того, – добавил он, понизив голос, – народ не любит, чтобы разглашали его маленькие тайны, особенно врачебные. Люди в таком городке, как Иден-Пасс, придают этому большое значение.– Сомневаюсь, чтобы в Иден-Пасс вообще знали, что такое врачебная тайна, – спокойно отбила атаку Лара. – Что бы вы ни говорили, я уже усвоила, как быстро и точно здесь работает подпольный телефон. Тайна в этом городке не выживет и дня. Я также хорошо поняла ваш намек насчет шерифа. Вы хотите сказать, что шериф для всех свой парень и что если бы я и сообщила ему о пулевом ранении, то этим все бы и кончилось.– Верней всего так, – откровенно согласился он. – Если шериф будет тут расследовать каждую перестрелку, то он через месяц откинет копыта.Лара почувствовала, что он говорит правду, и, вздохнув, спросила:– Вас ранили, когда вы совершали противозаконные действия?– Да нет, скорее это можно назвать мелким грешком, – ответил он с ленивой и довольной усмешкой. В его синих глазах вспыхнул лукавый огонек. – Не думаю, что его можно считать противозаконным.Забыв о том, что ей следует держаться с достоинством, Лара рассмеялась. Он не походил на преступника, но уж грешником был обязательно. И вряд ли этот человек опасен для окружающих, разве только для неравнодушной к его чарам женщины.– Вот как, значит, докторша не такая уж надутая. Она умеет улыбаться. И у нее славная улыбка. – Прищурившись, он вкрадчиво спросил:– А что еще у нее есть хорошенького?Теперь пришло ее время скрестить руки на груди.– И что, такой подход всегда срабатывает?– Я всегда считал, что мужчине и женщине нечего разводить разговоры.– Вот как?– Зачем тратить силы и время. Лучше их использовать на другие вещи.– Смею спросить на какие?– Дерзайте. Меня нелегко смутить. А вас?Лара забыла, когда с ней в последний раз флиртовал мужчина. А сама она флиртовала вообще в незапамятные времена. Это было приятное ощущение. Пусть даже всего на несколько минут. И тут ее осенило, что врачу запрещается даже самое безобидное кокетство. Ее улыбка стала неуверенной, а потом и вовсе исчезла. Она выпрямилась, вспомнив о своих профессиональных обязанностях, – Не забудьте свою рубашку, – сухо произнесла она.– Выбросьте ее в мусор. – Он сделал шаг в сторону и тут же вновь привалился к столу; его лицо исказилось от боли. – Черт побери!– Что еще такое?– Проклятая лодыжка. Нога подвернулась, когда… Наверное, растяжение.Лара присела на корточки и осторожно закатала правую штанину его джинсов.– Господи! Почему вы мне об этом не сказали сразу?Лодыжка распухла и побелела.– Я истекал кровью, как прирезанная свинья. Это было поважнее. Ничего, все уладится. – Он наклонился, оттолкнул ее ощупывающие руки и опустил штанину.– Вам необходимо сделать рентген. Возможно, это перелом.– Нет.– Вы ничего не понимаете в медицине.– Верно. Но у меня большой опыт, я могу распознать перелом.– Я не могу взять на себя ответственность…– Расслабьтесь, пожалуйста. Я не собираюсь возлагать на вас какую-либо ответственность. – Без рубашки, босиком, он проковылял до двери, через которую вошел в дом, – Может, перед уходом вымоете руки? – предложила она.Он посмотрел на свои испачканные кровью ладони и помотал головой.– Они бывали и грязнее.Лара почувствовала, что не исполнила до конца свой врачебный долг. Но он – взрослый человек, отвечающий за свои поступки. Она сделала все, что он позволил ей сделать.– Не забывайте принимать антибиотик, – напомнила она и, пригнувшись, скользнула под его правую руку, подставив свое плечо.Пикап стоял рядом с верандой. Передние колеса въехали на клумбу недавно посаженных ею петуний.– У вас есть костыли?– Если понадобятся, найду.– Не сомневайтесь, понадобятся. Постарайтесь несколько дней не опираться на правую ногу. Дома положите на лодыжку грелку со льдом и держите ногу по возможности приподнятой. И не забудьте прийти….– Завтра в четыре тридцать. Не забуду.Она подняла голову и посмотрела на него. Он, в свою очередь, склонил голову набок, чтобы посмотреть на нее. Их взгляды встретились. Лара ощущала тепло его мускулистого и крепкого тела, понимая, что такой жизнеспособный организм быстро справится с любыми ранами. Он был образцом физического здоровья, и она пыталась, не всегда успешно, смотреть на него только глазами врача.Он напряженно ее изучал, рассматривал лицо, волосы. Низким хрипловатым голосом заметил:– Могу поклясться, что я никогда не видел такого доктора. – Его рука скользнула с ее плеча на бедро. – Да и на ощупь вы совсем другая.– А каким должен быть доктор на ощупь?– Ну уж совсем не таким, как вы, – продолжал он, осторожно трогая рукой ее тело.Он поцеловал ее. Дерзко, стремительно прижался губами к ее губам.Онемев от неожиданности, Лара высвободилась, из объятий. Сердце стучало изо всех сил, ей стало жарко. Десяток способов, как выйти из положения, промелькнули у нее в голове, но лучше всего, поспешно решила она, будет притвориться, что поцелуя не было. Не стоит придавать ему большого значения. Заговори она о поцелуе, придется подробно обсуждать с ним это событие, чего, она точно знала, не следовало делать.Спокойно, безо всякого волнения, Лара спросила:– Вас куда-нибудь подвезти?Он широко улыбался, всем своим видом показывая, что от него не укрылось ее смятение.– Спасибо, не надо, – отозвался он. – Пикап с автоматической передачей. Я могу управлять одной левой ногой.Она отрывисто кивнула.– Если я узнаю, что этой ночью было совершено какое-то преступление, мне придется известить о вашем случае шерифа Бакстера.Смеясь и одновременно морщась от боли, мужчина сел за руль пикапа.– Не беспокойтесь. Вы не нарушили закона. – Он завел мотор, включил скорость. – До встречи, док.– Будьте осторожны, мистер…– Такетт, – крикнул он через открытое окно. – Можете называть меня Кей.Лара замерла. Сердце, которое только что вырывалось из груди, казалось, перестало биться. Кровь отлила от головы, все поплыло перед глазами. Должно быть, она страшно побледнела, но он был занят тем, что выруливал на дорогу; тем более, ему все равно помешала бы ее видеть темнота. Он дважды нажал на сигнал, отсалютовал ей кончиками пальцев, и пикап исчез за поворотом.Лара бессильно опустилась на прохладные бетонные ступени, покрытые застывающими капельками крови. Она закрыла лицо внезапно повлажневшими руками. Ночь стояла теплая и немного душная, но она дрожала, как от холода. Ноги покрылись гусиной кожей. Во рту пересохло.Кей Такетт, младший брат Кларка. Он наконец возвратился домой. Сколько она ждала этого дня. Кей Такетт – важное звено смелого плана, разрабатываемого и совершенствуемого ею весь прошлый год. И вот теперь он вернулся. Она должна найти способ заручиться его поддержкой. Но как?Доктор Лара Маллори была последним человеком, с которым хотел бы встретиться Кей Такетт. Глава вторая В то утро, как обычно, Джейнэллен Такетт поднялась со своей девичьей кровати, стоило только зазвонить будильнику. Краны в ванной открывались со скрежетом, горячая вода громко стучала и булькала в трубах внутри стен, но она так привыкла к этим звукам, что не замечала их.Джейнэллен прожила здесь все тридцать три года своей жизни и не представляла, что может жить в каком-то другом месте; да и не желала этого. Ее отец построил этот дом для своей молодой жены сорок лет тому назад, и, хотя с годами его переделывали и модернизировали, на стенах и на полу остались нестираемые пятна и царапины, свидетельства игр Джейнэллен и ее братьев. Эти знаки придавали дому особый характер, как морщинки в уголках рта на улыбчивом женском лице. Для Кларка и Кея дом являлся всего-навсего местом обитания. Но Джейнэллен считала его полноправным членом семьи, наравне с братьями и родителями. С вниманием любящей души она обследовала дом множество раз и знала все закоулки от чердака до подвала. Она знала его как свое собственное тело. А может быть, даже лучше. Джейнэллен никогда не вспоминала о своем теле, никогда не обращалась мыслью к собственной персоне, никогда не задумывалась над своей жизнью и не спрашивала себя, счастлива она или нет. Она принимала жизнь такой, какая она есть.После душа мисс Такетт надела рабочую юбку цвета хаки и простую хлопчатобумажную блузку. Она носила чулки телесного цвета; ее коричневые кожаные туфли не претендовали на моду, но отличались удобством. Волосы собраны на затылке в аккуратный хвост, единственное украшение – недорогие наручные часы. Она почти не пользовалась косметикой. Капелька румян на щеках, чуть-чуть черной туши на кончиках ресниц, немного розового блеска для губ, и она готова встретить день.Солнце только вставало, когда Джейнэллен спустилась вниз по еще темной лестнице, пересекла холл на первом этаже и вошла в кухню, где включила лампы дневного света на потолке, залив комнату ослепительным голубовато-белым светом операционной. Она терпеть не могла это яркое навязчивое сияние, лишавшее уюта в остальном традиционно обставленную кухню.Но Джоди это любила.Привычным жестом Джейнэллен включила кофеварку. Она всегда скрупулезно выполняла свои утренние обязанности с того самого дня, как рассчитали последнюю жившую в доме экономку. Когда Джейнэллен исполнилось пятнадцать, она объявила, что больше не нуждается в няньке, сама может собирать себя в школу, а между делом приготовит завтрак и для матери.Мэйдейл, их теперешняя приходящая прислуга, работала только по пять часов в день. Она занималась уборкой и стиркой, готовила кое-что к обеду. Со всеми остальными домашними делами, и это помимо своих обязанностей в «Нефтяной и газовой компании Такетт», успешно справлялась Джейнэллен.
1 2 3 4 5 6 7 8