— Я понял это только сейчас. Я не такой догадливый, как ты. Мне нужно время, чтобы разобраться во всем. Например, я до сих пор не могу понять, почему ты мне не сказала о ребенке. Я мог бы помочь тебе во всем этом кошмаре.— Мог бы?— А разве нет?— Вспомни ту ночь, когда я отвезла тебя домой в твою квартиру. Потом я вернулась, а ты ел чили? Помнишь, как мы заспорили, когда я сказала, что тебе пора кончить горевать, что это тебя разрушает. А ты ответил: «Когда ты потеряешь любимого человека, когда ты потеряешь ребенка, только тогда ты сможешь говорить мне о том, что я разрушаю себя». Только когда появилась угроза, что я потеряю тебя, я поняла, как обессиливает сердечная боль, как при этом распадается жизнь и ты с нею. Я поняла тогда, как ты себя чувствовал после смерти Тани. Это какой-то инстинкт самосохранения заставляет нас уйти в себя, когда мы думаем, что никому не нужны.— Больше у нас этой проблемы не будет.Сияющая улыбка озарила ее залитое слезами лицо.— Нет, больше не будет.Он поцеловал ее, глубоко и нежно, и удивился, как это он до с их пор не понимал, что особый вкус ее поцелуя — это любовь. Он знал, что никогда не пресытится ею.— Может быть, ты была права, Марси, когда не стала говорить мне о ребенке, — прошептал он. — Не думаю, что до настоящего момента я был готов услышать об этом.— А теперь, когда ты знаешь о нем? Теперь — все в порядке?— В порядке! — Его раскрытая рука была достаточно большой, чтобы накрыть весь низ ее живота. — Мне очень нравится мысль, что у нас будет ребенок. Торопись выздороветь, чтобы мы могли отправиться домой втроем.— Домой?— Домой. Эпилог — Вся эта плодовитость просто угнетает, — насмешничала Сейдж.— Что значит «плодовитость»? — захотел узнать Лаки.— Ха, прекрасно!.. — не унималась сестра. — Особенно интересно слышать этот вопрос от тебя.Все Тайлеры собрались в доме на ранчо, чтобы отпраздновать три недели со дня рождения маленькой Лорен. Наелись до отвала немецкого шоколадного торта. Девочка, прикрытая одеяльцем, жадно сосала материнскую грудь. Гордый папа смотрел на это, готовый в любой момент помочь.— Знаешь, чего я хочу дождаться?— Полегче, Сейдж! Ты никак не научишься помолчать, когда надо. — Чейз накручивал на палец локон волос Марси и нашептывал ей на ухо озорные шутки, но оторвался от этого приятного занятия, чтобы предостеречь сестру.Не обращая внимания на Чейза, Сейдж продолжала дразнить второго брата:— Я не могу дождаться, пока какой-нибудь парень не попытается приударить за Лорен. Хочу присутствовать при этом. Хочу полюбоваться тогда на тебя, Лаки.Лаки взял ребенка из рук Девон, чтобы она могла застегнуть блузку. Он яростно сверкнул глазами в сторону сестры:— Я убью любого сукиного сына, который только подумает прикоснуться к моей дочери. Я убью любого, кто будет только похож на того, кто решится подумать об этом.— А как ты собираешься объяснить Лорен происхождение своего прозвища? — включился в разговор Чейз.Девон расхохоталась. Лаки прервал баюканье Лорен, чтобы послать брату и сестре «пару ласковых».— Лаки, следи за своей речью, — произнесла их мать с многострадальным видом. — Помни: у нас — гость.Поклонник Сейдж, Трейвис Белчер, сопровождал ее в поездке домой на выходные. Он тихо сидел то ли онемевший, то ли возмущенный откровенностью, с которой Тайлеры изъяснялись друг с другом.Чейз заметил, что этот молодой человек был шокирован, когда он положил свою руку на живот Марси и ласково похлопал его. Мнения Чейза и Лаки о Трейви-се совпадали: этот парнишка — просто хиляк. Чтобы встряхнуть его еще более, Чейз наклонился и поцеловал Марси в губы. Но сам получил удар током, когда она просунула свой язык ему в рот.— Прекрати это, — простонал он ей в ухо. — Я и так уже…И теперь он испытал удовольствие, глядя, как румянец залил ее щеки.Лори ревновала ко всем, кто держал ее внучку хоть немного дольше, чем она. Как только Лорен кончила сосать, она пересекла гостиную, взяла ребенка из рук отца и понесла ее в качалку, которую недавно достали с чердака. В этой качалке Лори баюкала троих своих детей.Лаки предложил ей купить новую, но она и слышать об этом не хотела. Она сказала, что к скрипам и стонам этой качалки она привыкла и они возвращают ей драгоценные воспоминания.— Боже мой, Лорен, ты толстеешь! — воскликнула она, обращаясь к ребенку.— Ничего удивительного, — сказал Лаки. Он обнял Девон, которая прижалась к нему. — Ее так восхитительно кормят!..— Откуда ты знаешь, что это восхитительно? — спросил Чейз, озорно подмигивая.Но Лаки не дал загнать себя в угол и отбил атаку:— Не думаешь же ты, что я позволю своей дочери есть то, что сам не попробовал раньше?— Лаки! — с ужасом воскликнула Девон.— Лаки! Чейз! — упрекнула их Лори.Чейз закинул голову и захохотал так, что маленькая Лорен вздрогнула.Лаки принял невинный вид.— Но, Девон, ты же сама меня просила…— А-а!.. — Сейдж вскочила на ноги. — Вы оба такие противные. Пойдем, Трейвис. Я больше не могу это выносить. Поехали верхом кататься.Она взяла его за руку и потащила со стула.— Опять?Было видно, что это предложение его не привлекает.— Ну, не порти мне удовольствие. В этот раз я оседлаю для тебя более смирного коня.Буквально вытаскивая Трейвиса из дома, она прокричала:— Пока, Марси! Пока, Девон! Увидимся позже.Хотя Сейдж готова была в любой момент придушить обоих своих братьев, их жен она обожала.— До свидания, Лорен. Я люблю тебя. Жаль, что у тебя такой распущенный отец.— А ты, Сейдж, сорванец! — проорал ей вслед Лаки.Спустя минуту после отъезда Сейдж и Трейвиса в гостиную вошел Пэт Буш.— Привет всем! Я встретил снаружи Сейдж. Она настоятельно посоветовала мне пройти в дом.Ему предложили торт и кофе, и он только успел сделать первый глоток, когда Чейз начал громко принюхиваться.— Чем это пахнет?Он повел носом в сторону Пэта.— Пэт, по-моему, это от тебя пахнет, — произнес он, притворяясь удивленным. — Чего ради ты так напомадился?Пэт подавился куском торта и бросил на Чейза убийственный взгляд. Щеки Лори порозовели от смущения. Чейз никому, даже Лаки, не сказал о виденном страстном объятии матери и Пэта. Но удержаться и не поддразнить их — это было выше его сил.Поднявшись на ноги, Чейз потянул Марси за собой. С ночи, когда родилась Лорен, они с Марси спали в одной постели, он обнимал ее, говорил ей о своей любви, но ему не было разрешено выразить ее физически. Это сводило его с ума, но какое это было восхитительное сумасшествие. Его тело все время звенело от желания. Он двигался в розовом тумане радостного возбуждения, которое превращало его ночи в волшебство, а рабочие дни делало легко переносимыми.По-видимому, разбирающийся с неприятностями Бойд Харлан махнул на него рукой. Когда Марси оказалась вне опасности и Чейз снова попытался связаться с ним, выяснилось, что Бойд переехал и не оставил адреса. Может, это было и к лучшему, но это означало, что им с Лаки надо начинать что-то придумывать, чтобы спасти свое дело.Когда он впадал в отчаяние, Марси всегда поддерживала и подбадривала его.Обняв жену, он сказал:— Что ж, не лучше ли нам отправиться домой?— Зачем это? — Выражение лица Лаки было просто ангельским. — Время баиньки?Не обращая на него внимания, Чейз наклонился к матери, которая сидела и укачивала его крошечную племянницу, и поцеловал ее в щеку.— Пока. Спасибо за торт, он был великолепным!— До свидания, сын.Их глаза встретились и всмотрелись друг в друга. Он знал, что она ищет в его глазах остатки боли, которая так долго его наполняла. Не найдя их, она улыбнулась ему и повернулась к женщине, которая принесла ее сыну новое счастье.— Марси, как ты себя чувствуешь?— Совершенно изумительно, спасибо! Чейз обо мне очень хорошо заботится. Он вилку мне не дает поднять за едой.Когда они уже были в машине и ехали домой, она заметила:— Они думают, что я шучу, когда рассказываю, как ты не даешь мне ничего делать самой.— Я должен защищать тебя и ребенка. Я чуть не проглядел вас однажды. — Он со значением посмотрел на нее. — Больше, Марси, никогда и никто не посмеет причинить вам боль.— Чейз, только ты один сможешь причинить мне боль.— Как это?— Если когда-нибудь разлюбишь меня.Он взял ее руку и, положив себе на бедро, накрыл своей ладонью.— Этого никогда не случится.Лес, окружавший их дом, зеленел весенней листвой. Цветущий кизил украшал местность своим белым кружевом. Тюльпаны, посаженные Марси год назад, цвели вдоль дорожки, ведущей ко входу в дом.Войдя домой, Чейз подошел к стене с окнами и посмотрел на открывающийся вид.— Я люблю этот дом.— Я знала, что ты полюбишь его.Он повернулся и обнял жену.— Я люблю его почти так же сильно, как тебя.— Почти?Он расстегнул ее блузку и отодвинул ткань в сторону. Его руки гладили шелк, прикрывающий ее груди.— У тебя есть некоторые преимущества, с которыми трудно соревноваться…После глубокого влажного поцелуя она прошептала:— Сегодня утром доктор дал зеленый свет.Чейз резко откинул голову.— Ты имеешь в виду, что мы можем…— Если будем осторожны.Он подхватил ее на руки и побежал по лестнице, перешагивая через две ступеньки сразу.— Почему ты мне раньше не сказала?— Потому, что мы были приглашены на день рождения Лорен.— Мы потеряли там два часа.
Положив ее на постель, он стал срывать с себя одежду. Она помогала ему, смеясь. Когда он совсем разделся, она протянула руку и погладила его.Он застонал.— Ты меня убиваешь.С отчаянной яростью он снял с нее блузку и юбку. Она была еще в рубашке, когда, опустив ее на кровать, он положил голову ей на живот и поцеловал его сквозь шелк.— Как там мой ребеночек?— Хорошо. Здоров. Растет во мне.— А как ты?— Счастлива по-сумасшедшему и очень влюблена.— Господи, я тоже, — и он влажно поцеловал поддающуюся под губами нежную мягкость.— А-ах, — вздохнула она, выгибаясь навстречу его лицу.Он поднял голову и улыбнулся ей.— Тебе это нравится?— Угу.— Ты — рыжая горячка, вот ты кто.Он поднял ее сорочку вверх за кружевную оборку, над животом, над грудью, через голову. Так же быстро отбросил лифчик, чулки, трусики. Несколькими секундами позже он ласково любовался ею всей целиком.— Они с каждым днем меняют цвет, — заметил он, касаясь кончиками пальцев ее сосков.— Ничего не меняют. Тебе просто нравится их рассматривать.— Мне нравится не только это.Он склонил голову и стал целовать ее груди, проводя языком туда-сюда по нежным вершинам, пока ее живот не задрожал от возбуждения.— Чейз?— Еще нет. Нам же неделями пришлось этого ждать.Он начал целовать ее тело, прокладывая дорожку поцелуями сверху вниз, останавливаясь по дороге, чтобы насладиться шелковистостью и ароматом блестящих завитков на лобке, затем раздвинул ее бедра и стал целовать между ними.Она выдохнула его имя и сжала в ладонях его голову, но он не умерил свой пыл, пока его проворный язык не вызвал у нее чудеснейший, глубокий оргазм.Потом он поднялся над ней и медленно, осторожно погрузил себя в нее, в уютное, влажное ущелье ее тела. Он помнил о ее состоянии, и движения его были плавно скользящими, что только усиливало эротичность и продлевало удовольствие.Наслаждение было огромно, оглушительно. Он захлебывался в сверкающих волнах экстаза, ритм которых совпадал с темпом ее нежных пульсирующих сокращений.И все-таки он не мог полностью раствориться в этом море, потому что в глубине его сознания, за всем этим сладостным счастьем, отчетливо звучала мысль о том, что жизнь изумительно прекрасна, что ему нравится жить… И любить Марси, свою жену.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23