– На вас возложена большая ответственность, – напыщенно заявил Смайльби.
– Здесь это очень тяжёлая задача, – возразил Щербиненко.
– Вы слишком часто жалуетесь.
– Здесь трудно работать…
– Вы никогда не имели отказа в деньгах! – грубо оборвал Смайльби своего подчинённого. – Какого чорта вам здесь нехватает? Чего вы боитесь? Вы же видите, что предстоят крупные события. Вы понимаете, что нас предупреждают? Собирайте в кулак своих людей! Когда вернётся Заклинкин?
– С того дня, когда здесь ввели смертную казнь для тех, кого они называют шпионами и диверсантами, работа стала ещё трудней…
– У вас плохо с нервами, и это меня удивляет, – перебил Щербиненко Смайльби. – Слушайте меня. Коммунисты ничего не смогут сделать с нами, – наоборот, скоро мы покончим с ними. Здесь мы будем хозяйничать… Вы мне не ответили, когда вернётся Заклинкин?..
Глава вторая
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ

1
Щербиненко уже было известно об удачном начале работы Заклинкина из письма, полученного им из Лебяжьего.
Когда Заклинкин, нетерпеливо ожидаемый агент разведывательной службы, дал знать о своём возвращении, его встреча с обладателем незаметного поношенного коверкотового костюма и затасканного портфеля состоялась без всяких промедлений.
Прекрасная память Заклинкина обеспечила стройное изложение всего слышанного и виденного им. Щербиненко выслушал подробный доклад и сделал все нужные заметки, пользуясь абсолютно надёжным шифром личной стенографии.
Из понятного самолюбия Заклинкин умолчал об «излишних» подробностях своего путешествия, к числу которых он отнёс забытые в доме сельского кузнеца вещи, агашину пощёчину и аттестацию, полученную от лебяженского председателя колхоза.
Однако довольно скоро дешёвая толина дипломатия потерпела крах. Скупой на похвалы Щербиненко весьма одобрил все действия своего ученика:
– Очень хорошо! Даже отлично! Вами будут довольны. И особенно ценно то, что вы, наконец, завязали интересное знакомство. У вас есть непосредственная связь с Институтом Энергии. Отправляйтесь туда завтра же и передайте привет от сына и племянника директору Института. Вы, конечно, запаслись словесным поручением от ваших новых знакомых?
Лицо у Заклинкина вытянулось:
– Андрей Иванович, я, право же, не смогу…
– То есть как? Это ещё почему? Чем вы недовольны? – В голосе Щербиненко звучали весьма неприятные нотки.
– Андрей Иванович! Честью клянусь! Ведь вы же меня знаете. Я совершенно не понимаю, что во мне нашёл этот проклятый председатель колхоза!..
И Толя был вынужден передать характеристику, выданную ему Павлом Кизеровым, лебяженским «командиром полка».
– И вот, ей-богу, Андрей Иванович, вы же теперь сами видите, если вы заставите меня сунуться в Институт Энергии, я смогу провалиться. Ведь вы же этого не хотите.
Обычно безразличное лицо Щербиненко приобрело грозное выражение. Он взял Заклинкина за плечи, притянул к себе и в упор процедил:
– А ну, болван, хвастун, вы наделали глупостей, и вы ещё смеете что-то скрывать! Ну!!! Выкладывай всё! Это в твоих интересах!
Как ни извивался Заклинкин, как ни старался доказать безупречность своей «работы», ему пришлось признаться в рассеянности, из-за которой он забыл в доме колхозного кузнеца ружьё и плавательный костюм. Будучи совершенно деморализован грозным видом своего хозяина, Толя рассказал и о пощёчине, полученной от Агаши, представляя этот эпизод как пример «дикости» колхозников. Рассказал о посланном на имя жены Николая подложном письме. Не раз толина «исповедь» прерывалась окриками и бранью Щербиненко, но до причин толиного провала Щербиненко добраться не мог. Матёрый шпион убедился, наконец, что его подручный передал ему факты во всех мельчайших подробностях.
Немного подумав, Щербиненко так резюмировал своё мнение:
– То, что вы поспешили удрать, – правильно!
Эти слова повергли Заклинкина в ужас. Толя всё время убеждал себя, что у него «разыгрались нервы» и что не так уж решителен был смысл речи Кизерова. Теперь же тяжкие переживания ночи в Лебяжьем воскресли с новой силой.
И Заклинкин со слезами ловил Щербиненко за руки, просил о спасении, умолял о «перемене кожи».
Свидание закончилось тем, что Толя всё же получил кругленькую сумму, а о его возможном «исчезновении» Щербиненко сказал:
– Подумаю. Я вас не оставлю. Мы очень скоро увидимся…
Когда Толя покинул с должными предосторожностями место свидания, его не радовала, как это бывало когда-то, крупная сумма в кармане. Ужас висел на нём пудовыми гирями и давил к земле. Собственные ноги плохо слушались его. В каждом прохожем Заклинкин видел врага. Заметив милиционера, он едва удержался от желания бежать без оглядки…
Заклинкин с трудом заставил себя вернуться домой. Только после изрядной порции водки он забылся тяжёлым сном.
2
Умело составленная Смайльби и Щербиненко сводка наблюдений Заклинкина ясно показала хозяевам замка на Рейне, что действие их лучей «Л» и «М» на далёком озере наблюдалось советскими специалистами из Энергетического Института, что это действие подвергнется тщательному анализу и что данному факту уже придаётся значение.
Профессор Хаггер сказал Макниллу:
– Это ваша неудача! У них в руках есть нить, и они будут её крепко держать.
– Пройдёт много времени, пока они будут обсуждать и стараться понять. И вооружены ли они для этого достаточными знаниями? – возразил Томас Макнилл.
– Дорогой мистер Макнилл, – ответил ему Хаггер, – не в первый раз я замечаю, что вы недооцениваете способности этих людей и их организованность. Да, было время, когда их этот, как его называют?.. – поп от служил бы молебен на озере об изгнании злого духа, – и только. Так могло быть в прошлом. Но теперь! О, нет! Допустите, что на озере находился простой мужик. Странный случай сразу попал бы в газету. Они очень любят писать в газеты. Да! И получается широкая огласка. Вам сообщили, что там оказался родственник директора их Энергетического Института. Я повторяю, не это имеет значение. Кто бы ни пострадал – всё равно, является обследователь! Я допускаю невежество первого обследователя. Но он всё же дал бы отчёт о действии нашего «М». Что дальше? Поднялся бы шум! И на место происшествия очень скоро приехала бы комиссия из учёных, – они умеют организовывать комиссии… О, мистер Макнилл, вы не знаете их, вы не жили рядом с ними и вы не воевали с ними!
Томас Макнилл рассмеялся:
– Вы очень впечатлительны, господин Хаггер. Я от даю себе отчёт в своих действиях. Но меня интересует, – почему вы, человек, который жил рядом с русскими и воевал с русскими, который всё о них знает, почему вы не сделали ни малейшей попытки удержать меня, когда я решил перенести опыты на их территорию? Почему вы молчали тогда? Если бы я был недоброжелательно настроен к вам, ваше поведение я мог бы определить весьма нехорошо!
– Я понимаю, – отвечал Хаггер, – я понимаю… И я знаю, я всё знаю, я стар, я много жил и много думал. Я ничего не делаю зря. И я вижу вперёд. Вижу… Я хотел, чтобы вы сожгли свои корабли, так как иногда я боюсь вас и ваших соотечественников. У вас нет опыта. Вы оптимисты. Вы способны играть с ними и думать, что можете обыграть их. Вы способны пугать коммунистов и полагать, что вы их испугаете! Вы не понимаете, с кем вы играете и кого вы хотите испугать!
Макнилл с удивлением смотрел на своего собеседника. С искажённым от ярости лицом Отто Хаггер шипел, приподнявшись в кресле:
– И вы должны теперь выслушать меня! И молчать? Потому что вы многого не знаете! Вы ещё не заплатили за это знание! Но вы должны понять, наконец! И действовать!!! Их нужно убивать, убивать, убивать! Их нужно убить всех до единого! А потом нужно искать, не остался ли кто-нибудь из них в живых, и если остался, то найти и его, найти и раздавить. Но и тогда нельзя отдыхать, – нужно тщательно следить, не встанет ли кто-нибудь из них, из мёртвых!..
Томас Макнилл внимательно слушал Хаггера, а тот продолжал:
– Вы хотите шутить с ними… Вы готовы ещё выжидать… Несмотря на сделанные вами распоряжения, до последней минуты у меня нет уверенности, что мы начнём… Выжидать? Чего? О нет, верьте мне, всё было правильно до сих пор. Правильно, дорогой и искренне уважаемый мной мистер Макнилл!..
Профессор Отто Юлиус Хаггер, бывший тайный советник во времена третьего райха, ныне полноправный гражданин заокеанской империи, продолжал говорить, обретая спокойствие, приличествующее его высоким званиям:
– Я не имел возражений против начала опытов на враждебной территории. Нужно иметь мужество сделать первый шаг. И я очень хотел, чтобы вы испытали наш «М» на коммунистической территории. Но довольно! Я буду возражать против дальнейших опытов. Такие опыты им помогут, и их учёные ещё легче сделают выводы. Мы должны действовать быстро. Войну нужно качать в этом году. Согласны ли вы со мной?
Томас Макнилл крепко пожал руку своему сотруднику:
– Я очень внимательно слушал вас, мой дорогой профессор. Я привык к вашему хладнокровию. Волнение может быть вредно в вашем возрасте. Прошу вас беречь себя. Вы можете быть уверены, что хотя я и не так экспансивен, как вы, но это ровно ничего не означает. Мы призваны для установления нашего господства над миром. Хорошая война будет для нас настоящим праздником, и, мы убьём множество людей. Не стоит возвращаться к этому. Но, когда я слушал вас, мне пришла в голову одна интересная мысль.
– Какая же? – спросил Хаггер.
– Совершенно простая и деловая. А не ударить ли нам их немедля, сейчас же, до наступления первой декады сентября?
– Я не понимаю вас.
– Это просто. Не раздавить ли нам между делом их Энергетический Институт? Для приличия можно сделать заманчивое предложение кому-нибудь из их учёных, а затем – хорошая портативная атомная бомба длительного действия! Они получат вместо своего института хороший очаг атомного распада. А?
– О, какая замечательная мысль, дорогой мистер Макнилл! – воскликнул Хаггер.
– И, кроме того, подобное событие само по себе осложнит международную обстановку и может вызвать конфликт. Что вы на это скажете, дорогой профессор?
– Я могу сказать только одно, мистер Макнилл, – вы обладаете воистину государственным умом! – с глубоким убеждением ответил Хаггер. – Теперь я вижу, что вы очень хорошо всё понимаете, и я прошу вас извинить мою горячность.
Но Томас Макнилл ещё не был вполне удовлетворён. Он продолжал, глядя на Хаггера с насмешливой улыбкой:
– Могу сообщить вам также, что некоторые предварительные шаги для выяснения возможности удара по их Энергетическому Институту, деятельность которого вас так беспокоит, я уже сделал несколько ранее.
На этот раз Хаггеру оставалось сказать только одно:
– Я преклоняюсь перед вашей проницательностью и дальновидностью, мистер Макнилл.
– Но должен признаться, что я принял в этом на правлении окончательное решение именно сейчас, слушая вас! – этой великодушной подачкой Макнилл закончил свой разговор с Хаггером по поводу сведений, собранных Заклинкиным во время его путешествия в Н-ск.
3
Полномочный представитель мистера Макнилла привёл Смайльби зашифрованные распоряжения, снабжённые нужными подписями. Хотя этот путешественник и пользовался обычными путями сообщения, но он был облечён так называемой дипломатической неприкосновенностью. Поэтому в его багаже, минуя неудобства таможенного досмотра, прибыл также и небольшой плоский чемодан, размерами немногим больший, чем наполненный бумагами деловой портфель, вполне и совершенно невинного вида.
Поднятая крышка этого чемодана обнаружила бы гладкую никелированную доску, прикрывавшую содержимое, доверху наполнявшее чемодан. В правом углу доски находилось углубление, а в нём часовой циферблат. Большая стрелка указывала XII и была неподвижна – часы не шли. Маленькой стрелки и стекла на циферблате не было.
Гость торопился и через полчаса после своего прибытия устроил совещание с мистером Смайльби и инженером Щербиненко. Совещание было совершенно секретным.
4
Как-то негладко на этот раз вышло на работе у молодого инженера Анатолия Николаевича Заклинкина. «Беда одна не ходит» – и здесь не было у Толи отдыха, и здесь ждали неприятности!
В его отсутствие происходила сдача проекта. Работа была выполнена тем отделом проектной организации, где трудился и Толя, и предназначалась она для строительства хотя и весьма скромного, но очень нужного подсобного предприятия строительных деталей одного из заводов. Строители сильно «нажимали» на проектировщиков. Начальник отдела, человек в высшей степени занятой и несколько рассеянный, стремился выполнить задание досрочно и принял от Толи составленные им расчёты механической части и план размещения оборудования «на веру», без должной проверки.
При рассмотрении проекта вышел скандал. В толином «творчестве» экспертиза обнаружила грубейшие ошибки. Оборудование для обработки дверных и оконных рам не обеспечивало проектной мощности. Требовались дополнительные станки, а для них не было места. В силу этого ломалась и строительная часть проекта.
Досталось всем крепко. Начальник отдела капитального строительства министерства, человек крупного роста и сильного характера, с головой, преждевременно поседевшей, но очень свежей, обрушил на головы проектировщиков свойственные ему и подобающие такому случаю крепкие словечки.
– Напороли? Переделывать будете? А срок? Срок, я вас спрашиваю? Бездельники! Тратите государственную копеечку! И на чём нарезались? На пустяке! Курятник, можно сказать! Объект!
Робкая попытка главного инженера проекта, ответственного за работу в целом, хоть как-нибудь оправдаться только усилила справедливый гнев:
– Знаю я вас! Сами вы работаете, как вол, а других не умеете заставить! У вас там кошечек воспитывают!
Деловой человек обладал цепкой памятью на факты и на лица:
– Кто напорол? Заклинкин? Знаю его! Бездельник! А где он сейчас обретается? Он почему не пришёл? Отдыхает? Гуляет?!! Смотрите, сами лечитесь, а то я до вас доберусь! Всё! Ступайте!
Смущённая группа проектировщиков уже в коридоре министерства, в бурном обмене мнений, приготовила Толе «тёплую» встречу. «Халтурщик» у многих был, как бельмо на глазу.
Заклинкина ждал выговор, строгий и с предупреждением. Многие из товарищей ему не подали руки. Тот из них, кого Толя считал «приятелем», на развязное заклинкинское приветствие ответил:
– Не навязывайся, проходи, проходи! Тоже, называется, товарищ… Нас всех подвёл…
Заклинкина перевели в другой отдел, к жёсткому и требовательному руководителю. Попробовал он подать заявление об освобождении от работы, но в отделе кадров с ним серьёзно поговорили:
– Какие же у вас основания для ухода с работы? Государство вам дало образование. На народные деньги вас воспитало, вы получили диплом инженера. На что же вам жаловаться? Вас могли бы за вашу плохую работу просто уволить. Вам же дают возможность исправиться. Загладите проступок хорошей работой, – тогда и выговор снимут!..
Ни работать, ни исправляться Толя не хотел. Получилось у него «куда ни кинь, всё клин»!
Но хуже всего было воспоминание о Лебяжьем, живо воскресшее при словах Щербиненко и с той минуты не остывшее. Заклинкин чувствовал петлю на шее, а конец верёвки держала крепкая рука страшного и ненавистного Павла Кизерова.
Тяжко и неуютно стало жить Заклинкину. Трудно сказать, к чему пришёл бы он под воздействием страха, но очень скоро, дня через четыре после его возвращения, состоялась вторая встреча с Щербиненко.
С первого слова Заклинкин чуть ли не с криком стал настаивать на немедленной «перемене кожи». По времени эта встреча совпала с приездом в известный особняк гостя из замка на Рейне. Заготовленные Заклинкиным аргументы остались неиспользованными. Щербиненко, не теряя времени, снабдил Заклинкина полным набором документов. Не так уж важно, где фабриковала фальшивки преступная рука, по вид у них был вполне «настоящий».
И вот не стало, совершенно не стало молодого инженера Анатолия Николаевича Заклинкина. Ушёл он из дома и с работы – и не вернулся. Взамен его появился новый человек под именем… Но что в имени? Под новым именем сидел всё тот же человечек – Заклинкин.
«Не место красит человека, а человек – место». Так же и с именем!
5
Не забыли в Лебяжьем и в Чистоозерском молодого инженера Заклинкина Анатолия Николаевича.
Начальник районного отделения милиции без промедлений написал в Москву о наблюдениях и сомнениях председателя колхоза, Павла Ивановича Кизерова. Раздумывая над вещами, забытыми посетителем в доме сельского кузнеца, Меньшиков от себя добавил немного. И всё же его столичный адресат призадумался над полученным сообщением. Два обстоятельства заинтересовали его: связь неведомого заклинкинского имени с известным именем нашего крупного учёного – это во-первых, и во-вторых, – что за мотивы и поводы оправдывали краткий визит Заклинкина в Лебяжье?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29